– Я… я просил…или это не я просил… или это был друг Малфоя…я…я не помню..
— Какой такой друг Малфоя? — жалобно заскулил Альбус.
— Прекраааасный…
– Ты мне отвратителен, – сказал Дамблдор. Я слегка отпрянул. – Значит, тебе плевать, что эти непонятные все могут погибнуть? Пусть гибнут, лишь бы ты получил то, что хотел?
Я молчал, не спуская красных глаз с Дамблдора.
– Ну так спрячь их всех, – прохрипел я. – Спаси её… их. Прошу тебя. И тортик принеси...
— А что я получу взамен, Северус?
– Взамен? – Я подозрительно глядел на Альбуса, и мне даже показалось, что я буду спорить, однако после недолгого молчания я произнес, — а тортик будет?
— Будет тебе тортик.
– Все, что угодно.
Я (настоящий) поглядел на Альбуса (тоже настоящего) и произнес:
— А я этого не помню.
— Главное, чтобы помнил я, — как-то уж очень ласково произнес крестный, — не забудь, ты обещал, что сделаешь для меня все, что угодно.
Мы вынырнули из думосбора. Я снова посмотрел на стол, где стояло наполовину съеденное чудовищное произведение кулинарного искусства. Я содрогнулся. Неужели я все это съел один?
— Ладно, я пошел. Мне еще с женой объясняться. Да и с меткой разобраться нужно. А то пока этот Добби меня найдет на моей новоиспеченной шпионской деятельности можно будет поставить жирный крест.
— С которой именно женой тебе нужно встретиться? — ехидно поинтересовался Альбус.
— С единственной, — сказал я выходя и на прощанье от души хлопнув дверью».
— Мама..тортик…тортик…мама…какого он собирался спасать? Ик… — видимо Поттеру кто-то подсунул еще один стакан успокоительного.
— Гарри, мальчик мой, он сам не знал, кого он хочет спасать. Я вообще сомневаюсь, что он Лили заметил. Если учитывать, что он два часа простоял перед Джеймсом и Сириусом, перетягивающих невидимый канат. Но то, что он за тортик пообещал мне выполнить все, что угодно, это точно. И самое главное выполнил свое обещание.
— Да, Северус всегда отдавал долги, — задумчиво произнесла Спраут.
— Обещания, клятвы, карточные долги. Другой вопрос, как он это делал, — произнес Дамблдор. И тут его взгляд упал на все еще пишущего Малфоя.— По крайней мере, не материальные долги.
— Так, Альбус, что ты там заставил Северуса сделать, я не поняла, — в голосе Эйлин прозвучала явная угроза.
— Перси, а что ты молчишь?
Из дневника неизвестного старого растомана.
====== Глава 39 “Пророчество” ======
Текст пророчества полностью взят из канона.
«15 января 1980 года.
Сегодня мне пришлось принять решение от которого зависят жизни нескольких людей, возможно даже, что я вынес им смертный приговор.
Но, наверное, нужно описать кратко события, произошедшие за прошедший год, которые привели к сегодняшнему итогу.
Моя деятельность в качестве Пожирателя Смерти заключается… Да Мерлин знает в чем она заключается. В рейдах я не участвую. Никаких заданий мне не дается. Я даже зелий для его Темнейшиства не варю. Да и Лорд меня обманул, ничему он меня не учит. Совсем даже наоборот. Я полгода на него угробил, пытаясь научить его летать. То ли он чего-то недопонимал, то ли я учитель хреновый. Но в конце концов, у нас все получилось. Чары полета, которые я придумал, довелись до совершенства. Сейчас они безпалочковые и невербальные. Причем, при всем при этом, я присутствую на всех собраниях Ближнего круга. Моим единственным заданием в течение последнего года, стало найти способ сблизиться с Альбусом Дамблдором, в идеале — устроиться на работу в Хогвартс. Любой ценой! Допускалось даже изображение полного раскаяния и перехода на светлую сторону. Конечно, для меня это задание было абсолютно невыполнимым. И каждый раз при встрече с крестным на меня нападал странный вид амнезии, я постоянно забывал ему об этом сказать…»
— Вот гад, я ему полтора года намекал, что у меня нет двух профессоров, а он все это время делал вид, что меня не понимает.
— Вот видите, он сам признает, что хреновый учитель.
— Молодой человек, я никогда не вмешивался в учебный процесс Северуса, но за всю его преподавательскую карьеру был только один студент, который завалил СОВ по зельям.
