Вопросов было много. Но не было ни единого ответа. В раздумьях шатенка провела несколько минут, или часов… это не было важно. Она услышала шаги и, поднявшись, подошла к Сальваторе. Мужчина увидела ее уставшие глаза, ее заплаканное лицо и тоска от того, что у него нет идей для ее спасения, снова забила ключом. Забыв про ее ужасные поступки, он подошел и обнял девушку. Как ему было жаль ее! Она вынуждена была жить в этом жалком, дрянном городе, быть неудачницей, терпеть этот окружающий мир… Она сорвалась! Если зверя долго мучить и избивать – он будет все сносить, лишь бы не получить больше. Но если зверя спустить с цепи и поместить в одну комнату с обидчиками – будет жестокая бойня.
- Нам надо поговорить, Елена.
Она кивнула. Мужчина открыл дверь и пропустил шатенку внутрь дома.
Она снова пришла в себя, снова очнулась, заперла монстра на тысячу замков! Смешно… Печально…
На долго ли?
========== День 7. Часть 2. ==========
Они сидели на кухне. Яркий свет солнца слепил глаза. Ветер развевал тюль. На кухне было пыльно, но как-то по-особенному уютно. Шатенка смотрела на бокал со спиртным. Деймон налил охлажденный виски. Алкоголь, правда, успокаивал. Ноги становились ватными, а тело не желало слушаться. Сам Деймон тоже был в полной растерянности. Тишину нарушала капающая из крана вода. Все создавало некую психоделическую обстановку.
- Вам Кэтрин все рассказала?
Она взглянула на него. Деймон сидел, потупив взор, смотря сквозь объекты и думая о чем-то своем. Но Елена знала, что она - причина этой прострации.
- Вы презираете меня?
Он выдохнул и взглянул на девушку. Сердце у той защемило, а душевная боль стала нестерпимой. Ведь он такой нежный, несчастный… Теперь замешан во всем этом дерьме. Елена потянула в болото еще и его… Но про себя шатенка решила, что это последний раз.
- Я презираю себя… за то, что не могу помочь тебе…
- Это, наверное, гормональный сбой…
- Нет, Елена. Это инфекция. И она пожирает тебя.
- А я снова чуть не сорвалась, - произнесла Елена. – Остановилась. Но я бы снова избила… продавца магазина.
Она чувствовала, что обязана ему рассказать. Это как исповедь. Сильное желание раскрыть свою душу. В такие моменты ее переполняет невообразимая вера и тоска из-за слабости своего ничтожества. Елена чувствовала это. Она ощущала, что Деймон держит ее на плаву. А Кэтрин - уже нет…
- Что это? – прищурился он.
Мужчина приблизился и увидел красивое переливающееся ожерелье на ее шее. Оно идеально смотрелось.
- Зачем ты носишь краденное?
- Это не я. Это кто-то другой.
Мужчина коснулся пальцами кожи. Елена почувствовала дрожь. Она вспомнила, как ощущала к этому мужчине дикую, несвойственную ей страсть. Сейчас в ее душе был покой, нежность, но все еще царило опустошение. Это ненадолго. С каждым разом ее срывы влекут все более и более тяжкие последствия. Сегодня она убила человека. Что завтра?
Деймон отодвинул ожерелье и прищурился. Поднявшись, он заставил подняться и Елену. Сальваторе поднял колье и увидел тоненькие красные царапины. Полоски на плече не укоротились, но и не удлинялись больше.
- Серебро тебя блокирует. Вот и не верь после этого мифам.
- Что?
Вместо объяснений мужчина подвел девушку к зеркалу и указал на отметины. Видимо это ожерелье и заставило Елену остановиться. Легенды преувеличены. Серебро не уничтожает оборотня. Оно его успокаивает. Но ненадолго. Скоро царапины проявят себя ярче, может появиться боль. Зверь сорвется. Надо остановить как-то эту цикличность.
Гилберт обернулась к мужчине. В ее глазах читался страх. Только сейчас к ней пришло осознание, что же с ней происходит. Превратиться в аморальную, гнусную тварь, убийцу она не хотела. Увеличивались как негативные, так и другие эмоции. Тоску, отчаянье и боль Елена стала чувствовать ярче, острее, сильнее. Деймон, прижал ее к себе.
Но вновь прошла метаморфоза поведения. Нет, не было агрессии, злобы и прочего негатива. Было другое. Елена прижала мужчину к стене и несколько секунд вглядывалась в его лицо. Деймон видел, как глаза девушки меняют цвет. Но удивляться уже не стоило, в свете последних событий. Глаза девушки стали покрываться красной пленкой, вернее, только радужка глаз. И в этом было что-то сексуальное. А серебро сдерживало порыв отрицательных эмоций. Наружу вырывались страсть, женственность.
