Тайные дневники первого председателя КГБ, найденные через 25 лет после его смерти
Под редакцией, с комментариями и примечаниями Александра Хинштейна
Славянский шкаф генерала Серова
Чекист всегда остается чекистом; бывших, как известно, не бывает. Ну, а уж бывших председателей КГБ — тем более…
Перед вами — не просто мемуары одного из руководителей советских спецслужб Ивана Серова. Это — зримый итог последней оперативной комбинации старого генерала, завершившейся уже после его смерти.
Серов рассчитал и спланировал всё верно; старая, еще сталинско-бериевская школа. То, что вы держите сейчас в руках, и есть результат этой комбинации, прошедшей точно по его сценарию. Эту партию бывшие подчиненные проиграли своему председателю вчистую.
А мы с вами, без сомнения, выиграли, ибо никогда еще свидетельства «маршалов спецслужб» не становились достоянием гласности, да их попросту не существовало в природе.
Иван Серов вел дневники с момента прихода на Лубянку в 1939 году. Наиболее важные события и впечатления он записывал всю жизнь: и в войну, и после, и даже став председателем КГБ (1954–1958), а затем начальником ГРУ — вплоть до своего увольнения в 1963-м.
Разумеется, об этих дневниках никто не должен был знать. Сам факт отражения тех или иных аспектов службы, встреч и разговоров с высшим начальством, включая Сталина, уже мог быть приравнен к разглашению государственной тайны, и это еще — в лучшем случае. (Во время войны за ведение офицерами дневников полагался трибунал и штрафбат.)
Все записи Серов делал лишь оставаясь в одиночестве. Исписанные круглым чернильным почерком тетради и блокноты хранил в тайниках, никому не показывая. Не исключаю, что долгое время он скрывал их даже от жены.
Выйдя на пенсию, Серов о содержимом тайников не забыл. Примерно с 1964 года он начал работать над мемуарами, дополняя, а подчас переписывая старые дневники.
Вряд ли им двигало тщеславие. Скорее, Серов хотел — пусть и заочно — отстоять свое честное имя, рассказав правду о себе и своих гонителях, по крайней мере такой, как она ему виделась.
Серов считал себя несправедливо и жестоко обиженным. В 1963 году, в результате шпионского скандала с полковником ГРУ Олегом Пеньковским, он был с позором снят с должности, лишен Звезды Героя Союза и трех генеральских звезд на погонах (из генералов армии разжалован в генерал-майоры), выслан из Москвы. «За потерю бдительности» его исключат из партии. (О подлинных причинах этой опалы — чуть позже.)
Его мемуары должны были стать ответом Хрущеву, Брежневу, Шелепину и другим небожителям, которых Серов считал виновными в своих бедах. Их квинтэссенцию можно выразить пусть и неумелым, но искренним его четверостишием (как ни странно, суровый генерал НКВД-КГБ-ГРУ под старость начал баловаться стихами).
И вновь я бодрости набрался
И не поник я головой,
Ведь родина всю правду восстановит
И даст заслуженный покой.
Впрочем, не стоит объяснять всё одним только банальным сведением счетов. Будучи свидетелем и участником множества исторических событий, Серов считал важным рассказать хотя бы о некоторых из них.
«Я полагаю, что было бы неразумно унести с собой многие факты, известные мне, тем более, сейчас „мемуаристы“ искажают их произвольно, — пишет он в одном из вариантов предисловий к своим запискам. — К сожалению, ряд моих товарищей по работе, коим были известны описываемые ниже события, уже закончили земные дела, ничего не написав».
В самом деле, ни один из руководителей органов безопасности той эпохи не оставил после себя мемуаров. В этом смысле записки Серова — документ совершенно уникальный, не имеющий аналогов в современной истории.
Несмотря на отставку, Серов не растерял былых навыков. Над мемуарами он по-прежнему работал тайно, не доверяясь никому. (Единственное, помогала жена — перепечатывала на машинке рукописи. Уже перед смертью, в разгар перестройки, секрет был также доверен зятю, известному писателю и кинодраматургу Эдуарду Хрупкому, классику советского детектива.)