И тут Драко подал голос:
— Да было безопаснее сдать зелья, чем потом держать ответ перед нашим деканом. Он воспринимал завал этого экзамена, как личное оскорбление.
— Да чего вам было бояться, вы же со Слизерина?
— Вот именно! Читай, Уизли.
«На собрания я всегда опаздывал. Всегда! Потому что единственное, что удалось сделать с Меткой — это настроить ее на вызов. Да и то вызов чувствовался как легкое покалывание, после продолжительного призыва. И каждый раз я отговаривался тем, что вот конкретно в этот момент я находился в антиаппарационной зоне. Судя по всему, антиаппарационная зона находилась на территории всей магической Британии... Или Лорд думал, что я вообще не умею аппарировать? И добираюсь до места встречи чуть ли не на маггловском общественном транспорте. Вот так вот: летать умею, а аппарировать – нет. Каждый раз он верил в этот бред. Как и в тот бред, что вот именно сегодня я не смог встретиться с Альбусом. То его в школе нет, то Филч не пустил, то звезды не так сошлись. А самое главное — меня ни разу даже не пытались наказывать. Что не добавляло ко мне любви со стороны остальных Пожирателей. За исключением Люциуса. Того тоже ни разу, на моей памяти, не наказали.
Однажды, по секрету, Малфой мне рассказал, что творилось после той ночи незабываемой, но всеми забытой, когда своих верный слуг Риддл нашел голыми на поляне, вперемешку с голыми же аврорами. А мы с ним оказались в таком фаворе потому, что нас там в этот момент не было.
Я тогда попросил Люциуса рассказать поподробнее, что же потом произошло и что сказал об этом Лорд, а в обмен я показал ему то, что было до того как.
Малфой тогда спросил:
— А нецензурную лексику оставить?
— Постарайся опустить.
— Он промолчал.
— И долго он молчал?
— Часа три. Из его молчания стало ясно, что нашел он эту компрометирующую картину вместе с Аластором Грюмом. Они ничего друг другу не сделали, только, злобно зыркнув на оппонента, принялись рассортировывать своих людей. Судя по тому виду, в котором находились наши, сортировали ориентируясь исключительно по наличию Метки.
— Так, постой, а почему я при этом молчании не присутствовал?
— Так тебя и не вызывали. Меня, собственно, тоже, однако дело происходило в моем доме, так что я стал невольным свидетелем данного интима.
— Ты что, подслушивал?
— Конечно же нет. Я караулил возле двери, чтобы никто Лорду не помешал. Я же не виноват, что двери такие тонкие.
— А Лорд тебя об этом просил?
— Я преданнейший слуга Темного Лорда. Ему не надо просить меня о подобных мелочах. Кстати, он немного применил легилименцию. Поздравляю. Твоя авада его впечатлила. Он даже тебя в пример ставил. Правда, он понял, что ты начал кидаться непростительными в тот момент, когда прибыли авроры, и, поняв, что превосходство на их стороне, ретировался. Я был вместе с тобой.
Что-то я подобного в собственных воспоминаниях не видел. Ну да Мерлин с ним.
— А где твой прекрасный друг, кстати?
— Северус, не начинай. Я понятия не имею, о ком ты говоришь! Сколько можно об одном и том же, тебе не надоедает?
Я немного подумал, а потом ехидно произнес:
— Нет.
И под ругань Малфоя со смехом аппарировал.
Моя семейная жизнь, если можно ее так назвать, как-то не задалась.
Фрай, как я и предполагал, ничего не помнила о нашей свадьбе. Потом, когда она пришла в себя и перестала швыряться в меня посудой, мы пришли к выводу, что ей нужно все обдумать. Из всего моего состояния она забрала только ключи от квартиры в Лондоне. В сейфы, судя по отчетам Грипкуфа, она не заглядывала ни разу. Вообще, по настоянию Алекса, наш брак держался в строжайшей тайне. И все из-за моей Пожирательской деятельности.
