В кресле напротив – мужчина лет тридцати. Темные волосы торчат в художественном беспорядке в разные стороны, расслабленный галстук болтается в районе груди, рубашка расстегнута, обнажая гладкую загорелую грудь.
Локи закидывает ногу на ногу и складывает руки на груди.
– Знаешь, кто я? – мужчина затягивается сигаретой, выпуская тонкие струйки дыма через нос.
– Это очевидно, – скучно выговаривает маг, чуть прикрывая глаза, – Самаэль.
Собеседника аж передергивает. Он морщится и чуть отворачивает лицо.
– Это одно из моих имен. Старое. Уже не несет того значения, как раньше.
– Так я назвал твое истинное имя... Прости, не знал, что для тебя – это важно.
Локи сосредоточивает взгляд на едва заметной татуировке за ухом сидящего напротив. Что-то очень знакомое... Будто, он видит ее каждый день...
– Не то чтобы важно... – Сатана ерошит волосы, – просто неприятно. Так Он называл меня.
– Понимаю, – Локи действительно понимает. Разногласия с семьей – очень понятная для него тема. Даже сейчас в груди кольцами сворачивается смутная глухая боль.
– Агарес передал мне твои условия. И, как я понял, главным пунктом в них является твой брат? – Отец Лжи как-то нервно мнет сигарету в пепельнице и тут же закуривает новую.
– Кого это волнует? – Локи пожимает плечами.
– В принципе, верно... – Самаэль задумчиво меряет трикстера взглядом, – главное то, что ты согласен. Но у меня есть встречное условие – если твой брат будет мешать выполнению наших планов – ты сам уничтожишь его. Это будет справедливо.
– Да. – Равнодушно кивает маг, чувствуя, как в груди что-то болезненно тянет и обрывается вдруг, будто перетянутая струна, – это будет справедливо.
На столе появляется толстая пачка документов.
Трикстер взглядом пододвигает к себе договор и углубляется в чтение.
Пункты сформулированы туманно, очень обтекаемо... И трикстер понимает теперь почему продавая душу, смертные так и не дочитывали договор до конца. Но опыт чтения самой различной литературы помогает вычленить все самое важное. В целом, Бог Безумия доволен условиями. Несколько напрягает то, что Апокалипсис на Земле стоит на первом месте. Но, по сути, какая разница?
– Я подпишу, – маг устало откидывается на спинку, – меня все устраивает. Не думаю, что нам нужна лишняя волокита.
– С тобой приятно работать.
Обратно дороги нет.
– Мы утопим эту помойку в крови, – улыбается Сатана.
– А конкурирующая контора? – с насмешкой спрашивает трикстер. – Светлые силы. Они-то, думаю, будут против подобного развития событий. Разве нет?
– Именно за этим ты и нужен, Локи, – Самаэль делает нервную затяжку, – над тобой у Него нет власти. Ты языческий бог. Официально – ты инициатор Апокалипсиса. Пока они сообразят что делать – все будет кончено. Все будет предано огню. Во веки веков.
Трикстер вдруг понимает, что новый партнер нервничает. Будто боится... Хотя какая разница? Смысла больше нет ни в чем.
– Можно начать с этого клуба, – он встает, – пусть они разорвут друг друга.
Взмах руки – и в помещение врываются заглушенные стенами дикие вопли...
– Вечность твоего брата, – в руках Самаэля появляется небольшая, светящаяся нежным белым светом сфера.
Локи бережно принимает ее. Тепло... греет пальцы...
Что-то родное, такое... близкое.
И простреливающая виски боль. Мысли гладкими шарами разлетаются из сознания.
Маг резко дергает дверь и почти выбегает в зал.
Запах смерти успокаивает боль... Пропитывает каждую клетку.
И трикстер ласково улыбается зарождающемуся безумию.
***
– Отдай мне свое сердце, брат.
– Оно твое, Локи. Всегда было твоим.
– Прости... – голос младшего слабеет, его фигура почти неразличима в странной красноватой дымке.
Тор подходит ближе и опускает глаза вниз. На грудь брата. И в ужасе отшатывается: в грудной клетке трикстера – сквозная дыра. С рваными краями, с торчащими осколками ребер... И в этой дыре нет сердца. Она пуста...
А трикстер прикасается ледяными пальцами к щеке старшего и сбивчиво шепчет, будто боясь, что его могут прервать в любой момент:
– Помоги мне, Тор... Ты можешь помочь! Не бросай меня... Ты должен...
