Г. - Ты так делаешь?
Ф. - У нас все так делают - это закон такой.
Г. - Вот у меня другой закон, к сожалению.
Ф. - Городские, конечно! Извините, не знаю Вашего имени?
Г. - Глэм.
Ф. - Слушай, Глэм! Ты думаешь, что я и на самом деле люблю свою Машу? Ха-ха! Я вот сейчас денежки здесь получу и поеду к проституткам, а потом к своей Маше. А, денег половину спрячу!
Г. - Так ты же говоришь - у вас любовь?
Ф. - Ты, как со своей Луны свалился - конечно, любовь! А, что это? Если не будешь говорить, что это любовь, тогда ничего и нет совсем. Надо себя обманывать.
Г. - Тогда твоя Маша тебя тоже может и не любит совсем?
Ф. - Пусть не любит. Пусть лучше боится. Я специально её беру с собой в сарай, когда свиней убиваю, чтобы видела, на что я способен. Она тогда прямо воет от страха, а я её верёвками привязываю возле кабанов и штыком их закалываю. Пусть знает - кто в доме хозяин!
Г. - А, ты, Федя, человека убить можешь?
Ф. - Хы! А, чем человек от свиньи отличается? Есть такие мрази, что даже хуже свиней!
Г. - Для этого нужна особая причина?
Ф. - Я тебе так скажу, Глэм - если надо, значит надо! Если нужно будет тебе подсобить - поможем! Вся магия - в тишине! Что, в небе по-другому?
Пауза.
Ты, вот что, Глэм - я вижу ты тут потерянный какой-то совсем на этой своей крыше. Разговоры какие-то у нас неправильные пошли. Послушай меня, колхозника - поехали со мной! Я тебе бабу найду, кабана дам, козу! Соседка у меня в соку - мужика хочет, аж пищит! Возьмёшь с собой трубу свою подзорную и сто лет проживёшь без проблем и ещё и детей наплодишь! Небо везде одинаковое! А, тут - дешёвка, а не жизнь! Думаешь, я про собаку не знаю? Мне уже всё доложили! Гниды они, соседи твои! Но, я - понятно, а ты - подумай! Ну, нет там у нас такой анархии! Тут бабы распущенные - в конец!
Пауза.
И ещё, ты тут на крыше сидишь и ничего не знаешь - смута скоро будет! Революция! Валить отсюда надо срочно! Колбасу тебе оставляю, чтобы ты тут не подох от голода, и зайду завтра, а ты подумай! Понравился ты мне, Глэм! Прозрачный такой, как на ладони! Пока!
Федя кладёт колбасу на стол. Берёт корзину. Уходит.
***
Глэм нервно ходит по крыше. СТУК В ДВЕРЬ. Заходит ХУДОЖНИК АЛЬБЕРТ с мольбертом и красками в руках.
Ставит мольберт и подходит к Глэму. Протягивает руку, крепко жмёт её. Глэм морщится от боли и трясёт рукой. Альберт СМЕЁТСЯ.
А. - Слабенькие у тебя ручки, Глэм! Меня зовут Альберт. Я живу на пятом этаже.
Г. - Альберт - Художник!
А. - Да, я художник! А, ты - звездочёт! Что нового в небесах? Какие прогнозы? Ха-ха!
Г. - Во Вселенной изменения происходят очень медленно. В этом её отличие от нашей жизни.
А. - Это точно сказано! Смотри - не смотри, а можешь ничего так и не заметить. Короче - можешь сдохнуть в ожиданиях, а небо так ничего тебе и не скажет.
Альберт берёт в руки бюст Эйнштейна и задаёт бюсту вопрос.
А. - Чё, молчишь, теоретик? Я - не прав?
Ставит бюст обратно на стол.
А. - Никогда не верил этому выскочке!
Г. - Странно Вы как-то рассуждаете для художника.
А. - А, ты разубеди меня! Вот, скажем, поведай мне суть своего исследования. Объясни мне - где я нахожусь и на что мне потратить свою короткую жизнь. Говорят, что учёный должен за минуту суметь рассказать ребёнку, чем он занимается.
Г. - За минуту? Ладно. В космологии существует теория "клубка" - чем больше ниток наматываешь на клубок, тем больше точек соприкосновения с неизвестным. Вывод - чем больше ты знаешь, тем меньше ты знаешь.
А. - Понял. Меньше знаешь, лучше спишь! А, величина Вселенной?
Г. - Для понимания примитивного устройства бесконечности можно представить, что Земля - это эта крыша, на которой мы сейчас стоим, а Вселенная - это Земля. Представил?
А. - Да! Понял! Пропорции впечатляют! Хороший образ.
Г. - И так до бесконечности, насколько хватит воображения.
А. - И ты живёшь в этом холодном безразличии Вселенной?