Нет, наличие у меня супруги не расстроило бы никого, ну, разве что Эйвери, но жена — магглорожденная у одного из преданнейших и любимых слуг Волдеморта, выглядела бы, мягко говоря, странно. Узы, которыми связал нас пьяный Аберфорд, были нерушимыми и полностью попадали под категорию « пока смерть не разлучит нас», поэтому и мне и моей жене необходимо было смириться с этим положением вещей. Так как мы работали вместе и часто сталкивались в Отделе Тайн, я решил немного поухаживать за Фрай. В конце концов, я не монах и у меня тоже есть определенные желания, а измена – это не для меня. Это подло по отношению к женщине, которая невольно оказалась со мной связана. Так что у нас теперь конфетно-цветочный период, то, что он происходит непосредственно после женитьбы, меня не сильно волнует. Я часто остаюсь ночевать у Фрай, но до полноценной семейной жизни дело пока не дошло. Я после Лили боюсь повторения. Чего боится Фрай я не знаю, но она не настаивает на моем постоянном пребывании на своей территории. Не знаю, чем все это кончится, но я постепенно начинаю привыкать к ней. Нет, я не люблю ее, но она уже мне небезразлична. Порву любого, кто посмеет косо на нее взглянуть. А может, это и есть любовь?
Кстати, маме Фрай понравилась. И сейчас, когда она наконец-то смогла пересилить себя и начала выбираться в Британию ненадолго, то почти все время мои женщины проводят вместе. Вот и сейчас им совершенно не до меня.
А вот Лили совсем охренела. Не понимаю, что она пыталась этим добиться, но прислать мне приглашение на ее свадьбу с Поттером, приложив к нему колдографию, где она кружится с этим оленем под падающими листьями – это уже слишком. Она что, рассчитывала на поздравления? Я ей и так дом подарил. Первым моим желанием было порвать колдографию, но потом я довольно долго её рассматривал и решил сохранить на память. Потому что Поттер выглядел как-то не очень. Трудно поверить, что этому парнишке нет еще и двадцати. Начинаю задумываться, может мне фантастически повезло, что мы с Лили расстались?
Альбус сходил-таки на свадьбу. Потом зачем-то мне рассказал о ней в подробностях. Со слов крестного, там было весело, однако, родственников со стороны невесты на свадьбе не было, как и родителей жениха. Видимо, никто эту свадьбу не одобрял.
Ну поженились и поженились, мне то что? У меня своя семья сейчас есть, отношения в которой меня волнуют гораздо больше.
9 января 1980 года, в мой День Рождения, мы решили организовать небольшие посиделки тесной компанией в «Кабаньей голове». Мои женщины укатили во Францию еще утром, наскоро поздравив меня, так что собралась чисто мужская компания.
Альбус решил совместить приятное с полезным, назначив на это время собеседование с потенциальной преподавательницей прорицания. Его долго не было, за столом уже пошли похабные шутки на тему, как именно проводится собеседование на должность преподавателя в Хогвартс. Я решил его поторопить и поднялся наверх. Подойдя к двери, за которой они о чем-то беседовали, я услышал замогильный голос.
«Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда...рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца...»
Окончания я не услышал, потому как ко мне подошел уже изрядно поддавший Аберфорд и попытался утащить меня вниз. В это время Альбус открыл дверь, чтобы посмотреть, что это за шум раздается в коридоре. Так получилось, что благодаря манипуляциям этих двух братцев, я буквально ввалился в комнату и увидел женщину, которая озиралась по сторонам. Она была похожа на большую блестящую стрекозу. Трелони была очень худа, толстые стекла очков многократно увеличивали и без того огромные глаза, на плечах газовая, в серебряных блестках, шаль. С тонкой шеи свисали бесчисленные цепочки и ожерелья, пальцы и запястья были украшены перстнями и браслетами. У меня зарябило в глазах. Альбус как-то мне говорил, что хочет упразднить этот бессмысленный предмет. Сейчас самый подходящий момент, чтобы это сделать. Однако Альбус выволок меня за шиворот в коридор и приказал не терпящим возражений голосом:
— Северус, позови Милтона и подождите меня в соседней комнате.
Спустившись вниз, я махнул вечно трезвому, несмотря на то, сколько он выпьет, Алексу и поднялся обратно наверх.
Спустя какое-то время компанию нам составил Альбус, который радостно заявил с порога:
— Ребята, у нас проблемы!
— И?
— Только что было произнесено пророчество, касающееся нашего дорогого Тома. Я его сейчас озвучу, чтобы потом не повторяться. «Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Тёмного Лорда... рождённый теми, кто трижды бросал ему вызов, рождённый на исходе седьмого месяца... и Тёмный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы... И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой... тот, кто достаточно могуществен, чтобы победить Тёмного Лорда, родится на исходе седьмого месяца...»
— И в чем ты тут видишь проблему?
— Ну так, пророчество ведь, — недоумевающее смотрел на меня Альбус. — Оно же истинное.
— Ну и что? Оно относится к классу тех пророчеств, которые начинаются сбываться только тогда, когда их начинают исполнять. Можешь засунуть его… куда подальше, и никому не показывать. Пускай это останется простым набором слов.
