Я не знаю, сколько мы проспали, но судя по настойчивому стуку в дверь и разъяренному голосу Минервы, я благополучно проспал занятие по ЗОТИ.
Не открывая глаз, я проорал:
— Уйди, женщина! Мужчина в печали.
— Я тебе покажу в печали! А ну открывай! Ты никогда не пропускал занятия!
— Как в школе, — пробурчал Рей и поднялся на ноги. Махнул рукой, и со стола слетела чашка с недопитым чаем. — Могу сказать, что эксперимент оказался удачным. Наверное, нам следует отправиться в Мунго.
— А ты решил, куда мы будем прятаться от разъяренной женщины?
— Скорее я решил, как вам не прятаться от нее, — улыбнулся он и, взяв меня за руку, перенес в палату, совершенно не обращая внимания на стук в дверь и гневные вопли в коридоре.
Приготовления прошли быстро. Все, что нужно было уже готово. Оставалось усыпить женщину и влить в нее золотистую жидкость из серебра и олова.
Оказавшись в голове Алисы, я не встретил абсолютно никакого сопротивления. За считанные минуты, добежав до центра, я остановился в шоке от увиденного. Никакой стены не было. На ее месте был прозрачный белый купол из стекла, толщиной метра в четыре. По толщине я смог судить, только по расстоянию, что отделяло нас друг от друга. С той стороны отчаянно билась Алиса, а я с этой. Ничего не выходило. Даже силы Темного ограничены, как оказалось. Парадоксально, но мы друг друга слышали и прекрасно видели. Решив, что времени мало, я произнес только одно:
— Верь мне, — и попробовал через толстый купол чистой стихийной магии показать Алисе, что я видел в Министерстве. Получилось совсем не так, как я того ожидал. Картинка вместо того, чтобы проецироваться у Алисы в голове появилась передо мной. Думать нужно лучше. Какая голова, какие мысли, если мы и так находимся у нее в голове? Я показал ей небольшой отрывок, но этого хватило, чтобы купол разлетелся на множество осколков, под силой крика, который издала женщина. Она сидела на полу, как недавно Рей и закрывала глаза руками. В воздухе клубились осколки, стараясь вновь соединиться друг с другом. Я понял, что из отведенных мне двух часов осталось совсем немного. Подбежав к ней, я схватил Алису за руку, и потащил за собой. Куда нам бежать я имел очень смутное представление. Если честно, то никакого представления. Бежали мы долго, а конца лабиринту просто не было. Мы все бежали, когда освободившаяся из оков зелья магия захлестнула нас и вынесла куда-то прочь.
Я очнулся от громкого крика. Подскочив на ноги, я увидел, как Мальсибер пытается удержать вырывающуюся женщину, пока Эрнест собирает очередную капельницу. Алисе тоже удалось выбраться. Это я понял по складной речи, которую произносила женщина тихим ослабшим голосом в сторону Рея.
— Ублюдок! Отпусти меня! Что ты сделал с моим сыном?! Или ваша шлюшка одна там развлекается, пока ты меня держишь? — Мальсибер не ослаблял хватку. Он прекрасно знал, что если раскроет рот, то сделает только хуже. И он молчал, но было видно, как тяжело ему слушать обвинения запутавшейся женщины.
— Алиса, — позвал я ее. — Успокойся. Невилл в безопасности. Он в Школе и пока он под нашей защитой с ним ничего не случиться.
— О, Снейп! Ты врал мне! Ты сказал, что играешь на нашей стороне. И что я вижу? Этот отморозок держит меня, пока что? Что ты хочешь со мной сделать? Что твой Лорд выиграл таки войну и теперь миром правят такие как он?
— Алиса, он нашей стороне. Война до сих пор идет, и мы хотим с Альбусом положить ей конец. Это Рейнард вытащил тебя.
— Тогда я вернулась не в свой мир, — спокойным засыпающим голосом проговорила она. — Потому что я видела, ЧТО он делал с именем паршивого Лорда на губах.
— Он осознал, — я пытался оправдать Мальсибера, хотя понимал, что в настоящее время это сделать просто не представляется возможным. Реабилитация будет долгой, пока она не поймет и не осознает многое. Я понял, что придумал Рей. Он показал ей себя. Все просто. Того, кого Алиса ненавидит больше всего. Пожирателя.
— А они осознали? Они все осознали? Хотя, ни один мертвый не способен ничего осознать, — ее глаза закрывались, но она противилась действию лекарства. — Я хочу увидеть сына.
— Да, я приведу его к тебе. — Она кивнула и заснула. Рей глубоко выдохнул и отпустил руку Алисы, оставив глубокие ссадины на ее руках.
— Рейнард Мальсибер! — заорал я, еле сдерживая свою ярость. — И чего ты хотел этим добиться? А? Ты ведь прекрасно знал, какая реакция последует? Ты чем думал, а?!