Г. - Да, я уже привык.
А. - На Земле часто бываешь?
Г. - Детский вопрос.
А. - Хорошо. Тебя кто-нибудь любит в этом мире, Звездочёт?
Г. - Не понимаю вопрос.
А. - Понимаешь, Глэм, ты всё понимаешь! Я - тоже философ, но у меня другие законы. Хочешь услышать?
Г. - Прямо как на экзамене по физике в средней школе.
А. - О! Это хорошо, что ты юность свою вспомнил, Эйнштейн! Надо жить на Земле, а иногда прогуливаться по Вселенной! Иногда - когда душа просит. Смекаешь! Разницу улавливаешь, Глэм? У меня закон такой - Великие вопросы бродят по улице!
Альберт подходит к краю крыши и показывает рукой вниз.
А. - Они там - эти великие вопросы, которые нужны художнику. Драма жизни и её великолепие живёт среди нас. Не надо смотреть на звёзды, надо смотреть в испуганные одиночеством глаза растерянных людей. Они всё расскажут, всё поймут, потому что все люди хотят быть счастливыми. Ты стерилизовал себя, потому что боишься жизни. Твои зрители - звёзды, которые никогда тебя не предадут. Очень удобная сцена для самолюбования!
Г. - Я думаю о будущем человечества и надеюсь, что мои открытия помогут миллионам людей. Что в этом плохого? Немногим доступно такое понимание своего предназначения. Да, иногда моя жизнь лишена доступных простому человеку радостей, мои ценности понятны только мне. Я выбрал сам этот путь.
А. - Красивые слова! Знаешь, это как красивая женщина, которая не любит секс. Этакая размалёванная красота - пустота! Вот смотри, сколько хочешь, а дальше никак! Как полчеловека! У тебя есть водка?
Г. - Нет, мне это не нужно.
А. - Бабы не нужны, водка не нужна... Ладно. Сегодня такая ночь, поэтому я решил написать картину. Даже, если ты скажешь - нет, тогда я всё равно не уйду. У меня вдохновение, понимаешь? Я много лет на этой крыше пишу свои картины. Если я не буду этого делать, тогда я умру с голоду.
Г. - Я - не против. Ты мне не мешаешь. Наоборот, я никогда не видел, как это происходит. Тем более, что я всё равно не смогу уже сосредоточиться. Ко мне постоянно заходят разные люди и предлагают разные сомнительные вещи. Странный дом! Все хотят со мной познакомиться. Никогда в жизни я не был так востребован!
А. - Раньше эта крыша была местом, где проходили собрания, танцы, вечеринки. У жителей дома было такое место - это важно, пока здесь не поселился ты. Ты украл что-то романтичное у всех нас из прошлого, поэтому тебя здесь и не любят. Может быть, к новому положению дел смогут привыкнуть, а, может быть, и нет. Тебе надо быть начеку! Хуже всего то, что ты излишне высокомерен! Люди никогда не прощают высокомерия - это закон!
Г. - Я же никому не мешаю! При чём здесь высокомерие? Я не хочу участвовать в жизни людей, которая устроена очень предсказуемо. Я хочу, чтобы меня оставили в покое. Разве я много прошу?
А. - Да, это очень много!
Пауза.
А. - Ты слышишь?
Г. - Что?
А. - Это даже не звуки! Я это чувствую! Мне кажется, что на меня кто-то смотрит!
Г. - Где? Откуда? Здесь никого нет!
А. - Что-то отвратительное наблюдает за нами!
Альберт ходит по крыше и заглядывает в темноту. Затем подходит к мольберту, ставит полотно и делает первые маски.
Глэм испуганно смотрит по сторонам. СТУК В ДВЕРЬ.
Г. - Вот, чёрт, опять кого несёт!
Альберт прячется за картину. Из темноты появляется ЛЁНТИК.
Л. - Сорри! Сорри! Я - ваш сосед. Меня зовут Лёнтик.
Глэм замечает, что Альберт спрятался за картиной. Альберт показывает жестом, чтобы Глэм не выдавал его присутствия.
Г. - Слушаю, Лёнтик!
Л. - Тут такое дело! Я - сосед Ваш! Дело в том, что у меня, у нас...
Г. - Там есть кто-то ещё?
Л. - Да, но он на лестнице. Пусть лучше там стоит.
Г. - Ты уверен?
Л. - Уверен. Если он зайдёт сюда, тогда у тебя будут проблемы.
Г. - С чего это вдруг?
Л. - Будут.
Г. - Я его даже не видел.
Л. - Слушай, Сосед, он мой брат, понял? Если он даже не прав, то всё равно я принимаю его сторону.
Г. - Но, мы даже не выяснили прав кто-то или нет.