Охотница, волчица.
Гилберт перевела взгляд на губы мужчины. Деймон понимал, что останавливать ее бесполезно. Да и сам он этого не хотел.
Мужчина схватил шатенку за талию и припечатал ее к стене. Он впился в ее губы. Внутри живота Елены стало все сводить. Она чувствовала эту страсть, чувствовала, как сходит с ума от близости с этим мужчиной. Ей надо к нему. Быть с ним. Сейчас. Деймон взглянул на нее. Глаза приняли прежний цвет. Что же, это радовало.
Сальваторе сорвал с нее майку. Его взору открылось ее тело, в том числе и царапины. Тогда Деймон решился на крайности. Он поцеловал край царапины на груди. Девушка выгнулась навстречу. В этот момент в нем не было чувства брезгливости. Он целовал царапины, которые обострялись, становились яркими. И Деймон сделал кое-какие выводы. Дойдя поцелуями до плеча, мужчина резко схватил Гилберт за талию и развернул к себе спиной. Языком он прошелся вдоль царапин на спине. Его руки были на ее животе, и девушка ощущала бешеное тепло. Ее дыхание сбилось. Она блаженствовала, чувствовала накал эмоций.
Шатенка резко оборачивается и, хватая мужчину за рубашку, привлекает к себе. Она впивается страстным поцелуем и ведет его в сторону спальни. Становится больно от ее поцелуев. Но Деймон терпит. Шатенка расстегивает рубашку, скидывает ее с плеч.
Они не могут дойти до спальни. Слишком далеко. Деймон втаскивает девушку в зал. Гилберт резко расстегивает ремень, толкает мужчину на диван и усаживается сверху. Она целует его кожу на шее, грудной клетке. Ее клыки царапают, причиняют боль и дикое наслаждение. Он же расстегивает лифчик и отбрасывает его куда-то в сторону. Девушка откидывает голову назад, предоставляя себя мужчине. Он крепко сжимает ее талию стальной, мертвой хваткой. Деймон привлек ее к себе. От его силы хочется сойти с ума. И Елена чувствует эту ярую необходимость быть в его власти. Ей хочется, чтобы каждое ее движение контролировалось, любая попытка куда-то сбежать устранялась, ликвидировалась именно им. Ей нужно это.
Деймон припадает к груди любовницы. Он языком касается чувствительных, эрогенных зон и шатенка выгибает позвоночник навстречу. С ее губ срывается первый стон. Мужчина ласкает соски языком, губами, наслаждаясь тем, что она полностью ему доверилась. Его ладони больно сжимают грудь, доводя до исступления. Но Гилберт это и нужно. Ей не хочется нежности, ей не хочется быть собой.
Она резко отстраняет мужчину и впивается в его губы. Сальваторе понимает, что все это неправильно, что она всего лишь ребенок, запутавшийся в своих эмоциях. Но он будто приворожен, просто не может никуда идти. Гилберт берет в руки ремень и, улыбаясь, смотрит на мужчину. Деймон не знает, что на уме этой девушки, не знает, что она намерена делать, но ему это определенно нравится. Шатенка схватила руки парня и крепко зафиксировала их ремнем. Только он собрался что-то сказать, как она повалила его на спину и расположилась сверху. В ее глазах был огонек дьяволицы. Прежняя, искренняя Елена снова куда-то делась. Гилберт откинула завязанные руки за голову мужчины. Ее поцелуи заставляли забыть обо всем…
Елена спускается поцелуями все ниже… Деймон уже предвкушал ее дальнейшие действия. Ему не терпится. Где-то в глубинах сознания есть желание все это прекратить, но ее язык, ее губы на его теле убивали это рвение. Гилберт не оставляет без внимания ни один миллиметр кожи. Она расстегивает ширинку, спускает джинсы и, увидев эрекцию мужчины, расплывается в улыбке. Ей так и хочется сказать пошлый, яркий комментарий, но вместо этого она взглянула на Сальваторе, который лишь ожидал дальнейших действий. Она коснулась языком головки, и реакция мужчины была моментальной. Она взяла в рот и совершила первое движение. На этот раз все выходило намного ярче, чем в прошлый. Девушка сосала, наслаждаясь его стонами. В этот раз она намерена закончить. Ее ногти царапали кожу на прессе, и ему нравилось это смешение страсти и боли. Деймон нарушил свое положение. Он руками схватился за голову девушки и стал нанизывать ее на свой член. Ему хотелось, чтобы она проглотила еще глубже. Елена чувствовала член в своей глотке, и этот бешеный ритм лишь возбуждал ее. Елена сама стала стонать, получая дикое удовольствие от того, что с ней выделывает Сальваторе, что она с ним выделывает.
