В мирное время главным занятием казаков были рыбная ловля и охота; хлебопашества сначала не было; когда же оно стало развиваться преимущественно среди верхового казачества, оно было строго запрещено. Так, грамота войскового круга, посланная к хоперским и усть-медведицким городкам, запрещала пахать землю и сеять хлеб, за что «бить до смерти и грабить». Это было вызвано вероятно теми соображениями, что верховые казаки, как более защищенные от нападений кочевников, занявшись земледелием, легко расказачатся, подпадут окончательно под московскую власть и уменьшат таким образом численность казачьего войска. В низовьях Дона не было надобности в таком запрещении, так как здесь казачье население само традиционно гнушалось земледелием и землю сдавало для обработки беглым крепостным, которых сманивали особые промышленники и которые поступали таким образом в батраки к казакам. Зато здесь довольно значительные успехи делала торговля рыбой, турецкими и татарскими товарами, как скупленными, так и наичаще награбленными. Насколько казаки дорожили торговыми рынками, видно из челобитной к царю Михаилу Федоровичу на право свободной и беспошлинной торговли во всех украинских городах.
При обилии земель во время образования казачьей общины ими пользовались на правах первого захвата, заимки огромных «юртов», но вследствие сильного прилива населения уже к концу XVII в. казакам показалось тесно, и начались земельные споры. Войско принуждено было выдавать разводные грамоты, разверстывая леса, луга и озера, остальные земли оставляло в общем пользовании. Описанная организация казачества вначале обеспечивала равенство среди казаков. С усилением же прилива нового, свежего элемента все более резко вырисовывались два типа казаков – домовитых, старых насельников Дона, успевших обзавестись своим хозяйством и потому представлявших опору порядка, и голутвенных (голытьбы), прибывавших на Дон с верховьев позднее, когда условия для расселения были уже менее благоприятными. Из голытьбы вербовались так называемые воровские казаки, – беспокойный элемент, разбивавший караваны на Волге и легко примыкавший ко всяким восстаниям в поисках богатства и удачи. Так, в смутное время они приставали ко всем самозванцам, а позднее поддерживали Стеньку Разина. Впрочем при удачном направлении этих сил и они оказывались полезными; так, напр., воровские казаки покорили Ивану Грозному Сибирское царство. Среди голутвенных же казаков имел особенный успех с XVII в. план восстановления старой веры. С этой целью казаки со старейшинами Самойлой Лаврентьевым и Киреем Матвеевым вели переговоры с яицкими казаками. Восстание, однако, не успевшее принять слишком значительных размеров благодаря доносу другой части казаков, было подавлено царскими войсками, взявшими городок на Медведице, в котором заперлись раскольники. После усмирения мятежа часть недовольных казаков бежала на Куму, откуда перебралась на Кубань и Терек.
Московское правительство, вполне оценив пользу казачества как живой стены, защищавшей его владения от татарских набегов, с начала XVII в., после смутного времени совершенно открыто и весьма охотно поддерживало их, посылая им жалование и сплавляя по Дону для них ежегодно массу хлеба, различные припасы и порох. Правительственная колонизация была теперь уже у Белгородской укрепленной черты, и передерживать казаков в качестве степных аванпостов было весьма своевременно и удобно. На ряд настоятельных требований со стороны турецкого султана и крымского хана – «унять казаков», свести казаков с Дона, Москва отговаривалась обыкновенно самовольством и непокорностью казаков, невозможностью унять их за дальностью расстояния (хотя это расстояние и быстро уменьшалось). В некоторых однако случаях, когда грабежи казаков слишком мешали договорным соглашениям Москвы с турецким султаном, правительство посылало к казакам запрещение грабить Азов и Крым, а в 1630 г. даже, произошел разрыв на два года между Москвой и Доном. Казаки убили московского посла Ивана Карамышева, вследствие чего царь прислал им опальную грамоту и патриаршее отлучение от церкви.
