Наблюдаемое сводило Эдварда с ума. Видения о жизни Беллы после развода были у него самые разные, вплоть до нереально-фантастических, но такого он не мог даже представить. Застать женщину, которую обещал перед Богом хранить и беречь, в подобном состоянии было выше всяких сил.
Никакое, даже самое неординарное, самое пессимистичное воображение не давало таких результатов. Описать превращение Изабеллы Каллен в ту Беллу, которую можно видеть сейчас, не под силу даже самому талантливому писателю. Контраст, различия - непередаваемы.
Каждый раз покидая палату девушки, Эдварду казалось, что больше он сюда не вернётся. Что время его отсутствия она просто не переживёт.
Именно по этой причине рабочий график мужчины был максимально сокращен. Отныне ему приходилось отрываться от Беллы с десяти до четырех, и только. Никаких собеседований, совещаний, конференций и обсуждений вне рабочего времени. Он будто бы снова вернулся в их медовый месяц, когда работа отошла на самый задний план.
Эдвард спешил в больницу так же, как когда-то домой. Вся разница заключалась лишь в том, что теперь Белла не встречала его со сковородкой шоколадных блинчиков, широко, с любовью улыбаясь. И не говорила “Добро пожаловать”, едва он закрывал за собой дверь.
Прохаживаясь по грани бреда и сна, она бесконечное множество раз бормотала его имя, свое собственное, имя матери. Рассказывала о снеге и холоде, о каких-то кошмарных вещах, связанных с Джаспером и ночных ужасах… Иногда начинала плакать, жалобно взывая к кому-то невидимому. Протягивала вверх руки с лиловыми синяками. Зрелище настолько душераздирающее, что Каллен не мог придерживаться позиции простого наблюдающего. Присаживаясь на узкую кровать, перебарывая в себе здравые мысли, он нагибался, обнимал её. Притрагивался к волосам, гладил скулы, шептал бесчисленные “всё в порядке” и надеялся, что сможет помочь.
И помочь правда получалось. Девушка постепенно успокаивалась, затихала. Руки безвольно опускались обратно на покрывало, слёзы высыхали. Она засыпала не больше, чем через пять минут после окончания истерики. Довольно крепко.
Мистер Роджерс, занимающийся лечением новой пациентки, каждый день сообщал Эдварду новости о протекании болезни. Он говорил о пневмонии, сильном переохлаждении и долговременном недомогании, попутно объясняя выбранный курс лечения. Согласно его плану, улучшения должны были наступить не позже двадцатого числа.
Но наступили они гораздо раньше.
Утро солнечного, несмотря на серую зиму, воскресенья началось с тихого вопроса, заданного женским голосом. В пустой палате, где кроме него и Беллы никого не было и быть не могло. Для Эдварда он прозвучал словно фанфары и вынудил проснуться.
Жмурясь от солнца, льющегося через одинокое окно в стене напротив, он открыл глаза, машинально находя ими Беллу. Каково же было удивление мужчины, когда взгляд шоколадных глаз девушки встретился с его. Вполне сознательных, без пелены и мутности. Усталых, напряжённых, недоумённых, но живых. Очень похожих на прежние.
- Где я? - второй раз спросила мисс Свон, окончательно подтверждая, что происходящее - не сон, а вполне себе реалистичная действительность.
- Клиника Санта-Моника, - слегка рассеяно пробормотал в ответ мужчина, не в состоянии свыкнуться с мыслью, что Белла говорит с ним в полной сознательности. Нет ни слёз, ни бреда. Нет непонятных, нечленораздельных фраз. О их былом существовании напоминает лишь хриплый и тихий голос.
- Зачем?.. - искренность вопроса, удивление, прозвучавшее в нем, настораживают Каллена.
- Ты немного приболела, но это не страшно - мужчине удается произнести свои слова без всяких посторонних эмоций. В голосе звучит только спокойствие.
Белла молчаливо кивает, отрываясь от него взглядом. Глаза исследуют комнату.
