…
Уличные ларьки с кофе на вынос стали массово появляться пару лет назад. И первое время клиентов там почти не было. Бородатые парни-продавцы, скучая, таращились в телефоны, а те, кто хотел хлопнуть кофе, по-прежнему сидели в кафе.
Чтобы распробовать новинку понадобилось время. Зато, когда петербуржцы ее все-таки распробовали, кофейни опустели вмиг. Во-первых, пить кофе в стационарных заведениях все-таки дорого. Во-вторых, уровень обслуживания там всегда был так себе, а уж последнее время и вовсе зашкаливал. Ну, и в третьих, конечно, запрет курения. Так что уличные ларьки появились очень вовремя. Ни тебе туповатых официантов, ни часового ожидания счета, а к бумажному стаканчику, как в заграничном кино, еще и дадут красивую гофрированную держалку, чтобы не обжигать пальцы.
Кажется, будто сегодня кофейных ларьков в центре города буквально тысячи. В радиусе квартала вокруг моего дома на углу Пестеля и Моховой их, например, аж шесть. Хотя на самом деле крупных ларечных сетей всего две, плюс конторка, владеющая бизнесом по продаже кофе из багажников легковых автомобилей. Правда, помимо двух крупных игроков на рынке действует еще и пара дюжин мелких. И такая конкуренция позволяет поддерживать приемлемый уровень цен и какой-никакой уровень сервиса.
Решив попробовать себя в роли бариста, я дошагал до ближайшего к дому ларька и спросил, не возьмут ли меня на работу. Парень-продавец набрал телефон хозяина, и вопрос решился за три минуты: на работу меня взяли. Правда первая неделя именовалась «стажировка» и, как это водится, не оплачивалась. Зато дальше обещали от тысячи ста до тысячи семисот рублей зарплаты в день, плюс чаевые.
Опытный бариста объяснял мне секреты мастерства:
– Воровать у хозяина или обсчитывать гостей – себе дороже. Выгонят без разговоров, а поскольку в этом бизнесе все друг друга знают, то больше работы ты не найдешь. А вот за чай никто тебя не накажет и даже наоборот.
– Да кто ж даст на чай в уличном ларьке?
– А ты постарайся, чтобы общий счет немного не дотягивал до круглой суммы. То есть был не 100 рублей, и ни в коем случае не 120, а например, 80. Тогда человеку будет лень забирать мелочь, и он оставит ее тебе. Или другой пример: здесь вокруг целая куча офисов. Оттуда часто приходят, чтобы купить кофе сразу на весь отдел – чашек десять-двенадцать. Свари им быстро, быстро все упакуй, а вот сдачу выдавай не торопясь. Кофе ведь стынет, ждать никому не охота, а деньги на кофе вроде как общие, оставить немного не жалко. Так что здесь на чай могут дать сразу рублей сто. Вот так по копеечке, по копеечке, к вечеру, глядь, получится рублей пятьсот. То есть половина того, что ты заработаешь официально.
…
С 13–00 до 15–30 вы окошко не постучался ни один покупатель. Сидеть было ужасно скучно. Сперва я просто смотрел на улицу, а потом попробовал почитать новости на телефоне, но сеть ловилась плохо, и я плюнул.
После 17–00 люди поехали домой с работы, и торговля снова оживилась. Такого ажиотажа, как утром больше не было, но двадцать с чем-то чашек я все-таки сварил. Один чудак попросил добавить ему в эспрессо тыквенный сироп. Пахло от напитка так, будто в его кофе кто-то сварил пельмени.
К 19–30 поток иссяк окончательно, и я стал понемногу сворачиваться. Вымыл стойку внутри и снаружи ларька. Пересчитал оставшиеся бумажные стаканчики и упаковки сахара. Разложил по кучкам мелочь (ее обязательно нужно оставить, чтобы было чем выдавать сдачу завтра с утра). Казалось, будто запах кофе пропитал каждую пору тела, и еще болела спина.
В 21–00 я запер ларек, закрыл грохочущие ставни и только тут вспомнил, что за целый день так и не перекусил. Впрочем, устал я так, что есть совсем и не хотелось. В голове стучалась только одна мысль: больше на эту работу я ни ногой. Никогда! Ни за какие коврижки!