По мере подчинения казаков Москве сношения между обеими сторонами делались более постоянными и правильными. Казаки считались как бы на службе у Московского государства, обязывались оборонять границы и главное – наблюдать за передвижениями татар и своевременно извещать об этом. В посольский приказ, в ведение которого с 1623 г. были переданы казачьи дела, посылали легкие станицы из атамана, есаула и десяти рядовых казаков с «войсковыми отписями о разных пограничных вестях». С 1672 г. отправлялись только два казака, доезжавшие летом до Воронежа, а зимой до Валуек. Раз в году в Москву посылалась станица зимовая с войсковой челобитной, чтобы царь пожаловал «своих холопей царским великим жалованьем денежным и сукны и селитры и свинцом и запасом». Весною из московских владений спускали по Дону барки с просимыми припасами, которые делились поровну.
Пользуясь прикрытием как донских, так и малорусских казаков, правительство успешно проводило свои линии укреплений, посылало на границы со степью полки, благодаря чему край делался безопаснее и колонизовался сначала принудительно, а потом и добровольно, по мере его замирения. Вольная колонизация особенно двинулась при Алексее Михайловиче благодаря массовому переселению в пределы нынешних Полтавской и Харьковской губерний малороссов, сбежавших из Польской Украины. Процесс этот завершился присоединением Малороссии в 1653 г.; вместе с тем к России переходили верховные права на земли, которые малороссийские казаки считали своими, опираясь как на давность захвата, так и на санкцию его жалованной грамотой Стефана Батория. Пределы же своих владений они считали доходящими на восток до устья Дона и на запад до р. Синюхи, притока Буга.
Сильные успехи колонизации и укрепление границ хотя и делали московские владения более безопасными от татарских набегов, все-же не позволяли еще начинать активную, наступательную войну с крымцами. Не рискуя вести свои недостаточно подготовленные для степной борьбы войска через безводные пространства, правительство лишь в исключительных случаях посылало свои отряды на помощь казакам. К таким случаям, например, относится поход в 1556 г. дьяка Ржевского с запорожцами, когда русские взяли Очаков и отбились от татар;
затем в 1558 г. они вновь опустошили окрестности Очакова и захватили два турецких корабля. Для успешной борьбы с татарами правительство имело в своем распоряжении настоящих детей степи – казаков, которые, живя бок о бок с кочевниками, прекрасно изучили все их слабые стороны и потому успешно несли сторожевую службу и нередко привлекались для отвлечения крымцев во время войны России с Турцией. Вообще же, получая от Москвы только материальную поддержку в виде жалованья, боевых и съестных припасов, казаки во всем пользовались почти полной свободой действий и действовали обыкновенно на свой риск и страх. В 1636 г. они взяли Азов и, утвердившись в нем, владели им до 1643 г. Недостаток в людях заставил их обратиться к Москве с просьбой взять Азов под свое покровительство. Не считая себя в силах удержать эту крепость, земский собор в Москве отклонил это предложение, и Азов был возвращен. Турки воспользовались сильным истощением и обезлюдением донских казаков, укрепили Азов, сожгли казачьи городки Маныч, Яр, Черкасск, оттеснив казаков в Раздоры, и построили посты под Азовом – две башни, перегородив реку цепями. Казаки вскоре восстановили разрушенные города и прокопали обходный «ерик», которым по прежнему спускались для разбоев в море. Однако недостаток в ратных людях заставил их просить помощи у Москвы. Им были посланы в помощь стрельцы и вольные люди, и это позволило московскому правительству утвердить здесь окончательно свою власть и вскоре начать активную борьбу с татарами, чему с другой стороны способствовали усобицы в Крымском ханстве и сильное ослабление Оттоманской Порты, с трудом отстаивавшей тогда свое положение в Европе.
Первая, хотя и неудачная попытка наступления была сделана при правительнице Софии Алексеевне во время войны с Турцией в союзе с Австрией, Польшей и Венецией. А именно князь Голицин с гетманом Самойловичем, а в другой раз с гетманом Мазепой предпринял два похода в Крым, окончившихся полной неудачей вследствие трудности перехода через безводные степи, к тому же выжженные перед тем татарами.
Война с большим успехом продолжалась Петром Великим, который вел наступление с двух сторон. В 1695 г. боярин Б. П. Шереметьев с гетманом Мазепой взяли Кизикермен и Туган, после чего татары добровольно покинули еще две крепости, больше не возобновлявшиеся. С другой стороны в 1695-96 г. Петр Великий с донскими казаками осаждал Азов и взял его при помощи флота, спешно выстроенного в Воронеже. Гаванью для 52 построенных кораблей была избрана заложенная Петром крепость Троицкая, что на Тагань-Роге (рог значит мыс) на Азовском море, за которой сохранилось название Таганрог. Кроме нее была построена еще крепость Павловск на р. Миус.