- Сегодня восьмое?
- Пятое, - Эдвард вздыхает, - пятое декабря.
Девушка хмурится, нерешительно глядя на окно, за которым кружатся снежинки. Толстое стекло ничуть их не искажает.
- Долго…
Каллен негромко соглашается, тревожно наблюдая за низко опущенным взглядом девушки. Оставив окно в покое, она с преувеличенной внимательностью начинает изучать край покрывала.
- Ты меня привёз?
- Да.
- Ясно…
Замолкает. И без того миниатюрное тело сжимается в комочек, а кожа светлеет.
- Белла? - метаморфозы бывшей жены настораживают Эдварда. Придвигаясь ближе, он озабоченно заглядывает в подобные темным омутам глаза девушки. Без слов спрашивает, в чём дело.
- Извини меня, пожалуйста, - спустя какое-то время бормочет она, по-прежнему не отрывая глаз от одеяла, - я не хотела тревожить тебя. Я обещаю, - незапланированный вдох на миг её прерывает, - что исчезну, как только ты скажешь.
- Я тебя не выгоняю… - от неожиданности услышать подобные слова, Эдвард не находит ничего лучше этой фразы.
- Я знаю, - Белла быстро кивает, прикусывая губу. Её тело начинает подрагивать под одеялом. Руки, лежащие поверх гладкой материи, с силой сжимают её. - Ты хороший, я знаю. Знаю…
Череда всхлипов захватывает дыхание девушки, мешая выговорить желаемые слова. Съеживаясь, насколько это возможно на узкой кровати, она с трудом сдерживает слёзы.
- Прости, - просит, со свистом втягивая воздух.
- Всё хорошо, - Эдвард осторожно прикасается к спутанным волосам, проводя пальцами по всей длине. Они, кажется, - самая крепкая часть её тела. - Всё хорошо, Белла, тише.
Мисс Свон давится воздухом, когда соленые капли устремляются вниз по щекам. Остановить их никак невозможно.
- Не нужно, - негромко просит мужчина, слыша ускоренное пиканье какого-то прибора, - Белла, всё кончилось. Всё позади. Не плачь.
- Эдвард, - тонкие запястья застывают на правой руке мужчины, - Эдвард, пожалуйста…
Она зовёт, надеясь, что он послушает. Как в ту ночь, когда гнались по следу волки, когда обещал расправу Джаспер, до ужаса хочется почувствовать его присутствие. Рядом с ним ей никогда не было страшно. Этот человек умудрялся прогонять всех монстров одним лишь словом. Одним объятием. Пусть погладит по коже, как по волосам. Всего минутку! Всего один раз…
Просьба, конечно, слишком дорогая для её теперешнего положения, для всего, что сделала, но пересилить себя никак не получается. Слова произносятся сами собой.
- Ш-ш-ш, - вопреки всему ожидаемому, он обнимает Изабеллу, привлекая к себе. Прижимая крепко и бережно одновременно. Защищая.
Пересиливая свое «Я», твердящее не прикасаться лишний раз к Белле, дабы не сделать больно, Эдвард прижимает девушку к себе, зарываясь лицом в каштановые локоны.
Родной запах, слёзы, то, как тонкие пальцы Беллы сжимают его рубашку на спине – заставляют почувствовать себя настоящим. Ощутить, будто всё прежнее – сон. Не было тех двух ужасных лет, уже канувших в прошлое. Не было судов, потерь, истерик. Не было пустой квартиры и пыток одиночества.
Ничего не было.
Они всё так же любили друг друга, словно как после свадьбы, когда они жили душа в душу, хранили супружескую верность, вместе встречали Рождество…
Жаль, прошлого не воротишь. Слишком много воды утекло.
Хотя на миг Каллену кажется, что он там, с Беллой. С самим собой. Только протяни руку, потрогай, посмотри!..
