========== Глава I Конец - это лишь Начало. ==========
Каждая история имеет свое начало. Это история началась со смерти. Надя Петрова первый в мире гибрид вампира и ведьмы. В знании магии ей нет равных, ведь этот дар достался ей от ее бабушки. Надя обратилась в восемнадцать лет, ведь это был единственный выход контроля ее магии.
Девушка склонилась над трупом своей матери.
— Всё разрушено. Пожалуй, мне пора идти, - Надя опускает свой взгляд.
Девушка смотрит в безжизненные глаза матери. Надя целует Кетрин в лоб, и уже не скрывает своих слез. Кетрин всегда ей говорила, что она сильная, и должна пережить. Надя всегда верила, что ее мать выживет, но смерть подобралась к ней незаметно. Лекарство от вампиризма, которое Елене благополучно удалось влить в глотку Кетрин, ускорило старение. Надя могла остаться и отомстить, но последним желанием Кетрин, было, чтобы Надя нашла своего отца, потому что Кетрин была уверенна на сто процентов : Он не оставит Надю одну, и отомстит за нее.
Лондон. Год назад. Тату Салон.
Надя смеется сидя в кресле тату мастера, а вот взгляд ее матери был очень серьезным.
— Я думаю, что лучше тату надпись, - брюнетка листала журнал.
— Что ж, выбирай, - пусть Кетрин и не одобряла выбор дочери. — Геральдическая лилия, на твоем запястье.
— И почему ты привязалась к этой лилии? – недовольно фырчит девушка.
— Придет время, и ты узнаешь, Надя, - Пирс лишь кивает головой, — Эта татуировка поможет тебе найти отца.
— Ну, вот опять, - Петрова разводит руками. — Ты говоришь загадками.
— Ещё не пришло время, - Пирс пытается спрятать лицо от дочери, за журналом, но, Надя и так знает, что Кетрин не любит, когда та заговаривает об отце.
Тату мастер мило улыбается девушкам, ожидая от их ответа.
— Что вы выбрали? – интересуется мужчина.
— Надпись на правой руку : Hic et nunc, - уверенно произносит Надя, и кладет журнал с образцами тату на столик.
— И Геральдическая лилия, на запястье, - добавляет Кетрин, видя, что ее дочь недовольна.
— Значит надпись и лилия? – мужчина обращается к Наде, и девушка, а ответ, лишь кивает головой.
Наши дни. Мистик Фоллс.
— Я очень люблю тебя, мама, и ты просто должна знать это.
***
Надя уже не помнит себя, девушка медленно скатывает вниз, чувствуя холодный мраморный пол склепа. Она просто рыдает забыв обо всем. Она проклинает всех : Елену, Стефана, Деймона, считая, что именно из-за них ее мать мертва. Она, как будто растворяется во тьме, и уже никогда не будет прежней. Петрова стучит кулаками по полу. Закрывает свое лицо руками, и когда она собирается с силами, то швыряет подсвечники со свечами. Рассудок покидает ее. В склепе становится темно, но темнота не пугает Надю. Теперь ей придется жить в темноте, и мириться с этим.
— Сегодня меня похоронили заживо, но знай, мама, я найду отца. Я выполню твою последнюю просьбу. Любой ценой. Я найду его.
После этих слов Надя достает зажигалку, из кармана своей кожанки. Пару минут девушка смотрит на пламя, так и не решаясь бросить зажигалку на пол, и тем самым поджечь склеп. Она ещё не готова отпустить свою мать. Она никогда и не будет готова отпустить единственного дорогого ей человека. Но, это нужно сделать.
Щелчок зажигалкой. Металлическая зажигалка падает на пол. Склеп озаряет огонь.
Надя готова сгореть вместе со своей матерью, но она дала ей обещание, что обязательно научиться жить в мире без нее.
Делая маленькие шаги, Надя покидает склеп, и не оборачивается, потому что ей больно. Звонок на мобильный отвлек девушку, от мрачных мыслей, которые терзали ее голову.
— Алло, - хриплым голосом произнесла Надя.
