– Да, согласен, – протянул Амадузий. Старуха осмотрелась и увидела камин. Быстрыми и ловкими шажками, она в один миг оказалась рядом и села в нескольких метрах от них.
– Интересно, что она будет пить? Теплое молоко? – еле слышно шепнул юноша. Амадузий не стал смеяться над пожилой женщиной. Что-то в ней вызывало чувство уважения и явное нежелание над ней потешаться. Юноше с ожогом, как видимо, тоже так показалось, или просто потому, что Эрик принес ему кружку сидра.
Амадузий неотрывно стал наблюдать за старушкой. Она спокойно сидела на своем месте, слушая бессмысленную болтовню рудокопов про несуществующие залежи золотой руды, холеру, которая унесла жизни троих работников, и красивых девушках. О них рудокопы говорили особенно увлеченно, ведь то и дело перед ними проходили милые служанки.
Вдруг Амадузию почудилось, что глаза старухи как-то странно блеснули. Он потер глаза. Возможно, дело было просто в освещении или огне, что так энергично плясал в камине. Он посмотрел на отца за стойкой, опустошающего уже вторую кружку эля, на остальных посетителей и снова на старушку. И снова странный блеск.
– Слушай, эээ…
– Карн, – подсказал юноша.
Амадузий, – в тон ему ответил он, – посмотри, пожалуйста, на старушку и скажи мне, что у нее не светятся глаза.
Карн недоуменно уставился на старуху.
– Может, тебе выпить? А то ты какой-то бледный, – посоветовал он. Амадузий успокоился.
Через десять минут болтовня потихоньку улеглась. Наступило время для последних новостей, рассказов и песен. Начали, конечно, рудокопы. Ничего, кроме мифических руд и жалоб на недостаточную зарплату, никто из посетителей не услышал. Потом какая-то женщина средних лет с толстой косой темных волос поведала о резком повышении налогов в Квиллисе. У всех это вызвало сочувственные вздохи. Еще пара мужчин весьма крепкого телосложения рассказали о неудачном налете на торговый караван группы из пяти гоблинов. В конце весьма сомнительной истории они ярко и красочно описали, как они сами (подумать только!) изрубили мелких выродков в капусту и спасли караван. История понравилась всем, хотя каждый понял, что она изрядно приукрашена, начиная от каравана, который вряд ли вообще куда-то отправится, когда сбор урожая еще не окончен, кончая гоблинами, которых не видели уже давно.
Амадузий расслабился, слушая посетителей, как вдруг старушка поднялась со своего места и пересела еще ближе к огню. Так все ее хотя бы могли видеть.
– Теперь моя очередь рассказывать, – прокашлялась она. Никто не возражал.
– Сегодня я хочу рассказать о прошлом, которое покрыто толстым слоем пыли времени и забвения, хотя…
Старушка, как быстро понял Амадузий, была опытным рассказчиком. Она знала, как управлять слушателями.
– Хотя, – продолжила она, – все возможно…
Старуха уселась поудобнее. Даже Эрик на время остановился, чтобы послушать.
– Я расскажу вам о рыцарях, наделенных необычайной силой. Рыцарях, которые не умирали от старости и немощи, а продолжали жить, защищая три части целого. Защищали ныне раздробленный Лариан!
Упоминание о давно забытой стране заинтриговало всех еще сильнее.
– Рыцари те обладали огромной властью. Ни один смертный не был ровней им. Ибо владели они тайными знаниями, а с ними рядом находились сами дети огненного бога Уробороса. Рыцари Драконов, или, как их стали называть позднее, пламенные рыцари.
На этот раз слушатели зашептались. О пламенных рыцарях знал каждый еще чуть ли не в утробе матери. И сейчас появилась надежда услышать что-то новое. Возможно, даже достоверное.
Старушка тем временем продолжила.
