И они убивали. Гэлли не смогла противиться искушению вытянуть палец и отодвинуть одну из колючих ветвей. Первым же, что она увидела, была женщина, несшая на шесте бородатую мужскую голову. Кровь от головы текла по шесту, капая на лицо и руки женщины и шлепая в ее смеющийся рот.
- Смотрите, что у меня есть! Смотрите, что я сделала! – вопила женщина.
Она плакала столько же, сколько смеялась. Слезы прочерчивали в крови на ее лице белые дорожки.
Подошла другая женщина с гигантским глиняным кувшином вина и плеснула его в лицо первой женщины.
- Выпей! – крикнула она. – Утопи свое горе!
Кто-то позади этих двоих завопил:
- Здесь мужчина! Слушайте, все: мужчина! Я чувствую его запах. Он под тем деревом!
В следующую секунду вся кричащая толпа ринулась к сосне, где прятались Трой, Гармони и Гэлли. Факелы шипели, задевая иголки. Вино рекой лилось сквозь нависающие ветви, и дюжина липких окровавленных рук протянулась через них, чтобы безошибочно вцепиться в Троя. Его схватили за волосы, за рубашку и за руки – даже за ноги – и вытащили на открытое пространство.
- Разорвать его! Разодрать на кусочки! – кричали женщины.
Гармони кинулась следом за Троем и схватила его сзади за рубашку.
- Нет! Не надо! Остановитесь! – закричала она. – Вы не должны! Он – тот, кто построит великий город Трою!
Гэлли бросилась за ней и попыталась помочь отбить Троя, но к этому моменту несколько женщин держали его за руки и тащили каждая на себя, словно перетягивали канат. Трой закричал.
- Помогите! – завопила Гэлли. – О, пожалуйста, кто-нибудь, помогите!
- Бесполезно, - произнес кто-то, появившийся рядом с Гэлли. – Теперь, когда они его схватили.
Гэлли повернулась и увидела тонкие белые волосы – мертвенно-бледные в свете факелов и забрызганные кровью. Волосы обрамляли некрасивое розовое лицо.
- Марсия! – воскликнула Гэлли, обнимая ее. – О, Марсия, я так рада вас видеть!
Бледные брови Марсии приподнялись:
- Весьма необычно. Никто никогда не бывает рад видеть меня.
- Я рада. Пожалуйста, помогите нам спасти Троя.
- Но я не за этим пришла, - возразила Марсия. – Я здесь, чтобы сказать тебе: твоя мама – одна из этих пропитанных вином женщин. Она здесь наверху. На холме. Пошли.
- Но Трой… - произнесла Гэлли.
Она чувствовала себя так, словно ее раздирают на части – почти как Троя. Она посмотрела на него, обнаружив, что теперь он сопротивляется, пиная голени женщин и брыкаясь в попытке освободить руки. Но всё больше и больше кричащих женщин наваливалось на него – и на Гармони тоже. Другие женщины, смеясь, высоко держали факелы, осеняя борьбу дикими мерцающими тенями.
Марсия угрюмо и критично понаблюдала за битвой и пожала плечами:
- Они схватили его. Единственное, что может отвлечь их – если кто-нибудь бросит в них золотое яблоко.
- Что ж вы раньше не сказали? – ахнула Гэлли, бешено расстегивая карманы. – У меня есть три – где-то.
Наконец, она нашла яблоко на ощупь – пластиковое и легкое как перышко – и вытащила его. Когда Гэлли замахнулась для броска, оно потяжелело и начало испускать сильный аромат живого яблока – столь же сильный, как запах вина, крови и древесного дыма. Гэлли со всей силы швырнула его в мешанину дерущихся женщин. Оно пролетело по дуге между огней, сияя чистым ярким золотом, и ударило в чью-то спину.
Эффект был незамедлительным. Эта женщина и по меньшей мере шесть других тут же повернулись и бросились хватать его, когда оно покатилось с холма между ног. Воодушевившись, Гэлли нашла второе яблоко и со шлепком швырнула его в чье-то лицо. Эта женщина была погребена под натиском остальных, пытающихся схватить яблоко, прежде чем оно укатится под дерево. Гэлли бросила третье – просто в остатки драки. Оно ощущалось еще более тяжелым и золотым, чем два первых. И казалось, будто все три яблока обладают собственной волей. Независимо от того, как много рук пыталось схватить их, они ускользали из зоны досягаемости, кувыркаясь, изворачиваясь и укатываясь прочь – всё быстрее и быстрее, – вспыхивая в свете факелов. Уже через несколько секунд все женщины оставили Троя ради охоты за яблоками. Его бросили стоящим возле сосны, а Гармони – на коленях рядом с ним.
