– У меня к вам столько вопросов! Но для начала вот, – я быстро скинула джинсовую куртку и протянула ему, – не могли бы вы прикрыть этим свою э-э-э… плоть.
Когда куртка перекочевала на его бёдра, оказавшись короче, чем хотелось бы, но так или иначе избавив меня от неловкости, разговор потёк свободнее.
– Мой дом вот там, – указала я на абрис крыш на фоне фиолетового неба с алмазным крошевом звёзд. – Мне уже давно пора вернуться, поэтому давайте обсудим ситуацию с принцем Варлогом по дороге.
Мужчина, подумав, кивнул, и мы двинулись в сторону Мистиктауна. Сотовый, натужно сплюнув последнюю ноту, сел, и вокруг снова воцарилась тишина, прерываемая лишь потрескиванием проводов на линиях электропередачи вдоль шоссе, шорохом моих подошв, потому что босой Охотник ступал беззвучно, и цокотом копыт трусившего позади коня, который, не изменяя своей особенности, то исчезал, то появлялся в странной гармонии с луной.
– Итак, вы здесь из-за принца Варлога. Скажите, кто он такой? До недавнего времени я думала, что знаю ответ на этот вопрос, но, похоже, сильно ошибалась. Мы все ошибались.
В глазах мужчины снова загорелся воинственный огонёк. Рука рубанула воздух и сделала выпад, протыкая воображаемого противника воображаемым мечом.
– Он тот, кого мне надлежит найти и изничтожить!
– Это я уже поняла, но что ещё вам о нём известно? Почему он объят жаждой мести и желает смерти жителям города? Что мы… то есть наши предки ему сделали? Они ведь любили и почитали его за своё спасение!
В серых глазах мелькнуло недоумение. Мужчина слегка сдвинул брови, напрягая память, и произнёс нараспев, будто повторяя чужие слова:
– Настанет час, и людское тщеславие подымет злыдня, тогда же и Охотнику надлежит восстать, дабы усмирить аспида – на сей раз навеки. Это всё, что мне ведомо, – добавил он уже обычным тоном. – Разве не для того ты пробудила меня, ведьма?
– Нет… то есть да! Конечно, именно для этого.
Говорить человеку, что он воскрес по чистой случайности, было как-то неловко. Тем более что наши цели в общем-то совпадали. Мне тоже предстояло обезвредить Варлога, прежде чем тот исполнит свою угрозу.
Скудость сцеженной информации удручала, и всё же выяснилось кое-что важное: дело не во временном помрачении принца или порче характера из-за долгого лежания под землёй – «злыднем» он стал гораздо раньше. Это и проясняло ситуацию, и ещё больше её запутывало.
Людское тщеславие – хмм… А ведь не вздумай я утереть нос всем сплетникам города и показать Арию, что он потерял, Его Злодейшество преспокойно почивало бы себе дальше… до тех пор, пока его не пробудило бы чьё-то ещё тщеславие. Так что не нужно слишком себя корить: веком раньше, веком позже, но пророчество так или иначе исполнилось бы.
– Вам знакома женщина по имени Имельда?
На лице Охотника снова отразилось напряжение, точно обращение к собственной памяти требовало от него неимоверных усилий. Даже пот на висках выступил. На мгновение мне почудилась искра узнавания, его губы беззвучно шевельнулись, повторяя имя, пробуя на вкус каждую букву, ища внутри отклик, но потом глаза потухли, и он с искренним сожалением покачал головой.
– Впервые слышу.
– А про её Кольцо?
– Кольцо не должно попасть к Сыну Шакала! – немедленно отчеканил он.
Вот это уже интересно: не знает Имельду, но помнит, что должен оберегать её Кольцо от посягательств принца. Чем же оно настолько важно, что все с ним так носятся? Но, увы, после нескольких дополнительных вопросов стало ясно, что память Охотника не сохранила ничего, что могло бы пролить свет на ситуацию.
– А что с вашим конём? Он всегда так… мерцает?
Мужчина мельком обернулся и пожал плечами, не выказывая особого интереса.
– Ты, верно, что-то напутала, творя заклинание над Фениксом, ведьма, как и с моей одеждой. – Он склонил голову к плечу, изучая меня. – Ты очень юна и, должно быть, неопытна. В твоей деревне есть старшие ведьмы?
