Паук расстегнул защелки на чемодане.
- Мне его выпотрошить?
Гулливер поднял взгляд. Он выглядел самым свихнувшимся человеком, каких только встречал Эдди.
- Мне кажется, ты допустил смертельную ошибку, - произнес Эдди. - Нам пока не нужно, чтобы кто-то об этом знал.
Гулливер, не моргая, смотрел на него.
- Мясники, - пробормотал он.
- Давай его грохнем, - сказал Паук.
Эдди помотал головой. Он выглядел не злым, скорее, смущенным.
- Что же делать, - тихо произнес он.
- Если отпустим этого мелкого пидора, он тут же ломанется в полицию и нас сдаст. Ты же понимаешь. Вариантов нет.
- Ты именно так и сделаешь? - спросил у Гулливера Эдди. - Ты предашь нас?
- Ну, разумеется. Грязный педрила нам всё поломает, - сказал Паук. - Давай, его четвертуем.
Гулливер ждал смерти и, в данных обстоятельствах, это было наилучшим исходом. В голове у него звенел мрачный голос, обещавший мир и покой. Не так уж и плохо. Если повезет, он не почувствует, как лезвия впиваются в его тело, как слезает с него кожа.
И тут он что-то услышал. Будто собака барахталась в воде, будто кости прорываются сквозь плоть. Нет, это всё у него в голове... однако Паук и Эдди занервничали. Они тоже это слышали. Это полиция? Спасение, пришедшее в последнюю минуту? Такое бывает только в кино. Он умрет и это неоспоримый факт. И смерть его будет кровавой и болезненной. Он мог лишь надеяться, что Эдди убьет его быстро и не даст Пауку продлить страдание.
И всё же, они перестали обращать на него внимание. Они замерли в ужасе и недоумении, прямо как он. Воздух, вдруг, стал тяжелее, наполнился какой-то грязью. Послышался разряд статического электричества. В легких почувствовался холод. И этот шлёпающий звук становился всё громче и громче, всё сильнее и сильнее. Здание, в котором они находились, затряслось, с перекрытий посыпалась пыль, пол заходил неровными волнами.
Что это, блин, такое?
И тут он увидел. И Эдди с Пауком увидели.
Из тьмы вышла женщина. Именно она издавала эти звуки. Она будто была соткана из пленки, была похожа на мутное отражение в зеркале.
С губ Гулливера сорвалось нечто похожее на благодарность. Наконец, пришла помощь... либо что-то гораздо худшее.
Женщина остановилась на краю круга света. И что это была за женщина! Она была пышной, но ни в коем случае не толстой. Всё её тело - бедра, ноги, грудь, вагина - раздувалось и вздымалось. Она была абсолютно голая и совсем не стыдилась этого. Она напомнила ему женщин со старых картин в музее: полная, крепко сложенная. Женщина эпохи Ренессанса, из того времени, когда крупные женщины были в почёте. Он похотливо облизнула губы, на её окровавленных волосах блестел лунный свет.
Гулливер закричал. Крик этот поднимался прямо из его нутра вверх по глотке и вырывался пронзительным визгом.
Это привлекло внимание женщины. Она направилась к нему, из её мертвенно-бледной кожи цвета металла исходило что-то похожее на пар. За собой она оставляла след какой-то слизи, похожий на родовую жидкость, который тянулся за ней, подобно шлейфу свадебного платья. Она шла и с каждым шагом раздувалась, будто рыба фугу... лицо, губы, конечности, гениталии, всё неимоверно раздулось, будто от анафилактического шока, а затем съежилось и превратилось в некую костяную фигуру с блестящими багровыми провалами глаз. Её кожа стала похожа на какую-то эластичную мембрану, сквозь которую проглядывали кукольные лица.
- Мило, - произнесла женщина. - Очень и очень мило.
Гулливер обмочился в штаны, решив, что она говорила о нём.
Но она смотрела на висящих освежеванных женщин, на куски кожи, прибитые к стене.
- Они пришли, - произнес Паук голосом полным благоговения. Он впал в какой-то религиозный экстаз и встал на колени. - Святый боже, они пришли...
- Господи, - проговорил вслед Эдди. - Сёстры Порока.
Они, думал Гулливер. Они?
