— Бывает, получаешь и больше, приятель, — говорит Деннис. — Главное, быть всегда на подхвате — там, откуда эти бумажки, их еще пропасть.
Почти чувствую пятидесятифунтовую купюру, которая лежит в заднем кармане моих брюк, и думаю о том, что только ради нее не зря я остался на ночное дежурство.
Возвращается Тони. Кашемировое пальто расстегнуто. Он не останавливается и не говорит никому из нас ни слова, лишь деловито машет на ходу рукой. Как только консьерж входит в стеклянную дверь, в вестибюле появляется еще один человек.
— Двести два, — говорит он, приблизившись к стойке.
— Двести два, — повторяю я, набирая цифры на клавиатуре. Номер занят. — Кто-то приехал раньше вас, сэр? Может быть, жена или товарищ по работе?
— Нет, — отвечает клиент. — Я один. А что, какие-то проблемы?
— Гм, пока не знаю, сэр, — произношу я. — Назовите, пожалуйста, свою фамилию, и я проверю списки.
— Мистер Грей, — говорит он. — Моя фамилия Грей.
— Прекрасно, — бормочу я.
Должен признаться, мой лоб покрывается легкой испариной. Может, оттого, что интуиция подсказывает: жди неприятностей. Или я просто напичкал себя чрезмерным количеством кофеина.
— Мистер Грей, говорите… — тяну резину я, уже увидев, что двести второй сдали мистеру Макграту. Блин. Блин. Блин. Мое сердце стучит как сумасшедшее. Ладони повлажнели от пота. Это тот самый придурок, вещи которого я собрал во время ленча. Черт побери, не могу поверить. Я, наверное, придушу Бена, как только увижу. Почему, ну почему у меня сегодня двойная смена?
— Какие-то проблемы? — спрашивает клиент, готовый вцепиться мне в глотку при первой же возможности. — Я живу в этом номере уже три дня.
— Правильно, — говорю я. — Сегодня утром вы должны были выписаться.
— Нет, не должен был, — быстро и воинственно парирует он.
— Согласно нашим записям, должны были.
— В ваших записях ошибка.
— Но в ваше отсутствие, сэр, мы могли полагаться только на них.
— Что это значит?
— Это значит, сэр, что…
— Вообще-то мне нет дела до того, что это значит, — заявляет он, ударяя по стойке кулаком. Деннис, как обычно болтающий по мобильному, поднимается с кресла. — Я хочу немедленно отправиться в свой номер.
— Все дело в том, — отвечаю я, стараясь говорить как можно любезнее, — что это теперь не ваш номер. В нем живет другой человек.
— Что? — Клиент отступает на шаг назад, как будто я выплеснул ему в лицо стакан холодной воды. — Какой еще другой человек?
— Должен сообщить: мы вас выписали, — спокойно говорю я.
— Что, черт возьми?
— Прошу вас, поосторожнее в выражениях.
— Че-го? — Парень приближается к стойке вплотную, его лицо пылает от гнева.
Блин. Черт. Нет. Не надо было делать ему замечание. Я сам виноват и справляюсь с проблемой не слишком-то ловко.
— Мне очень жаль, сэр. Полагая, что вы сегодня уедете, мы поселили в ваш номер другого клиента.
— Ладно, хорошо, — отвечает он, стараясь взять в толк, что происходит. — Тогда скажите, в каком номере я могу расположиться теперь.
— Э-э… — произношу я. — Видите ли, отель переполнен…
— Что? — Клиент в таком бешенстве, что я не могу смотреть ему в глаза. — Позовите управляющего.
— Он только что уехал, — сообщаю я.
— Что? — почти визжит мистер Грей. — Где я, скажите на милость?
Меня подмывает ответить «в отеле», но чувствую, это будет последней каплей, и повторяю:
— Мне очень жаль, сэр. Я мог бы позвать дежурного менеджера, однако, боюсь, это не имеет смысла. По-видимому, мы допустили чудовищную ошибку, но исправить ее не в моих силах.
Ошарашенный мистер Грей не издает ни звука.
— Если хотите, можете поехать в отель «Беркли» — мы позаботимся, чтобы вам предоставили номер бесплатно. И в следующий раз, если вы у нас еще остановитесь, с вас, разумеется, тоже не возьмут плату.
— Полагаете, я хоть на секунду задумаюсь, возвращаться к вам или нет? Да как вам такой бред мог прийти в башку? — Видно, у него подскочило давление — глаза налились кровью.
