Орочий баивной крузер сильно тряхнуло, и он, теряя множество кусков ветхой надстройки, устремился к уродливому нарыву горизонта событий.
Аномальный регион был пятном оскверненной реальности до миллиона километров в поперечнике, сжатым страшными внутренними силами в точку, чью высоту и глубину ауспик считывал как ноль, что было невозможно. Сенсорные показания там прекращались. Вселенная в этой точке не существовала. В растущем Империуме, который включал уже десять миллиардов звезд, насчитывалось всего полдюжины известных варп-разломов, что делало их приблизительно в миллион раз более редкими, чем черные дыры. Действующий эдикт Навис Нобилите и флотских академий Терры рекомендовал держаться от них подальше и, за исключением горстки сомнительных рассказов от вольных торговцев, никто не осмеливался приближаться к ним так близко.
Эсминец «Стронциевая волна», относящийся к типу «Яд», прекратил преследование почти сразу же, как эфирные искажения запятнали его пустотные щиты.
Баивной крузер безоглядно нырнул вслед за двумя такими же массивными мусорными кораблями, которые уже растворились в искривленной реальности ока аномалии. Блоки двигателей раскалились, а примитивные щиты дрожали под чудовищным натиском.
Орки бежали не от «Стронциевой волны».
За их кормой затмил пустоту «Железный кулак». Линкор типа «Глориана». Самый современный боевой корабль, спущенный с верфей Луны после окончания Древней Ночи. Флагман Горгона.
Для него эскорт из одного корабля не был редкостью. Феррус Манус понимал войну и ее инструменты так, как волки Русса и Гора никогда не поймут. «Железный кулак» был уникальным боевым кораблем в недавно сформированном 52-м экспедиционном флоте, ведомый вновь обретенным примархом и обладающий достаточной огневой мощью для победы над этим врагом в одиночку.
Это было эффективное использование его возможностей.
Примарх сидел на троне из черного железа и базальта Карааши, следя за мерцанием и вспышками на экране главного окулюса мостика. Это сгорали на навигационных щитах и взрывались от огня оборонительных орудий металлические обломки с баивного крузера. Феррус был суровым могучим гигантом, высеченным из камня, закованным в пластины черненного керамита и тяжелую кольчугу. Смотрящие на пиротехнические эффекты глаза сияли как пустые серебристые сосуды.
– Ближе уже не стоит, – произнес Харик Морн, ветеран-сержант Первого ордена клана Авернии, глядя на запятнанный экран окулюса с таким видом, будто тот оставлял у него во рту кислый привкус.
– Похоже, орки думают, что смогут справиться, – сказал стоявший слева от трона Ферруса Сантар и усмехнулся загорелому старику-терранцу. Геносемя примарха придавало мало красоты и еще меньше веселости, и никто в Легионе не олицетворял отсутствие этих черт так, как сержант Габриэль Сантар. Его улыбка походила на трещину в земле.
После гибели в бою с чужими первого капитана, которого Феррус унаследовал от Амадея ДюКейна и эпохи Буреносцев, его мантию должен будет надеть Морн либо Сантар. Они оба знали об этом, но Феррус не спешил принимать решение.
Сержанты должны доказать, что достойны, зная, что есть другой, готовый принять честь в случае неудачи соперника.
– Известные мыслители эти орки, – сухо заметил Морн, сложив руки поверх усовершенствованного древнего нагрудника. – Нет такого края, с которого бы они не прыгнули. Хочешь последовать за ними…?
Он склонился к окулюсу.
Дети Ферруса были сущими чертями: независимыми, склонными к поспешным действиям, следующими на поводу своих эмоций и гордыни. Этот недостаток сильнее всего был выражен у таких медузийцев, как Сантар, но они старались контролировать это пламя той же беспристрастностью и логикой, которым Феррус научился на том же суровом родном мире.
По экрану окулюса растекся параллельный спектр цветов, когда ведущий орочий крейсер исчез в разломе. Смертные экипажа испуганно охнули, отворачиваясь от рассеченной радуги, излучаемой от горизонта событий. Даже Сантар выпятил нижнюю губу.
В экране отразились непроницаемые, как зеркала, глаза Ферруса.
– Внимание, – прочирикал Ксанф. Сгорбленный и облаченный в потрепанный алый плащ представитель Механикума в 52-м флоте стоял при помощи покрытого медью посоха за специально модифицированным пультом управления. Одна покрытая металлической чешуей рука вцепилась в экран авгура. Из разрезов в одежде вылетела дрожащая масса рук-манипуляторов и набросилась на тактильные устройства управления, в то время как сам адерт повернулся к Феррусу и его легионерам. – У меня нет данных для прогноза условий внутри варп-аномалии.
