— То было прекрасное время, — отозвался Том, опуская взгляд вниз, — постоянные гости, вечеринки, твои милые канапе и дурацкие коктейли с немыслимыми сочетаниями водки и разных соков.
— Ну и наша скромная квартира вместо той комнаты, что ты мне предлагал, — напомнила Амелия. — Там, где постоянно звучала музыка. А наши соседи постоянно пугали нас тем, что вызовут полицию.
— Это было веселое время, — согласился Том, улыбаясь.
Когда они приехали из Амстердама, знакомые Амелии как раз искали жильцов для маленькой квартиры на Миневра-Мьюс. Конечно, плата была не совсем им по карману, но все же они решили жить здесь, посчитав все свои доходы (Том и Амелия оба уже работали), которых должно было хватить на все, если тратить разумно. Правда, последнее у них не очень получалось: денег постоянно не хватало на жизнь, поэтому приходилось часто занимать у друзей, а потом отдавать долги.
— Хотя я всегда считал это абсурдом. Жить в такой квартире, пусть и крохотной, но не на окраине, было чистой воды авантюрой, в которую ты с легкостью меня втянула. — Том отхлебнул виски, и алкоголь приятно обжег горло, растекаясь теплом по внутренностям.
Если бы не виски, то он вряд ли бы так разоткровенничался. С другой стороны, давно пришло время поговорить по душам, чтобы отпустить прошлые сомнения. Том вряд ли сомневался в том, что они должны были в итоге расстаться. Возможно, не так, как это сделали они; стоило разойтись иначе, чтобы не осталось неприятного осадка. Расставаться красиво могут далеко не все, кто-то вообще лишен этой способности, и Том, наверняка, относился к этой категории. Вот поэтому они не смогли спокойно разъехаться без выяснений отношений и деления кошек. Надо радоваться, что сейчас Амелия не держит на него зла.
— Так это я тебя втянула? — усмехнулась Амелия.
— Конечно ты, — это было сказано так, будто Том констатировал факт. — Кто же еще? Тебе так не понравилась та дыра на окраине города, что я решил пойти у тебя на поводу.
— Но мы же были счастливы там, — напомнила Амелия. — Или нет?
— Были, — уголки его губ слегка дрогнула. — Конечно, были.
Том вспомнил радость, зажегшуюся в глазах Амелии, когда она стала с энтузиазмом украшать их крошечную квартиру, тратя чуть ли не последние деньги на шторы с блошиного рынка, которые впоследствие подпалил Уилл, их общий друг, и они так и висели с прожженными дырочками. Или стоит вспомнить то, как Амелия притащила домой рыжего наглого кота с улицы, объяснив это тем, что тот совсем отощал и сам за ней пошел.
Первое время Том никак не мог примириться с этим котом, который любил спать в шкафу на его вещах, оставляя всюду свою шерсть, а по вечерам ложился над их головами, и его пушистый хвост свисал вниз, касаясь лиц, пугая Амелию и раздражая Тома. И только после того, как страсти утихали, Амелия и Том бесконечно долго смеялись, не зная, как справиться с приступами смеха. Сейчас Боб жил с Томом, так решила Амелия, да и он сам был не прочь забрать рыжего котяру, а уж Шарлотта в нем души не чаяла.
— Как там Боб? — вдруг поинтересовалась Амелия, словно угадывая ход мыслей Тома.
— С ним все хорошо, — спокойно ответил Том. — А как Сьюзи?
— Недавно она умерла. У нее был рак. — Амелия потупила взгляд.
— Мне очень жаль. Ты могла бы мне позвонить, — прозвучало как легкий упрек.
— Я не видела смысла. Раз уж мы расстались, значит, расстались. Я не верю в дружбу после разрыва отношений. — Амелия придвинула к себе кусочек торта, который до сих пор стоял нетронутым.
Она действительно считала глупым звонить ему, когда их кошка Сьюзи заболела. Да, она была их ребенком, таким же, как и Боб. Бело-черная кошка появилась в их жизни спустя год после того, как они поселись в квартире. Она им досталась от подруги Амелии, потому что последнего котенка было совершено некуда девать. Боб злился, Том порой тоже, что эти двое мешают спать по утрам. Но все быстро привыкли к тому, что в их доме две кошки.