— Соболезную, - в трубке телефона раздался голос одной из ведьм Нового Орлеана – Эддисон. — Я знаю о твоей матери. Она всегда выживала, и…
— Не нужно всего этого, я не нуждаюсь в милосердии, - недовольно буркнула Надя.
— Я твоя подруга, и хочу, чтобы ты приехала ко мне, в Новый Орлеан, я познакомлю тебя с другими ведьмами, у тебя будет новый дом, может они что-нибудь знают о твоем отце - девушка говорила убедительно, и надеялась, что Надя примет ее предложение. — Сейчас тебе нельзя оставаться одной.
— Я приеду, - Надя дотрагивается до красной кнопки, которая горит на экране ее сенсорного телефона, экран гаснет.
За ее спиной горит пламя. Ее жизнь уже никогда не будет прежней, ведь сегодня ее похоронили заживо.
========== Глава II. Добро пожаловать в Новый Орлеан. ==========
Автовокзал Нового Орлеана. Надя вовсе не хотела ехать в это город, ведь она не любила шумные города. Но, обещание данное матери важнее. Черные балетки, черное платье, и совершенно никаких украшений, пусть Надя и любила все эти блестящие сережки и браслеты, но сейчас она в трауре.
Девушка поправляет сумку, которая предательски не хотел висеть на ее хрупком плече. Петрова спускается с ступенек автобуса, и осматривает окружающую ее обстановку. Девушка достает свой мобильный, и набирает один из номеров. Эддисон не отвечает на звонок, и Надя решает сама ехать к подруге.
Девушка ловит такси, и доезжает до Бурбон стрит. Французский квартал.
Туристы. Горожане. Все смешалась. Смех. Радость. Запах кофе доносился из окон кофеен. Запах алкоголя доносился из баров.
Надя даже попыталась улыбнуться, наблюдая за голубыми облаками, и почему-то именно сейчас ей казалось, что все будет хорошо.
Девушка настолько увлеклась, что не заметила, как её нога ступила на проезжую часть.
Ветер проезжающего автомобиля. Удар. Надя даже не поняла, что произошло. Девушка не чувствовала боли из-за шока. Она тяжело вздыхала. Кровь, из виска, капала на теплый асфальт.
Напуганный мужчина выходит из черной Porsche Panamera, и направляется к Наде.
Она прежде не встречала таких. Черные начищенные до блеска туфли, черный брючный костюм, белая рубашка, черный галстук, идеальная укладка, запах духов.
Надя с недоумением смотрела мужчине в глаза.
— Приношу свои извинения, я напугал вас, - он протягивает ей белый платок. — У вас кровь. Может отвезти вас в госпиталь?
— Что? - она не соображала, что происходит вокруг нее.
— Все же вам нужна моя помощь, - он протягивает ей руки, и помогает ей подняться.
Надя закатывает рукава своего платья, и прикладывает платок к ране.
Она не соображает до конца, и не может говорить.
Элайджа внимательно рассматривает девушку, стоящую перед ним, и почему-то черты ее лица, кажутся ему такими знакомыми : карие глаза, кудрявые светло-коричневые волосы. Конечно же, она напоминает ему Катерину, или ему лишь показалось так. Элайджа обращает внимание на одну из татуировок Петровой : геральдическая лилия.
— Ваша татуировка, - шепчет он.
— Лилия? – спрашивает Надя, которая как будто пробудилась ото сна.
— Да, красивая, - Элайджа попытался улыбнуться девушке. — Вы знаете, что она означает?
— Нет, - Надя вытирает кровь.
— По французской легенде, король франков Хлодвиг обратился в 496 году в христианство, после чего ангел дал ему золотую лилию как знак очищения. В другом варианте легенды утверждается, что Хлодвиг взял себе в качестве эмблемы лилию после того, как водяные лилии в Рейне подсказали ему безопасное место, где можно перейти реку вброд, благодаря чему он одержал победу в битве. Уверяю вас это все лишь легенды, но эта лилия и вправду значит многое для меня, и моей семьи. Лилия символизирует чистоту, величие, невинность. Вы сильная, если решились на такую татуировку.