Простояв за стойкой тринадцать часов подряд, домой я доковылял в полностью разобранном состоянии. Дверь открыла жена. Она посмотрела на меня, сказала, что выгляжу что-то не очень, и спросила, не сварить ли мне, такому плоховыглядящему, чашку кофе?
– Нет! – почти вскрикнул я. – Что угодно, но, пожалуйста, только не кофе!
Как я был контрабандистом
Стал вытаскивать руку из тесного кармана, запутался, с силой дернул и в результате уронил дорогущий телефон прямо в лужу. Телефон грустно мигнул монитором и сдох. Денег быстро купить такой же у меня не было, а жить совсем без телефона не хотелось. И в этот момент кто-то из приятелей подкинул гениальную идею: съездить за телефоном в Финляндию. Именно так для меня началась карьера контрабандиста.
…
Лет пятнадцать тому назад вокруг каждой станции метро шумели торговые городки: десятки, а может быть и сотни ларьков. Сегодня прилегающие территории стерильно пусты, а всю торговлю продуктами питания контролирует пять-семь крупных торговых сетей. Лет десять назад на частном извозе мог подзаработать любой владелец авто, – сегодня рынок поделен между несколькими крупными компаниями-перевозчиками. Даже какая-нибудь книжная или газетная торговля, обогащавшая некогда десятки частных коммерсантов, и та давно уже перешла в руки всего трех-четырех игроков.
Крупные и сверх-крупные акулы капитализма повсеместно вытеснили мелкую рыбешку. Но совсем рыбешка не исчезла – частные проныры просто отыскали себе какие-то иные водоемы. Например, стали возить через границу продукты из соседней Финляндии. Люди, объяснявшие мне тонкости этого бизнеса, уверяли, что прибыль тут, увы, не велика, дачу в Майами точно не построишь, но окупить новый смартфон удастся буквально с пары поездок.
– Сразу по ту сторону границы здоровенная, головка сыра, весом в три с половиной килограмма, стоит 12 евро. То есть, на наши деньги рублей восемьсот. Покупаешь, перевозишь через границу, якобы для личного потребления, и тут она стоит уже четыре тысячи рублей. То есть прибыль аж целых пятьсот процентов. Да еще и на границе несколько евро тебе вернут: такс-фри.
– А если поймают? – все равно сомневался я.
– Кто? Пограничники? – во весь голос смеялся собеседник. – Поверь, ни до тебя, ни до твоей головки сыра пограничникам нет никакого дела.
В голове крутилась строчка из недоученного в школе поэта Багрицкого: «По рыбам, по звездам проносит шаланду: три грека в Одессу везут контрабанду». Конец недели я провел за расчетами. Столбики перемноженных цифр утверждали, что прибыль от пары поездок через границу действительно должна покрыть покупку самого, что ни на есть наимоднейшего телефонного аппарата. С большим экраном и тоненьким корпусом. Главное, сделать все правильно: как можно дешевле покупаем сыр, рыбу, красную икру, а здесь сдаем покупки в магазин, как можно дороже. Чтобы не ездить порожняком, знатоки предлагали прихватить с собой в Финляндию водки и сигарет, но кому их там продавать, я так и не понял, поэтому плюнул и решил не рисковать.
Чтобы сэкономить еще и на дороге, автобус я нашел через соцсети. Как оказалось, за последние годы вокруг контрабанды продуктов питания успела вырасти разветвленная инфраструктура. По Интернету бродили слухи про демпинговые цены всего-навсего в триста рублей за поездку в обе стороны, но мне вот дорога обошлась в семьсот пятьдесят. Именно столько я уплатил довольно молодому парню, который на собственном автобусе возил всех желающих от метро «Черная речка» до расположенного сразу за границей ближайшего финского гипермаркета, и обратно.
Выезжать нужно было рано. Чтобы не скучать в дороге, с собой я взял почитать книжку рассказов Джека Лондона. Впрочем, после пары страниц все равно заснул. Иногда автобус подскакивал на неровностях дороги, и я просыпался, но все остальное время мне снилось грядущее финансовое процветание. В нагрудном кармане куртки сердце грели сто сорок евро, с трудом выкроенных женой из семейного бюджета.
…
В сторону Финляндии наш автобус проскочил почти без очереди. Да и сам процесс покупки продуктов много времени не занял. А вот на обратном пути на границе мы застряли надолго. Уткнувшись в хвост здоровенной очереди, водитель заглушил мотор, а пассажиры полезли наружу курить сигареты и просто дышать напоследок хвойным воздухом Суоми.