– Так вот. Когда Лариан раскололся на три части, пламенные рыцари решили осесть в самой безопасной, в Ривеллоне. Северное море не было предназначено для настоящей жизни. В те времена темными водами правили кракены и еще кто похуже. Другая часть Лариана, Забытая Империя превратилась в бесплодную мертвую землю. Там не было жизни. Но Ривеллон остался неизменен. Здесь росли деревья. Трава покрывала своим зеленым ковром долины и фьорды. Люди жили мирно. Даже другие народы не исчезли из этого мира. И тогда, пламенные рыцари поняли, что Ривеллон – последний их оплот, который они будут защищать. Тогда вместо нескольких рыцарей Драконов появился орден. Истинные Драконы стали отбирать достойных, и пламенных рыцарей становилось все больше. Но в один день все изменилось. По неведомым причинам, Истинные Драконы прекратили создание пламенных рыцарей. Они разлетелись по всему миру и стали медленно исчезать не только из виду, но и из памяти. Оставшиеся пламенные рыцари решили тоже уйти на покой. Ведь в Ривеллоне был мир, и они перестали быть нужными. Орден был сокрыт, а их место пребывания забыто. Однако носители магии Истинных Драконов не ушли из мира. Они по-прежнему здесь, ждут своего часа. И час этот придет, потому как зло еще живо и множится в тайне ото всех.
Старуха замолчала. Слушатели секунду-другую не двигались, а потом разом заговорили об услышанном. Одни отошли к стойке, другие продолжали наслаждаться вечером, сидя за столиками.
Амадузий сидел, не двигаясь, переваривая только что услышанную информацию. Рассказ старухи казался ему очень правдоподобным и совершенно не похожим на те выдумки, что знает каждый.
Вздохнув глубоко, он решил расспросить старушку.
– Извините, – неуверенно подошел Амадузий. Старуха, не обращая на него внимания, неторопливо достала из своих одежд длинную вишневую трубку и кисет с табаком.
– Садись, – предложила она, не смотря на Амадузия. Он сел, молча наблюдая за ней. Старушка набила трубку табаком и подожгла. Как следует раскурив, она взглянула на юношу.
– Ты единственный их всех, кто подошел ко мне, – произнесла она хрипловатым голосом, – это любопытно.
Амадузий кивнул, как вдруг ему опять почудился странный блеск в мутных серых глазах старухи. Он встряхнул головой.
– Я хотел спросить. Откуда вы все это знаете?
Пожилая женщина слабо улыбнулась, заставив многочисленные морщины вокруг рта проступить сильнее.
– На этот вопрос у меня для тебя ответа нет. Тайна!
Амадузий не особо удивился. Вряд ли она так сразу все ему бы рассказала.
Он посмотрел ей в глаза и чуть не вскрикнул. Всего на одно мгновение ему померещилось, что глаза старухи разные. Один зеленый с раскосым зрачком, другой – обычный карий.
Амадузий попытался придать своему лицу как можно более безмятежное выражение, но у него это не особо вышло.
– Что это с тобой, дорогой мой? – спросила она. Он сглотнул и опять увидел те самые глаза. На этот раз они не пропали.
– Что у вас с глазами? – напрямую спросил он, запоздало понимая, что это абсурдно. Ну как такое может быть! Возможно, все дело в душноватом воздухе?
Старушка заморгала. Ее трубка выскользнула из рук. Амадузий не обратил на это внимание.
– Дорогой, с тобой все хорошо? – спросила она. Амадузий смутился, но разные глаза старухи сбивали его с толку.
– Ваши глаза были серыми, а теперь один зеленый, а другой карий, – уже с большей уверенностью сказал он. Старушка протянула к его руке свою и стала тереть ему ладонь
– И до сих пор ничего. Зря только табак потратила? – произнесла она. Амадузий опустил глаза и ахнул. Горящий табак просыпался ему на руку, а он даже не почувствовал!
Амадузий быстро стряхнул пепел с руки, но никакой боли не ощутил. Более того, даже следа от ожога не осталось.
– Славно… – протянула старушка и поднялась со своего места.
Амадузий продолжал рассеяно тереть руку, испуганно глядя на старуху.
– Ты почувствуешь. И когда придет время, доверься себе, – и с этим непонятным изречением она покинула таверну.
Амадузий как во сне подошел к стойке, расплатился с Эриком и медленно повел уже сильно набравшегося отца домой. По пути Делвина два раза стошнило в кустах, и еще раз прямо перед домом. Марика ждала их прихода.
Амадузий отдал отца на попечение матери и ушел к себе в комнату. Раздевшись, он лег в кровать. Голова его была готова взорваться от накопившихся мыслей. Что произошло? Кто была эта старуха? Что означало ее таинственное изречение?
