<p>
</p>
<p>
Огонь свечей глаза режет. Запах ладана голову кружит. И набат колокольный голову на куски рвет.</p>
<p>
</p>
<p>
– Повелеваю, чтоб колокола не били! Хватит! – Царь кричит и на ноги встает. С лица бледен, глаза от бессонных ночей красные. Покачнулся он да на стрельцов верных оперся.</p>
<p>
</p>
<p>
– Худо тебе, государь? – Федька Басманов его под руки принимает. – Пойдем-ка, я тебя на воздух выведу!</p>
<p>
Царь на высоких ступенях остановился да свежесть морозную вдохнул. Вот и зорька красная вдалеке зарождается. Солнце из-за стены каменной новый день несет.</p>
<p>
</p>
<p>
– Ничего, государь, – рядом с Царем Федька стоит да все под руку его придерживает. – Сдюжим! А ты себя побереги. Впереди у тебя дела великие! Ты всем здоровым нужон!</p>
<p>
</p>
<p>
Царь в приготовленные ему сани садится, в шубу заворачивается да шапку на глаза надвигает. Возница плетьми лошадей по крупу бьет, и салазки трогаются по снегу утоптанному, к воротам, что из городу ведут. Да токмо куда путь обоз держит, никому не ведомо.</p>
<p>
</p>
<p>
Странное Царь чует да не понимает, что деется. Как появляется подле него Федька Басманов, так смолкают колокола тревожные. Тихо становится на душе да покойно. Вот и давеча, в опочивальне царской, после беседы длинной Царь на полати прилег да сразу и уснул, как только Федор в ногах у него пристроился. И спал Царь, аки младенец безгрешный. И сны страшные его не мучали.</p>
<p>
</p>
<p>
«А ежели и вправду Богом послан мне этот вьюноша? Может, угодно Всевышнему, чтобы я любовь его принял, как дар божественный?»</p>
<p>
</p>
<p>
Вьется длинный обоз по дороге нескончаемой да по степям широким. Все вокруг снегом припорошено, словно саваном белым укрыто. И нет той дороге ни конца ни краю. Федька подле Царя уже третьи сутки неотступно едет. Не ест, не спит, Царя караулит.</p>
<p>
</p>
<p>
– Ты бы, Федя, отдохнул немного, – Царь ему сказывает. – Не ровен час с коня кувырнешься с устатку.</p>
<p>
</p>
<p>
– Да не в тягость мне, государь, – Федька Ивану отвечает. – Тебе службу служить – токмо в радость.</p>
<p>
</p>
<p>
– Слушайся Царя, Федя, – воевода к саням подъезжает. – Отдохни часок-другой и снова можешь в караул заступать.</p>
<p>
</p>
<p>
Федька обоим поклонился и в конец обоза к саням пустым направился.</p>
<p>
</p>
<p>
– Что там государь? – воевода сына догоняет и вровень с ним едет. – Больно странно он на тебя поглядывает. Приласкал ты его, аль что?</p>
<p>
</p>
<p>
– Не торопи меня, тятя, – Федька отцу отвечает, к саням подъезжая. – Не могу я сам в объятья к нему сигать. Случая пока не представилось. Но одно хорошо: доверяет он мне.</p>
<p>
</p>
<p>
– Ты уж не подведи меня, Феденька! – воевода заботливо сына в сани укладывает да мехами укрывает. – Будь с государем поласковее. Чтобы он запомнил страсть твою на веки вечные и чтобы ты для него был желаннее, чем любая баба.</p>
<p>
</p>
<p>
То в пути, то в моленьях да раздумьях неделя-другая проходит. И опять обоз идет по пустыне белой. Вот уже и Коломенское за спиной, а конца пути все не видно. К утру дня следующего ветер ледяной поднялся, небо облаками черными затянуло. К саням царским воевода подъехал да прокричал Царю, ветер жгучий пересиливая:</p>
<p>
</p>
<p>
– Государь, вьюга подымается! Недалече тут Тайнинское. Остановиться бы. Коней надобно сменить да людям отдыха дать.</p>
<p>
</p>
<p>
Царь рукою махнул воеводе Басманову да в шубу с головою закутался.</p>
<p>
</p>
<p>
До Тайнинского к обедне доехали. К тому времени вьюга над землею разразилась страшная. В лица путникам комья снега полетели, а от ветра холодного дышать стало не можно.</p>
<p>
</p>
<p>
Отвели Царю хату самую богатую. Хозяин дорогого гостя хлебом-солью встречает. Жинка его молодая все, что есть съестного в доме, на стол мечет.</p>
<p>
</p>
<p>
– Не гневись, царь-батюшка. Чем богаты, тем и рады. Вот отведай-ка капусты, в бочке квашеной, да куру, в печи томленую, с кашей гречневой распаренной. И винца пригуби яблочного.</p>
<p>
</p>
<p>
Царь сидит на скамье да от завывания ветра под крышею вздрагивает. Чудятся ему голоса сатанинские в пении ветра за оконцем. Снова колокола набатные в голове его гудят. Опять мысли страшные душу выкручивают.</p>