В виду необходимости вести войну со Швецией Петру Великому не удалось довести дело до конца и пришлось согласиться на перемирие, заключенное в 1700 г., на основании которого прибрежья Азовского моря с Азовом и Таганрогом, так называемая «барьерная земля», остались за Россией. Обеим сторонам запрещалось строить крепости от р. Миуса до Перекопа и по Днепру от Очакова до Запорожской сечи, бывшей тогда на устье р. Чертомлыка. Петр Великий ограничился постройкой выше Сечи крепости Каменного Затона и укреплением городов в «барьерной земле». Важным результатов войны было также окончательное прекращение ежегодных «поминок» т е. откупов крымскому хану. В 1705 г. был размежеван «старый казачий рубеж с турецким государством, от короля польского учиненный». Согласно межевой записи «початок границы от польских концов» определен от впадения р. Коды в Буг, где сходились владения Турции, Польши и России. Отсюда граница шла «вниз рекой Бугом до р. Ташлыка (Черный Ташлык), полем поперек реки Мертвой (Мертвые Воды), через Еланец, через Великий Ингул, полем до р. Исуни (Висунь), через нее до р. Малого Пегульца через него по Бекеневскому броду, который от Кизикерменных пустых мест в 10 часах, от брода до устья р. Каменки, где она впадает в Днепр. От Кизикерменских пустых мест до того места 4 мили и там кончается граница». За Россией таким образом утверждались нынешние уезды Елисаветградский, Александровский и значительная часть Херсонского.
Расширение пределов государства шло об руку с сплошным заселением окраин. От невыносимых налогов и крепостной зависимости беглецы толпами уходили в сравнительно слабо заселенный земли, занятые донскими казаками, владения которых к началу XVIII в. захватывали пределы, соответствующие Воронежской губернии по Дону, Харьковской и Екатеринославской – по Донцу с притоками. Казаки оказались окруженными и с северо-запада, откуда широкой волной приливали беглецы из Московского государства, и с запада – соседними «слободскими» (т. е. малорусскими) полками – Острогожским, Бахмутским и Изюмским. Беглецы приносили с собою более интенсивную земледельческую культуру, с которой нелегко могли сжиться привыкшие к простору донские казаки; слободские же полки сталкивались с ними на р. Бахмутка из-за соляных варниц. Все это в достаточной степени вызывало брожение и недовольство казаков и подготовляло благодарную почву для восстания. Ближайшим же поводом для него было издание в 1682 г. указа, запрещавшего (подобно тому, как было и при Иване III) принимать беглецов на Дон, устройство на границе нынешних Воронежской губернии и области войска Донского заставы и присылка на Дон чиновников для переписи населения в казачьих городках и высылки бежавших туда после указа. В 1708 г. вспыхнуло восстание под предводительством атамана Кондратия Булавина, принявшее небывалые размеры после первых успехов восставших. Подавить этот бунт удалось лишь с большим трудом, несмотря на весьма крутые меры, принятые правительством. Кн. Долгоруков, усмирявший восстание, получил приказание «взять Черкасск, казачьи городки, лежащие на Дону, но Донецкого не трогать, остальные по Медведице, Хопру, Бузулуку и Иловле сжечь и разорить до основания, людей рубить, а заводчиков (зачинщиков) сажать на кол и колесовать». После подавления восстания часть мятежников – казаков с Игнатом Некрасовым во главе ушла под покровительство крымского хана на р. Куму, откуда вместе с кубанцами производила набеги на Дон. После же взятия русскими Анапы, при имп. Анне Ивановне, некрасовцы переселились в Турцию, в устья Дуная. Часть земель по Донцу, принадлежавших донским казакам, вошла в состав вновь образованной Бахмутской провинции. Затем земли по р. Айдару (восточная часть Старобельского уезда) были отданы Острогожскому слободскому полку, а верховья Хопра отошли к Воронежской губернии. Правительство не упустило случая наложить свою руку и на внутреннюю жизнь казачества. Начиная с Петра Великого принимались меры для создания среди казачьего населения, еще сохранившего однородность состава, особого привилегированного слоя, и с этой целью возвышалось значение старшины. Из советников атамана, облеченных только исполнительною властью и выбираемых из всех слоев населения, члены старшины с половины XVIII в. превращались в особое сословие, сначала чиновников, а позднее уравнивались с дворянами.