Год тому назад Сьюзи стало очень плохо, и Амелия из-за загруженности в театре не смогла сразу же обратится в ветеринару, за что она впоследствие корила себя. Но даже если бы она во время отправилась в клинику, все равно Сьюзи было уже не спасти. Она угасла очень быстро, и Амелия предала ее высохшее от болезни тельце огню, развеяв пепел над Темзой.
— Жаль, — отозвался Том спустя время, нарушив тишину, установившуюся между ними.
— Это я виновата, слишком много работала, — нахмурившись произнесла Амелия.
— Нет, ты не виновата, — утешил ее Том, как в былые времена. Он всегда подпитывал ее уверенность в себе, не давая поводов сомневаться и иди на попятную.
— Кстати, я так и не выкинула наши виниловые пластинки, — Амелия решила сменить грустную тему на более веселую, — только у меня нет проигрывателя, он сломался при переезде.
— Этот проигрыватель наделал много шума, — заулыбался Том. — Все никак не могу забыть, как наши соседи каждую пятницу угрожали, что вызовут полицию, но так и не сделали этого.
— Они сами наслаждались музыкой. — Они вместе рассмеялись. — Я это выяснила спустя время. Норма Хилспол сама мне по пьяни в этом призналась. Просто ни Норме, ни Джеку не хватало смелости признаться, что им бы очень хотелось попасть к нам в гости, но ты же знаешь: когда Джек напивался, он становился просто неуправляемым.
— Прямо как я? — с легким сарказмом задал вопрос Том.
— Я знаю, что алкоголь стал одной из причин, по которым у нас все начало расклеиваться. Да, в начале я и сама была не прочь выпить и так же весело покутить, как и ты, но потом пришлое какое-то отвращение ко всему, что мы делали, — призналась Амелия.
— Так почему ты мне ничего не сказала?
— Я говорила, но ты не слушал.
В тот первый год романа их действительно не беспокоили проблемы с алкоголем. Им было весело, легко, хорошо. Они жили так, будто завтра будет последним днем в их жизни. Их мало что заботило, кроме друг друга и собственных мечтаний о сцене и о хороших ролях. Амелия, окончив колледж, стала ходить на прослушивания, но часто получала отказы из-за своей неуверенности. У Тома дела шли намного лучше: он сразу же попал в «Ройл-Корт». Правда, роль была далеко не первая, но разве это имело хоть какое-то значение? Все остальное меркло на фоне того, что он находился в труппе одного из самых престижных театров Лондона, и того, что его заметил один из самых известных постановщиков страны. Что еще нужно для счастья? Наверное, ничего больше.
Нет, тогда они не думали первых проявившихся всполохах проблем, которые постепенно стали подтачивать идеальность их отношений, начавшихся еще в Риме. Любовь и праздность жизни, богема, где они случайно, но закономерно оказались, сносили им крышу, отвлекая от того, что творилось в них самих.
«Жить надо пока молодой» — вот по какому принципу они жили в те далекие уже времена. Но ничто не могло продолжаться вечно. Музыка не могла звучать без остановки, когда-нибудь она обязательно должна была стихнуть.
— Прости, что не слушал тебя и делал всегда лишь то, что хотел. — Том бросил задумчивый взгляд на Амелию.
— Рада, что ты признаешь это, — девушка замолчала, ощущая, как волнение подкатывает к горлу.
Они оба хотели поговорить о столь личном для них, но знали, что лучше этого не делать. Воспоминания — это как особенный материал, который можно кроить, как угодно, отсеивая из памяти все ненужное, забывая порой очень многое. Воспоминания — хуже оружия. Вроде не ранят, но все равно больно от того, что они оживают, переставая быть набором картинок, фраз, запахов и ощущений. Вот так было и сейчас.
— Кажется, мы с тобой слишком много мечтали в то время. — Амелия постучала пальцем по столу.
— Мечты нашей юности, что и говорить, упоительны, они – божественны! Но где тот человек, у которого они сбылись, — процитировал Том «Женский портрет» Генри Джеймса. — Хотя все, что хотели, мы в итоге получили, не так ли?
— О да, — согласилась Амелия. — Только всем этим мы хотели обладать вместе.
