====== Глава 8. ======
Выбравшись на крышу, Клинт застыл. Первым его порывом было развернуться и спуститься в комнаты. Но потом, стоило только ему представить, что он опять до самого вечера будет слоняться по замкнутому помещению в ожидании ночи, его аж передернуло, и мужчина решил остаться. Тем более, что Локи совсем не выглядел агрессивно, развалившись в мягком кресле и неспешно потягивая из бокала почти черную влагу, только в прямых лучах заходящего солнца отсвечивающую темно-кровавым цветом. Видимо, Бартон слишком задержался с принятием решения, так как небрежный взмах рукой материализовал еще одно кресло. Пожав плечами, лучник принял это приглашение, опустившись на сиденье с почти неслышным вздохом. Просидев несколько минут в полной тишине, Клинт решился нарушить умиротворенное молчание. – Расскажи мне... – и замолчал, предоставив выбор темы трикстеру. – О чем? – все так же лениво отозвался Локи. – О вечных льдах и стуже Йотунхейма? О той песне, что поет ветер среди бритвенно-острых ледяных скал, играя, как на струнах арфы, их гранями? О том буйстве красок, что льется с небес на стылую и бесплодную землю бесприютного мира, где все равно родятся дети, вырастая воинами? Мир, готовый сопротивляться всем и всему... Мир вечного боя и мудрости, что старше мира... Ванахейм... – тут трикстер опять глотнул вина и покосился на зачарованного его рассказом лучника. – Тебе бы там не понравилось, Сокол. Спокойствие, умиротворение, которые разлиты в воздухе, сковали бы твои крылья всего за несколько дней. А благополучие накинуло бы на твои зоркие глаза дымку равнодушия. Ты бы растворился там... нет, не сразу. Но довольно скоро, став одной из немногих колючек того мира. Муспельхейм... Мне сложно судить о нем. Пусть я и помогал Тору в дипломатии... – тут Клинт подавился смешком, попытавшись представить прямодушного громовержца в этой роли. – Ладно, я выполнял за него эту роль, хотя она отводилась именно ему, как хоть и не названному, но считающимся Наследником трона, – ухмыльнулся на такую реакцию Локи. – Так вот, Огненный Мир. Мне было сложно там, пусть тогда я еще не понимал, почему. Его населяют огненные великаны, раса, с которой контактируют только обитатели Дваргальвхейма. Всегда в движении, всегда им все мало, но холодно везде, кроме своего мира. Только поэтому они еще не завоевали остальные миры. Тот самый Дваргальвхейм. Величайшие кузнецы всех миров, вечные соседи огня, благодаря чему только они спокойно могут выдержать присутствие обитателей Муспельхейма. Крепкие, как сталь, из которого куют свое оружие, такие же острые и такие же равнодушные. Никто не знает, чью сторону они примут, когда наступит Рагнарек. И поэтому к ним такое двоякое отношение: кто-то презирает их, как низшую расу, а кто-то – опасается, как будто они равны богам. Альвхейм. Воздушные создания Света. Но многие забывают, что Света не бывает без Тьмы, и она детям этого мира присуща в той же степени. Они могут кружить вокруг тебя хоровод, заплетать тебе волосы, укладывая на них венок. А в следующую минуту – заворожить взглядом и сожрать заживо. Хранители памяти, но не путай ее с мудростью. Хельхейм... Царство мертвых, куда попадают те, кому не повезло оставить после себя долги, обязательства или... – тут Локи резко осекся, но, глотнув вина, продолжил. – Там нет жизни, Клинт. Там только мертвенный холод, вечная сырость, безнадежность и кошмары. Там мертво даже время. И его Хозяйка ему под стать. Когда Бартон понял, что дальше Локи продолжать не намерен, он все же осмелился намекнуть на продолжение: – А Асгард и Мидгард? – Асгард... – перекривился в жутковатой гримасе трикстер так, что лучник был готов