Билл забрался в постель, с удовольствием закутываясь в мягкое, но тяжелое ватное одеяло. Теперь, когда во сне его не обнимали сильные руки Тома, юноша бессознательно кутался в одеяло, как в кокон, пытаясь получить то чувство защищенности, что испытывал, лежа в объятиях своего любимого. Белые простыни были теплыми и чуть шершавыми, брюнет потерся щекой о подушку, удобнее устраиваясь в постели, подтянул колени к груди, а рука уже привычным жестом опустилась на живот. Чуть приподняв край футболки, тонкая ладонь аккуратно коснулась кожи, поглаживая и как будто грея. Билл каждый раз чувствовал, как от живота начинают расходиться волны тепла, наполняя тело каким-то совершенно удивительным чувством. Похожее Билл испытывал, когда они с Томом занимались любовью, но сейчас над ним властвовала та же нежность и трепет, только без примеси возбуждения, как обычно происходило, стоило почувствовать родной запах кожи любимого парня.
День за днем Билл все больше привыкал к мысли о том, что внутри него находится новая жизнь, что совсем скоро он будет держать на руках ребенка, чувствуя легкий запах молока и слыша быстрый стук маленького сердечка. «А на щеке у малыша будет родинка…», — Билл вздрогнул и посмотрел на свой плоский живот, словно пытался понять, откуда к нему пришла эта мысль. Вольфган сказал, что его ребенок будет магом, что было весьма просто определить – если бы случилось иначе, Билл бы потерял способность колдовать навсегда. Но магия все так же легко струилась с кончиков его пальцев, а иногда юноше казалось, что теперь он стал даже сильнее. Хотя периоды всплеска магии сменялись слабостью и головокружением, а иногда и сильной тошнотой, Билл все равно не мог сказать, что ему досаждали существенные недомогания.
За окном послышался легкий, едва слышный шорох. Билл насторожился, прислушиваясь, а потом привстал на кровати, вглядываясь в темноту. Окно в его комнате было слегка приоткрыто, что ночная прохлада остудила воздух в прогретом за день пространстве. Юноша не боялся, зная, насколько хорошо Вольфган окружил защитой свой дом, Биллу скорее было просто любопытно. Встав с кровати, он вздрогнул от соприкосновения с холодными половицами и, смешно поджав мгновенно замерзшие пальчики, подобрался ближе к окну, прячась за шторой. Осторожно выглянув в окно, он заметил, как к дому тихонько пробирается человек, и хотел уже поднять шум, чтобы разбудить целителя, когда незнакомец повернул голову, и Билл увидел, как лунный свет блеснул на металлическом колечке, обхватывающем пухлую нижнюю губу.
— Том, — неслышно произнесли его губы, и брюнет, сам не понимая, почему, отпрянул от окна. Осторожно, стараясь двигаться бесшумно, Билл вернулся в кровать и улегся на бок, лицом к окну, набросив край одеяла на успевшие замерзнуть ступни. Через пару мгновений он почувствовал, что на него кто-то смотрит. Понадеявшись на сумрак комнаты, брюнет чуть приоткрыл глаза, сквозь ресницы глядя в оконный проем, в котором сейчас нарисовался знакомый силуэт. Билл напрягся, ожидая, что сейчас Том приникнет в комнату, и уже предвкушая скандал который ему закатит, но молодой ведьмак только поудобнее уселся на подоконнике, свесив ноги, и принялся разглядывать «спящего».
Биллу было плохо видно выражение лица Тома, но он буквально чувствовал волны тепла, идущего от любимого. Ведьмак прислонился спиной к откосу и вздохнул, устало поведя плечами. Билл заметил знакомое движение и пригляделся внимательнее, мысленно благодаря маму, от которой ему досталось чрезвычайно острое зрение. Том совершенно явно похудел, лицо будто осунулось, а правое запястье перехватывал бинт, от которого шел легкий, едва уловимый запах заживляющего зелья. Внутренне напрягшись, Билл едва подавил в себе желание спросить, что случилось с рукой, тем самым выдав себя перед Томом.