- Слава Богу! – произнесла Гэлли. – А теперь покажите мне маму, Марсия, быстрее.
- Можно, - ответила Марсия.
Она взяла Гэлли за руку и потянула наверх холма в другое место среди сосен, где другие безумные женщины с гоготом скакали вокруг гигантского кувшина вина. Почти у всех были темные волосы, свободно разлетавшиеся и липкие от вина и крови. Но когда воющая толпа прокружилась мимо Гэлли во второй раз, она увидела, что у одной из них волосы светлые. Ее нелегко было обнаружить. Ее волосы были более желтого цвета, чем у Марсии, и вымочены вином и – да, кровью тоже. «Кого это волнует?» – подумала Гэлли. Она бросилась к этой женщине и крепко схватила ее размахивающую руку.
Покачнувшись, женщина остановилась перед ней и подняла руку к голове.
- А? – отсутствующе произнесла она.
Гэлли жадно всмотрелась в ее лицо, и даже в неверном свете факелов у нее не возникло сомнений. Именно эту женщину она видела на свадебной фотографии. Она была грязной и пьяной, и выглядела старше, но это была она.
- Матушка, - позвала Гэлли. – Мама. Я Гэлли.
- А? – снова произнесла женщина.
- Теряю терпение! – воскликнула Марсия. – Терпения у меня никогда не было много, - она подошла к женщине и громко хлопнула в ладоши перед отсутствующим лицом, рявкнув: – Меропа! Твоя дочь здесь. Проснись и протрезвей немедленно!
Меропа моргнула. Ее лицо начало медленно пробуждаться к выражению живого и слушающего человека.
- Вы сказали… - начала она.
Прежде, чем она успела произнести что-то еще, появился, быстро шагая к ним наверх, ответственный за творящееся вокруг бесчинство. Высокий мужчина, одетый в шкуры, с большой шляпой из виноградных листьев на голове.
- Эй, девочки! – весело позвал он. – Вы трое забыли танцевать.
Марсия просто уставилась на него, став еще более некрасивой, чем обычно. Гэлли обнаружила, что не может посмотреть ему в глаза, и вместо этого посмотрела вниз на зашнурованные до колен сандалии и торчащие из них большие грязные пальцы. Меропа начала отнимать свою руку от Гэлли, чтобы вернуться в танец. Гэлли в панике повисла на ней. Она не собиралась терять мать, едва обретя ее.
- А вы знаете, - высоким от паники голосом сказала она мужчине, - что там внизу – три золотых яблока со звездных деревьев?
- Правда? Где же это? – заинтересовался он.
Гэлли указала в вероятно неверном направлении. Мужчина довольно засмеялся и направился туда – сначала широкими шагами, а потом почти бегом.
- Молодец, - похвалила Марсия, когда он исчез в темноте среди деревьев. – Именно так можно быстро избавиться от бога.
- О чем вы говорите? – спросила Меропа. – Какой бог?
- Бахус, - ответила Марсия. – Бог пьянства. Он крепко тебя связал.
- Забудь о нем, - сказала Гэлли. – Мама, я нашла папу, но он говорит, что только ты можешь его спасти. Он в месте, где его заставляют выполнять бесконечную работу.
- Что? Мой бедный Сизиф! – воскликнула Меропа. – Как долго я была здесь?
- Века, - ответила Марсия. – Сюда, пошли. У меня есть транспорт.
Они начали спускаться с холма обратно. Гэлли по-прежнему висела на руке Меропы, но теперь не столько, чтобы удержать ее от возвращения к разгулу, сколько потому что она, наконец, обрела мать. И это было чудеснее, чем мифосфера. С каждым шагом Меропа всё больше пробуждалась и возвращала свою личность. Сначала она смущенно улыбнулась Гэлли. Потом произнесла:
- Поверить не могу! – и вытерла руку о разодранную юбку. – Я такая грязная и липкая. Я едва могу поверить, что ты правда Гэлли – хотя и знаю, что это так. Я помню тебя крошечным младенцем. И, - сказала она Марсии, - я вовсе ничего не понимаю насчет вас.