И прижимается потрескавшимися губами к губам Бога Грома...
А потом все исчезает... И Тор вздрагивает, открывая глаза.
Снова сны... Похожие между собой, повторяющиеся каждый раз, когда он забывается хотя бы на несколько часов.
– От чего я должен спасти тебя, брат? – спрашивает Тор у пустой комнаты мага, – где ты сейчас, Локи?
И в ответ звенящая тишина.
Бог Грома сжимает в кулаке простынь и перед глазами тут же вспыхивает картина настолько яркая, что сердце сбивается с ритма и пропускает удар... Локи, комкающий в пальцах испятнанную кровью ткань. Локи, выгибающийся под ним... Выдыхающий сквозь стон его имя...
О, да...
Тор с трудом втягивает воздух сквозь сжатые зубы и прижимает ладонь к паху. Возбуждение почти болезненное, тяжелое... В ушах срывающиеся стоны младшего... Его захлебывающийся шепот... И прохладная кожа на внутренней стороне бедер...
Пальцы обхватывают напряженную плоть и ожесточенно сжимают. Почти больно...
– Локи... да... – с губ срывается хриплый выдох, потому что в воображении Локи обхватывает его за шею, прижимается всем телом... И вдруг с болью шепчет:
– Помоги мне, Тор...
Те самые слова из сна.
Будто ледяной водой по всему телу.
Глухой стон и яркий взрыв.
– Я сделаю все, брат. Все, что смогу.
________________________________________________________
Небольшое пояснение:
Самаэль - одно из имен Сатаны. Считается, что именно так его называли до падения в ад. Если интересует более полная информация, есть статья в Википедии со ссылками на источники.
Надеюсь, глава понравится.
Глава 11. "Как раньше".
– Я не вижу результатов, колдун! – Всеотец резко поднимается с кресла и делает нервный шаг в сторону завешенного каким-то тряпьем окна, – молот уже давно должен был подчинить себе Тора и вытравить из него эту пагубную привязанность к йотуну, которая довела всех нас до порога Рагнарека!
Малх вздрагивает и вроде даже вжимается в изодранное сидение. Но в глазах у него насмешка.
– Не все сразу, господин. Такая магия не действует резко. Она постепенно подтачивает душу и в самый нужный момент – разрушает все, на что направлена. Когда я накладывал это заклятие на оружие твоего сына, поверь, я постарался, чтобы все было сделано верно. Тебе не о чем волноваться.
Один отворачивается к оконному проему и будто в пустоту выговаривает:
– Откуда в нем это? Я никогда не думал, что Тор может настолько полюбить этого йотунхеймского выродка! Я воспитывал в моем сыне гордость, нетерпимость к предательству... А он, вместо того, чтобы убить ублюдка на месте, спасает его, руша тем самым так тщательно выстраиваемые дипломатические связи! И теперь это! Кто бы мог подумать, что он додумается до подобного!
Старик усмехается и качает головой:
– Я не совсем понимаю, зачем ты завел этот разговор именно со мной, но если ты ждешь от меня ответа – то я скажу одно: Локи великолепен. Он настолько сильный маг, что...
– Не нужно расписывать передо мной его достоинства! – взрывается Верховный Бог, – я осведомлен о способностях Локи, и даже о том, что сейчас он стал гораздо сильнее.
Колдун пожимает плечами:
– Тогда ты должен понимать, что если я буду действовать резче, то Локи может что-то заподозрить. Откуда мы знаем, насколько глубока их связь? Заклинание должно быть незаметным, чтобы магия молота прикрывала его.
Всеотец бросает злой взгляд на мага и исчезает в яркой вспышке света.
– Будь ты проклят, ублюдок! – змеей шипит ему в след колдун.
***
Тор лежит на постели, пустыми глазами уставившись в потолок. В голове пусто, будто все мысли вымели из сознания... Белая краска кажется зеленоватой. Какой-то нежный зеленый оттенок... Такого цвета у Локи была рубашка. Тонкая, легкая... Через нее чувствовалась ледяная кожа брата.
Ветер шевелит полупрозрачные занавески на окне, шуршит свитками на столе... Теперь комната завалена ими. Тор читает взахлеб. Запоем... как когда-то его младший брат. Книги помогают отвлечься. Но после – Бог Грома чувствует себя предателем. Он ведь должен найти... Должен искать... Но все заходит в тупик. Никто не берется помочь. И громовержцу остается одно – ждать. Ждать когда Локи сам явится к нему.
