— Волшебники! — закричал он. — Волшебники! Ох, лучники! К пролому! К пролому!
Он посмотрел за стену, на орков, скачущих верхом на воргах, на гигантов и бронированных огров — всех устремившихся к тому же самому месту, которое дракон, как живой таран, скоро расчистит во всю ширь, и Сильвербелл осознал, что Сандабар в этот день был обречён.
Сторожевая башня была захвачена. Городские ворота раскрылись, и орды полились через них.
Сильвербелл и Даути отстреляли последние стрелы, обнажили свои мечи и спрыгнули вниз, присоединяясь к дикой схватке.
Но они знали, что не могли победить.
Сандабар не мог победить.
— В цитадель! В цитадель! — слышались крики из каждого уголка города, и слабые, старики и дети устремились к королевской крепости, большой цитадели в центре города Сандабара.
А те, кто мог бороться как Сильвербелл и Даути, сдерживали орды, пока были силы и продолжали бороться, даже когда город начал гореть вокруг них.
Король Фирехельм выбежал на свой балкон и познал отчаяние. Треть зданий пылала; орки и гоблины наполнили улицы как безудержное наводнение.
— Держите двери! — Закричал он вниз, Алейне и другим, главным образом дворфам, сражающимся на широких каменных ступенях прямо перед большой цитаделью. Каждое сердцебиение, что они сохраняли подход к большим железным дверям свободным, означало, что ещё один гражданин Сандабара мог укрыться за крепкими стенами.
— Пещеры, — заметил король, больше себе, чем двум охранникам, сопровождающим его. — Мы должны войти в Пещеры Эверфайр и пробиваться через Подземье, да.
Кивая своим мыслям, король Фирехельм, вернулся в комнату, чтобы найти карты тоннелей, выходящих из зернохранилищ под цитаделью.
Но только он покинул балкон, как тёмная тень пронеслась над ним и два охранника, которых он оставил позади, были так загипнотизированы видом дракона, летящим очень низко над городом, что, ни один не увидел, как его наездник спрыгнул над крышей цитадели в бросающем вызов смерти свободном падении.
В последний момент, только в двадцати футах над зданием, падая как камень, Тиаго Бэнр коснулся эмблемы своего Дома, и активировал заклинание левитации. Его спуск сразу же замедлился, но не прекратился, и тяжело упав на крышу, он сделал кувырок, чтобы погасить силу удара, и отправился к своей желанной цели.
Он подошёл в краю крыши непосредственно над королевским балконом и пошёл без колебания, прижав свой щит под выступ и вызывая его подобное паутине волшебство, чтобы удержать его наверху, когда он перевернулся и повис ногами вниз над балконом, всё ещё на дюжину футов ниже его.
— Эй! — выкрикнул один из охранников, наконец, заметив его.
Тиаго освободил волшебство щита и опустился перед человеком, и в тот миг, когда он легко приземлился, его меч Колыбельная уже был в быстром движении, отводя в сторону копьё охранника с привычной непринужденностью, а затем, обогнув древко, резанув по плечу мужчины.
Охранник вскрикнул и отскочил назад; кровь показалась на его рукаве чуть ниже плеча. Он позвал своего напарника, который помчался в его сторону и снова ударил копьём.
Тиаго заблокировал его Паутиной, своим щитом, и отвел вниз с левой стороны от себя, а затем рубанул мечом вдоль древка, расколов копьё пополам.
К его чести, охранник быстро отреагировал, игнорируя разлом и снова нанося удар вперёд копьём, которое стало гораздо меньше. Он думал, что у него был шанс, и против более слабого воина он, конечно, имел бы его, но Тиаго продолжил свой поворот после удара мечом, развернувшись вправо только на ширину ладони опережая преследующее его оружие.
Дроу низко пригнулся, поворачиваясь, затем пригнулся ещё ниже, согнувшись в талии, обернулся вокруг, и быстро подняв левую ногу в диагональном ударе, настиг бегущего и потерявшего равновесие охранника под ребра и перекинул его через перила. Человек тщетно пытался схватиться за них, и сорвался, падая к смерти.
Тиаго не удостоил его вниманием, шагнув со стремительным ударом Колыбельной, и вовремя отбил в сторону меч второго охранника.