— Прекрасно вас понимаю, сэр. — Иду в служебку и возвращаюсь с его чемоданом.
— Вы собрали мои вещи? — шепчет клиент.
— Да, сэр, — отвечаю я, прикрывая глаза в ожидании взрыва.
— Уму непостижимо, черт бы вас побрал. Называете себя пятизвездочным отелем? — ревет мистер Грей, наваливаясь на стойку. — Первоклассной гостиницей? Да вы понятия не имеете, что это такое! Люди, которые знают в этом толк, головы бы вам всем поотрывали!
— Да, сэр, — говорю я.
Он наклоняется, берет чемодан и устремляется к вращающейся двери.
— Простите, сэр, — произносит Деннис. — Я договорился, чтобы таксист бесплатно довез вас до «Беркли».
Мистер Грей резко тормозит и поворачивается к Деннису.
— Вы тоже катитесь ко всем чертям! — надсадно орет он.
— Да, сэр, — отвечает Деннис. — Приятного вечера, сэр.
Мистер Грей лихорадочно ступает во вращающуюся дверь, а выходя, тщетно пытается ее захлопнуть, чтоб хоть на чем-то выместить злобу.
— Замечательно, — говорит Деннис, подмигивая.
— Угу, — отвечаю я, с шумом выдыхая и пытаясь расслабиться. — По моей милости отелю придется раскошелиться на тысячу с лишним фунтов.
— Боюсь, сумма получится более значительная, — произносит Деннис. — Вряд ли он станет сдерживаться, когда заглянет сегодня в мини-бар.
— Вряд ли. И платить ни за что не станет.
— Согласен.
— Черт.
— Ругайся, сколько душе угодно.
— Уж лучше позвоню в «Беркли», предупрежу, что он едет.
— Вот это правильно. — Деннис улыбается.
Объясняя человеку из «Беркли», что произошло, вижу вернувшегося мистера Мастерсона. Лицо у него красное, добродушное и умиротворенное; по-видимому, он вполне неплохо поужинал в «Шикиз». Войдя, техасец приближается к Деннису, присаживается на край стола и начинает о чем-то болтать. Одним ухом пытаюсь уловить его слова, а вторым слушаю, что отвечает парень из «Беркли». К сожалению, убить двух зайцев не получается, и приходится дожидаться, пока мистер Мастерсон не уйдет в бар, где Джино ждет его с распростертыми объятиями, и спрашивать, о чем шла речь, у Денниса.
— Говорит, хотел бы «еще одну подушку», — сообщает тот.
— Ого! — восклицаю я, глядя на часы. — Неужели уже так поздно?
22.00–23.00
Деннис без труда достанет постояльцу «еще одну подушку», если сам того желает, ему так выгодно или возникает такая необходимость, однако не особенно это афиширует. У него есть выход на парочку высококлассных жриц любви, но он вызывает их лишь для избранных и дорогих гостей. Если бы не мистер Мастерсон, а кто-то другой попросил его достать проститутку, боюсь, Деннис поднял бы свой весьма короткий вздернутый нос, прикидываясь, что ничего не понимает. Даже отказался бы от денег. Сейчас же к нему подошел сам мистер Мастерсон, и Деннис засуетился.
Странные люди американцы. Вроде бы богобоязненные и строгих правил, а развлечься со шлюхой всегда не прочь. То ли потому что у них денег куры не клюют, то ли потому, что они удаляются от дома на столь огромное расстояние, — так или иначе здесь они все помешаны на проститутках. Просьба мистера Мастерсона, как и то, что он раскошеливается на невообразимо дорогое виски, — обычное дело. Японцы точно такие же: обожают виски и шлюх.
Впрочем, должен отметить: покупают секс в основном люди в возрасте; молодых современных ребят это не слишком интересует. Может, дело в различиях между поколениями. Сходят с ума в гостиницах по большей части те, кому за пятьдесят и у кого есть дома жена и дети. Толстяки с кредитной картой своей компании в кармане и привычкой курить сигары. Они с удовольствием выкладывают наличные.