– Значит, мы будем первыми, – заявил Феррус.
– Лорды!
Смертный командир линкора Лэрик был коренастым мужчиной, уже полысевшим в свои тридцать. На вспотевшей лысине блестели маслянистые пурпуровые и зеленые блики от искажений на окулюсе, пальцы вцепились в защитный поручень, окружавший пять разных фигур на командной платформе мостике, в глазах стоял ужас.
Но Феррус не ведал ужаса. Его не страшила ни смерть, ни неудача.
Только вероятность оказаться превзойденным.
– Ликвидация империи Ржави была нашей ответственностью. Даже если Серафинский Прорыв проводился до моего командования, я не позволю, чтобы выжившие запятнали самую известную победу моего Легиона. За ними, капитан. Полный вперед.
Перед носом «Железного кулака» пылали разжижающиеся щупальца энергии. Розово-синее сияние сжигало навигационные щиты корабля, словно он стремительно погружался в атмосферу все еще нематериализовавшегося мира. По внутренней радиосети повторялись жуткие звуки, из аугмитеров корабля раздавался искаженный шум – мольбы о пощаде, крики боли, умоляющий шепот знакомых голосов. Своего рода атака резонансного эффекта пустоты. Но Феррус был приучен к земле, которая могла убить, и это инстинктивное понимание он вложил в конструкцию своего флагмана.
Примарх задумался было сообщить Лэрику и его подчиненным о происхождении звуков, но решил этого не делать.
На Медузе он сражался с гигантскими элементалами, которые обитали внутри гор, общался с древними духами, которые говорили при помощи извержений магмы и землетрясений, помогал железному отцу в экзорцизме рассвирепевшей машины. И он знал, что «Истина» Императора – полезная ложь.
Позволь смертным бояться.
Позволь столкнуться со своими кошмарами, выдержать и стать сильнее или же сломаться, и тогда укрепи состав их изгнанием, так как в Легионе Ферруса нет места для слабых духом.
– Авгурные данные внутренней части, – приказал Феррус. – Сейчас же.
– Есть, господин, – ответил Лэрик, крепко вцепившись в дрожащие поручни и выкрикивая приказы подчиненным.
– Огромный уровень искажения сигнала, – невозмутимо сообщил Ксанф минуту спустя, подключившись напрямую к раздражительному духу линкора. – Ложные показания. Сенсорные отраженные сигналы. Эффект усиливается по мере удаления от «Железного кулака», но не соответствует ни одному математическому следствию. Интересно.
По-прежнему держась обеими руками за поручни, Лэрик получил доклады подчиненных и передал их примарху.
– У нас надежный радиус работы авгуров в лучшем случае на несколько сотен метров.
– Один где-то там, – нахмурился Сантар.
– Может, мы глянем в окошко? – предложил Морн.
– Возможно, нам стоит.
– Я программирую авгуры на сканирование траектории частиц из орочьих… – адепт Механикума помедлил секунду, его мыслительный процесс отмечало тиканье часов, пока он подбирал подходящий термин, – …двигателей. Наши входящие векторы были идентичны. Излучения их двигателей должны быть заметны.
– И? – спросил Феррус.
– И проложим курс.
Феррус фыркнул.
– По крайней мере, оружие действует?
– Лэнсы на полном заряде, повелитель. – Лэрик считал данные с прерывисто светящегося экрана. – Макробатареи заряжены. Прицельные матрицы… Ну, они активны, повелитель. Увидим, насколько хорошо они работают, когда придет время.
Губы Ферруса едва заметно изогнулись в улыбке. Если он чем-то восхищался, то прямотой.
– По крайней мере, мы знаем, что щиты действуют, – добавил Морн, нахмурившись, когда по радиоканалам мостика пронесся очередной визг обратной связи.
– Контакты!
Из ям сенсориума раздался женский крик, нарушив формальную субординацию, но Феррус и не ожидал иного. Он признательно кивнул, демонстрируя своему мостику железную невозмутимость и не обращая внимания на громоподобный стук сердец и желание врезать кулаком по подлокотнику, что Гор с Руссом несомненно, позволили бы себе, окажись на его месте.
– Дать изображение. Сейчас же.
– Есть, повелитель. Выполняем.
– Массовые сигнатуры, – продолжила женщина, докладывая за других офицеров, авгурные данные длинным потоком поступали прямиком на ее экраны. – Две тысячи километров слева по носу. Я полагаю. Дистанция… переменчива. Масса эквивалентна четырем кораблям ксеносов капитального класса.