Тем временем Томас аккуратно и бесшумно опустил ноги на деревянный пол, чуть постоял, прислушиваясь к дыханию Билла, а потом сделал несколько шагов вперед, опускаясь на колени возле кровати брюнета. Билл занервничал, боясь, что Том догадается о том, что юноша вовсе не спит, поэтому плотно закрыл глаза, лишая себя возможности наблюдать за выражением лица Тома. Слух почти не улавливал звуков, только Билл все равно чувствовал, что Том придвинулся ближе, и теперь разглядывает его лицо пристально и так знакомо-нежно.
— Билли, – едва слышный шепот, пойти не нарушивший тишины, заставил сердце Билла стучаться быстрее. Так хотелось открыть глаза и встретить карий взгляд своего любимого мужчины, но юноша все же решил, что пока не готов к разговору с отцом своего ребенка, поэтому продолжал разыгрывать из себя безмятежно спящего.
Через мгновение брюнет почувствовал, как родные, чуть шершавые, как он знал, кончики пальцев легко касаются шелковистых прядей, рассыпавшихся по белой подушке. Едва удержавшись от мурлыкания, Билл заставил себя лежать тихо, а его любимый продолжал перебирать его волосы. Вскоре Билл почувствовал как по его лицу легонько, едва касаясь, скользят пальцы Тома, как они спускаются на шею, ключицы, виднеющиеся в вырезе футболки, а потом ладонь остановилась в нерешительности. Билл едва не вздрогнул, поняв в чем дело – его парень увидел, что край футболки задрался наверх, обнажая живот, и теперь юноша буквально чувствовал, как взгляд карих глаз будто бы отпечатывается на нежной коже, не закрытой тканью. Юный сын русалки ощущал, как в воздухе разлилось напряжение, и ждал, что же сделает Томас. И едва не выдал себя, вздрогнув, когда широкая ладонь, с чуть более грубой, чем обычно кожей, трепетно легла на его живот.
— Маленький, — прошептал Том едва слышно, но в его голосе было столько разных чувств и эмоций, что Билл едва удержался от накативших слез. Одним этим словом, произнесенным почти что неслышным шепотом, ведьмак смог разогнать тревоги, омрачающие душу и смущающие сердце юноши все последние недели. – Ты знай, я тебя люблю, — кончики пальцев легонько погладили низ живота, — А как я папочку твоего люблю, — улыбка, прозвучавшая в голосе Тома, согрела сердце Билла, заставляя кровь бежать быстрее.
Том еще несколько минут просидел подле юного мага, не убирая руки с плоского животика, а черноволосый юноша постепенно погружался в сон, чувствуя рядом родное тепло любимого человека. И когда Том все же встал, стараясь не ступать на скрипучие половицы, а потом заботливо поправил одеяло, укутывая, хотя Билл и знал, что этой ночью точно не замерзнет. Его будет греть та нежность и любовь, что Том ему сейчас подарил.
Неслышной тенью Том выскользнул из окна, и Билл услышал, как его парень легко приземлился на влажную траву. Брюнет чуть улыбнулся, припомнив, как заставлял Тома зубрить заклинание левитации, а тот сопротивлялся настойчивому желанию юноши хоть что-то вбить в его голову.
— Томми…
Последнее, что Билла запомнил, прежде чем погрузиться в сон, это необыкновенное чувство умиротворения, эпицентр которого сосредоточился где-то чуть ниже солнечного сплетения.
Томас едва заставил себя подняться с кровати, настолько сильно устал за предыдущий день и бессонную ночь. Хотя о том, что пожертвовал ночным отдыхом, юноша совсем не жалел. Милое, спокойное выражение личика его любимого мальчика было куда важнее и приятнее видеть, чем любой, даже самый удивительный сон.