Из европейцев услугами проституток пользуются чаще всего немцы. Французы и итальянцы обычно не проявляют к ним особого интереса, вероятно потому, что не возят с собой наличных. Русские, странное дело, приходят со шлюхам и соотечественницами. Может, они прихватывают пару девиц с собой или находят их здесь, но вечером в отель являются непременно в компании с Наташей. У англичан другой заскок: они предпочитают гомосексуальные связи. Знаю, это прозвучит странно, однако уже на первых стадиях опьянения ребята-англичане начинают приставать к работникам бара. Пара наших постоянных клиентов все время заказывают мальчиков по вызову, и, поскольку никто не догадывается об их развлечениях, мы не возражаем. То, что происходит в стенах номера, касается исключительно клиента. Особенно если он платит две тысячи за сутки.
Почти не сомневаюсь, что желающим Деннис достает и наркотики. Героин вряд ли, а пара граммов кокаина, «спид» или экстази наверняка попадают через него к клиентам каждый вечер. Но далеко не ко всяким — лишь к людям богатым, тем, кто оставляет в отеле немалые деньги и, разумеется, благодарит самого Денниса приличными чаевыми. Чтобы консьерж оказал тебе услугу, надо быть человеком определенного сорта и знать, как именно обратиться с просьбой. Иначе останешься при своих интересах. Консьержи — люди особого склада, а пятизвездочный отель, как никакое другое сообщество, на редкость уверенно живет двойной моралью.
Деннис что-то бормочет, договариваясь об «еще одной подушке» по телефону. Время от времени весело смеется, по-видимому, над какими-то шутками. В вестибюле шумно: люди приезжают и уезжают, направляются в бар и выходят оттуда. Но больше всего народа теперь в ресторане. Вечерние часы не для серьезных дел — пора, когда можно надеяться, что уже «теплые» клиенты выложат хорошие деньги за хорошие напитки.
Вспоминается невероятная история, свидетелем которой я был, работая в другом отеле: ирландский танцор Майкл Флэтли, дабы произвести впечатление на красавицу блондинку с пышным бюстом, однажды заплатил целых три с половиной тысячи фунтов за бутылку десертного вина «Шато д’Икем» 1921 года. Отделавшись от нее, сомелье прыгал на кухне от радости. Вино простояло у него в погребе более года. После того как он подал его клиентам, мы с приятелем словно бы случайно прошли мимо — чтобы взглянуть, довольны ли они. Уж не знаю, как должен выглядеть человек, пьющий мелкими глотками недельный заработок, только мне показалось, танцор и его подруга были не в особенном восторге. Самое удивительное, целых полбутылки вина они оставили. Наверное, спешили заняться делами поинтереснее. Видели бы вы, какая толпа ринулась убрать со стола; потом мы все, причмокивая, угощались вином. Было ощущение, что вливаешь в себя напиток богов, честное слово.
С дорогим спиртным всегда так: гадаешь, неужели оно и правда стоит столь бешеных денег. В нашем погребе несколько сортов бренди по тысяче восемьсот фунтов, бокал продают по семьсот, и мне интересно, неужели оно действительно такое, как его расписывают. Какими методами определяют, настоящие ли это напитки, ума не приложу. И уверен, что порой нам подсовывают и подделки, а мы спокойно продаем их клиентам. Бывает, кто-нибудь заказывает дорогое вино и, едва попробовав, решает, что оно ему не нравится. Сомелье хватается за голову, идет к клиенту и уверяет его, что вино не отдает пробкой. Заявляет: либо вы слишком пьяны, либо не в состоянии оценить напиток, потому что у вас нет вкусовых сосочков. Шучу, ничего подобного он, естественно, не позволяет себе, но я сотню раз наблюдал, как краснолицые джентльмены средних лет машут на бутылку руками и требуют заключения эксперта.
О том, чтобы спиртное — в бутылках с пробками или крышками — раскупалось, заботится не только работник погреба. Стоимость вина, что хранится в наших подвалах, равняется государственному долгу небольшой страны, поэтому каждую отдельную бутылочку следует любить, холить и лелеять. Никому не хочется, чтобы по его недосмотру испортился напиток стоимостью пять тысяч хотя бы в единственной бутылке. Заботиться о нем — огромная ответственность.
Мужчина и женщина средних лет, покачиваясь и притворяясь трезвыми, идут по вестибюлю. Она, в туфлях с высокими тонкими каблуками, постоянно спотыкается на блестящем мраморном полу, партнер крепко обнимает ее за талию, стараясь удерживать в перпендикулярном положении. Она настолько пьяна, что кивает пальме в горшке, очевидно, принимая ее за нечто одушевленное. По-видимому, отдохнула парочка на славу.