- Я помогаю Гэлли, - ответила Марсия. – Я рискую пойти к Плеядам, и они пытаются заставить меня работать. Гэлли покупает мне красивые туфли. Смотри.
Она остановилась и приподняла одну ногу. В сумрачном освещении Гэлли едва-едва смогла разглядеть, что на Марсии розовые туфли с ковбойской бахромой.
Они продолжили идти, и освещение улучшилось. Кто-то воткнул один из ярко горящих факелов в землю, и в его свете Троя обеспокоенно осматривали двое высоких мужчин с белыми волосами.
- Я в порядке, - говорил им Трой. – Это не моя кровь. Честно.
- Ты уверен? У тебя сильно поцарапано лицо, - сказала Гармони, которая, дрожа, стояла рядом с Троем. – Ненавижу Менад!
Гэлли испустила крик облегчения и потащила к ним мать. Там она рискнула отпустить Меропу, чтобы обнять двух высоких мужчин.
- Флейта! – воскликнула она. – Скрипка! Я знала, вы где-то рядом.
Флейта похлопал Гэлли по плечу и спросил:
- Ты добыла мне звезду?
Пока Гэлли кивала и отвечала:
- Она у меня в самом маленьком кармане.
Скрипка заговорил с Марсией поверх головы Гэлли:
- Приятно вновь видеть тебя, Яга. Только не говори, что ты теперь совершаешь добрые дела!
- Лишь для Гэлли, - ответила Марсия. – Ее мать – эта липкая Меропа.
- О, чудесно! – воскликнула Гармони и схватила Меропу за покрытые вином и кровью руки. – Я так рада снова видеть тебя, тетя Мерри.
- Эй, послушайте! – позвал Трой. – Смотрите.
От подножия холма доносился звук, определенно исходивший от машины, черепашьим шагом взбирающейся на гору. Лучи ее передних фар метались туда-сюда среди деревьев, когда машина поворачивала на крутой дороге. Как будто они были выискивающими кого-то прожекторами.
- Такси дяди Юлиона, - сказала Гэлли.
Глава 12
Все знали, что это дядя Юлион. Трой и Гармони посмотрели друг на друга, спрашивая себя, что делать.
- Не проблема, - заявила Марсия и щелкнула пальцами в сторону темного скопления деревьев на другой стороне тропы.
Часть скопления немедленно выросла в высокую квадратную фигуру. Она распрямила две длинные ноги, похожие на ноги цыпленка, и зашагала к ним. Дойдя до Марсии, она остановилась и сбросила с балкона на передней части веревочную лестницу.
- Моя хижина, - пояснила Марсия. – Вверх, все! Вверх, вверх, вверх!
Флейта схватил Гэлли и подсадил на лестницу. Остальные полезли следом – Скрипка подсадил Меропу, у которой ноги постоянно запутывались в обрывках платья, а Гармони помогала Трою, поскольку он всё еще нетвердо держался на ногах. Марсия поднялась последней, и лестница поднялась вместе с ней. Как только Марсия оказалась на балконе, хижина развернулась и пошла прочь, скрипя с ног до головы под тяжестью семи людей.
- Ты должен показать дорогу, - сказала Марсия Скрипке.
Кивнув, Скрипка показал взять левее. Хижина снова повернула и с треском и шелестом двинулась по склону горы. Прежде чем деревья сомкнулись позади нее, Гэлли и Трой, встревоженно выглядывавшие из-за угла балкона, успели увидеть, как такси въезжает на поляну рядом с ярко горящим факелом и с ревом проезжает мимо, как если бы водитель не понял, что здесь кто-то был.
- О, хорошо! – произнесла Гэлли.
- Он догонит в конце концов, - сказал ей Флейта. – Когда это случится, будь готова со своей звездой. Я скажу тебе, что делать.
Хижина шагала вперед. Скрипка продолжал показывать дорогу, и хижина шла туда, куда указывал его палец. Гэлли посмотрела вниз на пальцы ее больших птичьих ног, а потом подняла взгляд, чтобы посмотреть, как Скрипка ведет их сквозь мифосферу. Громадные негнущиеся ноги прошагали от сосновых иголок к каменистой почве, потом в пустыню, потом на оживленную автостраду, где они чудесным образом не столкнулись ни с одной машиной, и оттуда – на зыбкую розовую нить. Здесь одна из громадных ног чуть не провалилась сквозь зыбучесть, но хижина спаслась, крутанувшись и рванувшись, и шагнула на более твердую голубую нить. Наконец, она ступила на территорию некоего промышленного владения, заполненную машинами, припаркованными рядом с низкими белыми зданиями. Хижина протопала напрямую, ногами раскидывая в стороны машины и с хрустом задевая углы зданий, пока не добралась до низкого белого блока, на котором большими красными буквами было написано: «OOO БРАТЬЯ СТОУН». Гэлли почему-то ожидала, что хижина здесь остановится, но она просто продолжила двигаться вперед, наступив на здание. Половина стены обрушилась, и хижина остановилась, маршируя на месте, скрипя и стеная с ног до головы. Звенело стекло, тут и там падали глыбы бетона и плоские куски стены. Проделав в здании большую дыру, хижина перестала топтать и спустила лестницу.