Тиаго рубанул поперёк, справа налево, а затем обратно, прервав движение, прежде чем лезвие пошло слишком низко, чтобы нанести удар мечом прямо вперёд. С неистовым напором, дроу помчался за ударом вперёд, и часовой, поднявшись на цыпочках и отведя бедра назад, едва успел выставить свой собственный щит против мощного натиска Тиаго. Паутина и щит охранника тяжело столкнулись, хотя из-за мягкого состава щита Тиаго, звук был приглушён.
Охранник рванулся назад, но он не знал свойства щита Тиаго, удерживающего всё, что его касалось, и когда он отскочил, Тиаго с силой потянул.
Охранник приземлился на пальцы ног и оступился в попытке восстановить равновесие, но дроу не мешкал. Тиаго отменил силу притяжения щита одной мыслью и помчался вперёд, нанося удар снизу, вращая своим мечом против отчаянного парирования.
Щит охранника опустился вниз прямо за его опускающимся мечом, и очень разумно, но снова, более опытный Тиаго просто отвёл своё лезвие назад и повернул щит, ударив Паутиной по щиту и поперёк тела охранника.
Тиаго нанес удар с боку, прямо под своей рукой со щитом, и Колыбельная рассекла локоть охранника.
Мужчина закричал от боли и отпрыгнул, но дроу оказался рядом, и Колыбельная, ударила снова по свисающему щиту — свисающему из-за травмированного локтя и из-за коварного яда Колыбельной. Непреодолимая слабость накатила на человека и его движения стали замедляться.
Даже на максимальной скорости, охранник не шёл ни в какое сравнение с Тиаго. А такого вялого, каким он стал сейчас, с ядом дроу струящимся по его венам, Тиаго с легкостью подавлял.
Колыбельная мелькнула под поднятым щитом охранника, а потом выше него, так как человек, получив удар в живот, рефлекторно опустил его.
Колыбельная пошла влево — манёвр, одурачивший охранника, и в отчаянии тот отреагировал слишком остро, бросив и меч и щит в попытке заблокировать.
Но меча дроу там уже не было — быстро обойдя двойной блок, он перерезал горло человека.
Несчастный охранник отшатнулся назад, задыхаясь и кашляя, и его ноги подогнулись под ним.
— Боги! — раздался крик из комнаты, и король Фирехельм, побежал обратно с огромным мечом в руке. — Убийца-дроу!
Как будто подтверждая обвинение, Тиаго пожал плечами и развернулся, и Колыбельная идеальным поперечным ударом, прекрасным лезвием с лёгкостью рассекла плоть и кость человека.
Когда король Фирехельм выскочил на балкон, охранник замертво упал вниз лицом на пол.
— Собака! — взвыл король и рванулся, замахиваясь двуручным мечом, чтобы опустить его на голову Тиаго.
Но Тиаго вскинул Паутину над головой, блокируя, и щит попроще разбился бы от тяжёлого удара. Но мало того, что Паутина выдержал воздействие, его волшебные свойства, помогли смягчить удар, и это наряду с отлично рассчитанным падением на колени, оставило дроу совершенно непострадавшим от сильной атаки.
Убеждённый, что этот могучий мужчина просто оторвёт его от земли своим следующим замахом, Тиаго даже не пытался приклеить Паутину к тому огромному мечу. Вместо этого он повернул силу Фирехельма против его самого.
Вверх и вокруг пошло большой клинок, теперь несущийся в Тиаго слева. Дроу повернулся и опустил Паутину, в последний момент встретив атаку, и завершение удара Фирехельма фактически подкинуло Тиаго назад на его ноги, и там дроу сразу шагнул назад и скользнул, и меч прошел перед ним, не причинив вреда.
Тиаго крутанулся вокруг него с внезапной свирепостью, и полностью развернувшись, бросился вперед и нанёс колющий удар Фирехельму в грудь. Сразу же отведя клинок назад, Тиаго направил его в коротком вертикальном вращении в тот момент, как Фирехельм, отпустив свой меч, одной рукой потянулся, пытаясь схватить дроу за горло.
Отсечённые пальцы отлетели в сторону, и Фирехельм взвыл и отдёрнул руку, затем попытался поднять меч перед собой, когда Колыбельная пошла вперёд единожды, дважды, и трижды, нанося сильные колющие удары.