надавать себе оплеух за так не вовремя проявленное любопытство. – Золотое солнце, золотые небеса, золотые дворцы. Золотые доспехи, золотые сердца. Такие блестящие, как этот металл, и такие же равнодушные. В бесконечных коридорах дворца Одина мерцают золотом бесчисленные факелы, по золотистому мрамору полов скользят тенями слуги. Среди множества залов есть и Вальхалла, куда может войти только Один. Ибо это место принадлежит только павшим. Они смеются, вспоминают свои подвиги, хвастаются ими, как и своим оружием. Они пьют вино, что льется бесконечной рекой, едят мясо, что никогда не кончается, приветствуют быстрокрылых валькирий, что приводят в этот чертог новых воинов. Правда, в последнее время их становится все меньше, но разве мертвым есть до этого дело? – Твой мир, лучник... – повернулся к Бартону Локи, лихорадочно блестя глазами. – Неужели ты никогда не задумывался, почему все так и норовят завоевать именно твой мир? Почему? – Почему? – завороженно задал требуемый вопрос Клинт. – Потому вы – смертные! – трикстер вскочил со своего кресла и начал стремительно вышагивать по крыше. Видимо, это наболело в нем давно, так слова лились с его губ непрерывным потоком, и ему даже приходилось помогать себе жестами. – Понимаешь? Вы смертные, ваш век короче, чем наш вздох! Вы единственная краткоживущая раса среди всех девяти миров и того количества народов, что его населяют. Вы торопитесь жить, чтобы не растерять бездарно отведенный вам миг. Между решением и исполнением у вас может пройти меньше секунды. Вы стараетесь не откладывать на потом свои дела, кроме самых трусливых и ленивых. И это стремление жить окутывает ваш мир тонким флером, притягивая к себе давно равнодушных бессмертных. – Мы живем долго, Сокол, – опершись о подлокотники, Локи склонился над Клинтом так, что тот откинулся назад и постарался вжаться в спинку как можно глубже. – Долго, ибо мы бессмертны. Да, нас можно убить, но какой ценой? Именно поэтому Тору ничего не грозило, когда он напал на Йотунхейм – будет шанс, и они сделают то же самое. У бесконечного времени есть всего один порок – скука. СКУКА!!! Когда испробованы ласки женщин и неподатливость мужчин. Когда вино кажется кислятиной, а нежнейшее мясо – жесткой подошвой. Чем нам развлекаться, лучник? Пирами, войной, интригами. Пиры надоедают быстро. Война затягивает, но однажды ты или сходишь с ума, становясь безумным зверем, или пресыщаешься ей так, что она вызывает в тебе только отвращение. Хотя бы века на три-четыре. И остаются только интриги. Ты думаешь, если бы я завоевал... Хотя, нет. Если бы я завоевал твой мир, то на меня ополчились бы все. Ваш огонь греет всех нас, а стань этот мир моим, то и его огонь принадлежал бы только мне. Я бы не позволил так бездарно тратить его ресурсы. А вот просто поиграть и опять оставить в общем пользовании... Меня бы просто пожурили, посадили под домашний арест на год-другой и все. Понимаешь, Сокол? Если я сейчас вернусь в Асгард, мне ничего не будет за то, что я здесь натворил. – Какие же тогда вы боги? – сдавленно проговорил Клинт, часто моргая. Глаза неприятно пекло, и ему совсем не хотелось думать, что это слезы. – За что же вам тогда поклонялись?! – За что? – так же быстро, как вспыхнул, остыл Локи. – За то, что мы давали им – за веру. – Веру-у? – теперь настала очередь Бартона кривится в неприятной гримасе. – В кого? В тупую блондинку с молотком? В лжеца и обманщика? В хитрожопого политикана?! Хлоп! Сильная пощечина прекратила этот поток вопросов, грозивших стать истерикой. – Придержи язык, Сокол, – тихо, и оттого еще более угрожающе прозвучало предупреждение. – Не тебе судить нас, и не тебе делать