Том смущенно улыбнулся и погладил Билла по щеке, как будто обещая, что все будет хорошо. Юноша повернул голову, касаясь губами теплой ладони, надеясь, что любовь Тома окажется сильнее инстинктов, и их нереально возбуждающая и чувственная прелюдия не оборвется болью.
Видя тень тревоги в глазах своего любимого мальчика, Том аккуратно, хоть и неохотно отстранил все ещё ласкающую его ладонь. Билл недоуменно глянул на него, но тут же напрягся всем телом, когда почувствовал, как крепкие ладони сминают его ягодицы.
- Тшшш… Билли, я тебя люблю, и я не сделаю тебе больно, обещаю, - Том поцеловал раскрытые губы, носом скользнул вдоль линии подбородка, захватил зубами мочку уха, заставив Билла сладко всхлипнуть и снова расслабиться.
- Ты такой сладкий, - в подтверждение своих слов Том лизнул взмокшую шею брюнета. Билл застонал на высокой ноте, когда шершавые пальцы подхватили его ногу, забрасывая ее на сильное бедро, и ласково погладили тонкую кожу под коленом. Брюнет с ног до головы покрылся мурашками, с удивлением понимая, что Том нашел у него какую-то невероятно чувствительную эрогенную зону. Юноша без подсказок обхватил бедра Тома обеими ногами, прижимаясь истекающим смазкой членом к горячей коже Трюмпера.
Том выдохнул, почувствовав, как Билл расслабился, и, отвлекая брюнета поцелуями, дотянулся до края постели, с трудом нашарил свои джинсы и достал из кармана самую нужную сейчас вещь. После раздавшегося легкого щелчка по комнате поплыл легкий запах ванили, и Билл еще крепче вцепился в тело и губы Тома, давя в себе беспокойство. Когда ласковые пальцы коснулись сжатой дырочки, брюнет не смог сдержать дрожь, но уже через пару мгновений снова расслабился, потому что прикосновения Тома были такими нежными и неторопливыми, что все сомнения по поводу самоконтроля его любовника отпали сами собой.
- Ты такой горячий, - Том тоже дрожал, снедаемый желанием как можно быстрее оказаться в горячем и податливом теле юноши. Но парень сдерживал себя, уговаривая не торопиться, ведь он ни в коем случае не хотел пугать своего любимого мальчика. Его мечта сбылась так неожиданно, что Трюмпер панически боялся сделать что-то не так, тем самым отпугнув Билла.
Когда смазанный палец скользнул в его тело, Билл выгнулся дугой под Томом, заставив того занервничать.
- Ты в порядке?
- Да, - Билл физически не мог открыть глаза, ему казалось, что тело погружено в кипящую лаву, и стоит только на секунду потерять то подобие контроля, каким он обладал сейчас, и все взорвется изнутри. – Поцелуй меня.
Том бережно коснулся пересохших губ, не забывая размеренно скользить внутри его тела пальцем, а через пару мгновений добавить второй, ловя легкий вскрик Билла своими губами. Стиснув зубы, Том из последних сил держался, не позволяя себе сорваться, все так же бережно готовил тонкое тело к своему немаленькому размеру. Промелькнула мысль о том, что он за все время своей влюбленности умудрился ни разу не подумать, что Биллу может быть некомфортно с ним в постели, все-таки брюнет со своей тонкокостной конституцией был слишком хрупким.
- Т-тооом, - вскрикнул Билл снова, когда длинные пальцы внутри задели комок чувствительных нервов. – Боже… Я… Не могу…
- Что такое? – встревожился Том, пристально гладя в покрытое испариной лицо своего любимого мальчика.
- Хочу тебя, - Билл распахнул огромные потемневшие глаза, и, не разрывая взглядов, насадился на ласкающие его пальцы как можно глубже. – Том, пожалуйста…
Не выдержав вспышки эмоций от такого откровенного приглашения, Том поспешно смазал член, выдавив почти половину тюбика смазки, и откинул упаковку на край кровати.