Наконец, он снова решил поменять положение. Ему хотелось подчинить ее. Ему хотелось контролировать каждое ее движение. Он отстраняет от себя девушку и, освобождая себя от ремня, меняет позицию. Мужчина поднимается сам, поднимает девушку и срывает с нее остатки белья. Тишину разрывает лишь рваное, хриплое дыхание. Сальваторе толкает ее на диван, нагибает, в прямом смысле слова. Елена подчиняется. Она ждет его дальнейших действий, понимая, что и сама хочет удовлетворить свое желание. Деймон хватает девушку за бедра и медленно нанизывает ее на свой член. Слышен протяжный стон и ему нравится иметь ее именно в таком положении. Деймон начинает двигаться, слыша, как ее стоны становятся с каждым разом все громче и громче. Елена пальцами впивается в ткань. Ее острые ногти рвут материю обивки, а стоны порой напоминают рычание дикой кошки, которая позволила себя подчинить и теперь винит себя за это, но продолжает отдаваться контрасту чувств.
Контраст чувств. Елена дышала чаще. Она наслаждалась фрикциями, она боготворила этого мужчину. Ей нравилось, что он доставляет ей какое-то неземное, грешное удовольствие. Но вместе с тем были и другие мысли. Образы убитых полицейских, их кровь и их крики возбуждали Елену еще сильнее. Она зажмурилась, а когда открыла глаза, то они снова поменяли цвет. Вновь стали ярко-красными, а десны саднило от клыков. Сцены насилия по отношению к Кэролайн, по отношению к копам, движения Деймона доводили ее до эйфории. Это слаще, чем обычный секс, это круче, чем кайф. Это что-то, что совмещает в себе оргазм и нечто среднее между кокаином и экстази. Елена смаковала эти чувства, наслаждалась собственной красотой и властью.
Деймон был неистов. Он вонзался в девушку все резче и резче. Его возбуждало не столько от поступательных движений, сколько от того, что он подчинил кошку. Ее сдавленный крик напоминал крик боли. Но мужчина знал, что сейчас Гилберт на грани блаженства.
Вдруг Сальваторе почувствовал что-то новое. Разум поддался шквалу совершенно новых чувств и эмоций. Деймон проводит ладонью по ее спине. Это касание, казалось бы, невинное, доставляет им дикое, великолепное наслаждение. Сальваторе касается серебряной цепочки и тянет ее на себя. Елена отгибает голову назад, в стремлении не потерять доступ к кислороду. Это произошло рефлекторно. Деймон ослабил хватку. Порция воздуха одурманила сознание. Деймон натянул цепочку так, что появился страх быть задушенной. Затем он резко вошел в девушку и отпустил цепочку. Это все способствовало тому, что Елена провела руками по жесткой ткани обивки, разрывая ее словно пантера. Каждый раз, как он входил в нее, цепь ослаблялась. Елена наслаждалась фрикциями и порциями воздуха. Это все будто замедляло время. Но потом Сальваторе резко натянул “поводок”, и девушка испытывала уже совсем другие чувства. Деймона возбуждала эта власть. Елену тоже. Он продолжал делать то, что делал. Комнату заполонили стоны, рваное дыхание и его матерные выкрики.
Деймон почувствовал, что Елена вот-вот вновь познает оргазм. Он сильно натянул цепочку. На шеи появились царапины, а в глазах страх мешался с наслаждением и игривостью. Сумасшедшее сочетание. Еще несколько резких толчков. Воздух кончается. Елена начинает сопротивляться. Ей хочется прекратить это. Сальваторе отпускает цепочку. Девушка кончает, а порция кислорода способствует тому, что изображение расплывается перед глазами. Елена громко вскрикнула и уставшая обмякла на диване. Деймон, получив неимоверное наслаждение, вышел из девушки и рухнул рядом с ней.
Несколько минут они пытались отдышаться, анализируя произошедшее. Елена была не собой – это было понятно. Но и Деймон чувствовал ураган новых ощущений. Они возникли из ниоткуда, и Сальваторе не мог им противостоять. Она его меняла. Но он ее – нет. Одно было точно ясно – ему хотелось быть с ней. Он не знал, бессмертна она, или нет. Он не был уверен в том, что однажды она не покроется шерстью и у нее не появится хвост. Он понимал только одно: она – его наваждение.