Том не знал, что вчера нашло на него, но, вернувшись в их с Биллом новый дом после того, как бабушка Агнесса накормила его вкуснейшим ужином, ведьмак почувствовал себя до ужаса несчастным, поняв, что за темными окнами дома его никто не ждет. Желание увидеть Билла, прикоснуться к нему стало невыносимым, и Том, сам не зная как, оказался недалеко от дома целителя Вольфгана, стоило только на мгновение закрыть глаза. Дальше он уже не думал, подчиняясь только своим внезапно взявшим верх желаниям. Легко взобравшись на подоконник комнаты Билла, он замер на месте, увидев, как его любимый мальчик трогательно свернулся калачиком на мягкой постели. Осмотрев взглядом каждый сантиметр любимого тела, Том зашел в комнату, не устояв перед желанием прикоснуться к Биллу. Тот безмятежно спал, прижавшись нежной щекой к бязевой подушке, и Том не мог не улыбнуться, увидев, как любимый мальчик надул пухлые губки, будто во сне его кто-то обижает. Ведьмак погладил брюнета по шелковистым волосам, провел пальцами по нежной щеке, проследил пальцами трепещущую голубую венку на шее, обвел контур выступающих ключиц. Нежность затопила его, Тому хотелось лечь рядом с тонким телом, привлечь его в объятия, и потом вместе встретить утро, но он понимал, что должен дать время своему парню. Заметив, что футболка Билла чуть обнажила нежный живот, ведьмак не удержался, и, положив руку, погладил тонкую кожу пальцами. Томас не мог объяснить, но ему показалось, что через прикосновение ладони ему передалось целое облако тепла, заставляющее почувствовать необыкновенное спокойствие и уверенность в том, что все будет хорошо. Том словно заглянул в будущее, которое было уже предопределено – и это будущее сулило ему счастье.
Вернувшись в дом, Томас рухнул на кровать и погрузился в спокойный, умиротворенный сон. Однако, долго ему проспать не удалось – с первыми лучами солнца его сон рассеялся, не принеся отдыха, но Том чувствовал, что готов просто горы свернуть. Быстро одевшись, ведьмак вышел на восстановленное крыльцо, и потянулся, улыбнувшись робко выглядывающему из-за горизонта солнцу.
Билл открыл глаза, когда солнце уже поднялось довольно высоко, заливая его комнату ярким светом. Понаблюдав за танцем мельчайших пылинок в потоках искрящегося света, Билл вытянулся на перине, откидывая одеяло в сторону и сладко потягиваясь. Он снова и снова прокручивал в голове то, что увидел ночью, и сердце, казалось, стучит и трепыхается в груди от счастья, готовое выскочить, и взлететь, кружась в танце, как сейчас это делают пылинки.
За последние недели это был самый счастливый день в жизни юного сына русалки, все его сомнения если и не исчезли, то отступили на второй план. Да, Билл все еще немного злился на необдуманный и опасный поступок Тома, благодаря которому теперь вся их жизнь пойдет по неведомому руслу вместо намеченного, давно спланированного пути. Но видя, какой любовью светится лицо его парня, чувствуя, как нежно сильные руки касаются его тела, в котором уже существует новая жизнь, Билл не находил в себе сил и дальше гневаться на своего непутевого, но такого любимого мальчика.
Спустившись вниз и одарив сияющей улыбкой Вольфгана, удивленно оглядевшего цветущего и впервые всем довольного юного мага, Билл присел за массивный дубовый стол и подвинул к себе блюдо с оладьями, буквально облизываясь в предвкушении завтрака.
— Как себя чувствуешь? – целитель налил своему гостю кружку чая с ромашкой.
— Замечательно! – Билл обильно полил с десяток оладий клубничным вареньем и, закатив глаза, отправил в рот одну из них, что-то мыча от удовольствия. Вольф не смог удержаться от улыбки. Билл сам еще был сущим ребенком, а скоро ему придется стать родителем и заботиться о малюсенькой крохе. Нет, старый маг не сомневался, что брюнет справится с новой неожиданной ролью, и в основном его уверенность зиждилась на том, что рядом с Билли будет Том.
— Вольф, а я могу прогуляться? – легко расправившись с лакомством, Билл, чуть скривившись, под строгим взглядом друга отца выпил совершенно мерзкое на вкус зелье.
— Конечно, только недалеко, — согласился целитель.
— Недалеко? – Билл разочарованно вздохнул.
— Билл, если ты собираешься к Тому, то пока не стоит, — старый чародей присел перед молодым магом и взял его ладони в свои морщинистые руки. – Вам обоим необходимо еще немного времени.
— Но…
— Билли, мальчик, я знаю, что Том вчера приходил к тебе в комнату, — Вольфган чуть усмехнулся, увидев румянец смущения на щеках Билла. – И знаю, что ты притворялся спящим. Почему?