— Оно же автоматически появляется в Министерстве, — перебил меня Алекс.
— И где же оно появилось? Не у тебя ли в отделе, случайно? Я и не знал, что ты настолько пунктуален, чтобы просматривать все новые пророчества, как только они произнесутся. Я однажды заходил в этот зал и видел, что там этих шариков миллионы. Заняло свое место и заняло. Никто его просто так не найдет, если не будет искать целенаправленно.
— Ладно, давай пока оставим эту тему на недельку. Оценю все возможные расклады. Посмотрю, сколько женщин должны родить в июле, а там подумаем, что будем делать дальше. А теперь пошли праздновать. Юбилей как-никак.
И вот сегодня мы собрались этим же составом: я, Алекс и крестный в кабинете Альбуса в Хогвартсе.
Начал разговор Милтон:
— Альбус, прежде чем я перейду к главному, я хочу задать тебе один вопрос, маленький такой вопросик. Какого Мерлина ты творишь? Что еще за Орден Феникса? Твои детки, которые в детстве в войнушку не наигрались, уже сорвали нам три четко спланированные операции. Три, Альбус! Это все ведет к совершенно ненужным жертвам! Только благодаря Северусу мне удалось вытащить этих идиотов из пекла. Благодари своего крестника, что никто из этого стада баранов не погиб!
— Алекс! Только благодаря созданию Ордена мне хоть как-то удается держать молодежь, хоть как-то! Если бы не Орден, то сорванных операций было бы не три, а тридцать три! И я глубоко сомневаюсь, что хоть кто-то из них на сегодняшний момент остался бы жив. А так мне удалось разбавить воинствующих мстителей несколькими авторитетными личностями: Аластор Грюм и Кингсли Шеклболт, к примеру. Они держат их в ежовых рукавицах. Если бы вы делились хоть крохами информации, то я бы смог удержать ребят от опрометчивых поступков.
— Ладно, Северус, информируй Альбуса о проведении каких нибудь незначительных рейдов, где стопроцентно не будет ни самого Лорда, ни Ближнего Круга.
— Обкатка молодняка и проверка их на лояльность подойдет? Только совсем уж легкой прогулки для вашего Ордена я не обещаю, там всегда присутствует кто-нибудь из Ближнего Круга. Чаще всего это Эйвери, иногда Долохов. Ну, я надеюсь всей дружной толпой вы справитесь. Да, я не буду возражать, если кто-то из этих отморозков однажды пострадает, возможно даже смертельно.
— Так, с этим разобрались, переходим к главной теме сегодняшних посиделок. Пророчество. Северус, дай нам краткую характеристику на Волдеморта.
— Алекс, ты меня достал. Я на тебя уже тонну пергамента перевел. Сколько можно разных отчетов писать?
— Сев, Темные Лорды приходят и уходят, а отчетность вечна.
— Что-то я не помню, чтобы аврорат тебе хоть раз вовремя предоставлял отчеты.
— Сев, о чем ты говоришь? Ты когда нибудь видел пишущего аврора? Вот и я нет. Я вообще думаю, что всю отчетность ведет Аластор. То-то я гляжу, он вечно чем-то недоволен. Так что давай, поведай о своих наблюдениях теперь в устной форме и нам обоим.
Я ненадолго задумался, и принялся описывать Лорда, учитывая мои наблюдения и собственные соображения на его счет.
— Итак, описание внешности можно пропустить. Все здесь присутствующие прекрасно знают, как Лорд выглядит. Начну пожалуй с личностных характеристик. Вертикаль власти в организации Пожирателей Смерти основана на диктате. И как любой диктатор, Волдеморт страдает паранойей и склонностью к мистицизму. Также, я думаю, присутствует мания величия. Любое совершаемое им действие обязательно должно быть произведено в присутствии большого количества людей и обставлено как можно более театрально. Но есть несколько моментов, при которых Лорд пытается остаться в одиночестве, это как правило связано с его паранойей и боязнью за собственную жизнь. В последнее время он частенько заводит разговор о собственном бессмертии, что дает право думать о уже произведенных шагах им в данном направлении. Изменившееся в последнее время поведение: склонность к истерии, некоторые неадекватные поступки, проявляющиеся время от времени достаточно дерганные жесты, хотя обычно каждый его жест выверен и отточен до совершенства и, наконец, окончательно покрасневшие глаза. Это приводит к выводам, что этот…э…небольшого ума человек состряпал себе крестраж, ну или крестражи.