Эта конспирация отнюдь не являлась старческой паранойей. Бывшие подчиненные действительно не выпускали Серова из поля зрения.
Его внучка Вера вспоминает, как после смерти деда, разбирая кабинет на даче, они обнаружили в паркете пазы для проводов от «прослушки». Тогда же, внезапно приехав в Архангельское, родные застигли там странною молодого человека с чемоданчиком, который мгновенно ретировался, приговаривая: «Я не вор». И правда: из дома ничего не пропало.
Охота КГБ велась именно за дневниками Серова: в Кремле и на Лубянке отнюдь не были заинтересованы в появлении на Западе подобной сенсационной книги. Одним из тех, кого пытались внедрить к Серову, был даже знаменитый Юлиан Семенов, писатель и журналист, близкий к КГБ. 12 февраля 1971 года, после визита «папы Штирлица» к Серову на интервью (его, разумеется, привез к тестю друг и коллега Эдуард Хруцкий), Юрий Андропов докладывал в ЦК КПСС:
«Комитетом госбезопасности получены данные о том, что бывший председатель КГБ при СМ СССР Серов И. А. в течение последних 2-х лет занят написанием воспоминаний о своей политической и государственной деятельности… При работе над воспоминаниями Серов И. А. использует свои записные книжки… Свои воспоминания Серов И. А. еще никому не показывал, хотя его близкому окружению известно об их существовании…»
В это трудно поверить, но КГБ так и не сумел получить искомые документы. Свой архив и рукописи Серов прятал профессионально. Наверное, если б очень хотели — нашли: перевернули б весь дом, взломали пол, потолки, стены. Но Андропов не желал прибегать к чрезвычайным и «острым» мерам: может, еще и потому, что в 1956-м они вместе находились в мятежном Будапеште под пулями.
Вряд ли Серов надеялся увидеть свои мемуары при жизни. И на его имени, и на большинстве описываемых им персоналий и событий в советское время лежало жесточайшее табу.
На что же делался тогда расчет? Для чего на старости лет Серов затеял столь опасную игру с КГБ?
Это станет понятно только сейчас…
Мой старший друг Эдуард Хруцкий, правда, рассказывал мне, что после смерти тестя дача в Архангельском подверглась негласному обыску, однако чекисты (а кто еще?) действовали настолько топорно, что даже не стали вскрывать обшивку стен…
С момента кончины Ивана Серова пройдет без малого четверть века. Все эти годы историки и специалисты с легкой руки его зятя периодически вспоминали о его мемуарах, но никто и никогда их не видел. Не знали местонахождения архива и родные. В семье сохранились, в основном, лишь официальные бумаги: послужные списки, орденские книжки, жалобы в ЦК и КПК и буквально несколько страниц с черновыми записями мемуаров.
Казалось, бывший председатель навсегда унес эту тайну с собой в могилу, как вдруг…
…Честное слово, экранизируй я нашу историю, начал бы ровно с этого момента. Ну, примерно так:
Подмосковная генеральская дача. Пристроенный гараж. Гастарбайтеры кувалдами разбивают внутреннюю стену. Неожиданно — под ударами открывается проем. Это тайник. Наезд камеры, крупный план. За стеной, усыпанные серой строительной пылью, спрятаны 2 допотопных чемодана.
Их извлекают наружу. Сидя на корточках, рабочие дрожащими руками вскрывают замки. Отблеск тайны мерцает на их смуглых физиономиях. Но вместо золота и пиастров их разочарованному взору предстают пачки блокнотов, тетрадей и отпечатанных на печатной машинке листов.
…Да, всё произошло именно так. В 2012 году бывший дом генерала Серова на Рублевке перешел по наследству его внучке Вере. Вскоре она затеяла ремонт. Когда ломали стену гаража, там обнаружился тайник с двумя чемоданами внутри.