Спустя час, он все-таки заснул. Последняя мысль, которая посетила его перед сном, была о пламенных рыцарях и о том, где они сейчас.
Глава. 4 Зов
Течение было быстрым, холодным и безжалостным. Каждая частица тела кричала, требуя остановиться, сдаться, отступить. Амадузий тяжело дышал. Его легкие горели огнем и готовы были разорваться от усталости. Он чувствовал цель и плыл к ней. Громкий шум воды. Звук разбивающегося потока о мокрые камни. Нескончаемый шум. Водопад.
Амадузий дернулся и ударился головой о спинку кровати. Все тело сдавила судорога, и он проснулся, мокрый и совершенно разбитый. Кое-как одевшись и умывшись прохладной водой у себя в комнате, Амадузий пошел на кухню. Марика встала раньше него и уже готовила завтрак из немногочисленных продуктов, которые они могли себе позволить.
– Доброе утро, ты голоден? – не поднимая глаз, поинтересовалась мать, очищая мелкий картофель от кожицы и бросая его в котелок.
– Опять одно и то же. Только еще хуже, – простонал Амадузий и опустился на стул. Марика тяжело вздохнул и села рядом.
– Десять дней прошло. Десять! – и она всплеснула руками, – на первый день ты сказал, что тебе приснился странный сон. На пятую ночь отец с трудом разбудил тебя. Ты кричал на всю деревню. А теперь стало еще хуже?
Амадузий лишь беспомощно пожал плечами. Чувствовал он себя так, словно действительно плыл и плыл против течения. Мышцы ныли, легкие ломило, а в голове стоял какой-то шум.
– Та старуха сказала, что я что-то должен почувствовать, – который раз повторил он, пытаясь найти этим снам оправдание. Однако Марика только больше раздражалась.
– Какая глупость! Хватит твердить одно и то же!
Когда проснулся Делвин и вошел в кухню, Марика уже отварила картофель и посыпала его почками божьелика, приятно пахнущего растения, который придавал блюду насыщенность.
Справившись с этим нехитрым завтраком, отец отравился в таверну к Эрику. Тот знал все о последних новостях в деревне. Делвин надеялся, что в один прекрасный день кому-то понадобятся лишние руки за плату. Амадузий же пошел в их маленький садик. Растениям Марики явно пришелся по душе этот участок земли. Они обжили здесь каждый клочочек. Длинные побеги задоцвета оплели изгородь. Звездная пыль зацвела белыми цветами и от малейшего дуновения разбрасывала пыльцу, похожую на крошечные искорки. Амадузий любил находиться здесь, ухаживать за растениями. Те были его безмолвными друзьями, которые навевали успокоение.
Однако, примерно через час, помимо не проходящей усталости, у Амадузия появилось странное чувство во рту. Ему страшно захотелось пить. Покинув своих зеленых друзей, он пошел к колодцу. Вытянув целое ведро ледяной воды, Амадузий, недолго думая, сунул туда голову и выпил почти полведра. От этого ему стало плохо, но жажда и не думала исчезать.
Он бросил ведро в колодец с противным лязганьем цепи и опустился на землю. Солнце сегодня то и дело пропадало в темных тучах, которые грозились низвергнуть потоки воды на землю. Но пока этого не происходило, и Амадузий спокойно сидел, опершись на стенки колодца, тщетно надеясь, что усталость от плавания во сне пройдет.
Дождавшись, когда живот перестал болеть, Амадузий достал еще ведро воды. На этот раз он решил не торопиться и пил мелкими глотками, делая паузу после нескольких глотков. И жажда немного утихла.
До самого вечера Делвин не появлялся. Амадузий помог матери убраться дома, хотя ему было тяжело из-за боли в мышцах. Марика постоянно изводила его, что ему нужно отдыхать, на что каждый раз он говорил:
– Отдыхать от чего, мама? От плавания во сне?– и каждый раз Марика поджимала губы и на некоторое время отставала от сына.
Наконец, отец пришел домой и печально положил на стол медную монету.
– Тебе дали работу? – обрадовалась Марика, наливая всем уху. Делвин покачал головой.
– Эрик помогает, чем может. Расспрашивает каждого, есть какая работа или нужна ли помощь. Но ничего.