Л. - Объясняю ещё раз - мой брат не бывает не прав. Он всегда прав, поэтому тебе лучше его не видеть.
Г. - Своеобразная справедливость.
Л. - У меня она такая.
Лёнтик подходит к бюсту Эйнштейна, сгибается и смотрит на бюст, затем берёт его в руку. Взвешивает.
Л. - Полезная вещица! Чистая медь! За неё дадут хорошие деньги в приёмном пункте вторсырья. Я могу решить этот вопрос - деньги разделим на троих. Ладно - на двоих!
Глэм забирает бюст Эйнштейна из рук Лёнтика и ставит его на стол.
Г. - Продолжай.
Л. - Ах, да! Ты не подумай ничего такого сверхъестественного! Но, раньше, когда здесь никого не было, мы с моими дружками приходили сюда ночевать. Да! А, сейчас - такое стало невозможным. Ты меня понимаешь?
Г. - Понимаю. Я живу здесь, потому что сейчас - это моя квартира.
Л. - Да, конечно, но из-за тебя нам с братом сейчас придётся ночевать на улице.
Г. - Так устроена жизнь.
Л. - Это верно подмечено. Но, дело в том, что в нашей жизни много разных законов, которые могут отменять друг друга.
Г. - Это как - отменять друг друга?
Л. - Я плевать хочу на ваши законы, ясно? У меня свои законы, потому что я - пролетариат! Теперь понятно, Глэм?
Г. - Ты подготовился к нашей встрече, я смотрю.
Л. - А, что тут готовиться - надо бы заплатить за неудобства, хозяин!
Г. - Это угроза?
Л. - Мы - люди горячие, импульсивные, злопамятные! Я хотел сказать - мы не злопамятные, мы просто злые и у нас хорошая память! Да, так будет лучше! Лады?
Альберт выскакивает из укрытия и хватает Лёнтика за шею. Валит его на пол и ГРОМКО СМЕЁТСЯ. Лёнтик испуганно барахтается под натиском Альберта.
Л. - Альбертик, Родимый, не убивай, Богом прошу!
А. - А, Крысёныш, попался! Блатуешь? Неплохая речь для такого мерзавца, как ты! Не ожидал от тебя такой прыти, дистрофик!
Л. - Альберт, Родной, ты же меня знаешь, мне чужого не надо!
А. - Ещё бы! Мне - и не знать!
Альберт СМЕЁТСЯ и поднимает Лёнтика на ноги.
А. - Брат у него стоит на лестнице! Как же! Пролетариат! Вот, оратор! Придумал же, Змеёныш, себе презентацию! Глэм, у него, у этого безработного пьянюги брата никогда не было!
Г. - А, я ему поверил.
А. - Ты попроси по-человечески! Ну! Вторая серия!
Л. - Дорогой сосед! Мы - люди простые! Давай выпьем за твою новую жизнь! Твой сосед Лёнтик!
Все ГРОМКО СМЕЮТСЯ. Глэм достаёт из кармана деньги и даёт Лёнтику. Тот радостно улыбается и смотрит на кулак Альберта.
Л. - Понял. Сорри! Сейчас вернусь!
А. - Пора тебе заводить новых друзей.
Г. - В этом доме такое неизбежно!
СЛЫШНЫ ОДИНОЧНЫЕ ВЫСТРЕЛЫ. ВОЙ СИРЕНЫ. Глэм и Альберт реагируют.
Они подходят к мольберту.
Г. - Зелёный Олень! Ты так быстро его нарисовал!
А. - Ещё в прошлом году.
Г. - Ты, как Гоген - красные собаки, зелёные олени!
Глэм внимательно рассматривает картину.
Г. - Вот, расскажи мне - как рождается замысел?
А. - Ого! Лезешь в самую душу! А, ты поймёшь?
Г. - Я - доктор наук!
А. - Вот это твоё самое главное заблуждение! Думаешь, если ты - доктор наук, тогда можешь всё на свете понять?
Г. - Абсолютно всё!
А. - Хорошо! Сколько человек зашло на Ноев Ковчег?
Г. - Ной! Так, я же читал Старый Завет! Да! Один Ной!
А. - Правильный ответ - восемь человек. Знаешь, как художники называют не художников? Кстати, образование здесь ни имеет значения.
Г. - Нет.
А. - Люди из зала. Это метафора.
Г. - Люди из зала? Ага, зрители!
А. - Угадал.
Г. - Мы, зрители, которые не способны вникнуть в суть замысла художника. Шансов нет?
А. - Есть! Для этого существуют критики.
Г. - Понял! Вы - хуже астрофизиков!
А. - Нет, хуже нас только поэты! Ха-ха! У тебя инженерный ум! Как ты можешь меня понять? У любого художника художественное понимание действительности - у тебя инженерное, квантовое, математическое! Задача художника - мгновенно доставить зрителя в мир своих ассоциаций!
