И в этом случае сейчас я более являюсь собой, чем когда бы то ни было со времени аварии. Это вполне может быть. Я есть я — в этом, лучшем из возможных миров. Это, так сказать, наследие окружения. Звезды и мой врожденный характер победили.
Что объясняет, почему я все еще не могу писать. Это не в моей природе.
Что бы это ни было, я принимаю это. Я провел несколько месяцев в изучении недавних открытий в работе мозга, особенно поразительных новостей о том, что у нас два полушария, а используем мы только одно, левое. Они говорят, что оно отвечает за процедурное мышление, например, математику, дедуктивную и индуктивную логику; другое полушарие, которым пользуются люди из Азии, выполняет одновременную работу, например, различение образов, интуицию и даже экстрасенсорное восприятие. То, что оно распознает, оно распознает по единому шаблону, а затем переходит к следующему, без всякой причинной или последовательной связи между ухваченной и уже распознанной матрицами, которые, я думаю, летают, как стоп-кадры в рекламе соуса «Хайнц 57» по телевизору. Я читал, что большие дозы определенных водорастворимых витаминов улучшают активность нейронов у шизофреников: лучшая синхронизация и так далее. Мне пришло в голову, что при нормальной, так сказать, средней синхронизации, это может привести к тому, что обмен будет проходить так эффективно, что оба полушария могут заработать вместе. Так что я нашел рецепт в статье из журнала «Психология сегодня»[7] и приготовил его. Я принял то, что они выписывали шизофреникам.
Что касается моей жизни, это вошло в историю, я уверен, что чтобы ни случилось тогда, мое стремление подстегнуть нейроны привело к тому, что оба полушария заработали вместе впервые в моей жизни. Меня озадачило содержание, а не то, что случилось в биохимическом, физиологическом или даже психологическом смысле. Даже с учетом того очевидного факта, что если я всю жизнь пользовался только левым полушарием, а все, возникавшее в правом, субъективно воспринималось как Не-Я или лежащее за пределами моего самоосознания, я все равно не могу понять, почему, когда я засыпал, мои мысли переключались с английского на греческий, язык, которого я не знаю.
Все мои мысли и переживания во снах концентрируются на эллинистическом периоде, с некоторыми включениями из предшествовавших культур. Лучшим образом это можно описать, сказав, что ночью мой разум был полон мыслей, идей, слов и концепций, которые вы можете обнаружить у греко-говорящего ученого третьего столетия нашей эры, живущего где-то в Средиземноморье в Римской Империи. Его повседневные мысли, я имею в виду. Не то, что ему виделось во сне.
Возможно, это еще один случай Брайди Мерфи.[8] Я пришел к тому, что это активность личности «из прошлой жизни». Несомненно, по внутренним свидетельствам это, похоже, прошлое, архаичное прошлое. Но оно не хаотично. Оно высоко систематизировано, подобно левому полушарию греко-говорящего римского гражданина. Мне казалось, что заботы этого человека были похожи на заботы Джима Пайка и, если принять все предшествующие шаги в этой цепочке рассуждений, мы логически придем к последнему шагу, который заключается в том, что Джим Пайк явился ко мне с «другой стороны». Но если применить бритву Оккама и принцип экономии (наименьшую теорию, объясняющую факты), можно отбросить Джима и иметь дело только с древним материалом. За тем исключением, что он организован так, будто за ним стоит живая идиосинкратическая личность. Эта личность, являвшаяся мне в виде женщины, держит в руках книгу или пишет мне, и т. д. Я нравлюсь ей. Она хочет обучать, вести меня и помогать мне. По-видимому, это она погрузила меня в этот просвещающий и облагораживающий письменный материал, чтобы привести меня к высшей форме жизни, или в любом случае сделать лучшим человеком. Теперь мое высшее образование, к несчастью, отброшено; это сделала она, используя крайне эффективные обучающие аудио-визуальные техники. Я чувствую, что на каждое слово, которое я сознательно ухватываю и запоминаю, приходятся тысячи других слов, наводняющих меня, которые я не запоминаю. Но они все равно захватывают меня, и свидетельство тому, мои интенсивные интеллектуальные исследования на следующий день.