– А откуда тогда это? – спросил Амадузий. Делвин усмехнулся.
– Нашел на дороге, рядом с колодцем.
Амадузий огорчился еще больше, но не стал говорить отцу, что это он потерял там монетку, когда пытался выхлебать всю воду из колодца.
– Завтра приедет один торговец пряностями. Он заказал у меня два месяца назад корни мяты и листья шептун-дерева, – вспомнила Марика. Делвин вопросительно посмотрел на нее.
– И сколько он заплатит?
– Ну, мяты у меня немного. Десять корешков наберется. За пять он платит две медные монеты. Получается четыре, – стала считать Марика, – шептун-дерево растет медленно и его не так много. За дюжину крупных листьев торговец заплатит серебряную монету. Возможно, я смогу набрать серебряную и одну медную монету, в общем.
Делвин задумчиво стал крутить монетку между пальцами.
– А сколько осталось денег у тебя? – спросил он, повернувшись к Амадузию.
– Семь медных монет.
– И того у нас почти золотая монета. На какое-то время хватит, пока…, –и Делвин сжал руки в кулаки, – пока я не найду работу.
– На чем-нибудь сэкономим, – неуверенно сказала Марика. Амадузий быстро доел и ушел к себе в комнату.
Сев на кровать, он почувствовал шум в ушах. Встряхнул головой – все прошло. Но через минуту шум снова появился. Нужно было с этим что-то делать.
В ту ночь Амадузий долго лежал, боясь заснуть. Но сон все-таки взял свое.
Он шел по каменистому тракту. Деревья, фермы, указатели неслись мимо него с большой скоростью. Дорога петляла, становилась уже и опять расширялась, пока не превратилась в узкую дорожку, идущую вниз по склону горы. Амадузий перемещался очень быстро, хотя ноги двигались медленно, и он не чувствовал никакой усталости. Дорожка спустилась вниз, обрываясь и переходя в пляж. Здесь был небольшой причал и несколько лодок. Он прошел мимо них, дальше. Причал остался позади. И вдруг раздался шум воды. Она разбивалась о темные камни. Водопад. Огромный водопад. А за ним что-то темное. Пещера!
Амадузий застонал в подушку и проснулся. Комната была залита лунным светом, пробивающимся через не зашторенные окна. Усталости не было, как и желания спать. Амадузий минуту-другую посидел на кровати, но сон не приходил. Тогда он оделся и тихонько вышел на кухню налить себе воды. Тут же в голове раздался звонкий голос.
– Иди, – протянул голос. Амадузий едва не выронил стакан и торопливо сел на пол. Сердце колотилось в груди, будто в любую секунду было готово вырваться.
– Иди, – снова раздался голос в голове. Амадузий прижал руки к ушам и замер.
– «Что со мной происходит?» – отчаянно подумал он, и тут же незнакомый голос прозвенел:
– Следуй за водой.
Амадузий встал.
– «Зачем мне это?» – спросил он, надеясь получить ответ. И ответ пришел.
– Тебе станет легче. Иди, иди, иди… – голос стал слабеть и быстро сошел на нет. Амадузий глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться, как вдруг…
– Иди! Иди! Иди! – голос становился сильнее и сильнее. Амадузий попытался заткнуть уши, но это не помогло. Он согнулся пополам и опустился на пол. Голос раздирал его барабанные перепонки. Уши болели страшно. Амадузий стиснул зубы и прокричал про себя:
– «Хорошо!!!», – и сжался в комок. Голос замолчал. Наступила благословенная тишина. Амадузий неловко поднялся и прошел к себе. Осторожно открыв свой сундук, он достал рюкзак, положил в него лук и колчан. Места было еще достаточно. Поэтому туда отправились маленький ножик и небольшое одеяло, которым он укрывался в детстве. Большое все равно бы не поместилось, а маленькое хоть немного согреет, если что.
Еды было в обрез. Амадузий выудил из-за печки старый папин мех для воды и наполнил его. Потом достал круглый серый хлеб, отрезал кусок темной колбасы, взял несколько яблок. На пару дней ему хватит, а дальше помогут деньги. Он не мог взять больше, ведь продуктов было очень мало.
Наконец, сборы были закончены, и появились сомнения, стоит ли идти, но голос вернулся в ту же секунду.