Девушка отдышалась. Деймон тоже. Он поднялся и принялся одеваться. Елена прикрылась его рубашкой, так как вести диалог обнаженной немного смущало… его. Не ее.
- Куда ты?
- Ты можешь ненавидеть меня, но я прекращу это, - Сальваторе надевал джинсы, стараясь не смотреть на Елену.
- Прекратишь… что?
- Твое обращение.
- Обращение? – усмехнулась Гилберт. – По-твоему я стану хвостатой собачкой?
Шатенка сочла это за оскорбление. Она поднялась и подошла к Сальваторе, чтобы посмотреть ему в глаза.
- Они контролируют тебя, - Деймон указал на царапины. – Каждый раз, когда они становятся ярче, ты теряешь себя. Страсть, агрессия…. Все происходит посредством этих отметин.
Елена рассеяно посмотрела на себя, пытаясь найти изъяны, которых не было. Шрамы придавали сексуальности, а не рисовали образ уродливой девушки.
- Послушай, - он взял ее за плечи, заставляя обратить взор на себя. – Я делаю это не потому, что считаю тебя монстром. Я хочу спасти тебя.
- Зачем?
Это был не вопрос Елены. Это был вопрос иной ее сущности, которая не знала любви, сострадания и не могла понять этих мотиваций. Это все равно, что объяснять свою любовь какому-нибудь роботу.
- Ты можешь выполнить мою просьбу?
Она смотрела на него, не испытывая никаких чувств, находясь в какой-то прострации. Резкая смена настроений была ей свойственна, и в этот раз Сальваторе тоже не стал удивляться.
- Позвони Кэтрин. Скажи, чтобы она пришла сюда. И вместе ждите меня.
- Куда ты? Кому ты собираешься это говорить?!
- Вот видишь. Ты снова поддаешься злости. Не волнуйся. Я никому не скажу о твоем секрете. Я обещаю. И ты пообещай мне. Пообещай позвонить Кэтрин и попросить ее прийти сюда. Пообещай дождаться меня!
Слишком много он просит – Сальваторе понимал это. Но Елена все равно кивнула. Деймон схватил бумажник, телефон и стремительно покинул квартиру.
Вспоминалась та дивная колыбельная… Ее Елене часто пела Кэтрин, успокаивая сестру после очередных насмешек одноклассников. Гилберт почему-то вспомнила ее только сейчас. Колыбельная про то, как мать взяла в няньки ветер, солнце и орла своему ребенку*…. Дивный голос до сих пор звучал и хотелось верить, что однажды и тебя будут успокаивать Великие Силы сего Мира… Елене хотелось какого-то успокоения, умиротворения… Той тихой, мистичной атмосферы, которая была в той колыбельной…. В воспоминаниях звучала великолепная мелодия дудука, которая навевала тоску, но веру в то, что однажды все наладится.
Деймон стремительно шел к единственному человеку, который мог хоть чем-то помочь. Ему пришлось искусно врать, изворачиваться и подбирать слова, чтобы выудить нужную информацию. Вначале Роуз, - его знакомая, увлекающаяся мифологией, - отнеслась к этому с подозрением, но после этого все же решилась поделиться своими знаниями. Роуз была историком по образованию, знала культы, мифологию различных народов. И поэтому могла рассказать что-то новое.
- А как их убивали?
- Жестоко, - произнесла Роуз. – Аконит выводил волка из равновесия, а затем в него вкалывали фторацетат бария. Он убивал животных.
- Ну, а оборотней? Человека… То есть, человека-оборотня?
- Я не сильна в химии, - пожала плечами подруга. – Ты же знаешь по какой я специальности… Это может убить и человека… Наверное. Нет, человек может пострадать. Ты решил кого-то убить?
- Охоту затеял. Впереди Хеллоуин и выходные… планирую выехать за город.
- Кстати! – воскликнула Роуз, радуясь, что может дать ценную информацию. – В период Хеллоуина, ну, согласно легендам, оборотни находятся в стадии обращения. Они наиболее агрессивны и наиболее уязвимы. В такие моменты хватает даже аконита…
Сальваторе прищурился.
- Аконит? И где его достать?
- Да он продается повсюду.
Она хотела сказать еще что-то, но Деймона уже не было.
Он обежал все магазины, но, в конечном счете, нашел то, что искал. Вернувшись домой, он увидел как Кэтрин обнимает сестру, которая пустым взглядом смотрит куда-то сквозь предметы. Деймон заволновался, но Кэтрин покачала головой, безмолвно говоря о том, что с ней все в порядке.