На осмотр каждой машины у пограничников уходило минут семь. На автобусы чуть больше. Кресло рядом со мной занимал толстый мужчина. Сперва он просто косился на зажатый у меня между коленок полиэтиленовый пакет с покупками, а потом, очевидно, признав за своего, стал делиться опытом:
– Продукты, конечно, стоит возить не на автобусе, а на машине. И лучше прихватить с собой девушку: машины с девушками в салоне финны почему-то не досматривают. Да и наши не особенно трясут.
Еще он сказал, что если мне нужен какой-то конкретный товар, то проще не ездить самому, а заплатить ребятам, которые возят в Хельсинки экскурсии. Те, конечно, берут по 10 евро за доставку, но это все равно дешевле, чем тратиться на визу и билет. Я спросил, часто ли на границе отнимают контрабанду?
– Смотря, на какую смену нарвешься. На прошлый Новый год по заказу одного ресторана я вез в багажнике сто кило морепродуктов. Хотя по закону можно везти только двадцать: по пять кило на человека. Пограничники отогнали нашу машину в сторонку, продержали четыре часа, а потом сказали, что с меня штраф четыреста евро, плюс в качестве новогоднего подарка забрали себе двух здоровенных лобстеров и выгребли все тигровые креветки. Но знаешь, что? Даже после этого поездка все равно вышла мне в плюс. Потому что выгоднее заплатить все взятки, но привезти морепродукты от финнов, чем покупать внутри страны.
Перед прохождением самого погранконтроля, пассажиров высадили из автобуса. Сгибаясь под тяжестью пакетов, пассажиры все как один перешли границу через зеленый (не требующих деклараций) таможенный коридор. Некоторые катили за собой многокилограммовые сумки на колесиках, но никакого интереса у пограничников все равно не вызвали. Я со своими двумя головками сыра и пятью банками икры тоже не вызвал. В десять часов вечера я был дома. Жена открыла дверь и сказала: «Ну, слава Богу!».
…
Рассказы Джека Лондона во время той поездки я так и не дочитал. И иногда думаю, что, зря. Дочитал бы, – узнал, что главную прибыль на золотых приисках всегда получают не те, кто моет золото, а те, кто продает золотоискателям лопаты.
За последние годы вокруг контрабанды продуктов питания из Финляндии успела вырасти разветвленная инфраструктура. И большинство участников получают от процесса какую-никакую прибыль. Парень, владелец автобуса, ежедневно возит через границу сорок человек по цене в 750 рублей с каждого. Если я умею считать, то его доход составляет где-то под миллион рублей в месяц. Финские продавцы сыров и рыбы имеют свою долю дохода, те, кто собирает дань с перевозчиков – свою. Похоже единственное слабое звено во всей этой схеме – сами контрабандисты. Не знаю, как у других, но вот для меня вся история обернулась полным финансовым крахом.
Сдать привезенные сыр, рыбу и икру в ближайшие к дому магазины мне так и не удалось. Продать перекупщикам на рынке тем более. Жена попыталась выставить товары в Интернете, но к этому времени рыба стала портиться. Дело кончилось тем, что мы пригласили в гости всех, кого смогли вспомнить, и выставили на стол громадные тарелки с бутербродами: красная рыба и икра. Гости вежливо двигали челюстями, но большую часть бутербродов потом все равно пришлось выкинуть. Остатки сыра (грамм семьсот) я всучил одному из приятелей, чтобы он унес их с собой. Мою собственную семью к тому времени подташнивало уже от одного только сырного запаха.
Да, кстати, если вы спросите, что там с телефоном, то его я тоже купил. В комиссионном магазине неподалеку от дома. Аппарат оказался стареньким и не очень модным. Зато надежным: пару раз я ронял его из кармана, но он и до сих пор неплохо работает.
Как я пытался спекулировать книжками
Недавно, копаясь в книжном шкафу, я отыскал телефонный справочник двадцатилетней давности. И полистав издание, обнаружил, что тогда в Петербурге существовало приблизительно двести магазинов «Старая книга».
Интересно, – подумал я, – куда они все делись? Ведь сегодня букинистов в городе ровно в пятнадцать раз меньше.