– Нет… хотя моя бабуля в некотором роде ведьма. Особенно когда я возвращаюсь домой поздно и не отвечаю по телефону.
Высокий лоб прорезали морщины.
– По чему не отвечаешь?
– По магическому способу сообщения, – я потрясла севшей трубкой. – И если не трудно, не называйте меня больше ведьмой.
– Почему? Тебя преследуют?
– Нет, но в наше время этот термин несёт несколько уничижительную коннотацию. – Я тут же спохватилась и подозрительно прищурилась: – Постойте, вы назвались Охотником. Случайно не на ведьм? Как вы к ним – то есть к нам – относитесь?
В этот раз он не раздумывал.
– Ведьмы мне не враги, ве… – он осёкся. – Как мне тогда тебя называть?
– Виски Финварра, очень приятно. А вы помните своё настоящее имя?
Небольшая пауза, и снова пожимание плечами.
– Я Охотник.
– На крышке сундучка… то есть в том месте, где я вас оживила… была начертана «К». Возможно, это первая буква?
– Всё возможно, ве… Виски Финварра.
– Тогда не возражаете, если мы придумаем вам имя? Похоже, вам придётся задержаться в Мистиктауне, и остальные – не ведьмы, я имею в виду – удивятся такому прозвищу.
– Делай, как считаешь нужным, Виски.
Я мысленно потёрла ладони и принялась перечислять варианты. Самые эффектные он, к моему огорчению, отверг. Под конец со скрипом сошлись на имени «Касинель».
– Не слишком оно женское, а, ведьма?
– Ничуть, – обиделась я, даже забыв поправить его. – Весьма и весьма мужественное!
Так звали героя одной из историй, которые мама рассказывала перед сном в те редкие недели, когда они с папой бывали дома.
Жаль, сглупила и назвалась своим настоящим. Надо было тоже выдать что-нибудь поярче, например Вероника или там Изольда. Изольда тянет на героиню, спасающую город от кровожадного принца, а вот Виски… место в пабе.
– Рада знакомству, Касинель.
– Для меня это честь, Виски.
Охотника, в отличие от остальных, ничуть не смутило и не позабавило моё имя. Он серьёзно и очень осторожно пожал мне руку, словно забыл, как это делается, или боялся ненароком навредить. По окончании официальной части путь возобновился.
– Так ты отведёшь меня к Сыну Шакала?
– Не могу.
– Если трепещешь пред ним, просто укажи направление. Остальное я сделаю сам.
– Не могу, потому что не знаю, где он, – пояснила я. – В последний раз, а это было вчера, видела его в башне. – Я ткнула через плечо в островерхую крышу, парящую над покачивающимися верхушками деревьев. – Но что-то подсказывает, что его там уже нет. А если и есть, то он умеет прятаться так мастерски, что его не найти, если принц Варлог сам того не захочет. И я не вижу для него причин хотеть встретиться с тем, кто жаждет его убить.
Касинель резко развернулся и зашагал в обратную сторону.
– Значит, мне туда.
– Ты что, не слышал? – Я догнала его и схватила за руку, сама не заметив, как переняла неформальное обращение. – Принц наверняка не будет сидеть и ждать, распахнув дублет на груди и подставив блюдечко, пока ты вырежешь ему сердце. Он очнулся на двое суток раньше тебя и тоже время зря не терял. Такие, как он, не идут в лобовое столкновение, уж поверь мне. Они плетут интриги, чтобы другие сделали всю грязную работу за них.
– Это не важно, мой долг – отправиться туда, – повторил упрямец, волоча меня по шоссе на буксире. Не помогали даже тракторные подошвы ботинок.
– Посмотри на себя, чем ты собрался его убивать? У тебя ни ножа, ни другого оружия. Или хочешь отвлечь его, эффектно сдёрнув с бёдер мою куртку? Тебе нужен план и помощь.
Я чувствовала непривычную ответственность за того, кого оживила. Не знаю, какой из аргументов возымел действие, но Касинель замер и развернулся, а я снова впечаталась ему в грудь.
– Хорошо, – он аккуратно отстранил меня. – Готов выслушать твоё предложение, Виски.
Предложение?
…Ты собираешься сделать ему предложение и ищешь волшебное приворотное кольцо. Положишь его в один из бабушкиных пирогов и скормишь Арию…
Я тряхнула головой.