- Скажи, если что, - попросил он Билла, и тот кивнул, взглядом умоляя Тома действовать быстрее. Но парень не спешил, зная, что может причинить боль своему сокровищу.
Он аккуратно приподнял узкие бедра и погладил подрагивающий живот Билла, заставив того закусить губу от нетерпения. Удерживая Билла, Том осторожно и медленно толкнулся вглубь распаленного тела и тут же остановился, увидев, как брюнет закусил губу и поморщился.
- Тебе больно? Мне выйти?
- Нееет, - тихо простонал парень и выгнулся сильнее, облегчая проникновение. – Продолжай…
Том, все так же, не спуская взгляда с Билла, вошел еще на пару сантиметров и снова остановился, почувствовав, как шелковистые мышцы сжали его как в тисках.
- Билли, мне прекратить? Тебе больно? – Том хотел уже податься назад, но Билл, почувствовав его намерение, стиснул бедра, невольно толкая Тома на себя. Оба громко вскрикнули – Том от внезапного полного погружения в палящую жару юного тела, а Билл – от странного, прошившего все тело ощущения предельной наполненности и легкой боли. Закусив губу, он старался переждать ураган эмоций. Казалось, его тело просто сейчас разорвется на мелкие осколки, настолько член Тома, горячий и как будто каменный, распирал его. Даже дышать было тяжело, сердце бухало в груди, как ненормальное, и только легкие поцелуи и ласки Тома держали юношу в сознании.
- Прости, Билли, господи, прости… Я сейчас выйду, только расслабься немного, - Том целовал побледневшее лицо юноши, с ужасом чувствуя на своих губах соль, - Билли, любимый, потерпи чуть-чуть, я сейчас…
- Нет, - едва слышно отозвался юноша, все так же крепко удерживая в захвате Тома. – Продолжай.
- Но, Билл, - Том опешил, - Тебе же плохо, я не хочу причинять тебе боль…
- Мне не больно, - немного приврал Билл, но он не мог поступить иначе. Стоило Тому узнать, что отголоски режущей боли все еще чувствуются, и он бы мгновенно оставил его. А этого Билл допустить не мог, он даже сейчас, чувствуя себя нанизанной на иголку бабочкой, хотел кончить в руках Тома. – Продолжай, пожалуйста…
Том стиснул зубы и качнул бедрами, делая первое пробное движение и не отрывая взгляда от лица Билла. Не заметив явных признаков испытываемой боли, он увеличил скорость, и едва не заорал от счастья, когда бледные щеки Билла вспыхнули румянцем, с губ сорвался стон, а тело вздрогнуло как от разряда тока.
- Тоооом, - от низкого томного голоса Билла волоски на руках встали дыбом, и Том окончательно отпустил себя. Перехватив удобнее любимое тело, он начал ритмично и глубоко толкаться в шелковистую глубину, а непрекращающиеся стоны Билла только добавляли возбуждения. Парень был так захвачен эмоциями, что даже не сразу сообразил, что Биллу, должно быть, понадобится помощь, и уже чуть отстранился, чтобы дотянуться до твердой плоти, зажатой между их скользкими от пота животами, но не успел. Билл громко вскрикнул, несдержанно царапая смуглые плечи, и кончил себе на живот, даже не прикасаясь к члену. Глаза брюнета были абсолютно мутными, губы распухли от прилившей крови, волосы спутались… Не выдержав нереальности картины, Том застонал и в три мощных толчка кончил прямо в конвульсивно сжимающееся тело своей «жертвы».
часть пятая
Билл безуспешно пытался выровнять дыхание, и лежащий на нем горячий, мокрый от пота парень, этому не способствовал. Помимо ощутимого веса, утрамбовавшего его в матрац, отвлекали мягкие губы, невесомо и чуть щекотно скользящие по виску. Впрочем, Билл бы соврал сам себе, если бы сказал, что желает в этот момент находиться в другом месте или в другой компании. Прикрыв глаза, брюнет расслабился под легкими ласками и едва подавлял в себе желание замурлыкать.