Конец советской эпохи стал, кроме всего прочего, эпохой расцвета букинистической торговли. Не знаю, как вы, а я вспоминаю те годы с ностальгией. Самый оживленный букинистический квартал находился тогда на пересечении Невского и Литейного. Перекупщики поджидали клиентов в каждой подворотне, а вдоль ограды Мариинской больницы коробки с книжками на продажу были выставлены аж в несколько рядов. Если хорошенько порыться, то отыскать там можно было все, что угодно. От подшивки журнала «Всемирный следопыт» за 1926-й год до перепечатанного на машинке французского порно-романа.
Когда в конце 1980-х в стране была объявлена свобода торговли, то, например, в Москве стали массово открываться барахолки с турецким трикотажем. А у нас, если вы помните, книжные ярмарки. Самая первая появилась в конце Шпалерной, на том месте, где сегодня открыт Музей воды. Среди посвященных она была известна, как «Водокачка»: помещения там были тесные, продавцы жуликоватые, цены заоблачные, но мне, девятнадцатилетнему, казалось, будто я попал в рай.
На ящиках, грязных стеллажах, а то и просто на полу здесь лежало все, о чем я только мог мечтать. Самиздатовские Стругацкие. Репринты с дореволюционных изданий Ницше и маркиза де Сада. Детективы о Джеймсе Бонде в дурацких обложках. Подпольно изданные рок-энциклопедии. А у самого выхода с ярмарки сутулый субъект с вонючей папироской, помню, торговал книжками, называть которые вслух я немного побаиваюсь и до сих пор.
Сколотив первоначальный капиталец, букинисты один за другим съехали с ярмарок и стали открывать собственные торговые точки. Атмосфера там царила своеобразная. Особенно в этом смысле отличался «Букинистический салон» за станцией метро «Владимирская», владельцы которого с утра до вечера распивали прямо в торговом зале и, дойдя до нужной кондиции, могли подарить случайному посетителю прижизненное издание стихов Есенина с автографом автора.
Времена стояли голодные. Люди потрошили дедовские антресоли и, порой, несли продавать удивительнейшие вещи. Хозяин одного книжного подвальчика как-то показывал мне рукописный сборник матерных частушек XVIII века с такими текстами, что уши у меня краснеют даже сейчас, когда я печатаю эту строку на компьютере. А потом праздник вдруг кончился.
Ветреная читающая публика вырвалась из опостылевших объятий букинистической торговли и закрутила шашни с юным красавцем по имени Интернет. И на этом эпоха процветания для петербургских букинистов была окончена. Когда-то в переулках вокруг Сенной площади имелось с полдюжины магазинчиков «Старая книга». Сегодня выжил один. Три года тому назад у Пяти углов работало четыре букинистические лавки – сегодня не осталось ни одной. На весь город уцелело от силы двенадцать-пятнадцать книжных подвальчиков, но даже и у выживших дела идут не сказать, что отлично.
Торговые залы напоминают поле битвы на следующее утро после того, как стороны заключили перемирие. Когда-то тут бурлила жизнь, и можно было встретить Константина Эрнста, листающего «Историю античной философии», или всамделишного буддийского ламу из Тибета. А сегодня тут царит почти музейная тишина. Один магазин выжил на набережной Мойки, два у станции метро «Василеостровская», еще парочка на Лиговском проспекте. Если и заглянет случайный посетитель, то разве что с вопросом, нет ли книжки «Трое в лодке, нищета и собаки».
Куда чаще покупателей в магазинчики сегодня заскакивают те, кто хотел бы, наоборот, от домашней библиотеки избавиться. Рано или поздно, каждому ведь приходит в голову мысль: бумажные книжки только собирают пыль, а если их продать, можно еще и немного разбогатеть, так почему нет? И лишь с трудом доперев сумку с заветными томиками до ближайшей скупки, несостоявшиеся продавцы понимают: затея была ошибкой с самого начала.
Ленясь даже поднять на клиента глаза, невежливые книголюбы по сотому разу объясняют: сразу тащить всю эту макулатуру не стоило. Сперва лучше составить список, товаровед посмотрит, назовет примерную цену. Увы, цена будет крайне невысока. Дюма, «Анжелика», поэзия Пастернака, а особенно собрания сочинений советских классиков не принимаются ни при каких обстоятельствах. За попытку продать в их магазин книги Максима Горького можно получить в глаз.