Г. - Мгновенно? Ага. То есть, я считываю твоё миросозерцание?
А. - Художник выводит зрителя на орбиту собственного созерцания. Художник - это портал, где показывают другое кино.
Г. - Какое кино у Малевича? А?
А. - Ну, вот, опять - "Чёрный квадрат"! Почему все цепляются за него? "Чёрный квадрат" - это гениальное произведение, которое делит всех людей на свете на людей с высшим образованием и без него.
Г. - Ха-ха! Не слышал такого сравнения.
А. - Твоя "чёрная дыра" очень похожа на "чёрный квадрат", не правда ли?
Г. - У меня есть оригинальная версия. Мне её рассказал один потомок Малевича. В Копыле, есть такой город в Беларуси, жил юный Малевич. В его детские обязанности входила добыча торфа, такой местный способ заготовки топлива для обогрева, который они добывали на болотах. Торф вырезали кубиками и потом высушивали. Однажды выпал первый снег, и юный гений увидел поле, усыпанное чёрными квадратами. Вот - и весь замысел! А, ты говоришь - люди из зала! Прототипом искусства является Природа!
А. - Я не слышал такого разоблачения - детские воспоминания! Сомневаюсь в оригинальности такой истории. Хотя, всё равно - впечатляет!
Г. - Альберт, у тебя есть дети?
А. - Я не знаю. Наверное, есть. Хотя, я бы знал об этом. А, что?
Г. - Мы с тобой и есть "Чёрный квадрат"
А. - Ты так считаешь?
Г. - Вся твоя теория жизни - пустоцвет!
А. - Я не люблю детей. Я люблю себя! Женщины от меня без ума!
Г. - Без ума! Женщины! Надо одну женщину сделать счастливой! Одну! И через это понять всех женщин! Много - это ничего!
СТУК В ДВЕРЬ. Заходит Лёнтик и ставит на стол две бутылки водки.
Л. - На улицах творится что-то ужасное! Везде солдаты с оружием. Оцепление. Чуть пробрался обратно.
А. - Какие солдаты? Где?
Л. - Да, прямо у нас возле дома.
А. - Ладно. Давай выпьем!
Глэм достаёт стакан. Пьют водку.
А. - Надо пойти посмотреть, что там происходит. Пошли, быстро!
Альберт и Лёнтик идут к выходу. Лёнтик берёт со стола недопитую бутылку водки. Вторая бутылка стоит на столе.
А. - Глэм, пошли, чего ты ждёшь?
Г. - Мне это не интересно.
А. - Давай, пошли, посмотрим на реальную жизнь!
Г. - Меня это не касается.
А. - Неужели? У тебя есть гражданская совесть?
Г. - Совесть - это трусость.
А. - Ладно. Пошли, Лёнтик!
Альберт и Лёнтик уходят. Громко хлопает входная дверь.
Глэм быстро пьянеет и ложится на диван.
ОДИНОЧНЫЕ ВЫСТРЕЛЫ. РЁВ СИРЕН.
***
СТУК В ДВЕРЬ. Из темноты появляется ТЕРЕЗА.
Т. - Глэм! Глэм! Где ты?
Она подходит к Глэму и садится на диван. Тереза гладит голову Глэма. Он вскакивает и удивлённо смотрит на Терезу.
Г. - В чём дело? Опять сюрпризы!
Т. - Я - Тереза. Меня прислал Альберт. Я его любовница. Он сказал, что ты очень любишь детей. Я тоже люблю детей. У меня два сына и три дочки. Они стоят на лестнице за дверью и ждут. Они нам не помешают.
Г.- Что? Какие дети? Они стоят за дверью? Почему ты оставила их там? Это несправедливо!
Т. - Они будут нам мешать! Вернее, тебе.
Г. - Почему они мне будут мешать?
Т. - Я вижу. Я знаю. Ты будешь стесняться их присутствия.
Г. - Я тебя не понимаю. Ты же мать!
Тереза снимает блузку и прижимается к Глэму. Она ПЛАЧЕТ. Глэм отбрасывает Терезу от себя и идёт к входной двери.
Г. (из темноты) - Здесь нет никаких детей!
СТУК ДВЕРИ. Глэм садится за стол и обхватывает голову. Тереза подходит к Глэму и обнимает его.
Т. - Я люблю детей! Я очень люблю детей! Я хочу, чтобы у меня было много детей!
Г. (безвольно) - Я ничего не понимаю. Ты - похотливая сука!
Т. - Обзывай меня, ругай меня, люби меня! Я - сука, нет, я - самая лучшая сука! Я - настоящая сука, потому что я женщина!
Г. - Я не верю, что Альберт тебя сюда прислал!