– Четырем? – Феррус хмуро взглянул на нее. – Мы преследовали только три.
Женщина побледнела под прямым взглядом примарха.
– Возможно, четвертый корабль уже был в аномалии.
– Они не бегут от нас, – сказал Морн и перевел взгляд с Ферруса на Сантара, задержался на нем, а затем оглядел Лэрика и смертных. – Они заманивают нас в ловушку.
– «Железный кулак» может справиться и с четырьмя орочьими крейсерами, – сказал Сантар.
Лэрик кивнул, но оставил свои очевидные сомнения при себе.
– А что если за пределами нашей дальности обнаружения есть еще? Мы всего-то в дюжине световых лет от старой империи Кривого Когтя. Если выжившие из нее начали восстанавливаться здесь…
– Маловероятно, – перебил Ксанф.
– Если они начали восстанавливаться внутри этой аномалии, – повторил Морн с нажимом, – если они адаптировали свои системы к ее воздействию…
Феррус прервал терранца одним поднятым металлическим пальцем. Примарх приветствовал советы подчиненных, но однажды принятое решение не менял.
– Существует не меньшая вероятность, что массовые показания такие же «переменчивые».
Сантар согласно заворчал.
– Изображение настроено, – объявил Ксанф, прервав дальнейшие споры. Все повернулись к окулюсу.
Большой овальный экран заполнили статичные, недешифруемые энергетические характеристики, в которых кто-то видел физические очертания, напоминавшие образы в облаках. Если вообще человек мог быть настолько выродившимся, чтобы не видеть ничего, кроме искаженных лиц и цепких рук. Благодаря усердию Ксанфа и усилиям экипажа удалось «сгладить» большую часть аудиозаписи, оставив только спорадические взрывы помех, в то время как изображение сфокусировалось на скоплении из четырех кораблей капитального класса, замерших в шторме стихийного цвета…
… их обломки разбросаны на несколько тысяч километров истерзанного космоса.
– Ну что я говорил? – пробормотал Морн. – О крае, прыжке.
– Что произошло? – спросил Феррус у всего мостика.
– Анализируем, – ответил Ксанф.
Лэрик наклонился над поручнями, изогнутая ограда бились о его брюхо под воздействием поперечных сил, которые сейчас деформировали корпус корабля. Группа отмеченных наградами младших офицеров настойчиво нашептывали ему что-то с главной палубы. Феррус не смог разобрать, что они говорят, но услышал, как Лэрик гневно отдал команду «разойдись» и дошел до того, что замахнулся на молодого лейтенанта, который не достаточно быстро вернулся на свой пост.
– Проблемы, капитан? – поинтересовался примарх.
– Никак нет, повелитель. Еще один сенсорный призрак.
– Я буду судить об этом.
Лэрик нервно прочистил горло, явно жалея, что слишком поспешно распустил подчиненных.
– Мои люди уверены, что это действительно корабли, за которыми мы последовали в аномалию, но термический распад и вещественный анализ указывает на то, что они были уничтожены много лет назад. Десятилетия назад.
– Невозможно, – заявил Ксанф.
– Повелитель, – Сантар указал на темное пятно на очищенном участке экрана окулюса.
Корабль.
Его тараноподобный нос склонился под лаской исчезающего пламени, дорсальный хребет был расколот напополам. Чудовищно толстую броню корпуса покрывали выбоины, словно поверхность астероида. На труднодоступных для атак участках – между бронеплитами, под башнями макробатарей – сохранилось немного полос черной краски. На боковой части носовой цитадели едва виднелось потрепанное подобие аквилы.
Ударный крейсер Легионес Астартес.
– Это один из моих, – проронил Феррус.
– Невозможно, – повторил Ксанф.
– Определенно невозможно, лорд, – сказал Лэрик, даже более смущенный присутствием брошенного имперского корабля, чем проникновением в разлом. – Я знаю каждый корабль в Пятьдесят второй экспедиции.
– У меня есть и другие дети. Те, что все еще сражаются под командованием Императора в Первом экспедиционном флоте. В восемнадцатом или тридцать третьем.
– Нет, повелитель! – Лэрик сдержал слова, о которых позже бы пожалел. Он потер затылок. – Я даже не уверен, что узнаю тип корабля.
Феррус снова обратил серебристый взор к окулюсу. Тем временем брошенный корабль вырос в размерах, когда «Железный кулак» приблизился к нему достаточно близко, чтобы увидеть, как обломки орочьих кораблей беззвучно отскакивают от его разбитого остова, а языки неестественного пламени, вспыхивающего по собственной воле вопреки вакууму аномалии, кружат по его обшивке.