Ну, конечно, они. Теперь и он видел. Женщина явилась не одна. В районе пупка у неё находился какой-то уродец, сиамский близнец, которого не смогли отделить. В воздухе пульсировал, переливался и трепетал запах чудовищного ужаса.
Гулливер не смог с собой справиться и закричал.
В трех футах над землей висел мочевой пузырь, сотканный из почерневших кусков кожи, швы стягивающие его, то сходились, то расходились, будто он дышал. Чуть ниже он заметил куски красной плоти. Нечто похожее на щупальца пыталось выбраться из этого мешка, но быстро всасывалось обратно. У твари не было ног, только желтого цвета иссохшая рука торчала сбоку, а сверху сидела голова с белым одутловатым как у утопленника лицом. Каждый её вдох сопровождался булькающими звуками и струйками гноя, вылетавшими из пасти и издававшими такую жуткую вонь, что Гулливера чуть не вырвало. Казалось оно заметило его... тварь уставилась на Гулливера единственным белесым, похожим на яйцо, глазом.
В голове у Гулливера разверзся бездонный провал. Настоящий кошмар. Галлюцинация, порождение больного сознания. Существо коснулось его разума и он узнал их имена - пухлую женщину звали Хаггис Сардоникус или Мешок Зла, а её близнеца звали Хаггис Умбиликус или Мешок Пупочный.
- Вы порадовали нас, - сказала Хаггис Сардоникус голосом похожим на воркование голубя. - Почтили нас.
Она говорила за обеих, её близнец говорить была не способна.
Паук рядом с ними выглядел совершенно беспомощным.
- Вы - Сёстры? - спросил он. Его голос дрожал.
- Вы нам льстите, сэр.
- И вы пришли, чтобы проводить нас в Земли?
Сардоникус хихикнула, будто маленькая девочка.
- А он мудр, сестренка. Он знает.
Умбиликус проскрипела в знак согласия.
Гулливер так трясся, что не мог связать двух слов.
- Мы хотим пройти в Земли, - сказал Эдди.
- В своё время, малыш, - ответила женщина. - В своё время. Мы хотим быть уверены. Ты же понимаешь, да? В каждом поколении очень много достойных. Мы должны выбирать со всей тщательностью.
Гулливер сглотнул. Она пахла гнилыми орхидеями и землей. По сравнению с её сестрой, вонявшей тухлой рыбой, это было, практически, благовонием.
Эдди выглядел обеспокоенным. Он шагнул назад.
- Как вас зовут? - спросила женщина.
- Я Паук, а это Эдди Зеро.
- Зеро? - переспросила женщина. - Зеро?
- Сын Доктора.
Хаггис Сардоникус кивнула, будто была довольна услышанным. Она по-волчьи ухмыльнулась, кожа снова покрылась грязным потом. Её сестра увеличилась и сдулась обратно.
- Такой же милый, как и отец. Редкая находка.
- И когда мы сможем пройти? Как...
- В своё время. Нам нужно больше ваших картин. Членство в нашем клубе очень ограничено.
Паук выглядел счастливым.
- А пока, оставьте нам его, - сказала женщина, облизывая губы. - Он очень понравился моей сестре.
Гулливер ощутил, как им овладел жуткий иррациональный страх. Нужно схватить нож, а затем убить себя до того, как этот страх убьёт его, решил он. Он пополз назад, не обращая внимания на загораживавших ему путь Эдди и Паука. Всё закончится именно здесь... но их прервали.
- Эй! - раздался голос и комнату осветил свет фонаря. - Вы что тут делаете... О, господи...
Это оказался ночной сторож или кто-то из районных добровольных патрульных. Но кто это был, стало неважно, потому что к нему бросилась Хаггис Умбиликус. След её вони пронесся мимо Гулливера и это было зловоние убитых, какое царит над полем битвы. Человек успел только вскрикнуть, как она набросилась на него. Её волосы обвились вокруг старика, она раскрыла пасть, брюхо разверзлось и поглотило его. Он успел ещё раз вскрикнуть, прежде чем его мозг оказался раздавлен, глаза выдавлены, а кости, буквально, высосаны из плоти. Мужчину разорвало на части, размазало и вывернуло наизнанку. Он стал частью Хаггис Умбиликус. Она захлопнулась, как раковина, и человек исчез навсегда.
Гулливер воспользовался своей единственной возможностью.
