Он обернулся к сестре. Взял ее ладонь в свою руку.
– Ты всегда мечтала о принце, я помню... – в ее глаза. – И я больше всего на свете хотел, чтобы этим принцем стал я. Я в детстве ведь не знал, что так нельзя. Сандра, ты для меня всё... И то, что случилось в прошлом году... Я не думал, когда делал. И мне очень жаль, что я у тебя такой бестолковый... Но Том...
– Как давно вы вместе? – помрачнела сестра.
– Мы не...
– Как давно, Билл? Когда ты его первый раз трахнул?
– Сандра... Давай не сейчас...
– Не сейчас? – поджимает губы. – Билл, я не понимаю, тебе своих мужиков мало или что?
– Сандра, мне нужен только Том... И, это всё... Оно случайно. Ты ведь уже давно с другим.
– Ты трахал моего парня... Случайно? – вскрикивает. – Я ненавижу тебя, Билл! Я тебя предупреждала? – слезы на ее глазах.
– Сандра, нет никого важнее тебя... Ты последнее... Ты...
– Прощай, Билл! – она встала, но брат ее остановил.
– Сандра, пожалуйста! Не оставляй меня! Ну, он же... Ты же уже с другим... Я ведь твой брат, почему ты можешь отказаться от меня так быстро? Так легко?
– Хватит, Билл! И твоих извинений мне хватит... У тебя больше нет сестры!
Билл осел на мягкую скамью. В груди что-то дробилось на части, разбилось на кусочки, как она может уйти? Неужели не понимает, что он не решал этого? Что он не выбирал, в кого ему влюбляться... Он не виноват. Почему она ушла? Не спросив, не поговорив, даже не попытавшись понять... На душе стало невероятно противно.
Двери палаты открылись, а в коридор вышел мужчина в синей больничной форме.
– Что с ним? – чувства от ухода сестры ушли на второй план.
– Все хорошо, с ним все хорошо! Вам не о чем переживать. Томас спит, вы сможете навестить его уже завтра. Операция прошла более чем успешно.
– Только завтра?
– Да, сегодня он спит, ему нужен покой.
Tom ©
Больничную палату я узнаю сразу. О, боже, чем вчера закончилась наша игра? Помню жестокую боль. Я даже не понимаю, что со мной случилось.
За окном светло, палата одноместная, что не может не радовать. Вообще это редкость в наше время. Билл... Сердце сжимается. Хочется обнять его, просто прижаться к нему и уснуть. Живот почти не болит, но внутри не комфортно как-то.
Дверь открывается.
– Билл... – выдыхаю.
Несколько его шагов и он рядом. Вдыхаю его запах. Обнимаю.
– Как ты? – шепчет мне в макушку, целует куда-то в висок.
– Теперь хорошо... – обнимаю его, тыкаюсь губами в его шею. Черт, я ведь соскучился по нему. Как давно я по кому-то вот так же скучал?
– Теперь? – отстраняется, смотрит в мое лицо.
– Я ждал тебя...
– Мне вообще-то сказали, что ты еще спишь...
– Да, я недавно проснулся...
Билл вздыхает. Отсаживается на стул, что стоит рядом с кроватью.
– Значит, к тебе сейчас придут на осмотр... – берет меня за руку, подносит ее к своим губам. Целует.
– Значит, придут... – шепчу. – Билл...
– Том, вчера приходила Сандра, ну, ты был в операционной... – тихо начал он – Она спросила... Видимо, она подозревала... Или просто так. Но я не смог, да и не хотел врать...
– Ты сказал? – сердце замерло.
– Сказал, а она ушла... Том, она оставила меня, сказала, что я ей больше не брат... – его голос дрожит.
– Билл... – снова притягиваю его к себе. – Билл, мне так жаль. Прости.
– Не переживай, ладно? – просит, ласкаясь губами о мою щеку. – Я подумал о том, что видимо не так уж я был ей важен, как она для меня.
– Билл...
– Перестань, лучше расскажи, что там у тебя? Что врачи говорят?