Том, пребывающий еще где-то за гранью, не контролировал своих действий, губы и руки сами тянулись к тонкому телу, не желая терять контакта, и юноша чувствовал, что утихшее желание уже скребется где-то на краю сознания. Невероятное чувство эйфории от осознания, что его мечта находится в его объятиях, сердце стучало быстрее, и изредка сжималось, стоило мысли о том, что же будет дальше, закрасться в голову.
По коже пробежали мурашки – несмотря на царящее за окном лето, ночной воздух был прохладным. Том почувствовал, как Билл вздрогнул и чуть поежился от дуновения ветерка, и, решившись, потянулся за одеялом, разрушая окутавшее их чувство единения и близости. Не поднимая взгляда, Трюмпер набросил одеяло на обнаженное тело брюнета, а сам лег рядом, уставившись в потолок. Юноше невыносимо хотелось снова сжать в объятиях любимого мальчика, но он боялся, что Билл оттолкнет его. Тому хотелось, чтобы в его воспоминаниях остался только льнувший к нему, тяжело и протяжно стонущий его имя любимый брюнет, поэтому так было страшно взглянуть на Каулитца сейчас. Ведь Том был уверен, что Билл, оставив позади марево возбуждения, взглянет на ситуацию трезвым взглядом, и снова превратится в ту недосягаемую звезду, о которой можно только мечтать, но никак не касаться руками.
Билл же старался не шевелиться, лежал тихо и почти бесшумно дышал, разглядывая своего «маньяка». С некоторым удивлением он обнаруживал привлекательные черты лица, по-девичьи длинные ресницы, красивые рельефы молодого тренированного тела. Том не казался накачанным, как фанат спортзала, скорее, он выглядел выносливым и жилистым, но это ему безумно шло, только подчеркивая естественность и целостность его натуры. В Томе совершенно не чувствовалось фальши – он был прямой, как стрела, столь же целеустремленный и постоянный в своих страстях.
Билл гадал, как мог все это время не замечать Тома, думать о нем только как о незаметном однокласснике и человеке, присутствующем в его жизни всего лишь фоном. Но, в принципе, брюнет не чувствовал за собой вины за свою невнимательность, ведь он так и не смог вспомнить ни одного эпизода, в котором Том показал бы свою симпатию или интерес. «Да уж, зачем размениваться на какие-то затертые ритуалы ухаживания» - усмехнулся Билл, - «Надо вот так, пришел, схватил, унес, тр*хнул». Мысль показалась ему до того забавной, но вместе с тем, привлекательной, что Билл не удержался от смешка, заставившего неподвижно лежавшего на кровати Тома вздрогнуть.
Билл откинулся на подушку, размышляя, как же вести себя дальше с этим во всех смыслах странным парнем. С одной стороны, Биллу, задетому за живое теми словами и эмоциями, которые на него обрушились этим вечером, до ужаса хотелось верить в любовь Тома к нему, а с другой… Юноша никогда не был романтиком, и кидаться в омут с головой было совершенно не в его стиле. Но проверить, насколько Том был серьезен, можно было только одним способом, и он точно не представлял собой обоюдное молчание. Повернувшись на бок и оперевшись локтем о подушку, Билл легонько царапнул обнаженное плечо молодого парня, заставив того напрячься. С интересом проследив за нервной реакцией на свое присутствие, Билл улыбнулся еще шире и не смог удержаться от легкой подколки.
- Ну как, тебе хватит воспоминаний, чтобы скрасить вечера за решеткой? За изнасилование сейчас большой срок дают, - голос Билла был просто пропитан ехидством и некоторой игривостью.
Том вздрогнул, и медленно перевел взгляд на Билла, и у того дыхание сперло от той гаммы чувств, что он увидел в карих глазах своего любовника: вина, сожаление, любовь, разочарование, боль…
- Прости… - тихий, на грани слышимости шепот ударил по ушам не хуже гонга.