<p>
</p>
<p>
«Пропаду! Сгину в аду снежном! Вона как души убиенных за окном воют. Моей погибели просют!»</p>
<p>
</p>
<p>
– Басманова ко мне! Федора! – кричит Царь охраннику, сам к печке в уголок забивается да глаза из темноты в окно таращит.</p>
<p>
</p>
<p>
– Тю… да что с тобой такое, государюшко? – Федька в горенку заходит да шапкой снег с сапог смахивает.</p>
<p>
</p>
<p>
– Боязно мне, Федя! Ой как боязно. Устал я от дум тяжелых. Хочется мне душою расслабиться да телом отдохнуть, – Царь ему из-за печи отвечает.</p>
<p>
</p>
<p>
– Так ты на свет-то выйди, – Федька ему улыбается. – Давай гостинцев хозяйских отведаем. Вина доброго пригубим. А к вечеру распорядился я баньку истопить. Ужо и попарю я твои косточки. Как молодой теленок на лугу бегать станешь!</p>
<p>
</p>
<p>
Ай да Федька! Ай да молодец! Угодил Царю! Все его желания справил. И поел Иван с ним, и вина выпил. И разговор с ним душевный завел.</p>
<p>
</p>
<p>
– А ведь знаешь, Феденька, что я думаю? – Царь с улыбкою из рук Басманова чарку с вином принимает. – Ежели дело наше выгорит и бояре придут мне челом бить, велю я отделить себе кусок земли. Опричнину. И будет на той земле токмо моя власть. Соберу я в ней людей самых верных. И будут они от имени моего там править. А еще хочу всех ворогов и предателей казнить. Бояр ненавистных. Супостатов и воров!</p>
<p>
</p>
<p>
– Но ведь государь, – Федька головой качает. – Не по закону сие и не по праву. Не можешь ты без суда и следствия бояр казнить.</p>
<p>
</p>
<p>
– Так а кто ж тебе сказывал, что суда не будет? – Царь весело Федьке глазом подмигивает. – Все по закону будет, Феденька. Ибо я и буду законом. В застенках да казематах они у меня сами вину на себя брать станут, чтобы от мучений себя оградить. Захлебнутся они в своей черной кровушке! Поперхнутся своими потрохами гнилыми!</p>
<p>
</p>
<p>
– Ох и голова у тебя, государь, – Федька радуется. – Полна она мыслей великих да правильных.</p>
<p>
</p>
<p>
– А ты готов ли служить мне верою и правдою, быть поддержкою в деяниях моих? – Иван брови хмурит и в глаза Федькины бездонные заглядывает.</p>
<p>
</p>
<p>
– Для тебя, государь, живота не пожалею, – Федька себя в грудь широкую кулаком бьет. – Ты только прикажи. Все исполню для тебя, коли чего пожелаешь, – и призывно на Царя смотрит.</p>
<p>
</p>
<p>
========== Глава 7 ==========</p>
<p>
</p>
<p>
Вот и купола Александровской вдалеке показались. Словно из снега выточенные, стены слободские белые. Царь в санях сидит, смотрит в небо и хмурится. Снова тревога его одолевает да раздумья мрачные. Мечется душа его, словно человек в потемках, да выхода найти не может.</p>
<p>
</p>
<p>
– Прикажешь отдых учинить, государь? – воевода с санями царскими ровняется и с лошади вниз свешивается. – Мы вперед с обозом пойдем, обустроимся, а ты в селе недалеком передохни.</p>
<p>
</p>
<p>
Царь ему рукой машет и в мысли горькие погружается. Снова Федька перед глазами его. Только не в летнике да кокошнике, а голый совсем. С мокрыми волосами да глазами, как угли пылающими.</p>
<p>
</p>
<p>
Давеча, на привале, как и обещался, Федька баньку истопил да за Царем послал. Царь долго в предбаннике мялся да к звукам в парной прислушивался. А тут дверь открылась, и на пороге Федька показался. Царь так и замер у лавки, как истукан каменный, на Федьку любуясь.</p>
<p>
</p>
<p>
А тот – краше только ясно Солнышко. Кожа нежная, а под ней словно кровь с молоком бежит. Разрумянились щеки от жара банного. Волосы черные мокры, а с них капли крупные на плечи широкие каплют да ручейками тонкими на грудь проливаются. Очи черные, будто смолой залиты. Губы алые улыбкой манят.</p>
<p>
</p>
<p>
– Чего тут маешься, государюшко? – Федька у Царя спрашивает да квас ядреный из бочки черпает. – Давай раздену да в парную сведу. Уж я попарю тебя, батюшка, так, что все хвори из тебя враз выйдут.</p>
<p>
</p>
<p>
Федька квасу из ковша хлебнул да в паре банном исчез, словно он Царю привиделся. Тот головою тряхнул, наваждение прогоняя, рубаху с себя скинул и в парную вошел.</p>