- Пойдемте. Быстро, - Флейта подсадил Меропу и Гэлли на лестницу и последовал за ними вниз, сказав через плечо: – Остальные, лучше оставайтесь здесь.
Гэлли взяла мать за руку, и они вместе нырнули в неровную обваливающуюся дыру. Внутри горели люминесцентные лампы, и все продолжали работать за своими столами так, будто ничего не произошло – за исключением того, что ближайшие к ним люди устало прихлопнули ладонями стопки бумаг, когда ветер из разрушенной стены грозил их унести, а люди подальше от повреждения раздраженно сдували и смахивали пыль от разлома. Гэлли нашла взглядом отца за столом в дальнем углу, работающего усерднее, чем все остальные, и потащила мать к нему. Но на полпути Меропа тоже увидела его, отпустила руку Гэлли и помчалась между столами. Она сшибла несколько подносов с бумагами, однако люди только вздыхали и наклонялись, чтобы подобрать их, кажется, больше ничего не замечая.
- Сайр! – закричала Меропа. – Мой Сизиф!
Ее крик прозвенел по помещению, и несколько человек подняли взгляд по-настоящему. И среди них отец Гэлли. Увидев несущуюся к нему Меропу с развевающимися грязными волосами и разлетающимися лохмотьями, он перестал работать, откинулся на спинку стула и улыбнулся. И улыбнулся. Меропа положила липкие ладони на его поднос «ВХОДЯЩИЕ» и улыбнулась в ответ. Они улыбались и смотрели друг на друга, будто были одни в целом мире.
- О, пойдемте! Пойдемте! – поторопила их Гэлли, переминаясь с ноги на ногу.
Она видела, как женщина, которая боялась порвать колготки, идет к ним с другого конца комнаты. Женщина несла тяжелую стопку папок, но сердито свалила их на ближайший стол и быстро зашагала по проходу к угловому столу.
- Нам надо идти! – сказала Гэлли.
Но ее родители не обратили ни малейшего внимания, пока женщина не подошла прямо к ним, оттолкнув Гэлли в сторону.
- Немедленно уходи отсюда, - велела она Меропе. – Ты мешаешь заключенному работать.
Меропа медленно и пораженно повернулась посмотреть на нее.
- Я – что? – спросила она.
- Отвлекаешь заключенного. Совершаешь преступление, - ответила женщина. – Тебе здесь нечего делать. Ты, должно быть, сбежала с другой нити.
- Верно, - согласилась Меропа. – И я пришла забрать моего мужа с этой.
- Ты не можешь этого сделать, - сказала женщина.
Меропа выпрямилась во весь рост – на несколько дюймов выше аккуратной женщины. Несмотря на разорванное грязное платье, она вдруг стала величественной. Ее волосы, слипшиеся от крови и запятнанные вином, взметнулись водоворотом и стали ярко-золотыми – даже ярче золотых яблок. Гэлли в благоговении и восхищении уставилась на нее. «Моя мать действительно в некотором роде богиня!» - подумала она.
- Как ты смеешь! – произнесла Меропа. – Как ты смеешь так разговаривать с дочерью Атланта! Никто здесь не является заключенным. Они все – в незаконном плену, - ее голос набрал силу, точно у певицы, когда она крикнула: – Вы свободны. Вставайте и уходите, вы все.
Люди за столами подняли головы – вначале изумленно и недоверчиво. Но когда Меропа протянула руку отцу Гэлли, и он, по-прежнему улыбаясь, встал и подошел к ней, остальные тоже начали нерешительно вставать по одному и по двое. Когда Меропа протянула другую руку Гэлли и потащила их двоих через комнату, все, похоже, поняли, что она говорила всерьез. Они повскакивали и бросились к дверям.