– Нет, нет, я этого не хочу! – поспешно воскликнул молодой лётчик.
Они некоторое время смотрели друг другу в глаза. Тёртый жизнью ветеран словно пытался заглянуть ему в самую душу. Растерявшемуся юнцу удалось то, что подчас не удавалось матёрым бойцам – он смог выдержать пронзительный взгляд ярко-синих глаз Тича.
– Тогда не засирай мне мозги перед боем, сынок! – со зловещей ласковостью в голосе хрипло прорычал ас. – Иди лучше к машине, хорошенько всё проверь, и помолись своим богам, коль останется минутка.
Механик в заляпанном маслом выцветшем комбинезоне пытался успеть отмыть кабину от крови за оставшиеся до вылета минуты. Он сообщил новому лётчику, что баки заправлены керосином под завязку, боекомплект для пушек и пулемётов пополнен. Игорь поблагодарил и покосился на бурые пятна на сиденье и кровавые отпечатки на приборной доске. Оттуда же – с приборной доски – ему улыбалась девушка с фотографии, которую Генри прицепил сегодня утром – на счастье. Это была подруга Чаппела – Джейн. Механик хотел убрать фотографию, но Игорь не позволил.
Из палубных громкоговорителей раздался четкий голос командира авиационной боевой части: «Всем отойти от пропеллеров… Включить двигатели…».
Глава 10
8 июля 1947 года. Неподалёку от побережья Калифорнии
Примерно в полумиле по течению дрейфовало что-то похожее на полузатопленное судно. Паром изменил курс и направился туда. Когда подошли ближе, в воздух взвилась стая морских птиц. В воде плавало нечто огромное и зловонное.
Это была туша взрослого кашалота или кита иной породы. Капитан решил развлечь пассажиров впечатляющим зрелищем и приказал застопорить машину.
Возле борта поглазеть на диковинное зрелище собралась толпа. В голубой прозрачной толще хорошо можно было рассмотреть погибшее животное. Кит выглядел так, словно угодил под винты огромного корабля. Он напоминал огромный огрызок.
Звучали разные версии. Кто-то считал, что это работа китобоев. Просто раненый гарпуном кашалот сумел уйти на большую глубину (кашалоты способны погружаться на глубину более двух километров и оставаться под водой до полутора часов), и промысловикам пришлось обрубить канат. Позже животное издохло и всплыло на поверхность.
Кита могли убить и по ошибке. Метод эхолокации, позволяющий находить субмарины, пока ещё был не слишком надёжен. В результате очень часто глубинное бомбометание применялось военными по крупным морским животным. В прессе также писали, что экипажи некоторых кораблей и самолётов имели приказ в целях тренировки открывать огонь по обнаруженным китам.
…В порту Исмаилов случайно стал свидетелем как какой-то человек договаривается с владельцем небольшой парусно-моторной шхуны отвезти его к месту обнаружения мёртвого кита.
– А, этот тот дохлый горбач, – понимающе кивал хозяин лодки. – Мили три в море. Сто пятьдесят долларов.
Клиент явно сильно спешил. Он подкатил на такси, и вид у него был рассеянный и одновременно решительный, как у человека, все мысли которого устремлены на одну цель. Не удивительно, что хозяин лодки это почувствовал и ломил цену.
– О'кей, – чудак протянул моряку несколько бумажек. Он достал купюры из клеёнчатого кошелька, который висел у него на шее – на длинной тесёмке. Так младшие школьники носят обеденные деньги. Лицо этого человека показалось Игорю знакомым. Он определенно уже где-то видел этот энергичный взгляд, оттопыренные уши. Лоб у него был, пожалуй, более высокий, чем у большинства людей. А нос такой выдающейся формы, что его владелец просто обязан был обладать феноменальным любопытством и совать его повсюду. И голос… Исмаилов мог поклясться, что слышал его раньше.
– Ещё одно, – будто спохватился высоколобый чудак. – По пути никакого мотора, мы пойдём туда под парусом.
– Да что вы такое говорите? – изумился хозяин шхуны. – Это же займёт прорву времени! А время – деньги. Хотите, чтобы я лишился другого заработка? Оставьте себе ваши доллары.
