− Ты снова пойдешь туда! Я говорила, не делать этого. Или ты не знаешь, какие опасности таят земли снежных?
− Перестань, − попросил он. − Это бессмысленный разговор. У меня нет выбора. Мечи из стального льда стоят дорого. Я один в округе умею обращаться с этим материалом. Это огромное преимущество. Грех им не воспользоваться.
Он протянул руку, коснуться плеча матери в жесте примирения, но она грубо его оттолкнула. Скрючившись, она раскачивалась на скамье, погруженная в свои думы. Он привык к ее периодическому и непредсказуемому замыканию в себе. Можно кричать, бить посуду, трясти ее, но она и не взглянет в его сторону.
Вздохнув, он наполнил глиняную миску похлебкой, чей запах напоминал запах протухшей рыбы. На вкус она была не лучше. Джеймс как раз заканчивал ужин, когда мать дернулась и спросила, глядя в стену:
− Как меня зовут? Ты помнишь, как меня зовут?
Она уставилась на Джеймса. Он поежился под ее взором. Когда она смотрела так безумно, ему становилось не по себе. Он бы и рад ответить, но ее имя давно было под запретом, он просто не знал его.
− Прости, мама, − пробормотал Джеймс.
− У меня было красивое имя, − уверяла она. − Оно звучало, как музыка. Как перезвон сосулек по весне. Как я люблю весну. Жаль, я ее больше не увижу.
− О чем ты? Весна наступит, как обычно, через шесть месяцев.
− Шесть месяцев, − повторила она как эхо. − Я не протяну так долго.
− Опять эти твои разговоры о смерти, − за последний месяц он выслушал подобное раз двадцать.
Джеймс встал из-за стола и, захватив с собой грязную миску, ополоснуть ее в снегу, направился к двери.
− У меня встреча в кузнице. Я буду за стеной, если что, стучи.
− Постой! − она схватила его за руку, когда он проходил мимо. − Пообещай мне, что не пойдешь за стальным льдом. Пообещай!
Джеймс дернул руку, высвобождаясь, и вышел. Как можно дать такое обещание? Обещать не ходить за стальным льдом все равно, что обещать позволить им умереть голодной смертью. Быть может, она не заботится о себе, но он хочет жить. Пусть даже его жизнь похожа на ночной кошмар.
В кузнице его ждал заказчик. Грузный мужчина в дорогой шубе стоял лицом к двери. Переступив порог, Джеймс сообразил, что убегая от матери впопыхах, забыл надеть полушубок. Голова осталась непокрытой. Кипенно-белые волосы разметались по плечам, черная прядь, падающая на глаза, смотрелась как вороное крыло на снегу.
Джеймс дрожащей рукой пригладил волосы, желая хоть как-то прикрыть их от взгляда мужчины напротив. Но деваться было некуда: заказчик рассматривал его с болезненным любопытством. Света в кузнице было достаточно, чтобы изучить каждую черту Джеймса так непохожего на своих односельчан.
− Ты и вправду такой, как о тебе говорят, − усмехнулся мужчина. − Полукровка. Давненько я не встречал подобных тебе.
Джеймс дернул плечом:
− Вы пришли обсуждать мое происхождение или делать заказ?
− А ты дерзкий, − мужчине понравился его ответ. − Показывай, что у тебя есть.
Джеймс прошел вглубь кузницы и вернулся со свертком в руках. В тряпицу, пропитанную гарью, был завернут осколок стального льда размером с кулак. Он любовно развернул сверток, словно тот хранил в себе величайшее сокровище, и протянул его заказчику.
Мужчина взял тряпицу рукой, усеянной перстнями. Джеймс в жизни не видел столько драгоценностей. Заказчик был родом не из их мест. Легкий акцент – манера смягчать согласные – выдавал в нем жителя столицы. А еще у него была гладкая кожа. В то время как кожа северян обветрена и шелушится.
Джеймс впервые видел человека из столицы. Они редко забирались так далеко на север, напуганные рассказами об ужасах этого края. Что занесло столичного богача в их неприветливые края?
− Значит, это правда, − после продолжительного молчания произнес мужчина. − Ты действительно можешь добыть стальной лед и выковать из него меч?
− Могу, − кивнул Джеймс.
Однажды во время охоты он набрел на залежи стального льда. Они скрывались далеко в лесу, в опасной близи от границы снежных. Это было все равно что найти клад золотых монет. Джеймс запомнил дорогу, чтобы при случае вернуться.