Билл откинул в сторону покрывало, заботливо наброшенное на него любовником, и в одно мгновение оседлал бедра Тома, прижимая парня к узкой кровати. Тот ошеломленно уставился на него, очевидно, не зная, чего ожидать.
- Том, ты такой придурок! – Брюнет склонился над Трюмпером, жестко ухватив его затылок, - Лучше, бл*, молчи, умнее выглядишь! – и буквально вцепился в изумленно приоткрытые губы, ловя вырвавшийся короткий вздох.
Билл целовал напористо, не позволяя Тому ни на секунду отстраниться, лишая его воздуха, а заодно и возможности разглядеть, что вся уверенность Билла – напускное. Брюнету до ужаса хотелось разреветься, как маленькому, от счастья, как будто он получил давно желанный подарок. В животе появилось щекочущее ощущение, будто он выпил шампанского, стало как-то весело и хорошо, хотелось смеяться и тискать этого идиота, который до сих пор лежит под ним как памятник самому себе.
- Че уставился то? – Билл поймал изумленный взгляд карих глаз, - Пошутил я про решетки, не пугайся.
- Так ты не…? – подал голос Том, но брюнет, фыркнув, снова запечатал его губы поцелуем, больше напоминающим укус.
- Тебе, что, прямым текстом надо услышать? – прищурился Билл, сверкая глазами в темноте, - Ну ты и тугодум! Понравилось мне, понравилось, не бойся, пупсик.
- Пупсик? – придушенно повторил Том, и Билл вскрикнул, почувствовав знакомый жесткий захват сильных рук. Снова оказавшись в исходном положении – то есть обездвиженным хотя и приятной, но ощутимой тяжестью сильного тела, - юноша встретился глазами с сузившимися карими глазами, похожими в темноте на лисьи.
- Ну, как мне теперь тебя положено называть? – Билл смутился, осознав, что его слова прозвучали как предложение. В одно мгновение в голове вспыхнули тысячи сомнений, захотелось зажмуриться, потому что было бы до боли обидно услышать сейчас в ответ что-то совсем не то, чего так хотелось. Но главные черты характера Билла – упрямство и решительность, унаследованные от матери, не позволили прятать голову в песок. Юноша смело встретился взглядом с Томом и замер, увидев, как цвет глаз парня становится похож на
горячий молочный шоколад, столько обожания и еще чего-то щемяще-нежного в них было.
- Зови меня по имени, - Том склонился к его лицу и удивительно робко, учитывая то, что между ними уже было, коснулся его губ, - Это будет лучше всего.
Билл почувствовал, как к щекам прилила кровь, и поблагодарил высшие силы, что в комнате достаточно темно, чтобы его румянец остался тайной. Том тем временем не упускал шанса и медленно, чувственно выцеловывал загадочные узоры на его шее, и Билл растерял все свои мысли, нежась в неспешной ласке.
Совсем скоро Билл уже не мог думать, он только чувствовал всем телом, как Том прижимается к нему, как его ладони скользят по вновь влажной коже, и в этот раз уже знакомые ласки казались в два раза слаще, потому что это уже была не странная фантазия, не выкуп и не удовлетворение любопытства. Билл каждой клеточкой тела чувствовал, что сейчас между ними происходит что-то странное, словно давно забытое и сейчас найденное. Хотелось обнять любовника так крепко, чтобы навсегда оставить в памяти души и тела ощущение его близости. Билл дрожал в уверенных объятиях, но в этот раз причиной дрожи были не сомнения и новизна прикосновений незнакомого человека, а смутное осознание того, что именно в эти мгновения его жизнь сделала резкий поворот, что сейчас определилось его будущее. И, когда Том во второй раз довел его до искр в глазах и сладких конвульсий тела, Билл понял, что как бы он не сопротивлялся, а на такую любовь, какой Том накрывает его с головой, не ответить не получится.