«А у меня вечер, можно сказать, только начинается», — размышляю я, глядя сквозь вращающуюся дверь на улицу. К отелю подъезжает такси. Патрик суетливо подбегает к парадному входу. К стойке с улыбкой ожидания на лице направляется невысокий бизнесмен-японец. Втягиваю голову в плечи и заставляю себя подняться на ноги. О черт. Ну сколько можно!
— Добрый вечер, сэр.
Бедняга кланяется, не подозревая, что я отфутболю его и ему придется снова усесться в такси и ехать вверх по улице в «Беркли». Он явился к нам из аэропорта и надеется, что после утомительного шестнадцатичасового полета сразу вселится в номер. А я, естественно, знаю, что ничем не смогу ему помочь. Клиент напрасно отдает багаж Патрику, который водружает его на тележку, и достает паспорт. Делаю все, что положено: прикидываюсь, будто внимательно рассматриваю паспорт мистера Ямамото, набираю его фамилию на компьютерной клавиатуре и тут подхожу к ключевому моменту, когда следует принести извинения:
— О! — Притворяюсь неприятно удивленным. — Надо же! — В эту минуту клиенты настораживаются. — Мне очень и очень жаль, сэр, — продолжаю я. — Похоже, произошло чудовищное недоразумение. В отеле целый день проводили ремонтные работы. Видите ли, мы не можем поселить вас в заказанный номер.
Очень важно убедить человека в том, что, когда он звонил, мы могли сказать с полной уверенностью: непременно предоставим вам номер, однако позднее возникли непредвиденные обстоятельства, из-за которых приходится нарушить данное обещание. Словом, что мы не поселяем бедолагу в нашем отеле исключительно по воле Божьей, а не потому, что Линнет снова приняла чрезмерно много заказов.
Мистер Ямамото опять кланяется и делает шаг назад. Советую ему поехать в «Беркли», и он благодарит меня за помощь. Патрик выносит его вещи на улицу, Деннис ловит такси, а я звоню в «Беркли» и говорю, встречайте, мол, следующего. Итак, я заработал за вечер уже шестьдесят фунтов. За каждого отправленного в «Беркли» клиента начальство платит мне двадцатку. Тони останется доволен.
Должен признать, японцу я искренне сочувствую. Так долго болтался в небе, наконец приземлился — и на тебе. В отеле для него нет места. Впрочем, бизнесменов из Японии, которые путешествуют по одному, мы все время спроваживаем. Линнет даже специально это делает. Как только количество заказов превышает допустимый предел, она просматривает список, решая, кого поселить в более удобном номере, а кого отшить. Если, делая заказ, человек говорит, что едет по какому-то очень важному делу, его вероятнее всего разместят в «полулюксе». Если с нами связываются через бюро путешествий, результат будет тот же. Для нас немаловажно оставаться на хорошем счету у крупных компаний и турагентств. Людей же, приезжающих поодиночке всего на сутки, — чаще всего это бизнесмены-японцы, — мы выдворяем в большинстве случаев. Для постоянных клиентов стараемся что-нибудь придумать, а тех, кто планирует остановиться на несколько суток, вообще принимаем с радостью. Чего всеми силами стараемся избегать, так это чтобы отель тратил деньги впустую, или того, что может отрицательно сказаться на прибыли. В общем, опять-таки страдают главным образом предприниматели из Японии.
— Доброй ночи, сэр, — говорит Деннис, махнув японцу рукой. — Приятного отдыха. — Снова звонит его трубка. Он отвечает самым что ни на есть веселым голосом. Беседа длится недолго. — Проклятие, — бормочет Деннис, нажимая на кнопку. Похоже, с «подушками» сегодня проблемы.
Трезвонит телефон на стойке. Это набравшийся постоялец звонит пожаловаться на отдел обслуживания номеров. Насколько я понимаю, клиент более часа назад заказал клубный сандвич, до сих пор не получил его и возмущен тем, как работают люди на кухне. У меня так и вертится на языке: ничего удивительного. Ребята в кухонных помещениях почти дошли до точки. Приготовили две тысячи блюд — для раннего завтрака, завтрака, ленча, чаепития, раннего ужина, ужина, бутерброды, канапе на четыреста персон, закуски для бара; меньше всего на свете им хочется возиться сейчас с каким-то долбаным клубным сандвичем для нажравшегося болвана, который осилит только половину и захрапит прямо на диване, не подумав раздеться. Но я не говорю ни слова, о котором в будущем непременно пожалел бы, а уверяю придурка, что схожу и выясню, в чем дело.