Стальной лед – необычайная редкость. Мало кто осмеливался ходить за ним в лес. Многие не возвращались. К тому же далеко не каждый в состоянии выковать из стального льда хоть что-нибудь. Процесс его обработки замысловат и опасен. Кузнецам требуются особые навыки. Но их нельзя обрести путем тренировок или учения, они даются по праву рождения. Кожа снежных выдерживает такие лихие морозы, на которых кожа человека превращается в коросту. Снежным не грозит обморожение, их пальцы не синеют от холода. Стойкость к холоду необходимая для обработки стального льда передавалась полукровкам. Джеймс обладал ей в полной мере.
Мечи из стального льда получались крепкими как рукопожатие истинного друга и острыми как колкость шутника. Они разили наповал, перерубая с одинаковой легкостью дерево, железо и камень. Перед таким мечом никто не устоит.
Одно время Джеймс мечтал о подобном мече. Он мог выковать его для себя. Но что с ним делать? Деревенщину некому научить искусству владения мечом.
− До чего красив, − мужчина покрутил осколок и так, и эдак, любуясь отблесками огня в сизой глубине. − Но какой холодный. Аж рука заледенела.
Он вернул стальной лед Джеймсу, и тот снова замотал его в тряпицу.
− Сколько времени уйдет на изготовление меча? − по деловому тону Джеймс заподозрил в мужчине купца.
− Две недели, − ответил он. − За это время я раздобуду материал и выкую меч.
Мужчина улыбнулся:
− Значит, договорились. Через две недели ты будешь самым богатым кузнецом в округе.
Джеймс закрыл дверь за заказчиком. Поутру он отправится за стальным льдом, а там будь что будет. Если зимний лес поглотит его, никто не прольет по нему слез. Вряд ли мать, которая не всегда его узнавала, будет долго по нему горевать. Но если у него получится, то он сможет, наконец, обеспечить ей жизнь, какую она заслуживает. Больше никто не посмеет свистеть ей вслед и бросать в нее камни. Деньги – то немногое, что ценят деревенские жители. На них можно купить все. Даже уважение.
Джеймс размечтался о том, как заставит всех, кто издевался над ним, замолчать. Витая в грезах, он не придал значение шуму на улице. Когда до него дошло, что за дверью происходит нечто дурное, беда уже стояла на пороге в полный рост.
Глава II
Аурика – счастливейшая из жен – просыпалась с блаженной улыбкой на устах и отходила ко сну с искрящимися от радости глазами.
На третий день после свадьбы в знак примирения Лоредан принес ей цветок геллы. Тот самый, что растет в тени на склонах гор и приносит своему обладателю покровительство Небесного отца. Как Лоредан его добыл? Она не помнила, чтобы прежде это кому-то удавалось.
− Гелла и вполовину не так прекрасна, как ты, мое солнце, − прошептал Лоредан, склоняясь к губам жены. − Пусть цветок принесет тебе счастье.
− Счастье? − переспросила она. − Я и так безмерно счастлива благодаря моему мужу. Ни цветам, ни другим дарам этого мира не сделать меня более счастливой.
− Мое ласковое солнце, − Лоредан погладил ее по щеке. − Все, чего я желаю, отныне и впредь дарить тебе лишь радость.
Но и в безмятежных днях молодой жены нашлось место для мрака. Когда Лоредан был рядом – веселый и ласковый, Аурика не знала печали. Но он часто отлучался по государственным делам, оставляя ее скучать в одиночестве. И тогда ее переполняла тревога.
Только лучшая подруга − Иоланда – отвлекала от грустных дум. Она проводила с Аурикой долгие часы, даря успокоение своими здравыми размышлениями.
− Ты опять за старое, − Иоланда поморщилась, откинув за спину золотую косу. − До свадьбы ты беспокоилась, что кто-то или что-то помещает вам соединиться. Но все прошло идеально. Теперь вы вдвоем, а ты опять не находишь себе места. Что случилось на этот раз?
− Это нельзя объяснить словами. Меня терзает дурное предчувствие. Словно вот здесь, − Аурика прижала руки к груди, − свил гнездо небесный орел. Его охваченные огнем перья обжигают душу. Ни нежный взгляд Лоредана, ни его доброе слово не способны затушить этот жар.
− Чего ты боишься?