В конце концов, когда Фирехельм был в состоянии заблокировать, то Тиаго там уже не оказалось.
Дроу вращался за спину поражённого, раненного короля, и, завершая поворот, взмахом Колыбельной рассёк заднюю часть коленей Фирехельма.
Тиаго вращался снова, и на сей раз прекрасное лезвие полоснуло короля Сандабара по пояснице.
Фирехельм рухнул колени, и, останавливая падение, опёрся на руку без пальцев. Рыча, упрямый воин-король слабо ударил мечом из-под своего склонившегося туловища. Лезвие ничего не поразило, поскольку там не было ничего, чтобы поразить, и в замешательстве Фирехельм махнул им вокруг.
Но Тиаго был с другой стороны, с другой стороны и около плеча Фирехельма, высоко занеся Колыбельную.
С безошибочной точностью Тиаго опустил её.
Вложив Колыбельную в ножны, он поднял голову короля Фирехельма с пола балкона, затем вскочил на каменные перила, глядя на парадные ворота цитадели, далеко, далеко внизу.
Но не так далеко, чтобы защитники города там внизу, не услышали победный крик дроу или не увидели силуэт Тиаго Бэнра, стоящего во весь рост на балконе, высоко подняв голову короля Сандабара.
В комнате позади Тиаго с громким стуком распахнулись двери, и множество солдат ворвалось вовнутрь. Тёмный эльф повернулся к ним, и посмотрел, слегка забавляясь.
Улыбнувшись и отсалютовав, Тиаго оттолкнулся от перил и пропал из вида.
Мгновение спустя, когда разъярённая дворцовая стража вбежала на балкон к их павшему, обезглавленному королю, Тиаго вернулся, но теперь уже верхом на драконе, и белая рогатая голова Арауфатора, смотрела на дураков.
Ледяное дыхание коснулось их, оттолкнуло назад и заморозило кровь в венах.
Тиаго пересёк горящий город на своём монстре, всё время высоко держа голову короля Фирехельма и показывая всем: оркам и гоблинам, ограм и гигантам, чтобы они возликовали; людям и дворфам и другим гражданам Сандабара, чтобы смотрели и отчаивались.
Много граждан Сандабара в тот день нашли защиту в цитадели, включая Алейну Бригхтланце, и большие неприступные Железные ворота со стуком закрылись. Они убежали, по крайней мере, хоть ненадолго.
Но город был потерян и объят огнём, и почти десять тысяч граждан гордого Сандабара лежали мёртвыми, или оказались в ловушке снаружи, и были пойманы и убиты.
Огонь вырывался ввысь изо всех уголков города.
Чёрный дым поднимался в небо в течение всей той долгой ночи, усиливая Затемнение, и свет утреннего солнца стал ещё более тусклым.
19. Обнажённость
— Отнеси это Зи, — сказала медноволосая Микки маленькой девочке. Она передала ей довольно большую коробку, далеко не пустую.
Девочка, кто сказала Микки, что её зовут Кэтти, взяла коробку и тут же согнулась от её веса, но напрягла все силы и аккуратно опустила на пол.
— Слишком тяжело, леди, — всхлипнула она.
Микки оценивала каждое её движение: опускание коробки с товаром, борьбу чтобы предотвратить её падение на пол. «Впечатляющее представление, — подумала она, — такое естественное и плавное».
Фыркнув от отвращения, владелица магазина нагнулась к коробке и достала из неё большие металлические канделябры.
— Ну вот, — сказала она. — Теперь ты сможешь её отнести. Скажи Зи, что я возвращу ей канделябры позднее, и что ты слишком жалкая, чтобы нести всё сразу.
— Да, леди, — прошептала Кэтти, подобрала коробку и протиснулась с ней за дверь.
Микки смотрела её вслед и, качая головой, задавалась вопросом, каков ребёнок будет на вкус. Она пошла к секретной лестнице в глубине магазина и спустилась в подвал, затем через потайную дверь и тоннель, который она вырыла под городской стеной, прошла в подвал «Полного кармана Зи».
Мгновение спустя она приняла свою естественную форму, и притаилась в просторном зале за занавесом, окрашенным так, чтобы сливаться со стеной подвала. Оттуда она услышала скрип лестницы под ногами, и голос леди Зи.
— Ах, но ты слишком чистенькая для бездомной бродяжки, — сказала она. Они уже были в комнате за занавесом, совсем рядом.