выводы. Ты до сих пор не смог разобраться в своей жизни, чтобы судить тех, кто помнит те цивилизации, что существовали задолго до твоей. На твоем месте я бы задумался о себе, солнце-то уже садится. А настроение ты мне подпортил, что ни говори. Последние слова обрушились на Клинта ледяным душем. А припомнив, от чего это самое настроение испортилось, Бартон дал себе слово, что если его язык еще раз произнесет что-нибудь прежде, чем он подумает, то он его сам себе отрежет. У него был на сегодня план действий. Однако из-за эмоционального всплеска сил на него не осталось. Придется воспользоваться планом Б. * * * Клинт судорожно глотнул воздух пересохшими губами и проклял себя за малодушие. Что ему стоило взять себя в руки и выполнить свой собственный план?! Но нет! Он изволил расклеиться, как сопливая барышня и показать характер. Показал? Молодец! Теперь терпи. За покорность Локи наказал его болью и удовольствием. За сопротивление – унижением и удовольствием. А за равнодушие – болью и унижением. По ощущениям лучника, сегодня трикстер его точно порвал. На третий заход – так уж точно. Каждое движение отзывалось в измученном анусе вспышкой раздирающей боли, но Локи не выказывал никаких признаков того, что дело движется к завершению. Нет. Он двигался ровно, размеренно, лишь иногда срываясь на более быструю долбежку, но очень скоро возвращаясь к предыдущему ритму. Внутренние часы давно уже дали сбой, часов механических в спальне не было, но, кажется, дело было ближе к утру. И в наказание за равнодушие, с которым встретил его Бартон, об удовольствии, хоть каком-то, сегодня не стоило даже мечтать. Да бог с ним, с удовольствием! Пусть это прекратится! Пожалуйста... пожалуйста... Очнулся Клинт, когда солнце вовсю светило в окна. Вопреки ожиданию, в кресле рядом с постелью никто не сидел, а возле руки традиционно лежала баночка с мазью. Правда, сегодня она была другого цвета, что наводило на грустные мысли вкупе с теми сигналами, что подавало истерзанное тело. Похоже, лучше сопротивляться, соглашаться, покоряться, но никогда – не оставаться равнодушным. Тяжело соскользнув с постели, стрелок проковылял по коридору в купальню, не забыв прихватить с собой мазь. Когда он закрыл за собой дверцу душевой кабины, то был весь покрыт противным холодным липким потом от тех усилий, что пришлось приложить для преодоления этого короткого пути. Контраст горячего и холодного душа, вроде, немного помог, но, стоило только попытаться нанести мазь, как его от пяток до затылка прошило раскаленной спицей боли. Едва не рухнув, Бартон кое-как отдышался, и предпринял новую попытку. Как показали события, вряд ли Локи остановит его состояние, если в голову трикстера втемяшится преподать очередной урок. А выносить что-то подобное только из-за собственной глупости и малодушия... увольте. А если уж Локи придет к нему и сегодня... Опробуем план А. Наверное, с него бы и стоило начать, но если не подействует и он, что тогда делать ему, Клинту?! * * * – Хм... – Старк... – укоризнено. – Хм... – Тони... – требовательно. – Старрк... – угрожающе. – Хм... – Добро пожаловать в Башню! Я рада, что вы осознали всю губительность своего решения и решили помочь в его исправлении. Джарвис покажет вам свободные комнаты, с планировкой вы более менее знакомы, как и с ее обитателями, я сейчас поговорю с Тони, да Тони, нам с тобой предстоит КРАЙНЕ серьезный разговор, пока вы можете пообщаться с остальными, а мы уходим. – Но, Пеппер! – Энтони Эдвард Старк! Мы с тобой сейчас идем в кабинет, где ведем беседу на тему союзников, ошибок и прощения этих самых ошибок. – Пепп! Это же...! – Тони, я пока не слепая, слава Богу! И я прекрасно вижу, кто это! Поэтому я и разрешила им пройти в Башню. – Пеппер, милая, это Фьюри. Понимаешь? Тот самый Ник Фьюри, который промолчал и тем самым не дал времени хоть что-то придумать, когда была возможность. И его верная тень, которая без малейших колебаний убьет любого из нас даже не по щелчку пальцев, а по миганию его глаза! – Мистер Старк, я здесь не затем, чтобы воевать с вами, – сложил руки на груди Директор Щ.