- Прости… я… я уйду… - жалобно всхлипывает мисс Свон, крепко зажмурившись, - я обещаю…
- Хватит, - рыдания Беллы ничуть не затихают, грозясь перерасти в истерику, - ты никуда не пойдешь. Я тебя не отпускаю.
- Отпускаешь…
- Нет, - Эдвард уверено качает головой, крепче обнимая девушку, - ты останешься здесь до полного выздоровления. А потом будешь делать так, как захочешь. Потом.
Белла обрывисто вздыхает, поджимая губы. Поток слёз ослабевает. Рыдания, терзающие изнутри, постепенно отпускают.
- Вот так, - Каллен спокойно выдыхает, нежнее поглаживая по каштановым волосам, - правильно, не плачь. Не нужно плакать. Всё пройдет. Всё пройдет…
Эдвард несколько раз повторяет последнюю фразу, попутно вдумываясь в её смысл.
А ведь и правда всё пройдет. Пройдет болезнь Беллы, она встанет на ноги, покинет больницу, возвратится к прежнему образу жизни, вернувшись обратно к Джасперу или к тому, кто теперь имеет право видеть её каждый день. Она исчезнет из его жизни, исполняя обещание, так же внезапно, как появилась. И всё вернётся на круги своя. Квартира. Автотрасса. Безмолвный лес.
Потерять Беллу в первый раз было сложно. До боли, до ужаса, до ночных кошмаров. А уж второй… Второй раз он точно не вынесет. Выбрав вместо обыкновенного маршрута ностальгическую поездку вдоль стены знакомого леса, он сам подписал себе приговор. Без лишних раздумий.
И наверное, сделал бы это снова, зная, что его помощь может понадобится мисс Свон в этот день. Без колебаний.
- С-спасибо, - с легкой заминкой благодарит Белла, разжимая побелевшие от напряжения пальцы, стиснувшие рубашку бывшего мужа. Осторожно отстраняется, возвращаясь обратно на подушки.
- Не за что, - с некоторым неудовольствием, сделав глубокий вдох, мужчина всё же отпускает её. Когда одна из рук Беллы спускается с его плеча, перехватывает ладонь, накрывая сверху собственной. Надо же, он и забыл, какая она маленькая!
Взгляд приковывают две неровные бледно-розовые линии, тянущиеся от безымянного и указательного пальцев.
- Этих шрамов не было, - тихо бормочет Каллен, нахмурено разглядывая полосы.
- Этого тоже, - шепчет мисс Свон, подмечая небольшой полукруг у левой брови мужчины.
- Производственный казус.
- Некачественная овощерезка, - голос Беллы слегка вздрагивает, когда воспоминание о появлении маленьких шрамов проникают в сознание. Овощерезка, верно. Только качественная. Вполне обыкновенная. Вкупе с Джаспером, недовольным поданным салатом…
- А где кольцо? - Эдвард очерчивает невидимый контур на безымянном пальце.
- Мы не женаты.
Поднятая тема подсказывает Белле, что рука Эдварда, держащая её, так же без непременного атрибута брака. Получается, он тоже не повел никого под венец.
- Он идиот, - Каллен безрадостно усмехается, - раз до сих пор не сделал этого.
- Она тоже… - едва слышно добавляет мисс Свон.
Всматриваясь в шоколадные омуты ее глаз, мужчина с изумлением обнаруживает, какая искренность в них сияет. Она правда так думает. Где-то в самой глубине становится чуточку теплее. На толстом льду появляется первая крохотная трещина.
- “Её” нет, - внезапно ощутив острую потребность сказать это, произносит Эдвард. Не меняя ни громкость голоса, ни тон. Честно.
Подобные слова производят на Беллу должное впечатление. Удивляют.
- Когда-нибудь она появится…
- Когда-нибудь, - неопределённо соглашается мужчина, отпуская руку девушки и тем самым обрывая не лучшую тему для разговоров. - А сейчас, раз ты уже проснулась, я позову медсестру, договорились?