Он вскочил на ноги и выбежал прежде, чем Эдди и Паук сообразили задержать его. Он выбежал на улицу, вдохнул ночной воздух, зловоние и слабость остались позади. Если его кто-то и преследовал, он этого не знал. Он бежал, не оборачиваясь, потому что понимал - это единственный шанс на спасение.
Он перелез через ворота и побежал по улице, удаляясь от пивоварни, от адских тварей и их подручных. Он был жив, но разум его уже никогда не будет прежним.
Хроники общества храмовников - 3
Общество раздобыло себе подопытную крысу.
Ею оказалась малолетняя проститутка по имени Джина. Она пришла в их дом и они вместе выпили. Её бокал был отравлен. Она провалилась в глубокий сон, а очнулась голой и прикованной к стене в комнате на верхнем этаже. Окон в комнате не было, только тусклая лампочка неравномерно качалась под потолком. Стены её небольшой тюрьмы были завешаны зеркалами и она могла со всех сторон наблюдать за своим падением во тьму. Одно из зеркал - небольшое овальной формы - было двухсторонним и через него члены Общества наблюдали за её разрушением.
Всё складывалось идеально.
Зеро решил, что этого будет достаточно, чтобы её сломать. Всё это время она должна оставаться одна, периодически оказываясь в кромешной тьме.
Они уже получили испуганную жертву, настало время переходить к следующему этапу. Стэдлеру всё это не нравилось, но виду он не подавал. Как порядочный СС-овец он убедил себя, что просто выполняет приказы Общества... или Зеро, что, по сути, одно и то же.
Граймс и Стэдлер являлись в Дом Зеркал раз в неделю, Зеро же приходил сюда гораздо чаще. Почитать или, как он говорил, кинуть кусок мяса заложнице.
Однажды Граймс опаздывал на встречу.
- В данный момент я работаю над одной интересной теорией, - сказал Зеро Стэдлеру. - Хочешь послушать?
Стэдлер отпил из бокала.
- Почему нет?
- Допустим, у нас есть два очень похожих по физическим параметрам человека. Типа близнецов, одинаковых внешне, но не являющихся родственниками по крови. Мы берем их и помещаем в комнаты, вроде той, где сейчас Джина. Разделяем их. Просим одного рассказать всю историю его жизни, во всех подробностях. Жизнь, любовь, историю, места жительства, всё. Разумеется, сначала он будет отказываться. Но, когда мы начинаем морить его голодом, он сдается. Он всё рассказывает, абсолютно всё. К этому времени он оказывается на грани безумия, что готов сделать, что угодно. Он рассказывает несколько дней, а мы всё записываем, - Зеро замолчал, прикуривая. Его глаза блестели. - Затем мы принимаемся за другого, с ещё большей активностью. Мы разрушаем его, как планировали разрушить Джину. Доводим его до состояния, когда он уже не помнит кто он и что он. Доводим его психику до детского состояния. Затем помещаем его во тьму на несколько недель, даже месяцев, оставляем его один на один со своим пустым разумом и прокручиваем ему запись рассказа первого человека. Раз за разом. Раз за разом. День за днем. Когда он бодрствует и когда спит. Единственное, что он получает - это информация, ничего более. Что, по-твоему, получится через несколько месяцев?
Стэдлер пожал плечами.
- Измученный записями сумасшедший?
- Может быть. А может, получится клон первого человека.
- Это нереально.
- Почему же? Не забывай, у второго нет никаких воспоминаний, никаких знаний о себе самом, только сжигающее желание быть кем-то.
- Но его жизнь никуда не делась. Вне зависимости от того, как выебан его мозг, что-то может вызвать эти воспоминания обратно.
- Возможно. Только ты забываешь, что его подсознание связывает прошлую жизнь со страданием и страхом, и отказывается становиться частью его. Оно принимает новую жизнь, потому что она освобождает, дарует равновесие.
- Думаю, это возможно.
- Совершенно точно, возможно. Особенно, если при этом применять современные наркотические препараты.
- Мысль сама по себе... довольно ужасна.
Зеро оставил этот комментарий без внимания. Мораль и этика не имели значения в этих, как он их называл, исследованиях.
- Если продолжать этот эксперимент, - продолжал он - если поместить второго человека в наркотический гипнотический транс, а затем внушить ему личность первого, он, без сомнений, её примет и забудет старую. Ему можно внушить некое кодовое слово, которое запустит эту искусственную личность. Он будет чувствовать себя, как человек, страдающий амнезией, старая личность навсегда останется в прошлом.