— Я и не знала всего этого бреда, - Надя рассматривает свою татуировку. — Возможно, вы мне сможете о ней многое рассказать, за чашечкой экспрессо, в кафе.
— Буду считать это моим искуплением, за аварию, - мужчина кивает головой.
— Надя! – миловидная девушка, с короткими рыжими волосами подбегает к Наде и Элайджи.
— Теперь я знаю ваше имя, - довольно проговорил Майклсон.
— Да, - ответила Петрова.
— Что здесь происходит? Не успела приехать, как уже вляпалась в передрягу, - Эддисон разводит руками.
— Здравствуй, Эддисон, - обращается Майклсон к ведьме. — Это моя вина, что девушка пострадала, но думаю, все будет хорошо. Ты позаботишься о ней.
— А куда я денусь, она ведь моя подруга, - бурчит ведьма, обнимая Надю.
— К сожалению, мне пора уезжать, но мы еще обязательно увидимся, - Элайджа садиться в свою машину, и собирается уезжать, но от нажатия на педаль газа его останавливает голос Нади.
— Вы не сказали ваше имя, - Наде и вправду понравился незнакомец.
— Элайджа Майклсон, - сквозь открытое авто автомобиля произнес Элайджа, но уже спустя минуту машина тронулась, и он уехал на очередную встречу, по поводу мира в Французском квартале.
— Как ты? – интересуется Эддисон.
— Сойдет, сейчас приложу травы, и все пройдет, - уверяет подругу Петрова. — Почему ты не приехала?
— Прости, я задержалась. Нужна была своему ковену, - девушка поднимает с асфальта сумку Нади. — Идем?
— Подожди, ты знаешь этого мужчину, - Надя приподнимает брови, и пристально глядит на подругу.
— Да, он один из первородных вампиров, а я работаю на них, а его брат, Клаус, управляет Новым Орлеаном, - объясняет Эддисон. — Они здесь типа королевской семьи, и против них лучше не идти. Расплата смерть.
Улыбка не сходит с лица Нади. Теперь, когда она будет смотреть на свою татуировку, то будет вспоминать его, в надежде, что судьба когда-нибудь сведет их вновь. Они обязательно встретятся.
========== Глава III. Спи, мое солнышко. ==========
— И как тебе Новый Орлеан? - спрашивает Эддисон, проводя Надю в ее комнату.
— Обычный город, если бы не авария, - девушка следует за подругой, и проходит в просторную комнату с большим подоконником, на который Надя сразу обратила внимание.
— Сейчас принесу календулу, - ведьма садиться на кровать.
— Да, буду благодарна, - Надя дотрагивается до своей раны.
— Я сейчас, - Эддисон улыбается подруге. — Вы так похожи с матерью. Мы были с ней хорошими подругами.
— Я помню тебя с детства, Эдди, - Петрова улыбается в ответ. — Но даже тебе она не рассказала о моем отце.
— Ты же знаешь, что она любила играть во всякие игры, - проговорила ведьма, прежде, чем покинуть комнату.
Девушка запрыгивает на подоконник. Девушка смотрит в окно. Ночной город прекрасен. Огни витрин, и фонарей так и манют к себе. Надя устало опускает голову и облокачивается о холодную стену подоконника. Раньше она боялась темноты и ночи, но Кетрин научила ее преодолевать все страхи. Тогда ей было пять лет.
Англия. Лондон. 1828 год.
— Засыпай, - Кетрин собирается потушить свечи, которые горели в комнате, но дочь ее останавливает.
— Нет, я боюсь, - укрывшись одеялом, шепчет малышка.
— Так, - Пирс подходит к кроватке дочери, и садиться на край кровати. — Эта ночь прекрасна, и полна разных снов и чудес.
— Нет, - Надя отрицательно кивает головой, и тогда Кетрин берет девочку на руки, и подносит к окну, и Надя становится на подоконник.
— Мама, мне страшно, - малышка дрожит от страха.
— Сейчас ты со мной, и это главное, но наступит день, когда я стану далека, - уверенно произносит Кетрин. — Ты останешься одна, со своими страхами.