– Ну, ночью медсестра приходила, делала мне укол. Она сказала, что я как минимум две недели на постельном режиме и не меньше месяца в больнице. Но все будет хорошо... Ты ведь будешь ко мне приходить?
– Том... – отстраняется. Выдыхает. – После того, что случилось... Я не знаю, как быть. И говорю тебе честно, что я не... Не уверен.
– Ты о чем? Билл.
– Я к тому, что мне нужно время. Да и... Неужели ты думаешь, что между нами что-то получится?
– Билл, не говори ерунды, ладно? – мне становится страшно. – Ну, да, конечно, будет трудно, но вдруг на самом деле что-то получится. Я думал, что я тебе нравлюсь, ну, как партнер... Как...
– Том, ты мне определенно нравишься и даже больше... Я точно знаю, что влюблен в тебя, – сердце делает кульбит, – только я не могу сейчас... Так сразу. Мне казалось, что нам не быть вместе, что...
– Перестань! – перебиваю его. – Не хочу этих соплей! – а голос дрожит. – Или ты сейчас остаешься тут со мной, ну, навсегда, или... – я не смею этого произносить, потому, что если он уйдет...
– Не смей ставить меня перед выбором, понял? – повышает голос.
– Билл, потому что я ненавижу, когда меня соплями поливают. Реши уже и не мучай меня! – я выхожу из себя.
– Перед тем, как ставить меня перед выбором, ты должен был хорошо подумать... – рычит.
– А я не твоя игрушка, понял? Билл, ты еб*шь меня в жопу, неужели тебе этого мало? Что я еще должен?
– Заткнись! Том, уверен, что хочешь моего ответа?
– Да и прямо сейчас! – не уступлю.
Билл отчего-то кривится, затем отстраняется... Смотрит на меня. Изучает. Тянет время, неужели решает что-то? И этот человек мне только что в любви признался? Думает еще о чем-то. Ненавижу неопределенность. Терпеть не могу! И тот факт, что я трахаюсь в зад ничего не меняет!
– Том...
– Да или нет? – рычу.
– Упрямый осел! – наклоняется ко мне, хватает за волосы. Больно. Сжимает. Ярость в его глазах. – Ненавижу, когда со мной так! Том, я клянусь, я бы тебя сейчас ударил!
– Так ударь! – а я и не ищу легких путей.
– Мне просто нужно было время!
– На что? – почти задыхаюсь от гнева, что скопился во мне. – Я не понимаю, если ты хочешь со мной... То не надо времени...
– Хочу! Маленький ублюдок! Только ты можешь так со мной себя вести... – сжимает волосы в кулаке, и бесится. Психует.
– Я люблю тебя... – шепчу в его щеку. – Я так тебя люблю...
Он целует меня. Но осторожно, что совсем не вяжется с теми эмоциями, которые он сейчас испытывает. Это тяжело. Тяжело любить парня, говорить о своих чувствах – тоже тяжело. Тяжело отличаться от толпы, выбирая свой путь. И хочется, глядя каждому в глаза сказать, что я не виноват, что я и сам не понял, как влюбился в него... В парня. В мужчину.
***
Родители приезжали несколько раз, переживали сильно, но Билл их успокаивал, настраивал на лучшее. Он обаял мою маму до такой степени, что, когда она застукала нас целующимися, то лишь мило улыбнулась... Я был в шоке. Ну, не могут родители реагировать вот так спокойно на столь неординарный выбор своего ребенка. Как же так? А где истерики? Где упреки, мол, мы на тебя всю жизнь угрохали, сволочь ты неблагодарная? Но этого не было... Хотя я такой заряд стыда словил, когда рассказывал маме, как докатился до такой жизни, что похоже на всю жизнь хватит. Это было слишком сложно, признаваться ей во всем. Это была не первая в моей жизни исповедь, которую я посвящал ей, боясь взглянуть в ее глаза, но в этот раз было сложнее всего. Только она приняла, я ведь знал заранее, что примет.