Стэдлер опустошил бокал.
- Это всё замечательно, но где их взять? Двух практически одинаковых людей?
- Допустим, я знаю, где.
- И кто же это?
- Граймс и ещё один.
- Хочешь проверить свою теорию на нём?
- Со временем. В нем много страхов, которые можно и нужно использовать. Подумай об этом.
Стэдлер задумался и эти мысли ему не понравились.
- Бред какой-то, - сказал он.
Зеро улыбнулся. То же самое сказал Граймс, когда он предложил использовать в качестве подопытного Стэдлера. Однако в отличие от Граймса, Зеро нашел дублера для Стэдлера.
Говорить вскоре стало не о чем. Нужно было заняться делами. Зеро предложил этой ночью изучить природу смерти. Сутенер предоставил им подходящую жертву и на чердаке, в окружении зеркал, они приступили к работе над ней.
Это была первая из многих подобных ночей.
Это была ночь, когда на свет явился Доктор Кровь-и-Кости.
Милый мистер Билли
Лиза Локмер проснулась с мыслями об Эдди Зеро. Прошло два года с тех пор, как она говорила с ним последний раз и с тех пор постоянно думала о нём.
Однако её голову занимали и другие мысли.
Не последней среди них была мысль о том, что она увидела в Доме Зеркал. С того животного, крысы или кошки, содрали всё мясо. Совершенно точно. Будто сильнейший ветер сдул с него всю плоть и заодно почистил пол. Но что способно на такое? Что сдуло с невинной твари всю плоть? Что сдуло с досок пыль и краску? Логичного объяснения подобному не было. Её ум учёного оказался совершенно беспомощен. Её бы не волновал этот вопрос, если бы всё это не случилось прямо напротив зеркала. Именно этот факт и беспокоил её сильнее всего.
Лиза была не из тех людей, которым нравятся тайны. А эта её по-настоящему тревожила.
Размышляя о загадках, она снова вернулась к мыслям об Эдди. Теперь она была убеждена, что он всё ещё в городе, возрождает кошмары отца. Твердых доказательств у неё не было, она просто знала. Это была чистая интуиция. Где-то там, в данный момент он сеял смерть среди невинных. И всё ради того, чтобы кормить собственное раздувшееся эго. Фенн был убежден, что его можно поймать обычными методами, но Лиза так не считала. Она единственная в этом мире, помимо самого Эдди, знала, на что он способен. Знала, насколько он был умён.
Странно всё складывалось. Она прибыла в город как раз в тот момент, когда в доме Уильяма Зеро произошло убийство. Был ли это Эдди? Она считала, что да. А вчерашнее убийство? Его она тоже считала делом его рук. Просто чувствовала неким шестым чувством. В том факте, что всё случилось в том самом доме, где начинал и, так или иначе, закончил свой путь Доктор Кровь-и-Кости, была определенная логика. К тому же всё началось с её прибытием в Сан-Франциско. Если бы она не была уверена в обратном, то решила бы, что сама стала катализатором этих событий. Но это, всё же, совершеннейшая глупость.
Во время сеансов терапии Эдди о многом ей рассказывал. Он говорил то, чего никогда бы не рассказал другим докторам в Колинге, а с ней он делился только, когда она выключала запись. Он всё распланировал и поведал ей, как это должно быть. И как только ему удалось одурачить остальных и выбраться, его план пришел в действие. Он очень умен. И, в своё время, выполнит обещанное.
Он без проблем обвел вокруг пальца Куиллана, Ривза и Штейдмейера. Эти дураки даже не поняли, что ими управлял самый настоящий мастер. Если мысль о слетевшем с катушек сексуальном маньяке никого не испугала, Лиза была готова рассмеяться вслух.
Однако Эдди не был каким-то очередным обычным психом (если такие вообще существовали), поэтому он представлял огромный интерес с научной точки зрения. Его наваждение было в меньшей степени психическим расстройством, оно, скорее, было некой ролевой игрой. Иногда он красочно, будто умелый актер, демонстрировал своё безумие. А иногда вёл себя, как разумный практичный человек. Вот, последнее, как раз и оказалось проблемой. С точки зрения закона он являлся совершенно здоровым.