− Если бы я знала! − Аурика всплеснула руками. − Хотя постой, есть кое-что. Мыслями я часто возвращаюсь к тому разговору. Лоредан и незнакомец говорили об опасности, нависшей над нами. С тех пор я повсюду вижу ее тень.
− Забудь об этом, − подруга обняла Аурику. − Подумай вот над чем: неужели Лоредан Справедливый подвергнет риску молодую супругу? Никогда! Он не допустит, чтобы даже волос упал с твоей прекрасной головы.
− Я тревожусь не за себя, − Аурика вырвалась из объятий, словно те ее душили. − Что будет со мной, не имеет значения, если я потеряю Лоредана.
− Разве он не клялся перед Небесным отцом и его народом, что не позволит тебе страдать? Лоредан отлично знает, что для тебя нет ничего горше, чем лишиться его. Ради твоего спокойствия он будет оберегать свою жизнь.
Слова подруги уняли тревогу Аурики. Собственные страхи показались ей незначительными, и скоро она смеялась вместе с Иоландой, обсуждая неудачную попытку ее жениха добыть цветок геллы.
Так изо дня в день Иоланда подбадривала ее, пока однажды сама не явилась взволнованная. В ее взгляде читались отголоски страха, мучившего Аурику.
− Я была свидетельницей беседы, − сказала она, увлекая Аурику подальше от дверей, за которыми мог притаиться любопытный.
− Говори, не томи.
− Мой Дамиан вчера обедал с Лореданом, как его ближайший друг и соратник, а я зашла навестить Дамиана, хотела сделать ему сюрприз. Они меня не заметили, и я случайно подслушала их беседу.
Аурика вздохнула. Почему все приходится узнавать украдкой? Что за тайны у мужа от жены? Она думала, что будет делить с Лореданом не только любовь, но и невзгоды с печалями. Ничего она не желала более страстно, чем быть ему опорой. Но он предпочитал ей друга. Острый кинжал ревности уколол Аурику в самое сердце.
− Они обсуждали некое дело, − напустила тумана Иоланда.
− Что за дело?
Подруга оглянулась и понизила голос до едва различимого шепота:
− За-го-вор.
Аурика прижала ладони к горящим щекам. Кто желает зла ее мужу? Что за черствое у него сердце? Как можно ненавидеть Лоредана − лучшего из народа Небесного отца? Она и помыслить не могла, что есть те, кто не восхищается ее мужем. А потому в первую секунду не поверила подруге, сочтя ее слова глупым розыгрышем.
− Говорю тебе, − Иоланда по выражению лица Аурики поняла, что ее заподозрили во лжи, − я сама слышала, как Дамиан умолял Лоредана покинуть солнечный город, потому что здесь оставаться небезопасно.
Аурика припомнила: незнакомец в день их свадьбы говорил о том же. Но Лоредан был тверд в желании остаться. Да и куда им ехать? Она ни разу не покидала пределов Гелиополя, как и многие из ее сородичей. Гелиосам нечего делать за чертой солнечного города. Там живут низшие. Грязные, злобные существа. Ее передернуло от отвращения. К тому же если Аурика и боялась чего-то больше, чем потерять любимого, то это ночи – времени, когда солнце покидает небосклон. Не дай Небесный отец, когда-нибудь увидеть этот кошмар!
− Он не поедет без меня, − сказала она, уверенная в своей правоте.
− Он возьмет тебя с собой.
− Моя нога не переступит границы Гелиополя. Что бы ни случилось, Лоредан справится с этим.
Она была тверда в своем решении. Но судьба любит подкидывать сюрпризы, и тогда следование клятве уже не зависит от того, кто ее давал.
* * *
В тот день – спустя месяц после свадьбы − Аурика отправилась на прогулку по ближайшему склону. Дольше часа она бродила по горным тропам. Камни осыпались из-под ступней и летели в пропасть, пока она наслаждалась палящим солнцем. Его жаркие лучи не вредили нежной коже, а лишь дарили приятное тепло и энергию, которую она впитывала каждой клеткой тела.
Ближе к полудню Аурика повернула назад, рассчитывая вернуться в покои к тому моменту, когда Лоредан зайдет навестить ее. В полуденный час он прерывал свои занятия и ненадолго уходил к жене, шутя, что не может долго находиться вдали от нее. Она, как солнце для гелиосов, необходима ему для жизни.