Серов верил: рано или поздно записи дойдут до потомков. (Собственно, им они и адресованы, и посвящены.) Мне кажется, узнай он, каким причудливым способом его тайна открылась, это здорово бы потешило генеральское самолюбие. Даже после смерти он сумел подтвердить свое звание профессионала!
Дневники и воспоминания Серова — это настоящий Клондайк для тех, кто хочет непредвзято разобраться в нашем недавнем прошлом. Волею судеб этот человек оказался вовлечен в ключевые события 1940-1960-х годов, в прямом смысле являясь одним из творцов новейшей истории; достаточно сказать, что он единственный, кому довелось последовательно возглавлять сразу две советские суперспецслужбы: и КГБ, и ГРУ.
Его записи и свидетельства уникальны уже тем, что позволяют взглянуть на важнейшие исторические процессы глазами их непосредственного участника, тем более что множество тайн и секретов Серов раскрывает впервые.
Не буду приводить примеров тому: во-первых, их просто не счесть. А во-вторых, читатель без труда сможет сделать это самостоятельно. Достаточно сказать, что даже подоплеку собственной отставки Серов излагает совершенно по-иному, утверждая, что супершпион XX века Олег Пеньковский в действительности являлся агентом КГБ, подставленным советской контрразведкой англичанам и американцам…
…Есть такое избитое выражение: человек своего времени. Но Иван Александрович в самом деле был как раз таким человеком.
Крестьянский сын из вологодской глубинки, избач-активист, по комсомольской путевке был направлен в пехотное училище. Потом — армия: взвод, батарея, майорская шпала в петлице, академия им, Фрунзе, которую ему даже толком не дали окончить. В январе 1939 года 33-летнего Серова вместе с сотнями других выпускников военных академий посылают служить в НКВД.
Очень интересно он описывает начало своей работы на Лубянке, первые встречи с наркомом Берией: ощущение брошенного в воду кутенка. После ежовских чисток кадров катастрофически не хватало, тут уж не до профессионального мастерства.
2 сентября 1939 года Серова назначают наркомом внутренних дел Украины: вместе с войсками ему предстоит присоединять восточную часть Польши (Западную Украину) и зачищать территорию от вражеского элемента. А ведь за спиной у него — лишь полгода оперативного стажа…
В дальнейшем подобное будет повторяться с Серовым регулярно. Его все время посылали туда, где сложнее, трудней; кризис-менеджер, выражаясь сегодняшним языком.
Перед войной Серов уже 1-й зам. наркома госбезопасности СССР, потом — зам. наркома внутренних дел. Осенью 1941-го в случае сдачи Москвы он должен был остаться здесь нелегальным резидентом и организовывать взрывы предприятий, объектов жизнеобеспечения, метро. Будучи начальником Московской зоны охраны НКВД, Серов немало сделал для наведения порядка на линии обороны. Он создавал первые диверсионные и партизанские отряды.
Смелости этому человеку было не занимать. Серов — один из немногих руководителей Лубянки, кто лично бывал на переднем крае, прорывался из окружения, сам поднимал солдат в атаку, не раз оказываясь на волосок от смерти.
В одной из автобиографий (она также найдена в его архиве) он так описывает свое участие в войне: «…выполнял особые поручения Государственного комитета обороны СССР и верховного главнокомандующего на разных фронтах: оборона Москвы, Сталинграда, был в Ленинграде, Харькове, Ворошиловграде, а затем оборонял Кавказские перевалы (Клухорский, Марухский и другие), где был контужен с потерей сознания».
Под началом Серова велась ликвидация бандформирований в Калмыкии и на Кавказе, он был одним из идеологов борьбы с оуновским и польским антисоветским подпольем, лично арестовывал верхушку проанглийского правительства Польши и Армии Крайовой.
Победу Уполномоченный НКВД по 1-му Белорусскому фронту комиссар госбезопасности 2-го ранга Серов встречал в Берлине, куда вошел с передовыми частями фронта. С окраины столицы Рейха он первым дозвонился до Сталина, чтобы доложить: наши в городе.