— Я, — юноша растерялся, — я просто не знал, что говорить…
— Вот именно. А сейчас знаешь? – светлые глаза внимательно вглядывались в огромные карие.
— Нет, — тихо ответил юноша, склоняя голову. – Но я так хочу просто обнять его…
— Подожди еще немного, Билл. Пока еще не время, — похлопав по тонкой ладони, старый маг тяжело поднялся и вышел за дверь. Как раз было время собрать некоторые целебные травы.
Том выпрямился, вытирая со лба выступивший пот, а потом присел прямо на траву. Полуденное солнце жгло спину, и так уже обожженную за много часов, проведенных за приведением сада в порядок. Несколько часов подряд Том занимался самым важным для него делом, его руки умело и обстоятельно придавали нужную форму дереву, строгали, шлифовали и оглаживали сахарную плоть сосны, мысленно вплетая в работу заклинания, которые рождались сознанием буквально помимо его воли.
Уже неделю он трудился не покладая рук, день и ночь что-то вымывая, крася, зачищая, но эта работа его не тяготила, потому что, каждый раз, когда руки опускались, он вспоминал умиротворенное лицо Билла, бархатную мягкость животика, в котором сейчас жил его ребенок, ту волну тепла, которая накрыла молодого парня с головой, стоило ему коснуться любимого мальчика.
Том не замечал, как изменился за последнее время, но это замечали другие. Девид, видя, как его подчиненный каждое утро является на работу с синими кругами под глазами, сначала забеспокоился, что в семье парня случилось что-то плохое, но, однажды увидев, как Томас отрешенно-счастливо улыбается, смотря куда-то в небо, решил, что должен знать, почему молодой колдун так себя изводит. Том сначала отнекивался, не желая грузит начальника своими проблемами, но Девид не даром слыл человеком, понимающим любое живое существо по одному движению ресниц. Через пару дней ведьмак все-таки рассказал своему руководителю о том, что вскоре станет отцом, на что тот только как-то облегченно вздохнул и поздравил юного мага. Тот поблагодарил, но тут рассказал, что в отношениях с беременным любимым у них не все гладко. Девид только рассмеялся, потрепав подчиненного по плечу, и уверил, что все будет хорошо, а потом приказал отправляться домой и не показываться на работе следующие две недели. Томас не мог объяснить, почему, но эти простые слова успокоили его, заставляя робкую надежду превращаться в уверенность. Ведьмак поблагодарил начальника и отправился домой.
Том так погрузился в свои мысли, что даже не услышал легкого хлопка, характерного для перемещения порталом, поэтому вздрогнул, когда его плеча коснулись чуть прохладные пальцы. Вскочив на ноги, он едва не выругался, но увидев Билла, застыл, как соляной столб.
— У тебя спина вся сгорела на солнце, — тихо сказал юноша. – Надо бы зельем намазать. Пойдем в дом.
Не дожидаясь ответа ведьмака, Билл развернулся и направился к дому, прислушиваясь к тихому шуршанию гравия под ногами. Том очнулся и, накинув на плечи клетчатую рубашку, последовал за юным магом, втайне улыбаясь и чувствуя, как внутри снова появляется ни с чем не сравнимое тепло, словно солнечный зайчик.
Билл шел по саду и оглядывался вокруг, замечая, как все изменилось – трава была аккуратно подстрижена, кусты словно решили превратиться в образцово-показательный строй, как на параде, а кое-где юноша даже увидел вспаханную черную землю, засеянную саженцами цветов.
Дом тоже изменился, на его фасаде не осталось и следа былого запустения, новая черепица сияла на солнце, а крыльцо, раньше потрескавшееся и полуобвалившееся, сейчас сверкало яркими красками и сахарно мерцало деревом ступенек.
Толкнув дверь, которая к удивлению не издала ни одного противного звука, Билл зашел в небольшую прихожую, чувствуя себя так, будто попал в другое измерение. Не останавливаясь, юноша прошелся по гостиной и кухне, подмечая все изменения, и поражаясь, что такое чудо Том сотворил за такое короткое время.
Том же следил за любимым мальчиком, наслаждаясь восторженным выражением красивого лица, тем, как сияют карие глаза, и чувствовал, что еще никогда не испытывал такой гордости за проделанную работу.