– Хорошо, плачу вдвое. Половина сразу.
Моряк внимательно осмотрел незнакомца с ног до головы.
– Ладно, сэр, значит, три сотни. А теперь скажите, почему не надо мотора?
Лопоухий умник впервые улыбнулся и загадочно произнёс:
– Кто умеет стать тихим, того даже смерть минует.
Больше вопросов хозяин лодки странному чудаку не задавал.
В такси Исмаилова осенило. Ну, конечно же! Похоже, этот голос он слышал на пароме – из громкоговорителя. Он принадлежал приглашённому в студию радиостанции эксперту по морским животным. Вот только фамилию коллеги Исмаилов не запомнил.
И всё же ощущение не до конца разгаданной тайны осталось, ведь помимо голоса и лицо этого господина он точно где-то видел раньше.
В последующие дни Исмаилов был очень занят в университете. Тем не менее, периодически возникали беспокойные мысли о Джордже Габоре: «Как он там один на своём острове?».
Однако выкроить время для совместной поездки в Нью-Йорк никак не получалось. Пришлось звонить и переносить встречу.
– Не беспокойся за меня. Мне выписали хорошее лекарство, так что шпики перестали мерещиться мне на каждом шагу, – бархатистый голос Габора в телефонной трубке был полон добродушной самоиронии. – Зато я снова стал обращать внимание на хорошенькие женские ножки. Мне это по вкусу, хотя Зою это вряд ли обрадует… Как, разве я тебе не говорил? Я померился с женой по телефону. Она будет встречать меня во Франции. В Швейцарию поедем вместе. Зоя уже забронировала номер в хорошем семейном пансионате…
И вообще, – в конце разговора Джордж усмехнулся, – я, видимо, буду жить вечно. Одна гадалка в юности напророчила мне, что вообще не видит меня в гробу.
После этого телефонного разговора Исмаилов как-то сразу успокоился, и несколько дней почти не вспоминал о друге. Всё разом изменил один случайный разговор.
За обедом они сидели небольшой компанией в университетском кафетерии. У коллег зашёл разговор о недавно пропавшем члене Палаты представителей конгресса Моррисе Элтхаузе, который с семьей и друзьями проводил время на личной яхте возле побережья. Об этом сейчас много писали в прессе. Игоря эта тема не могла не заинтересовать, ему сразу вспомнился визит двух флотских контрразведчиков.
Оказывается, незадолго до своего исчезновения политик публично пообещал выступить с докладом на специальных слушаниях в Конгрессе. Вроде бы даже благодаря ему должна была появиться резолюция Конгресса о порабощённых народах. Имелось в виду население прибалтийских республик, Украины. А также жители территорий, насильственно присоединённых к СССР по соглашению с союзниками, которое было достигнуто в конце войны. Сенатор будто бы хотел поставить под сомнение существование самой ялтинско-потсдамской системы, на основе которой был выстроен послевоенный мир и благодаря чему поддерживался хрупкий баланс мира между коммунистическим Востоком и капиталистическим Западом.
По словам коллег, об этом своём намерении политик рассказал в недавнем интервью «Вашингтон пост». В нём Элтхауз сообщил, что «намерен открыть глаза общественности на то, что делается в Советском Союзе, с которым у Америки слишком хорошие отношения в последние годы». Моррис Элтхауз был уверен, что власти СССР скрывают информацию о грандиозном голоде в своей стране. Между тем, по его данным, в этом 1947 году голод достиг пика. Число жертв приближается к двум миллионам. Больше всего умерших в России – до 700 тысяч человек, а также в Молдавии и на Украине. Поступают сведения о массовых случаях каннибализма. И это не смотря на то, что американский Красный крест уже поставил в этом году СССР грузов гуманитарной помощи на 31 миллион долларов. Из Швеции, Дании и других европейских стран тоже посылается продовольствие. Но при этом СССР продолжает широкомасштабные закупки иностранного оборудования, особенно для тяжёлой и военной промышленности. И делается это, якобы, за счёт хлебопоставок. Ибо это главный источник валюты русских. В этом году СССР вывез больше 3 миллионов тонн зерна, как в 1938-1940 годах вместе взятых.