И.Т.а. – А зачем еще? О, ЧЕРТ!!! Только не говорите, что на нас кто-то еще напал и ваш гребаный Совет требует, чтобы мы разобрались с этими нахалами! – Нет. Я здесь, чтобы узнать... У вас свободных вакансий для еще двух безработных не найдется?
====== Глава 9. ======
Застыли все: мисс Поттс, сам Старк, Роджерс, Романова, которые так же были свидетелями этой в высшей степени странной просьбы. – Безработных...? – уточняюще переспросил Старк. – По собственному желанию, если это так важно, – ухмыльнулся на это Фьюри. – Ну... такое дело не грех и отпраздновать! Так, Джарвис, закажи пиццы, и побольше, а мы сейчас пойдем в гостиную, и наш гость расскажет нам, как он докатился до жизни такой. А насчет вакансии – увы. Свободна только швейцара, на которого меня уже давно уговаривает Пеппер. – Фьюри, в чем дело? Насколько я знаю, инициатива “Мстители” – это целиком и полностью ваше дело. Вы были инициатором, вы отбирали кандидатуры и именно вы продавливали ее в вашем Совете. Как так получилось, что вы ушли из вашего обожаемого Щ.И.Т.а? – после щедрой порции зубоскальства Тони перешел к делу. Ради такого в гостиной собрались все нынешние обитатели Башни, даже Беннер покинул свои обожаемые лаборатории, в которых дневал и ночевал. – Мне не нравится то, во что превратилась эта организация, – покачал в руках стакан с колой бывший Директор. – У власти не бывает чистых рук, на них всегда есть кровь. И не только противников, но и своих. Или гражданских, если риск считается допустимым. Однако нынешний СовБез перешел некоторые... границы. После вашего ухода они упрекнули меня, что я не задержал вас в этой организации, так как технологии Старк Индастриз пришлись бы весьма кстати. А когда им заметили, что вряд ли такой человек, как вы, Старк, будет работать на организацию, которая весьма хладнокровно обменивает своих или готова пустить ядерную ракету на мирный город, то мне приказали оказать на вас давление посредством мисс Поттс, которая по всем данным является для вас наиболее близким человеком. – Шантаж... – откинулся в кресле Тони. – Чего еще стоит ожидать от кучки политиканов, которые трясутся только за две вещи: власть и собственные задницы. Возможно, когда-то они и руководствовались более благородными мотивами, но это было так давно, что уже неправда. – Пепп... Теперь ездишь только с Хэппи. Видишь нового человека – как бы он ни доказывал, что от меня, остаешься в людном месте и связываешься со мной. Ну, не мне тебя учить. Одна теперь тоже не ходишь. Наташа, если у тебя нет планов, не прочь побыть секретарём еще раз? – повернулся к рыжеволосой Старк. – Пока мы не знаем, где Клинт и что с ним, без проблем, – согласно кивнула шпионка, которой помощница Старка нравилась. Не как женщина, а просто так. Силой духа, своим спокойствием и невозмутимостью в почти любых обстоятельствах. – Тогда о’кей. По одному Башню не покидаем, и обязательно ставим Джарвиса в известность, куда и на сколько. Господа, мы на войне, и возмущение здесь неуместно. – Тони, мы-то тебя поняли, а вот как насчет тебя? – насмешливо посмотрел на миллионера Капитан. – Почему-то мне очень сильно кажется, что правила ты объясняешь только нам, не примеряя их на себя. – Потому, мой далеко не юный падаван, – хмыкнул