О войне, в том числе о взятии Берлина, и о послевоенной Германии Серов пишет особенно детально: это одни из наиболее ярких страниц его жизни.
Ему довелось оказаться непосредственным участником величайших событий XX века: подписание капитуляции, Потсдамская конференция, переговоры с союзниками. Именно ему первому удастся найти сгоревшие тела Гитлера, Евы Браун и Геббельса. В июне 1945 года, по представлению маршала Жукова, он будет удостоен звезды Героя Советского Союза.
Всего же за 4 года войны генеральский мундир украсят 6 боевых орденов: впрочем, далеко не все из них были получены за геройские подвиги.
Серов руководил депортацией народов, признанных Сталиным «вражескими»: немцев Поволжья, калмыков, чеченцев, крымских татар, карачаевцев. Именно он создавал первые фильтрационные лагеря для военнопленных и отвечал за насильственную мобилизацию немцев. С его именем связано установление «красного порядка» на освобожденных территориях: в Прибалтике, Польше, Германии, Белоруссии, на Украине, в Румынии.
Выполняя волю Кремля и Лубянки, Серов делал всё, что служило достижению цели. Если требовалось — умел быть и хитрым, и вероломным: его «фирменный конек» — заманивание врагов в ловушку. (Так были обезврежены лидеры польского, украинского, а впоследствии — и венгерского сопротивления.)
Не собираюсь оправдывать или осуждать нашего героя: как уже сказано, он был человеком своего времени. Команды Серов привык не обсуждать, а выполнять, за что, собственно, и был ценим руководством.
В его записях упоминается о нескольких десятках встреч со Сталиным, не считая множества телефонных разговоров. Вождь народов действительно высоко ставил Серова. Не зря, отправляясь в 1943 году на фронт (в первый и последний раз!), подготовку поездки он поручил именно ему.
И это было отнюдь не самым тяжелым заданием! Сталин регулярно давал Серову команды разной степени сложности; о многих — подробно рассказывается в записках.
После победы Сталин сознательно оставил его в Германии: уполномоченным НКВД-МВД и заместителем Главноначальствующего в Берлине. Ему поручалась важнейшая миссия: поиск ученых-ядерщиков, их оборудования и чертежей, демонтаж и вывоз в СССР предприятий немецкой промышленности. Во многом усилиями Серова было восстановлено производство баллистических ракет, налажены поставки в СССР ядерного топлива, создано первое советское оружие массового поражения.
А когда в 1952-м забуксовала «стройка века» — возведение Волго-Донского канала — Сталин послал Серова руководить работой на месте и… Через 3 месяца канал был сдан!
Образ практика-профессионала, этакого технократа от спецслужб, здорово пригодится Серову после смерти Сталина. Стремящийся к власти Хрущев доверял ему: сказывалось многолетнее, еще с довоенной Украины, знакомство.
После ареста Берии в отличие от большинства своих коллег по МГБ-МВД Серов не только не будет уволен или арестован; напротив — в феврале 1954 года он возглавит новое ведомство — Комитет госбезопасности при Совете Министров. Еще прежде — его, едва ли не единственного из заместителей Лаврентия Павловича, привлекут к операции против собственного шефа.
Свою преданность новому генсеку Серов сумеет продемонстрировать не раз. Осенью 1956-го он был первым, кто вылетел в мятежный Будапешт, а затем лично руководил операцией «Гром» и задержанием членов «контрреволюционного правительства» Имрё Надя.
В июне 1957-го, во время первого заговора против Хрущева, Серов сделает всё, чтобы отстоять генсека: сотрудники КГБ вместе с военными и МВД будут спешно свозить в Москву рядовых членов ЦК КПСС со всей страны.
Наградой за верность стала опала. Сначала, в 1958-м, Серова отправили руководить военной разведкой ГРУ. В 1963-м, в результате хорошо спланированной провокации, окончательно вычеркнули из номенклатуры и предали остракизму. До конца дней Серов будет слать письма в ЦК, добиваясь восстановления звезд и партбилета…