Аурика опоздала и удивилась, что Лоредан не ждет ее в покоях. Должно быть, его задержали государственные дела. Она взяла книгу и устроилась на балконе, то и дело поглядывая на дверь.
Время шло, а Лоредана все не было. С тех пор, как Иоланда рассказала о заговоре, Аурика не запаниковала, а неожиданно успокоилась. Мужу хватит знаний и умений справиться с заговорщиками. Лоредана Справедливого не так-то легко запугать и еще сложнее одержать над ним верх.
Ожидание затянулось, и Аурика задремала, пригревшись на солнце. Ее разбудил шум – крики, в которых звучал страх. Среди них она узнала голос Иоланды.
Аурика вскочила и бросилась к двери. Она распахнула ее как раз вовремя, чтобы впустить мужчин. Они несли в руках скатерть, поддерживая ее с четырех сторон. Ткань обвисала под тяжестью тела.
− О, Аурика! − следом в комнату вбежала Иоланда. − Стряслось несчастье.
Но она не слышала подругу. Все звуки разом отступили, а свет померк, когда Аурика поняла, кого принесли мужчины. Ее ненаглядный, любовь всей ее жизни – Лоредан – лежал бледный на полу балкона, куда его опустили товарищи. Его смуглая кожа приобрела землистый оттенок, песочного цвета волосы потускнели, рана на виске сочилась золотистой кровью.
Мужчины, среди которых был и Дамиан, расступились, освобождая проход Аурике. Она упала на колени перед телом мужа, сжала его ладони в своих.
− Как это произошло?
− Он сорвался со скалы, − пробормотал, словно извиняясь, Дамиан.
Аурика взглянула ему в лицо. Молодой лучник − отважный воин и преданный друг − ни секунды не верил в то, что говорил. Лоредан родился и вырос в горах. Он истоптал здесь каждую тропу, изучил каждый обрыв. Как он мог сорваться? Разве только чья-то злая рука подтолкнула его к краю пропасти.
− Уйдите! Оставьте меня наедине с мужем, − приказала она мужчинам, и те попятились к двери. Лишь Иоланда осталась.
Аурика не заметила подругу. Она ничего не видела вокруг кроме дорогого лица.
− О, Небесный отец, − она запрокинула голову к небу, − лиши меня навечно своего божественного света, только не забирай Лоредана.
− Будь сильной, сестра, − Иоланда положила руку на плечо подруге. − То, что должно случиться, непременно случится.
Аурика упрямо тряхнула головой. Она не позволит Лоредану погибнуть.
− Отойди, − велела она подруге. − Ты закрываешь свет. Солнечные лучи дадут ему энергию и залечат его раны.
− Его раны слишком глубоки. Солнце не в состоянии их излечить.
− Тогда я сама подкреплю его силы, − Аурика стянула кружевную перчатку, оголяя ладонь.
− Что ты делаешь? − глаза Иоланды расширились от ужаса. − Тебя казнят за святотатство.
− Уходи, коли боишься, но я не отступлю. Если спросят, я скажу, что ты пыталась меня остановить.
Иоланда замялась. Соприкосновение ладоней запрещено без дозволения жреца. Но Лоредан умирал. Вместе с кровью его покидал свет жизни. Если и был ничтожный шанс спасти его, то это соприкосновение.
− Я прослежу, чтобы никто не вошел, − сказала Иоланда. − Делай, что должна.
Поблагодарив подругу кивком, Аурика сняла кожаную перчатку Лоредана и крепко сжала его ладонь в своей. Поначалу она ничего не почувствовала. Никакого отклика. Это означало только одно − возлюбленный мертв. Не желая верить в горькую правду, она сильнее стиснула его ладонь. Пальцы свело судорогой от усилий, но она не отнимала руки.
Прикрыв глаза, она прочла молитву Небесному отцу. В ней она клялась последовать за Лореданом на край света, лишь бы он жил. И, словно в ответ на ее горячие мольбы, ресницы мужа дрогнули. Медленно, как тягучая патока, энергия Аурики потекла через ее ладонь в его, наполняя Лоредана жизненной силой.
Он будет жить! Осознание этого факта вдохнуло в нее такую радость, какой она прежде не ведала.
− Кто мог совершить с ним такое? − спросила Аурика спустя полчаса, когда они с Иоландой сидели подле Лоредана, наблюдая за его восстановлением.