Доносятся жуткие слухи о резне в Мидгарде, о реках крови, о трупах с вырванными сердцами, о полчищах демонов и чудовищ... И каждый, кто выжил с ненавистью и животным страхом произносил имя Бога Безумия.
И слушая эти леденящие душу рассказы Тору каждый раз чудятся жуткие, светящиеся глаза брата, черная кровь, капающая с тонких белых пальцев... И тихий, шипящий голос...
– Я тоже боюсь, Тор...
Что произошло с его братом? Что Хель сотворила с ним?
И снова навязчиво мерещатся светящиеся красным зрачки...
Бог Грома садится на край постели, тянется за очередным фолиантом и... книга со стуком падает на пол. Потому что в углу, прислонившись к стене, стоит Локи. На трикстере пафосный боевой доспех, густо заляпанный кровью. На впалой щеке – красное размазанное пятно. Маг как-то натянуто улыбается, поднимая уголок рта.
– Здравствуй, брат, – голос младшего глуховатый, чуть с хрипотцой. В интонациях появилось что-то чужое, холодное...
Тор чувствует, как в висках стучит кровь.
– Локи... Хаймделл, он...
– Нас никто не увидит.
В звенящей тишине слова звучат как-то двусмысленно угрожающе. И Богу Грома становится откровенно не по себе. В голову начинают лезть ужасные картины, пересказанные тысячу раз...
– Я принес тебе подарок, Тор, – чуть помолчав, выговаривает Локи. – Плата за то, что ты вытащил меня.
– Локи, я ведь... Я знаю, что ты сделал ради меня. Это я должен был закрыть свой долг перед тобой, – громовержец вглядывается в глаза мага, пытаясь найти хоть тень эмоций, хотя бы проблеск...
– Кто рассказал тебе? Малх? – трикстер отталкивается от стены и делает шаг к кровати.
Бог Грома неосознанно сжимает пальцы в кулак и следит за нарочито медленными движениями младшего.
– Да, он сказал мне. Я нашел книгу, с твоими заметками...
– То есть ты спас меня только потому, что был должен? – в голосе трикстера появляются насмешливые нотки.
– Ты же знаешь, что это не так, Локи, – Тор качает головой, – я узнал о том, что ты сделал для меня только перед самым Ритуалом. Можно сказать, в процессе...
По лицу мага пробегает неуловимая волна. Тору кажется, что губы Бога Безумия чуть дергаются. Будто от боли...
– В любом случае... – со странным трудом выдыхает Лофт, – я не рассчитывал, что ты узнаешь об этом, поэтому легко понять, что не ждал оплаты.
Быстрое движение руки – и в тонких пальцах трикстера появляется что-то светящееся, что-то...
Тело реагирует быстрее разума... Ладонь привычно ловит молот, легкая вибрация пронизывает мышцы... И уже ставшее привычным ощущение «сил взаймы».
А Локи даже не отшатывается. Его тонкие губы кривятся в некрасивой издевательской усмешке:
– Я ничего не сделаю тебе... По крайней мере – не сегодня. Я лишь хотел вернуть тебе твое бессмертие, Тор.
– Я... – Тор судорожно анализирует свою внезапную агрессию, – это получилось как-то автоматически... Я наслушался всех этих историй из Мидгарда...
– О, истории... Думаю, рассказы – лишь бледная тень того, что там творится, – самодовольно улыбается маг.
И вдруг оказывается совсем рядом и без предупреждения кладет раскрытую ладонь на грудь Бога Грома, ровно напротив сердца...
Тор не чувствует ничего, кроме холода пальцев брата... А трикстер встает совсем вплотную, прижимается... И под его ладонью начинает разливаться молочно-белое, нежное сияние... Оно окутывает их обоих, будто греет... Ласково, аккуратно...
А Локи, почти прижавшись губами к уху старшего, шепчет что-то на непонятном языке. Слова певучие, красивые... Свет становится все ярче, а голос брата все четче... Его пальцы впиваются в плечо Бога Грома, наверняка останутся синяки... Но в данный момент Тора это не волнует. Он чувствует прижавшееся к нему худое тело младшего, его хрипловатый голос, и это тепло... Тепло так резко контрастирующее с холодом брата. Молот исчезает из руки, будто понимая, что происходит... Под ладонями хрупкая спина, ярко выделяющиеся позвонки...