Белла тихонько вздыхает, не слишком обрадованная подобной затеей. Но раз Эдвард позволяет ей остаться, раз сидит с ней здесь, никакого иного ответа, кроме как согласие, быть не может.
- Договорились.
*
Дни следуют друг за другом, сменяя даты в календаре. Десятое, одиннадцатое, двенадцатое - их бесчисленное множество. Декабрь тает на глазах и Белле кажется, что больше он никогда не вернётся.
В прошлом году в это же самое время она была с Джаспером, убирая и украшая старенькую избушку, приобретённую им у лесника за пару сотен долларов, чтобы хоть как-то воссоздать праздничное настроение, давно ушедшее в небытие.
А сейчас она здесь. И рядом вовсе не Хейл, а Эдвард, исправно проводящий в её палате столько времени, сколько не проводил бы никто другой.
Господи, Рене в детстве, когда она сломала ногу, бывала здесь на пару часов меньше мужчины! Такое ощущение, что он и вовсе не занят. В контрасте с месяцами перед разводом, когда командировки, звонки и фуршеты следовали друг за другом цветной канителью, подобное затишье кажется подозрительным.
Но Белла никогда не решалась спросить его. Боялась, что он передумает приходить сюда. Цена за любопытство была слишком высока. Возможные риски того не стоят.
Именно благодаря ежедневному пребыванию Каллена в своей палате, Белла каждый день узнавала что-то новое. И не всегда такие “открытия” её радовали.
Например, во вторник мисс Свон, зрение которой наконец вернулось в норму, удалось увидеть второй, менее заметный шрам на коже бывшего мужа, в районе подбородка. Тоже полукруглый.
А в среду на обозрение предстали серебристые волосы на висках, бывшие на тридцатипятилетнем юбилее двухлетней давности идеально бронзовыми, как и все остальные.
Четверг принес осознание того, что бирюзовые глаза больше не блестят тем задором, за который она их полюбила.
Пятница - легкие отпечатки морщин на ровной коже лба.
Впрочем, изменения касались не только внешнего вида мистера Каллена. Казалось, прошло не так много времени, но он значительно преобразился. Редко улыбался, мог подолгу разглядывать снег за окном, думая, что Белла спит и не видит его, смотрел чуть свысока, не слишком доверчиво - это лишь малые вещи.
Погас и всепоглощающий, необъятный энтузиазм, энергия мужчины, позволившая ему построить успешную карьеру за столько короткое время.
Подобное обстоятельство ужасно огорчало. Изабелла помнила, как много сил находилось в нём каждый раз, едва появлялась новая, более-менее перспективная идея. Как он загорался ею, ночи напролет готовясь к воплощению…
Сейчас ничего подобного не было. И что-то подсказывало, что больше не будет.
Изредка они говорили на более значительные темы, чем самочувствие девушки. Иногда затрагивали кое-какие страницы закрытых обсуждений, вроде планов на будущее или дней, проведённых порознь после развода.
Однажды ночью, проснувшись после очередного кошмара, Белла не смогла сдержаться и рассказала Каллену о Джаспере. О его угрозах и их воплощениях, от которых часто удавалось скрыться лишь в одном месте - на чердаке. Она боялась крыс, и Эдвард прекрасно знал это, а потому сильнее поражался тому, сколько времени мисс Свон проводила в месте, где они обитали полчищами. Огонь, разгорающийся в груди при этих словах, вынуждал мужчину скрежетать зубами. Он утешал Беллу, больше не боясь обнимать её, приговаривая, что больше ничего подобного не случится. Как он это сделает, было неважно. Сделает. Несомненно.
И она верила. Верила каждому слову, как когда-то отцу. Успокаивалась в кольце рук бывшего мужа за считанные секунды. Маленькие дети так быстро приходят в себя в объятьях мам - самых важных людей в их жизни, самых дорогих. Отдаленной частью сознания Белла отдавала себе отчёт в том, кем на самом деле для неё является Эдвард, но признаться боялась. И про себя, и вслух.