— Я стараюсь мыться везде, где только нахожу воду, леди. Иначе мисс Микки будет недовольна.
— И твои зубы такие ровные и белые! — воскликнула леди Зи. — Я не ожидала бы увидеть такие у бродяжки.
— Они… они болят, леди, — пролепетал ребёнок.
— Это — незначительный промах, — заявила леди Зи. — Нечего беспокоиться об этом.
— «Промах»?
Микки зубасто усмехнулась, уловив лёгкий намек на сомнение в голосе маленькой девочки. Она выставила вперёд один смертоносный коготь, зацепила занавес и потянула.
— Ты замаскировался так тщательно, — продолжила леди Зи. — Но запах… ах, необычный запах и он, конечно, принадлежит мужчине, а никак не маленькой девочке.
Занавес слетел; маленькая девочка обернулась и оказалась прямо перед мордой дракона, истинного дракона, медного цвета, блестящего в скудном свете свеч в подвале леди Зи.
Ребёнок не закричал, не попытался сбежать и даже не задрожал от ужаса.
Она просто вздохнула.
— Ну что? — спросила леди Зи и малышка, которая не была маленькой девочкой, повернулась, чтобы посмотреть на неё.
Позади неё дракон вдохнул и выпустил облако тяжёлого дыхания, то, которое так замедляло его жертвы, как если бы они бежали, или сражались, под водой.
— Чеснок, — удивлённо сказала маленькая девочка, когда дыхание дракона нахлынуло на неё.
— Я могу выпустить на тебя и другое облако, — предупредила драконица Микки, и маленькая девочка медленно кивнула, и выражение её лица показало, что она хорошо знала о кислоте, которую мог выплюнуть медный дракон.
Она заозиралась, её движения были преувеличенными и вялыми. Подвал был полон ящиков и предметов разных форм и размеров, так как леди Зи часто меняла свой товар. Она указала на причудливую ширму, посмотрела на леди Зи и вопросительно пожала плечами.
Женщина протянула руку, приглашая девочку пройти за неё.
Микки и леди Зи видели тень их пленницы за ширмой. Она сняла платье через голову и подбросила вверх. Пара переглянулась, пожав плечами, когда заметила, что малышка двигалась совсем не медленно, и её протяжное произношение и движения, конечно, фальсифицировались.
Фальшивое, как всё остальное в этом необычном маленьком существе.
Казалось бы, из ниоткуда, небольшой силуэт достал широкополую шляпу с торчащим из неё гигантским пером, и, пригнувшись, надел её себе на голову, а затем, опустив руки вниз и приложив к лицу, казалось, снял маску. Когда она снова выпрямилась, то оказалась более высокой, и когда она вышла из-за ширмы, изменилось больше чем только её рост и одежда!
Её пол изменился, как драконы и ожидали, но также и цвет её волос, — из белокурого он стал белым, а цвет кожи, вместо розового стал эбеново-чёрным.
— Леди, это было слишком долго, — сказал Джарлакс, с преувеличенным поклоном мазнув по полу пером шляпы.
— Джарлакс, Джарлакс, — засмеялась леди Зи, и порыв ветра охватил дракона рядом с ней, и в буйстве этого вихря, животное снова стало человеческой женщиной, но теперь без какой-либо одежды, что, впрочем, не обеспокоило её, ни в малейшей степени.
— Я должна съесть тебя только за этот обман, — сказала бывшая драконом.
— А я должен поругать вас за ваши глупые имена, — ответил наёмник-дроу. — Микки? В самом деле, Тазмикелла, это имя больше подходит хафлингу.
— Я говорила тебе тоже самое, сестра, — сказала леди Зи Тазмикелле.
— А ты, Ильнезара, — продолжил Джарлакс. — Леди Зи?
— Достаточно, дроу, — предупредила Тазмикелла. — Я всё ещё обдумываю, как лучше тебя убить.
— Прекрасная Тазмикелла, ты расстраиваешь меня, — сказал Джарлакс.
— Я могу…
— И подумать только, а ведь я пришёл сюда беспокоясь за вас, — и дроу драматически добавил: — Слабоумный король зашевелился, и я боюсь, хоть он и не Драконоборец, но очень хочет им быть, и пойдёт к цели, невзирая на способы.