Элтхауз был готов потребовать создания специальной парламентской комиссии для расследования массового геноцида в СССР. Коллеги и помощники конгрессмена уверенно заявляли прессе, что он собирался по возвращению из отпуска добиваться введения экономические санкций против СССР. И даже приостановить членство СССР в ООН.
Не то, чтобы это был глас вопиющего в пустыне, но у многих здесь на Западе ещё свежи были воспоминания о Сталинграде и Нюрнберге. Тем не менее, Элтхаузу удалось привлечь внимание к скандальной теме и добиться парламентских слушаний по этому вопросу. А это в перспективе могло стать новым Фултоном в отношениях между Россией и Западом.
Но скандальный доклад не состоялся, так как Элдхауз просто испарился. И никто из его коллег при всём своём желании не мог продолжить расследование, ибо вместе с политиком исчезли документы, с которыми он работал в последнее время.
Перед мысленным взором Игоря возник чёткий образ двух жёлтых папок в кабинете Габора. Они лежали отдельно, и потому обращали на себя внимание. А ведь на них точно имелась фамилия Элтхауз. Не исключено, что они то и содержали те самые разоблачительные материалы для доклада в Конгрессе…
Игорь решил, не откладывая, позвонить другу. К счастью, писатель был дома.
– Привет, Габи! Кажется, я начал кое-что понимать… Это не паранойя, Джордж. Ты оказался прав.
– Я рад, что ты это понял, – ответил Габор, и в голосе его прозвучала улыбка – немного усталая, застенчивая и идущая от самого сердца. Так обычно улыбаются только дети.
– Давай я к тебе приеду?
– Спасибо за заботу, друг. Но в этом действительно нет необходимости. Паромы на материк ходят регулярно, всего пара часов в море – не бог весть какое путешествие. Потом мне надо будет завершить кое-какие дела с издательством… ещё тут кое с кем встретиться… Ты тоже спокойно заканчивай свои дела. Предлагаю встретиться в Нью-Йорке за день до моего отъезда. Нам надо славно отметить мой отъезд, потому что в Европе Зоя возьмёт меня, как у вас русских говорят: «в ежовые перчатки».
Глава 11
Вечером Исмаилову позвонила Нэнси Кологан и сообщила, что её любимая тётушка оказалась в госпитале.
– Ты не мог бы отвезти меня к ней, а то моя машина в ремонте?
– Охотно, – ответил Игорь, и подумал, что, может быть, эта поездка спасёт их гибнущие отношения.
Тётушка Нэнси проживала в городке Санта-Круз в ста километрах от Сан-Франциско. По дороге Нэнси завела давно назревший разговор:
– Послушай, Крэг, почему бы нам не попробовать пожить вместе? – спросила она и по глазам мужчины осознала нелепость своего вопроса. Нэнси не могла понять причину его странной рассеянности, появившейся в последнее время. Они реже стали встречаться, а когда это всё же случалось, Исмаилов невпопад отвечал на вопросы, подолгу задумчиво молчал, и ни дансинги, ни секс, ни её новые наряды, на которые Нэнси тратила своё небольшое секретарское жалованье, его больше не радовали. Ему явно стало смертельно скучно рядом с ней.
По пути они заехали в ресторанчик. Исмаилов понимал, что Кологан ждёт от него прямого ответа, ёрзал на стуле, нервничал и беспрерывно курил. Образ другой женщины, который ещё недавно казался таким далёким и зыбким, не шёл у него из головы. Он немного выпил. Перед глазами снова проплыл образ, как они целуются с той женщиной. Яркое ощущение счастья, от которого электричество пробегало по телу, снова овладело им. Рыжеволосая островитянка похожа на утреннее солнце, от неё веет каким-то особым, светлым, романтическим счастьем, запах, от которого у него снова голова пошла кругом…
Оскорблённый голос Кологан возвратил Исмаилова в реальность:
– Милый, – поинтересовалась она ядовито, – ты случайно не забыл о моём существовании?
С чувством вины Игорь поднял бокал шампанского:
– За нас! – Залпом выпил, налил себе ещё и незнакомым деревянным голосом, стараясь не смотреть Нэнси в глаза, признался, что не смог отказать приятелю, который поссорился со своей женой и попросился несколько недель пожить в его доме.