С отцом оказалось сложнее. Он все-таки решил поговорить с Биллом по-мужски. Я, честно говоря, испугался за обоих. Они пошли выяснять отношения в какой-то бар и исчезли на двое суток. Мы с мамой как-то начали беспокоится...
Вернулись на третий день, побитые, помятые, но... Нормальные. Подружились. Хотя ни один, ни второй так и не рассказали, где они были и что делали. Билл лишь шепнул мне на ушко, что они договорились раскрыть эту тайну только на нашу свадьбу. Я в тот момент ужасно смутился.
Когда меня выписали из больницы, мне показалось, что я сотню лет провел в четырех стенах своей палаты. На самом деле прошло всего два месяца. На дворе, оказывается, уже все тает. Нет, я это и с окна видел, но выписка из больницы расставила все по своим местам.
А потом в моей жизни настала очередная жопа. Весна – пора любви, а у меня завал с учебой. Время, которое я пропустил пришлось нагонять. Билл старался как мог, помогал мне, но я все равно не успевал. Плюс еще тренировки и игры.
Наша команда вышла в полуфинал, да там и осталась, проиграв каким-то «Сибирским львам». Капитан нашей команды был готов разорвать каждого из нас, но за убийство, оказывается, сажают. Билл сидеть не хотел, поэтому просто орал на нас, закидывая баскетбольными мечами. Разницу в два очка он нам так и не смог простить. Этой же ночью он хорошо так наказал меня, отодрав слишком жестко. Сидеть не мог потом. Ну, на самом деле не мог. Валялся весь следующий день, а Билл, с виноватым видом, таскал мне водичку и покушать.
Однажды он спросил у меня, почему я со своим характером не лезу в активы. А не хочу. Так я ему и сказал. Нет желания трахать своего мужчину. Да и Билл спросил просто ради интереса, сразу же уточнив, что его задница слишком восприимчива к чужеродным предметам. Нет, он готов к пассивной роли, даже больше, может быть, он даже хотел бы этого, но я-то вижу, что ему это слишком напряжно. И говорит он об этом только из чистого уважения ко мне. Да и я ни на что не променяю ощущения его члена в своей заднице.
– Насаживайся... – поддерживает меня под бедра. Изучаем позу наездницы. Черт, как это неудобно. Подрагиваю. Кручу задницей, насаживаясь. Билл мне только что фантастически отсосал, теперь я должен ему кое-что приятное...
– Ну, расставь ноги пошире... – прошу его, продолжая насаживаться. Его член внутри наполовину, мне до сих пор немного больно. Упираюсь руками в его грудь, поднимаюсь по горячему стволу. Несколько круговых движений бердами, чтобы головка скользила у самого входа и подаюсь назад. Насаживаюсь, изгибаясь, тихо постанывая. Смотрим друг другу в глаза. Билл с силой сжимает мою правую ягодицу, затем шлепает.
– Не филонь, – двигается навстречу, – сядь до конца, Том! Быстро! – приказывает.
– Неа, – злю его. Я ужа давно понял, что он не терпит, когда ему не подчиняются. А в кровати так особенно.
– С*кин сын, – рычит, начиная двигать бедрами, пытаясь вставить глубже. – Я тебя сейчас так вы*бу, что в глазах потемнеет! Ты у меня не просто сидеть, ты у меня ходить не сможешь!
– Обожаю, когда ты мне угрожаешь... – насаживаюсь до самого основания. Резко. Билл выгибается, громко вскрикивая и хватаясь пальцами за мои бедра.
Я начинаю быстро двигаться, насаживаясь. Подпрыгиваю. Я и не думал, что его член так пружинит. Посмеиваюсь. Вот же идиот... Билл громко стонет, подаваясь на встречу, дергаясь подо мной. Его член снова и снова входит в меня, заставляя двигаться все быстрее. Собственный член стоит колом, дергается от каждого моего движения. На живот Билла капает моя смазка, которую он так пошло размазывает, а затем вбирает пальцы в рот, облизывает. Эти простые, но непростительно пошлые действия, окончательно взрывают мой мозг.