Старк. – Ты у нас сама невинность, и готов поверить любому, кто имеет хоть крохи власти. Мне не улыбается вытягивать тебя из какой-нибудь лаборатории, где тебя начнут препарировать, пытаясь разгадать секрет сыворотки. Наташа дама у нас самостоятельная, прекрасно знающая, что к чему. Брюс сидит в Башне безвылазно, потому как здесь он обрел свой персональный рай, и искать что-то еще за пределами ему нечего. А вот я – венец творения. Меня трогать опасно – я такой шум поднять могу, что ваш Совет будет сидеть в дерьме по уши. Это если они пойдут не силовыми методами. А если силовыми... Ну, я это еще никому не говорил, но я усовершенствовал Марка так, что он явится на мой зов всего за пару минут. Ну, если мы не на другом краю света – я пока не придумал, как заставить его двигаться со скоростью света. Увы. Да. Так что, они в пролете. А выходить мне придется. – Тони, тебе не кажется, что ты слишком много на себя берешь? – недобро глянул на него Роджерс. – Мы все уже взрослые люди и можем сами решать, стоит ли риск того, чтобы... – Стив, хватит, – жестко оборвал его Старк, с которого вся улыбчивость и язвительность стекла, как вода с зеркала. – Тебе напомнить, сколько нас было в команде и сколько сейчас? И почему так случилось? Тренируйся, самообразовывайся, готовься. Делай, что хочешь, но при этом не забывай, что у нас ДВА врага: СовБез и Локи. И еще неизвестно, который – хуже. – Старк, есть хоть какие-нибудь подвижки в поисках? – после короткого молчания задал вопрос Фьюри. – Нет, – устало откинувшись назад и запустив обе руки в шевелюру, тяжело вздохнул мужчина. – Иногда бывают короткие всплески, но они настолько кратки, что уловить точное местонахождение не получается. Только одно ясно точно: он здесь, в Нью-Йорке. И остается надеяться, что Леголас вместе с ним, а не... – А не... что? – переспросила молчаливая тень директора, Мария Хилл. – Мне иногда кажется, что Клинту лучше было бы... умереть, – вскочив со своего места, Старк отошел к окну, явив импровизированному совету свою спину. – Старк, думай, что говоришь! – воскликнула Романофф, стиснув свой стакан так, что он едва не брызнул во все стороны осколками. – Если это одна из твоих шуточек, то она абсолютно не смешная! – Агент Романофф, я сейчас менее всего хотел пошутить, – скривился в неприятной гримасе Старк. – Однако хочу задать вам вопрос: а вы вообще отдаете себе отчет, с кем мы имеем дело? Точнее, имеет дело агент Бартон? – Клинт выдержит! – запальчиво воскликнула женщина. – Выдержал же, и не сломался он в первый раз! – В первый раз он попал под влияние магии, причем – против своей воли, – тихо заговорил Фьюри. – Старк пытается сказать именно это. А сейчас – он сам лишил себя свободы, отдавшись во власть не просто безумца, а очень могущественного безумца. Которому лет больше, чем всем здесь присутствующим вместе взятым, и который наверняка виртуозно научился причинять боль и ломать любого. – Вы подразумеваете “Стокгольмский синдром”? – сгорбилась Наташа. – В лучшем случае, – согласно склонил голову директор. – О худших вариантах... Я о них предполагаю, но предпочитаю надеяться на лучшее. – Сэр, проверка завершена, – раздался в комнате еще один голос, от звучания которого все вздрогнули, а кое-кто едва не подпрыгнул. – Ник Фьюри был уволен с должности Директора организации Щ.И.