— Иногда люди расстаются, — добавил Том.
— Как думаешь, мы надолго здесь застряли? — неожиданно поинтересовалась Амелия, резко меняя тему разговора.
— Думаю, что на сутки точно, — Том потянулся к стакану с виски, — но нам есть еще что вспомнить помимо дома, где всегда звучала музыка, не так ли?
— Не знаю. — Амелия поджала губы, колеблясь, стоит ли сейчас вспоминать или лучше все оставить, как есть.
На этот вопрос у нее сейчас не было ответа.
Комментарий к Глава 6, или там, где звучит музыка
Музыка:
Glen Hansard – You Will Become
Группа:
https://vk.com/clubdubo.savanski.dupont
========== Глава 7, или что несет ветер перемен ==========
Наверное, что-то надломилось в них спустя три года после того, как они познакомились в Риме. Перемены были далеко не разительными, скорее, незначительными. Такие, что невозможно почувствовать их сразу же. Они не поняли этого, просто не заметили, как между пролегла увеличивающаяся с каждым днём тень.
Им было весело и хорошо вместе. Оба работали в одном и том же театре, старались как можно больше времени проводить вдвоем, что не всегда удавалось. Первое время они не видели этого и не искали оправдания тому холоду, что появился в их отношениях. Затем стали списывать все на усталость и занятость, а потом начали ссориться.
Но обо все по порядку, как любила всегда говорить Амелия, когда хотела объяснить многие поступки Тома. Чаще всего она не могла найти причину и обижалась, но докапываться до него не хотела. Так было не всегда, нет, так стало только со временем.
Те четыре года были наполнены светом и радостью. Они по-прежнему жили с двумя кошками в своей маленькой квартирке, у них постоянно бывали гости. Музыка уже не звучала так громко, как раньше, на смену некоторому буйству пришло умиротворение. Наверное, это было хорошим знаком, и, как бы сказала мама Амелии, они наконец-то повзрослели.
По утрам Амелия наспех варила кофе, который почти постоянно у нее пригорал, а по выходным пыталась готовить блинчики с черничным вареньем, но не очень преуспевала в этом деле. Блины получались то тонкими, то слишком толстыми, то становились темно-коричневого цвета вместо золотистого, иногда слащавыми, а порой и вовсе безвкусными. Том ничего по этому поводу не говорил, просто с улыбкой смотрел на нее, и она понимала, что для него не важно, умеет ли она готовить или нет. Но в редкие минуты на нее находил страх, что когда-нибудь появится девушка, которая сможет по субботам баловать ее парня всякими вкусностями и божественным кофе. А у нее ничего не выходит. Правда, стоило Тому взять ее за руку, тревоги и сомнения оставляли ее.
Спустя год совместной жизни Амелия совсем перестала думать об этом. Нет смысла накручивать себя по всякому пустяку. Поэтому, когда у них стало чуть больше денег, они стали позволять себя завтрак, обед и ужин в недорогих кафе. Но иногда Амелия просто забывала поесть. Перед выступлениями она старалась ничего не есть, а после уже забывала, и только лишь спустя месяцы Том понял, что еще чуть-чуть — и она просто растает.
Признаться, в тот миг он испугался, подумав, будто у нее анорексия. Том помнил, как его подруга умерла от того, что хотела стать моделью, думала, что чем тоньше она будет, тем больше у нее будет работы. Но вместо отличных предложений его подруга попала в больницу. Она сгорела как спичка, за несколько дней. Это воспоминание навсегда отпечаталось в памяти Тома, и, поняв, что он может потерять Амелию, он не стал с ней церемониться. Вот так впервые они и поссорились. Том собрал вещи и в первый раз ушел, пытаясь подавить в себе злость на Амелию. Это подействовало на нее куда лучше слов докторов и родителей, и она взялась за себя. Утром пробежка и здоровый завтрак (о, ей стоило больших усилий приучить себя здорово питаться, но зато она наконец научилась готовить). Обязательный обед и ужин, а потом вечер в компании Тома или друзей.
— Вот такой, Аме, ты нравишься мне намного больше, — как-то заметил Том, на что Амелия поджала губы, собираясь задать, как и любая другая женщина, волнующий вопрос: «А раньше я тебе не нравилась вообще?» — но сдержалась, решив, что сделает вид, будто не услышала его ценного замечания.