Это была ложь. И следовало признаться себе, что, гоняясь за призраками, он своими собственными руками, закапывал всякую надежду на нормальное будущее. Ведь с Нэнси он мог начать нормально жить одним домом: завести полноценную семью…
Игорь оставил подругу в госпитале, а сам поехал заправить машину.
Залив полный бак, Исмаилов зашёл в магазинчик при заправке.
– Эспрессо, пожалуйста, – попросил он.
Получив заказ и расплатившись, Игорь опустился за ближайший столик и стал неспешно потягивать кофе. Через прозрачное стекло открывался великолепный вид на океан.
Практически сразу его внимание привлекла странная группа на пляже. Эти люди как будто сошли с ума. Точнее свихнувшейся выглядела только полная женщина лет пятидесяти в чёрном платье и в чёрной косынке. А бывшие с ней рядом трое мужчин и две женщины явно пытались её успокоить и вразумить. Некоторое время они разговаривали, бурно жестикулируя. Вдруг женщина в чёрном вырвалась из живого кольца и бросилась к воде. Причём с ловкостью и быстротой весьма удивительными при её возрасте и комплекции. Словно профессиональный нападающий в американском футболе толстушка ушла из-под опёки защитников и достигла прибоя.
Её едва успели нагнать, взяли под руки и очень вежливо отвели подальше от воды. Но через несколько минут последовала новая попытка утопиться. Растрёпанные волосы на голове безумной колыхал ветер, платье её намокло и порвалось.
На третий раз ей удалось повалить одного из преследователей и забежать в набегающую волну почти по грудь. Здесь она вцепилась в лицо рыжему здоровяку. Но вовремя подоспели другие. Мужчинам пришлось на руках вытаскивать бьющуюся в истерике женщину на берег. По пути толстуха била их и кусала, но удивительное дело, эти люди покорно сносили всё.
– Несчастная Эльза совсем спятила после исчезновения сына! Каждый день такое повторяется, – это сказал продавец. Засмотревшись, Игорь не заметил, как тот вышел из-за стойки и оказался рядом. Печально глядя в том же направлении, гигант с широким розовым лицом и белой шведской бородкой вздохнул:
– И врагу такого не пожелаешь. – Продавец покосился на посетителя и, убедившись, что тому интересно, пояснил: – Её сын исчез около двух недель назад. Он работал тут неподалёку – в супермаркете. Закончил ночную смену и отправился домой. Никто не видел, что произошло дальше. Один здешний любитель утренних пробежек обратил внимание на аккуратно сложенную одежду на берегу, и вызвал полицию. Вместе с Робином исчезла девушка. Только она нездешняя. Их машина стояла в трёхстах метрах на шоссе. – Напоминающий викинга, торговец снова вздохнул и вернулся к стойке. Игорь почувствовал, что должен что-нибудь купить ещё, если желает услышать продолжение:
– Будьте добры: сандвич и банку газировки.
Продавец удовлетворённо промычал и застучал по клавишам кассового аппарата; не отрываясь от своих обязанностей, он украдкой взглянул на клиента:
– Говорят, что Робин утонул – Белобородый «викинг» презрительно хмыкнул. – Только у нас всем известно, какой это был первоклассный пловец. В прошлом сезоне Робин даже подрабатывал на городском пляже спасателем.
– Первоклассные пловцы тоже иногда тонут, – заметил Исмаилов. – Например, можно попасть в отбойное течение, – это что-то вроде зыбучих песков. Говорят, коварная штука. Я читал про одного человека, которого так унесло далеко в море, когда он вошёл в воду лишь по пояс.
Это сработало, потому что продавец перестал заниматься своими делами и внимательно взглянул на посетителя; произнёс с некоторым укором:
– Вот-вот, и вы туда же…
Игорь недоумённо поднял брови. Лицо продавца сложилось в скорбную мину. Он многозначительно покачал головой, давая понять, что дело тут гораздо серьёзней.
– Это ведь уже не первый случай… На побережье пропадают люди! Только полиции велено пресекать панику. Всё списывается на несчастные случаи. Только правды не утаишь. У нас снова поселился страх. На моей памяти так было лишь однажды.