– Для начала нужно тебя переодеть, вернее, одеть и придумать легенду – кто ты и что делаешь в Мистиктауне. Здесь даже мухи наперечёт. Часа не пройдёт, как о тебе станет известно всему городу. Сейчас уже поздно, но завтра утром я свяжусь с Неттой и Чезаре, и мы вместе решим, как быть. Они мои друзья, – пояснила я.
– Тоже ведьмы?
– Нет, ведьма здесь только одна.
Я выпятила грудь, испытав неожиданный прилив гордости и впервые в полной мере осознав открытие: я, всю жизнь считавшая себя обыкновенной чудаковатой неудачницей и паршивой овцой в стаде гениальных кулинаров, внезапно оказалась могущественной ведьмой, оживляющей древних красавцев и… случайно обрёкшей город на гибель.
Правда, внутри не ощущалось никаких изменений. Но кто его знает, должны ли они чувствоваться? В первую очередь стоит разобраться, как призвать дар в нужный момент. И почему он проявился только сейчас? Что ещё я могу? Вопросы сыпались один за другим, но поиск ответов пришлось отложить на потом.
– Твои сподвижники подсобят в поисках Сына Шакала?
– Сын Шакала не хочет, чтобы его нашли, а это значит, что вряд ли наши поиски увенчаются успехом. Но! – Я вскинула палец, предупреждая возражения. – Если не можешь найти человека, найди то, что ему нужно, и он сам к тебе придёт. Принц Варлог хочет заполучить Кольцо Имельды и поручил мне его отыскать, дав сроку до Осеннего бала, то есть до пятницы. Завтра среда, так что осталось совсем мало времени. Если мы найдём Кольцо и поймём, зачем оно принцу, наверняка сумеем сорвать его планы.
Говоря всё это, я мягко увлекала Касинеля по направлению к городу. Феникс, невозмутимо ждавший итога препирательств, тоже возобновил движение.
– Тогда город снова будет в безопасности, а ты…
– Вырву ему сердце!
Похоже, эта идея не давала Охотнику покоя.
– Да, – согласилась я, невольно покосившись на мускулистые руки с длинными крепкими пальцами и почему-то ни секунды не сомневаясь, что они на такое способны. Но немного лукавила, потому что собиралась не убить принца, а усыпить его навеки с помощью каких-нибудь сверхмощных чар. Кто знает, вдруг обычная смерть его не возьмёт? Оказывается, ни в чём нельзя быть уверенной, даже имея дело с горкой пепла.
– Твоя взяла, ведьма.
– Вот и отлично!
Наш с Касинелем своеобразный договор скрепило урчание в его желудке. Мой жалобно к нему присоединился, бренча пустотой. Завтрак давно переварился, а обед и ужин я пропустила.
– У тебя ещё остались те дивные блины? – спросил Охотник с томной хрипотцой в голосе.
– Нет, но дома найдётся чем перекусить.
Его взор мечтательно затуманился.
– Их вкус – первое, что я помню по пробуждении. Сама пекла?
Что может быть проще, чем, глядя в восхищённые глаза красивого полуголого мужчины, признаться: «Нет, что ты, от моей стряпни парня тошнило в кустах, а через неделю он бросил меня ради девушки с ногами от ушей и папой-мэром».
– Конечно! – вдруг брякнула я. – Вообще обожаю готовить. Да для меня это просто раз плюнуть!
И порозовела от удовольствия, когда он окинул меня многообещающим взглядом. Он уже как-то по-другому смотрел, не так отстранённо-изучающе, как вначале.
– Ещё приготовишь?
– Что?! А, да, разумеется… если время останется. Стряпня ведь дело такое, сам понимаешь, нужен особый настрой, подходящий момент, вдохновение, а у нас проблем по горло из-за принца. – И поскорее переменила тему: – Что ещё ты помнишь из первых минут пробуждения? Как вообще это было?
Спросила и устыдилась своего жадного любопытства. Что, если ему неприятно или даже страшно вспоминать подробности? Но Касинель не смутился и не посоветовал держать нос в рамках приличий.
Просто снова ушёл в себя, напрягая память. Лицо сделалось пустым, как и тон:
– Помню, меня словно бы погладили по волосам, – он машинально воспроизвёл жест, проведя ладонью по шевелюре, – и знакомый голос позвал по имени. Тогда мир перестал быть чем-то далёким, вновь обрёл цвет, запах и вкус. Я повязал свою ленту и окончательно проснулся уже на дороге, видя тебя впереди.