Т. Так же вместе с ним была уволена его адъютант – Мария Хилл. Увольнение произведено шесть дней назад. За этот срок было совершено восемь покушений, в результате которых погибло четверо гражданских, двенадцать военных и шестеро полицейских. Советом Безопасности выпущена директива “Уничтожить любой ценой”. Заблокировано два легальных, четыре нелегальных счета мистера Фьюри. Еще три нелегальных счета в поле зрения Совбеза не попали. Так же заблокированы легальный счет мисс Хилл, и три нелегальных. Шесть основных счетов в поле зрения Совбеза не попали. Аннулирован доступ к базам данных мистера Фьюри и мисс Хилл. В данный момент я веду более детальную проверку фактов. – Уволились по собственному желанию? – ехидно поднял брови Старк. – Я же не сказал, что мои работодатели были этому рады, – невозмутимо пожал плечами Ник, глядя на Старка ну о-о-очень честным и невинным глазом. * * * Клинт прекрасно отдавал себе отчет, что его сопротивление – глупость, которая только продляет агонию. Целый город по цене одного... Смешно надеяться, что за него кто-нибудь вступится. Слишком уж неравнозначный обмен получится тогда. Директор понимает это лучше всех. Фил... На этом имени мысли лучника споткнулись и он судорожно вздохнул. Фил мог бы попросить, но получив отказ, настаивать не стал бы – он был хорошим агентом и человеком, поэтому посчитал бы свой долг выполненным и на том успокоился. Хилл... Ага, сейчас! Вот уж у кого воистину стальные яйца! Локи просто не сталкивался с ней близко, иначе бы посчитал Наташу по сравнению с этой образцом женственности и мягкости. Наташа... Как только они хоть немного освободятся, она пойдет в бар, и выпьет за него, а заодно, может, набьет кому-нибудь морду. Беннер. Ну, будет забавно, если этот здоровяк вообще вспомнит, что в команде был такой парень – Клинт Бартон. Тора вот жалко – это дитя средневековья не знает нынешней политики, и будет искренне возмущаться, не понимая, что все давно решено и рисковать всем ради одного никто не станет. А Роджерс и Старк... Увы, но в чем-то эта язва прав: Роджерс похож на сосульку. Не в том плане, что умудрился, как мамонт, провести семьдесят лет в вечных льдах и отлично сохраниться, а в том, что он не пойдет против приказа. Этот парень воевал, не так, как они, а по настоящему, командовал людьми и отлично понимает, что один – невеликая плата за целый город. На него даже не обидишься-то толком. А Старк... Ну, этот чисто из принципа может поднять шум, но быстро остынет, стоит только появится на горизонте очередной длинноногой модельке или интересной идее. Клинт остался один на один со своим самым худшим кошмаром: он остался один. И выгребать из этого дерьма предстоит только своими силами. Он, простой человек, не обладающий никакими суперсилами, против тысячелетнего безумца, добивающегося от него не пойми чего. Есть четыре основные модели поведения в таких ситуациях: покорность, сопротивление, равнодушие и принятие. Первые три он опробовал в первую очередь, хотя, по логике вещей, стоило начать как раз с последней, как наиболее вариативной. И наименее травматичной. Но Господи, как же не хотелось этого! Это значит, что он сдался, что он готов на что угодно ради сохранения своей жизни. Но это же не так! Он все еще ищет, нащупывает лазейки, пытается понять, чего именно добивается от него Локи. А он добивается, абсолютно все его действия говорят об этом. Будь дело только в сексе, трикстер уже давно бы затащил бы его в постель, но нет. Он не сделал этого тогда, когда Клинт находился под его командованием. Он где-то пропадал четыре дня прежде, чем сделал это сейчас. Локи ждал. Чего-то или кого-то. Он даже дал Клинту сутки, чтобы тот оклемался от последнего ночного визита. Готовя себя к сегодняшней ночи, Бартон беззвучно шептал молитву безымянным богам, чтобы его предположения оказались правдой. Иначе вместо смерти физической, к которой он был готов любой момент, его ждала смерть личности. Участь, гораздо страшнее любых пыток или насилия.