Считая задачу доведения России до её естественных границ лишь временно отложенной, Петр Великий с прекращением шведской войны стал подготовлять решительный план наступления на Турцию. С этой целью он заключил в Лудке договор с господарем молдаванским Дмитрием Кантемиром, на основании которого последний обязывался помогать войском и привести к присяге царю свой народ, за что царь обещал восстановить Молдавию в её древних границах под верховенством России и властью Кантемира. К союзу был привлечен также и валашский господарь, не исполнивший однако своих обязательств. Неудача Прутского похода разрушила этот план. Кантемир должен был бежать в Россию, и положение Молдавии сильно ухудшилось. Россия потеряла все приобретения на Азовском море и должна была срыть три крепости и Каленный Затон. В то же время местности по Днепру потеряли значительную часть населения с уходом запорожцев. После разорения Сечи на Чертомлыке, во время шведской войны в предупреждение измены со стороны запорожцев последние перенесли её ниже на р. Каменку, но и отсюда, изгнанные в 1711 г., перешли в подданство Турции, устроив Сечь против нынешнего г. Алешек. Вместе с их уходом Россия теряла права и на их земли, так что «Прутовая граница» или старая турецкая граница, учиненная в 1711 г., как её описывал позднее, при Елизавете Петровне французский инженер, объезжавший этот край, начинаясь близ посада Крюкова на Днепре (Александровского уезда Херсонской губернии), шла параллельно с рекой до впадения р. Орели, где переходила Днепр и тянулась в нескольких верстах от слободского рубежа, затем пересекала почти посередине нынешнюю Екатеринославскую губернию и оканчивалась у самого впадения Дона в Азовское море.
С потерей крепостей и уходом запорожцев большая часть земель Новороссии оказалась незащищенной и пустой. Сравнительно лучше были заселены только заднепровские земли запорожцев, куда не прекращалось начавшееся еще раньше бегство малорусов из Польской Украины и великоруссов-раскольников, благодаря чему в 80-х и 40-х годах XVIII века более 20 значительных русских поселений было расположено по р. Выси, в верховьях Ингульца и по правому берегу р. Тясмина. Что же касается степей на восток от Днепра, то здесь население сильно поредело. По мысли Петра Великого, для защиты южных границ сюда поселялись военные полки ландмилиции; одним из первых был поселен гусарский полк из сербских выходцев в количестве 600 чел. близ г. Тора (Славянск Изюмского уезда Харьковской губернии). При имп. Анне Ивановне 1731-35 г. была проведена Украинская линия укреплений между Днепром и Сев. Донцом, почти на границе Екатеринославской губернии с Полтавской и Харьковской. На эту линию было поселено 20 полков ландмилиции. В низовьях Дона, на границе русских владений была заложена крепость св. Анны, впоследствии переименованная в крепость св. Дмитрия Ростовского (ныне гор. Ростов на Дону).
Успехи русского оружия вскоре вернули России все её утраченное после прутской неудачи. После победы Миниха и Ласси, вторгшихся в Крым, по Белградскому миру Россия были возвращены запорожские земли, куда вновь поселены прощенные запорожцы. В 1740 г. в «Инструменте», заключенном при Великом Ингуле тайным советником Неплюевым с русской стороны и Мустафою-Беем-Селихтаром-Кятибы – с турецкой, граница показана: «от окончания польской границы (т. е. впадения р. Синюхи в Буг) вниз Бугом до Ташлыка или Великого Капора, полем и в 10 верстах от Ташлыка переходит через р. Гарбузинку, до р. Мертвые Воды, отсюда до старой мечети у р. Громоклеи, далее до р. Великого Ингула, оставляя весь лес по берегу реки державе Оттоманской, до Бекенеевского или Белого брода (39 верст), до р. Исуни и оттуда до Малаго Ингульца, в 10 милях от р. Кизикермена (Берислава) и наконец до устья р. Каменки в Днепр». К востоку от Днепра граница 1740 г. шла от р. Конских Вод по р. Мокрой Московке, по степи до р. Верди и по ней до Азовского моря, т. е. приблизительно совпадала с границей Екатеринославской и Таврической губернии.