После одного сна, в котором мне явилась одноглазая сивилла, я провел исследования и пришел к выводу, что мной овладела Кумская[9] Сивилла, а не кто-то современный с «другой стороны». Я многое извлек из этой теории.
Моя сознательная память — мой сознательный словарь — это только верхушка айсберга. Но она все равно кажется весьма структурированной; одержимой теологическими догмами и диспутами и высокоабстрактными и глубокомысленными концепциями и теориями Рима. Как сказал однажды Роберт Грейвс, «теологические диспуты были болезнью той эпохи», имея в виду, что каждый человек с улицы был одержим ими и мог бесконечно об этом говорить — что и делает мое бессознательное. Мое бессознательное сконцетри-ровано на римском периоде, и это меня поражает. Почему это именно так? И почему это продолжает происходить?
Некогда я был сознательно заинтересован в этом периоде; мне было чуть больше двадцати, и я много читал об этом. Но мое бессознательно просто упрямо остается одержимым этим теоретическим материалом и хочет, чтобы он был применен наиболее практическим образом. Если оно показывает мне Золотой Треугольник[10], оно делает это, чтобы успокоить меня его эстетически идеально сбалансированным видом; все это имеет строгое терапевтическое предназначение. Есть высшее применение всему этому абстрактному материалу. Оно мой наставник, каким был Аристотель для Александра, и меня удивляет, почему оно учит, наставляет, готовит меня в точности тем же образом, как это делали греки. Философия для реального применения, для конечной причины, как это сказал бы Аристотель: для чего-то, лежащего впереди, и оно не выжидающее прошлое, но конец в себе. Облагораживающее и возвышающее обучение изменяет меня и я предчувствую, что когда оно закончится я, будучи уже измененным (обращаясь к положительному Абсолюту), стану действовать согласно новой личности, которую я обрел — и это не прямое знание, подобно увеличению объемов памяти, но на основании моей созревшей и возвышенной личности. Я знаю, что этот процесс знает о грядущем, однажды я прочувствовал это на некоторое время, эту паутину времени; оно знает, что лежит впереди и действует соответствующе. Я уверен, что оно знает о конечной цели, для которой все это лишь осторожная подготовка. Это снова приводит меня к мысли о том, что за этим стоит Кумская Сивилла; определенно она имела или имеет ясное видение будущего, видение времени; таковы сивиллы.
Следуя основаниям греческой мысли, оно улучшает мой разум и тело одновременно, в единстве. Здоровье приравнивается (так правильнее) к энергии и способности действовать. Все эти концепции, все точки зрения — греческие. Симметрия, баланс, гармония. Я чувствую за этим Аполлона, и это логично, поскольку кумейская сивилла была его оракулом. Умеренность, разумность, равновесие, ясная голова, рациональность — добродетели Аполлона. Синтозис, или что там… Пифагорейская гармоничность. Примирение всех внутренних импульсов и устремлений, а затем, когда оно достигнуто, обращение к внешнему миру и гармонизирование с ним. Я получаю классическое образование. Греческий, немного латыни, знание санскрита, теологии и философии, а также воззрений ионических греков на космос. Очень необычно получать все это в южной Калифорнии. Все происходит очень разумно и устойчиво. Наиболее ценные, высшие добродетели и ценности в истории нашей цивилизации.
Как же они появились внутри меня? Например, оно указало, что моя ананке (та сила принуждения, что лежит внутри) — это чернеющий, сгущающийся мрак, и это отличное описание для моей скрытой меланхолии. Которой я противостоял своим синтозисом. Работа над внутренними предрасположенностями: главная борьба в жизни была отлично растолкована моим бессознательным. Откуда я знаю эти слова, и как удалось раскрыть мне их смысл? Я не знаю. Никогда не знал. Это материал, порожденный мудрой точкой зрения, которой я никогда не имел. Это не я, но это становится мной; или, выражаясь точнее, оно оформляет меня, так что я становлюсь им. Знакомлюсь с его стандартами, идеалами. А это — идеалы аполлонической Греции две тысячи лет назад: идеалы Золотого Века. Нашего Золотого Века.