— Ты же никогда не умрешь, - Надя оборачивается, и смотрит матери в глаза.
— Все может произойти, а тебе ничего не стоит бояться. Ты сильная, - и Надя верит словам матери. — Звезды, такие красивые, и ночь словно манит тебя своей тьмой, и этого не нужно бояться.
— Я так тебя люблю, - Надя своими ручками обвивает шею Кетрин.
— Мамина любовь всегда будет с тобой, - Кетрин относит дочь обратно в кроватку, и накрывает одеялом. — Спи, мое солнышко.
Кетрин уходит, и гасит свечи. Надя засыпает. Впервые с погашенным светом, и Надя не боится. Ее мать сказала, что она сильная, и она будет такой, для нее. Теперь каждый день девочка забирается на подоконник, и смотрит на ночное небо. Она докажет матери, что поборола этот страх.
Даже в сердце Кетрин есть место для любви. Она наблюдая за этим поступком Нади гордиться своей дочерью, ведь в один день Надя останется одна, и Кетрин готовит ее к этому.
***
Когда Эддисон вернулась, то Надя спала на подоконнике, свернувшись в комочек, словно она беззащитный котенок, а не могущественная ведьма. Эддисон накрывает Надю пледом, оставляет травы на тумбочке, и уходит.
Особняк Майкснов.
— Как прошел день, - интересуется Хейли, у Элайджи, который только что вернулся в особняк.
— Все так же, нам нужен этот мир, а как известно, ведьмы очень упрямы, - снимая пиджак отвечает первородный.
— Я сегодня перебирала старые вещи, и, - волчица кладет на столик старинное фото, на котором изображена Кетрин.
— И чего ты от меня хочешь? - бросив взгляд на фото бурчит Элайджа.
— Что ее фото делало в твоих вещах! - кричит Маршалл.
— Я не стану тебе объяснять, Хейли, - вампир хватает фото, и уходит в комнату.
========== Глава IV. Good day. ( Хороший день. ) ==========
Утром все пробуждается. Пробуждается солнце и природа. Хейли чувствует запах, который доносится с кухни. Маршалл набрасывает шелковый халат и спускается вниз.
— Доброе утро, любимый , - Хейли обнимает Элайджу за талию, и нежно целует в щеку.
— Я готовлю нам завтрак, - Элайджа бросает кусочек сливочного масла на сковородку, и вспоминает о Кетрин. Однажды она точно так улыбалась, и целовала его в шею.
Пенсильвания. 2013 год.
Она смотрит в окно. Кетрин подносит к губам чашку, и делает глоток горячего кофе.
Порой она удивлялась тому, как Элайджа может быть настолько идеальным. В своем брючном костюме. С гордым взглядом. Он был бы идеальным мужем и отцом. Но, Кетрин не создана для такой жизни. В такие дни она была Катериной Петровой, которая по утрам еле выходила из ванной, собирала свои волосы наверх, обычной заколкой, одевала роскошную тунику красного цвета, совсем простенькие сережки, заваривала кофе, и смотрела в окно, зная, что Элайджа будет на кухне. Она смотрела на небеса, и благодарила их за этот день.
— О, чем задумалась, Катерина? – Элайджа отворачивается плиты, смотрит ей в глаза.
— О том, какой же ты сексуальный, в этой рубашке, - она отворачивается от окна и подходит к нему, обнимает за талию, легкий поцелуй в щеку. — И о том, что я не создана для готовки. Это не мое.
— Просто, нужно попытаться, - он разбивает яйцо о край сковородки. — Завтрак скора будет готов.
— Я заварю тебе кофе, - она улыбается ему, а он смотрит на нее серьёзным взглядом.
Нет, такая идеальная жизнь не для Кетрин Пирс, но для Катерины Петровой, которая всегда мечтала о семье, о любви и поддержки. В такие дни Кетрин Пирс чувствовала себя живой, но таких хороших дней в ее жизни было мало.
Она не живет без надежды. Она попробует научить, как вернуться к своим чувствам, но пока это у нее не выходит. Она всегда будет думать, что не заслуживает такой жизни. Она уже не сможет быть Катериной Петровой.