— Не ори, больных испугаешь, — ровным голосом проговорил он и встал с кровати. — Чего хотел? Чтобы ты услышал, что думают обо мне те, кто будет в фаворе после победы. Я это знаю. Но я хотел, чтобы это услышал ты.
— И давно тебя озарила сия гениальная мысль? — язвительно спросил я, ощущая отвратительные ощущения во всем теле.
— Сегодня утром, до того как ты прислал лань. И я решил разом все прояснить, чтобы ты не тешил себя какими-то оптимистическими надеждами.
— Рей…
— То же самое ждет и ее.
— Рей…
— И если ты, наконец, все это понял, все то дерьмо, что окружит меня после победы, то я прошу больше никогда не поднимать эту глупую тему.
— Рей…
— Я не хочу больше слышать о Гермионе. Чтобы она пережила такое? Это как же ты должен ее ненавидеть. — С этими словами он вышел из палаты, аккуратно закрыв за собой дверь.
Я ломанулся за ним и догнал его уже в конце коридора.
— Знаешь, в правах учителя есть некоторые положительные моменты. Например, можно конфисковать у ученика постороннюю книжку, — и с этими словами я всунул ему в руку томик с пьесами Де Вега, который отобрал у бежавший по коридору Грейнджер, сегодня, когда девушка врезалась в меня на повороте. — Она сама решит, что и кто ей нужен.
И я, оставив Рейнарда посреди коридора, с изумлением рассматривавшего аккуратно засушенную белую розу, вложенную между страницами, вернулся в палату к Алисе».
— Знаешь, Рей. Я уже смирился с тем, что у меня не вполне нормальные друзья, но ты меня все больше и больше поражаешь, — манерно растягивая слова, заявил Люциус.
— Ты сейчас о чем? — буркнул заместитель начальника Отдела Тайн.
— Если не брать во внимание то, что Сев твой друг, если забыть то, что он твой начальник, можно, конечно, впадать в панику. Но забыть о том, что он Глава твоего Рода. Ты что действительно думал, что он не сделает всё от него зависящее, чтобы отстирать твое имя? Мда. Гермиона, я вынужден просить Вас найти того мозговеда и проконсультироваться с ним по поводу здоровья Вашего мужа, а то ранний склероз — это серьезно.
— Знаешь, а я никогда не смирюсь, что у одного моего друга периодически всплывает мания величия, а у другого мозговед в голове вообще ничего не найдет.
— Рей!
— Ты хоть сам слышишь, что несешь? Отстирать можно все что угодно, но нормальная хозяйка будет долго помнить, что на этой рубашке было ужасное пятно, которое еле вывела. И больше половины таких прачек больше не наденет эту самую одежду.
— А…
— Пообщайся с психами и психиатрами столько сколько я — может, понимать будешь больше. Уизли читай.
========== Глава 27. “Расплата, пойми, потом” ==========
Не бечено.
«Когда я вернулся в Хогвартс, то обнаружил Рея в своих апартаментах. Малфоя на горизонте не наблюдалось. Вероятно, он все время проводил в Тайной комнате, тщетно пытаясь найти библиотеку Салазара. Надо же, никогда не замечал за Люциусом тяги к учению. Видимо предстоящая бойня так на него действует.
Мальсибер сидел на диване и перебирал струны моей гитары. Услышав, что я вошел, он посмотрел на меня и, не прерывая игры, начал негромко напевать:
- Я считал слонов и в нечет и в чет,
И все-таки я не уснул,
И тут явился ко мне мой черт,
И уселся верхом на стул.
Какие демоны мучают тебя Рей? Что им от тебя нужно?
- И сказал мой черт:
«Ну, как, старина,
Ну, как же мы порешим?
Подпишем союз, и айда в стремена,
И еще чуток погрешим!
И ты можешь лгать, и можешь блудить,
И друзей предавать гуртом!
А то, что придется потом платить,
Так ведь это ж, пойми, – потом!
Аллилуйя, Аллилуйя,
Аллилуйя, – потом
Ты уже заплатил за все, Рей. Я скрестил руки на груди и привалился спиной к дверному косяку. У тебя нет больше долгов. Смерть забирает с собой все грехи, а ты ведь был мертв, по-настоящему мертв.
- Но зато ты узнаешь, как сладок грех
Этой горькой порой седин.
И что счастье не в том, что один за всех,
А в том, что все – как один!
И ты поймешь, что нет над тобой суда,
Нет проклятия прошлых лет,
Когда вместе со всеми ты скажешь – да!
И вместе со всеми – нет!
И ты будешь волков на земле плодить,
И учить их вилять хвостом!
А то, что придется потом платить,
Так ведь это ж, пойми, – потом!
Аллилуйя, Аллилуйя,
Аллилуйя, – потом!