Однако это не исключает Джима Пайка как моего афинского или эллинистического наставника. Я уверен, что у него было нечто вроде классического образования. Греческий, латынь, римская теология и так далее. Диспуты о св. Павле, св. Иоанне, учении о Логосе по Августину. Кроме того, что он был (и сейчас таков) проницательным; он применял это в своей жизни — все это классическое образование. На самом деле он был единственным человеком с таким прошлым из всех, что я знал. Если Джим, как я и считаю, стал моим наставником, все то, чему меня научили, к чему было приковано мое внимание — он действительно увлек бы меня всем этим. Та программа чтения, которой я следую, вполне могла бы быть составлена им. Я обретаю разум Джима, но не его личность. Он направляет все происходящее, мастерски направляет. Он заставил меня пить пиво, поскольку пиво мне более полезно, и мне следует немного пить, чтобы расслабиться; это только пример. Направляет обучение. Это не безвольный компьютер, на клавиши которого я могу нажимать как мне вздумается.
В одном из странных снов я получил отдаленный, слабый сигнал — сигнал со звезд, информацию со звезд… и то, что я слышал, напоминало подобие системы ИИ, но не компьютерной, и по тону женской. Разумный и женский ИИ. Однако это была маленькая система; она почти ничего не знала, даже то, где она находилась («Португальские Штаты Америки», как она решила, когда я предложил ей оглянуться и прочитать что-нибудь вроде адреса на конверте). Это была подсистема, не мой наставник, но она рассказала мне о том, что та сущность, которая наводняла меня высокоабстрактными и сбалансированными образами (например, Золотой Треугольник) в марте, находится не на Земле. Но она не сказала мне, где она находится, только рассказала, где ее нет; и это помогло. Она не здесь, то есть не в этом времени, пространстве, измерении и ни в каких иных координатах.
Значит, прошлое. Или будущее. Другая звезда. Иной мир. «Другая сторона». В некотором смысле все они «другая сторона». Например, она много рассказывала мне о Боге с самого начала, но не о Христе; из этого я заключаю, что она не-христианская или дохристианская. Я не могу проследить в ней никаких влияний, кроме греческой доктрины Логоса. Которая может быть иранской. Из Индии через Иран в Грецию и, возможно (но не обязательно), в Рим. Однажды у меня был краткий сон, в котором я в отчаянии кричал: «Ich hab’ kein’ Retter!» («У меня нет Спасителя!»). Затем в страхе от сказанного я добавил: «Ja, ja, es gibt ein Retter» («Да, да, мне дан Спаситель»), но было слишком поздно; все вокруг меня, все Бытие начало уменьшаться и исчезло; Я болтался в пустое, страдая. Думаю, это означало что со всей своей ценностью этот новый взгляд на мир, появившийся у меня, идущий с древних времен, лишит меня Иисуса Христа, возможно, навсегда. Думаю, это так. Это ужасная потеря, но я не могу это остановить; что ученик может сделать в руках такого учителя? К несчастью, этот учитель, видимо, жил до Христа и не мог знать его? Но Джим знал о Христе. Затем я начал последовательно логически мыслить, чтобы доказать, что мой наставник жил до Христа или немного позже его, но не знал о нем или, если знал, то не принимал его. Время и знания откатились назад, хорошо это или плохо. В целом это хорошо… кроме одной заметной потери. Я скучаю по своему Спасителю.
Итак, мое «бессознательное», которое, как я считаю, обучает меня, предоставило мне доступ ко «всей своей памяти», за исключением тех событий, которые произошли после 100 г. н. э. Это очень большое ограничение. Очевидно, что это не совсем то, что мы обычно подразумеваем под термином «бессознательное», основанное на событиях жизни; ему известны слова и концепции, о которых я никогда не знал — и неизвестны самые распространенные элементы за последние 2000 лет. Оно находится гораздо дальше во времени. И в другом климате; я продолжаю ощущать — и желать — сухость, прохладу, высокогорный рельеф, когда смотрю на звезды.