– Ты хотел сказать – повязал «чью-то» ленту? Увидел и надел.
– Нет, она моя, – возразил он с убеждённостью, с какой говорил о намерениях в отношении Варлога.
– Как ты можешь помнить ленту, но при этом забыть собственное имя?
Плечи напряглись, а челюсти крепко сомкнулись. Вот теперь ему точно стало неуютно.
– Сие мне неведомо, только она определённо принадлежит мне, – скупо ответил Охотник.
– А чей знакомый голос ты слышал?
И снова то же мучение во взоре.
– Не помню, – выдохнул он.
Мне стало искренне его жаль. Память Касинеля представляла сейчас причудливое решето со слишком большими дырами. Кто-то заложил в него яростное стремление покончить с Варлогом, но при том наградил лишь самыми необходимыми знаниями о принце и стёр всё, что составляло личность самого Охотника, как будто нарочно – чтобы ничто не отвлекало это совершенное орудие от цели, ради которой его и вернули в бренный мир. Одна лишь лента случайно просочилась… Или не случайно? Ведь она служила закладкой в дневнике, и она же помогла открыть сундучок.
– Почти пришли, – объявила я, указав на контуры городских ворот впереди.
Получается, всё произошедшее никакая не случайность, а блестящая многоходовая партия. Некая Имельда, жившая во времена принца, знала, что однажды он по чьей-то вине проснётся и первым делом пожелает заполучить её Кольцо. Поэтому она уничтожила упоминания о себе, спрятала украшение в надёжном месте и оставила след в виде тетради и карты, чтобы тот, кто попытается найти реликвию, оживил Охотника, чья единственная цель – убить принца и тем самым защитить Кольцо. Причём провернула операцию наверняка с помощью той ведьмы из легенды, учитывая лояльное, если не сказать – почтительное отношение Касинеля к представительницам нашей профессии. Или же она и была той ведьмой… Ещё это означает, что Имельда знала Касинеля, и он её, скорее всего, тоже, просто забыл в числе прочего. Так или иначе, всё сводится к Кольцу.
От него мысли перепрыгнули к дневнику, покоящемуся на дне моей котомки. Дома нужно будет проявить его целиком и тщательнейшим образом изучить. Возможно, удастся обнаружить новую зацепку.
– Стой. – Я удержала Касинеля, собравшегося ударить колотушкой в ворота. – Лучше в обход.
Глава 9
Вообще-то ворота у нас остались чисто номинально, как часть средневековых оборонительных укреплений. Стена, опоясывавшая некогда Мистиктаун, сохранилась лишь фрагментарно, а двери в город оставались открытыми весь день и лишь на ночь исправно закрывались по инициативе господина Капелюша. Он же назначил себя привратником и соорудил при них сторожку, а жил в коттедже неподалёку.
Если к городу подъезжал незнакомый транспорт, что, надо сказать, случалось реже, чем дожди в пустыне, он затворял ворота, интересовался личностью и целью гостей и лишь потом торжественно отворял их. Приезжие в основном были из числа фриков, которые тащатся от глубинки и мелких скучных городков, или же любители истории, желающие взглянуть на развалины башни, могилу принца и кромлех – что-то вроде местного Стоунхенджа, но, конечно, поскромнее. Иными словами, до недавнего времени у большинства жителей страны не возникало желания не то что захватить и уничтожить Мистиктаун, но даже просто его посетить. Исключение составляла ежегодная ярмарка накануне бала и, собственно, сам Осенний бал, на который съезжалась вся округа.
Я провела Касинеля и Феникса козьими тропами в сад, примыкавший сзади к нашему коттеджу, и, стараясь не производить шума, принесла из сарая верёвку, которой мы привязали коня к яблоне. Густая листва, не пропускавшая лунный свет, снова сделала его невидимым.
– Вот там растёт морковка, можешь нарвать и покормить его. А это, – я ткнула в тёмный прямоугольник на втором этаже, – моя комната. Сейчас зайду домой через центральную калитку и, если всё в порядке, открою окно. Тогда можешь залезать. Только сперва убедись, что поблизости нет никого из соседей.