Наверное, именно тогда что-то и начало ломаться. Это была первая малозначительная трещинка, которая могла увеличиваться или же остаться такой же. Может быть, поначалу именно так и было, ведь без особых ссор они как-то выдержали целых четыре года. Хотя нет… Все же большие ссоры у них были. Ну, всего лишь пару раз.
Театр отнимал у них много времени, которое когда-то принадлежало лишь им. Они оба делали вид, будто это ничего не значит, будто все так же, как и прежде. По ночам Амелия отчаянно искала тепла Тома, и он всегда понимал ее: ей нужен был не просто секс, ей нужна была ласка, тепло их объятий, покой и умиротворение.
Как-то после мелкой унизительной ссоры Тома и Амелии на сцене театра, когда они поругались из-за какой-то чепухи, которую Амелия сейчас и припомнить уже не могла, ее подруга Одри сказала одну странную вещь:
— Ключевая проблема любви, мне кажется, вот в чем: чтобы быть счастливым, человеку нужна уверенность в завтрашнем дне, а чтобы быть влюбленным, нужна как раз неуверенность. Счастье зиждется на спокойствии, тогда как любви необходимы сомнения и тревоги. В общем, брак был задуман для счастья, но не для любви. А влюбиться — не самый лучший способ стать счастливым; если бы было так, это бы давно стало всем известно. Не знаю, ясно ли я выражаюсь, но мне самой понятно: брак валит в одну кучу такие вещи, которые лучше не смешивать, вот что я имею в виду.
— Ты хочешь сказать, что у нас ничего не получится, а мы даже не муж и жена? — удивленно возразила Амелия.
— Все верно. Вы же живете вместе, у вас общее деньги, кошки, вы решаете, что будете делать, а значит, вы почти женатая пара, только без венчания в церкви, — продолжила рассуждать Одри.
— О боже, какая же ты циничная, — прыснула Амелия. — Ты просто ничего не понимаешь.
— Со временем со мной согласишься. Просто сейчас вы оба не готовы к серьезным отношениям, ваши амбиции вас сожрут. Том мечтает о большом кино, а тебе нравится сцена. Он, возможно, станет суперзвездой, а ты так и будешь прозябать в театре, постепенно тебе станет завидно, и вы начнете ругаться по этому поводу Помяни мое слово, — Одри легко улыбнулась.
— Не мели чепуху. Нам с Томом совершено нечего делить.
Больше эту тему они не поднимали. Странно, а ведь это было сказано за три года до их окончательного разрыва, и кто бы мог подумать, что Одри окажется все же права. Однако, тогда это не заботило Амелию.
Они с Томом не попадали под категорию надломленных пар, если верить всем тестам в журналах. У них все было слишком хорошо. Правда, они ругались, как и все, а потом мирились, пусть и не в постели, как советовали многие подруги, но это происходило с трепетом и нежностью, будто они много-много лет прожили вместе, и им уже надо бить тарелки, чтобы выяснить отношения. На самом деле все было прекрасно.
Та первая трещина дала о себе знать через четыре года.
***
Амелия глотнула вина, ощущая, как расслабляется тело. Том замолчал, словно больше не о чем было вспоминать или он решил, что на этом хватит. Впрочем, в какой-то момент Амелия сама была готова прекратить этот разговор, а лучше встать и уйти, но потом мысленно осекла себя, вспоминая, что никогда не задавала вопросов Тому, и это, в конечном итоге, привело к их болезненному разрыву. Поэтому лучше выяснить все сейчас и никогда не возвращаться к этому вопросу, закрыв для себя эту тему навсегда.
Том посмотрел на наручные часы, которые ему подарила Шарлотта. Наверное, как-то не очень честно по отношению к ней сидеть и разговаривать со своей бывшей, но, с другой стороны они же просто беседуют, и дальше разговора ничего не зайдет. Пытаться возродить былую любовь он не станет, несмотря на то, что от воспоминаний в животе разливалось знакомое тепло, а сердце начинало учащенно биться. Нужно двигаться вперед, учитывая ошибки прошлого, вот каков сейчас его девиз.