Я помню, что когда оно впервые поразило меня, первые несколько недель, я был абсолютно убежден, что живу в Риме, незадолго после появления Христа, но до того, как христианство стало законным. Назад, во времена потаенного Знака Рыб. Тайные крещения и все такое. Я был в этом уверен. Рим, злобный Рим и прислужники Цезаря были повсюду вокруг. Были и быстро перемещавшиеся посланники Бога, всегда в Движении, подобно Логосу, создающему вещи. Я был христианином, но должен был это скрывать. Иначе они схватили бы меня. Я очень неуютно себя чувствовал, принадлежа к запрещенной секте, к небольшому сборищу фанатиков. Я боялся проболтаться о своей вере и быть брошенным львам. Это одна из причин, по которой мое кровяное давление было таким высоким. Я ожидал удара со стороны шпионов Цезаря и предвкушал Второе Пришествие или что-то столь же хорошее. Возможно, Судный День. Я был скорее восторжен, чем напуган, уверен в своем отце, в своем Спасителе. Тайная Вечеря была реальна, актуальна, близка мне. Возможно, это ключ. Я все еще в том временном периоде, но попал в руки мудрого и благоразумного греческого учителя. Приведен из провинций, в которых распространяется невежество, чтобы обучиться цивилизованной городской жизни. Думаю, я прочитал все это в романе «Мантия»[11] много лет назад. Боже, да я попал в чей-то роман!
Я мог бы, если б захотел, придумать более драматический случай, для фантастических целей, решив, что я путешествовал назад во времени, все дальше и дальше, к тем временам, когда Все Пошло Не Так, а это где-то около 100 г. н. э. Я, олицетворяя каждого, кто, вероятно, пошел не тем путем, стал христианином. «Это был неверный ход», — решил ВАЛИС. «Когда эти люди обратились в христианство. Я отброшу 2000 лет, вернусь, найду одного из них — и он все исправит; он типичен — он обратится к другой религии, и сделает ее доминирующей. Посмотрим…» Новое Начало. Вторая Попытка. Почему нет? Отсюда мое чувство, что помощь идет из другой вселенной.
Я и сам не знаю, зачем привожу здесь все эти размышления, ведь дедуктивным способом я уже решил, кто мой учитель. Асклепий, или один из его сыновей. Греческий врач, приемной матерью его была Кумская Сивилла, отцом же — Аполлон, в святилищах которого «больные получали дельные советы в сновидениях», этот культ долго противился христианству. Кроме того, Асклепий, согласно легенде, был сражен циклопами. Это объясняет мои удивительные сны. Я видел слияние его мачехи с ним, чего Асклепий боялся больше всего на свете.
Это также объясняет, почему высшая мудрость показала мне его связь с Аполлоном. Его отцом, отцом моего наставника.
Интересно, что хотя Аполлон считается мифом, сивилла, по-видимому, действительно существовала, как и Асклепий. Сивилла жила по меньшей мере тысячу лет, переехала в Рим и написала Книги Сивиллы. Асклепий, как я уже говорил, был сражен Киклопом по приказу Зевса. С этим Аполлон ничего не мог поделать; Асклепий возвращал мертвых к жизни своим искусством, чего Зевс не мог допустить, потому что это нарушало природный порядок вещей. И это, я думаю, снова ананке… что объясняет, почему в его наставлениях она играет столь большую роль. Он знал о ней все. Я извлекаю пользу из его неудачного опыта.
Я представляю себе, как рассказываю все это своему терапевту. «Что тебя беспокоит, Фил?», — спросит она, и я отвечу: «Мой наставник — Асклепий, родом из Афин времен Перикла. Я учусь говорить на аттическом греческом». Она скажет: «Что, серьезно?», и я буду на пути в райские кущи, но не после смерти, а здесь, в стране, где это производится тихо и за 100$ в день. У меня будет столько апельсинового сока, сколько я пожелаю пополам с торазином.
Девиз Аполлона в Дельфах был: «Познай себя», что является основой современной психотерапии и душевного здоровья, а также объясняет мое глубокое соприкосновение со своей сущностью, о чем я уже писал. Однажды ночью, когда я размышлял в гипнагогическом состоянии на греческом, я смог ухватить несколько слов, которые, как мне кажется, были связным предложением (тогда я не был уверен, что это греческий; это проблемой, которую я не мог решить до сего дня). Я ухватил: crypte (-) morphosis.