Я знаю, что ты веришь в Бога, Рей. Странное качество для мага. Ты думаешь, что я начну всеми силами доказывать общественности, что ты ни в чем не виновен? Ты думаешь мне заняться больше нечем? Этот процесс, который состоится, точнее фарс, он нужен только для тебя. И еще для нескольких человек. Чтобы ты все события со стороны увидел, чтобы понял, что ты не ублюдочный отморозок, которым сам себя считаешь, а просто настоящий мужик. Со всеми своими тараканами.
- И что душа? –
Прошлогодний снег!
А глядишь – пронесет и так!
В наш атомный век, в наш каменный век,
На совесть цена пятак!
И кому оно нужно, это «добро»,
Если всем дорога – в золу…
Так давай же, бери, старина, перо!
И вот здесь распишись, «в углу».
Да, ты однажды заключил свою сделку, но неужели мне снова и снова нужно напоминать тебе, что все сделки расторгаются, когда разумный умирает? Так что, ты никому и ничего не должен. А имя… Так у меня Гленда огромную зарплату получает, вот и пусть отрабатывает. Несколько статей, пару передач на радио и все: общество твое с потрохами. Все домохозяйки будут рыдать, и количество детей с именем Рейнард вырастет в разы. Да, еще Грейнджер. Героиня войны влюбилась в спасшего её героя, который сделал это, рискуя собственной жизнью и, что самое главное, рискуя быть раскрытым. Ну или как-то так. Пусть придумыванием романтической истории профессионалы занимаются. В конце концов – это их работа.
- Тут черт потрогал мизинцем бровь…
И придвинул ко мне флакон.
И я спросил его: «Это кровь?»
«Чернила», – ответил он…
Аллилуйя, аллилуйя!
«Чернила», – ответил он.*
Все хватит. Я решительно подошел к Рею и отобрал у него гитару.
- Рассказывай.
- Что рассказывать?
- Что произошло и почему ты в таком раздрае?
- Кто сказал, что я в раздрае? – усмехнулся он. - Просто я понял одну маленькую вещь, только и всего. А может и не понял и это навязчивая идея. Кто знает? Только сейчас я абсолютно спокоен и уравновешен. Знаешь, наверное именно сейчас все расставилось на свои места, и нет больше никаких отговорок, надежд и тому подобных розовых мыслей.
- Ты меня просто убиваешь своей логикой, - всплеснул я руками. – И какую маленькую мыслишку ты все-таки понял?
- Никогда не следует забывать, кто ты есть, - он снова потянулся за гитарой, которая все еще была в моих руках.
- Ну надо же! Открытие века! Рей, тот Мальсибер умер. С кем не бывает. Все. Нет его больше, и хватит разводить сопли! – прошипел я.
- Ты не дал Мальсиберу умереть, Сев. Вот он я. Сижу и радуюсь жизни. Дай гитару.
- Это ты что, радуешься? У каждого свое понимание радости, видимо. – Мда. Друг с комплексом неполноценности. Я все сделаю, чтобы ты не считал себя эдаким воплощением зла местного масштаба. А Малфой, чтобы не преувеличивал свой вклад в наше общее дело. А то мне начинает казаться, что тот свято уверен, что без него все пойдет наперекосяк. Нет, он нам нужен, но рисковать им в самом конце я не собираюсь. Будет сидеть безвылазно в своем Мэноре и сторожить Цисси, чтобы та не разнесла половину Министерства еще до начала боевых действий.
- У меня есть три варианта нашего дальнейшего разговора, - задумался Рей. – Я тебе представляю официальную бумажку, где будет все детально и сухо описано. Второй вариант: ты все сам смотришь или я тебе рассказываю. И третий: я показываю наиболее важные отрывки, а остальное поясняю и кратко рассказываю. Что-то смотрим вместе, что-то ты один. Не думаю, что тебе будут интересны мои будни в маггловском мире, многочисленные разговоры с людьми и разговоры с психиатрами, которых очень трудно понять.
- Я думаю, третий вариант будет уместен. Только скажи, почему ты считаешь психиатров несколько неуравновешенными? – я улыбнулся. – А то ты так говоришь, в то время как доктор Эрнест выглядел вполне здоровым.
- Ну доктор Эрнест скорее исключение. Сев, я серьезно. Я общался с тремя врачами. Один из них постоянно что-то выкладывал из кармана на стол, потом обратно – это под конец стало безумно раздражать, и я не мог сконцентрироваться ни на чем другом, кроме как наблюдать за этими повторяющими действиями. Другой не мог больше трех дней работать в одном кабинете. Когда у нас состоялся разговор в подсобке, я психанул. Третий вообще вместо того, чтобы ответить на вопросы и помочь мне, начал задавать странные вопросы, касающиеся моего детства. После вопроса, что дала мне школа, я развернулся и ушел. Я не знаю с чем это связано: то ли я немного не такой как все, то ли психические заболевания распространяются как инфекция, - Рей пожал плечами. – Но, так или иначе, я понял одно: я терпеть не могу психиатров.
Мальсибер ненадолго замолчал и достал бутылек с мерцающим содержимым.