Британский Центр по предупреждению и защите от пожаров провел в своем ангаре в Кардингтоне, графство Бедфордшир, полномасштабную реконструкцию события. Следователь Билл Малотра сумел поджечь кресла, разрезав обивку и засунув в них газетную бумагу. Пламя поднялось до низкого потолка и оплавило плитку, в результате чего горячие капли стали падать на другие кресла. Все кресла в узком пространстве нагрелись, и кипящие капли одолели полихлорвиниловое покрытие. А после того как загорелись пять кресел в заднем ряду, пламя перекинулось и на другие ряды. Таким образом эксперименты Квинна и Малотры наводили на мысль о поджоге.
В июне 1982 года, через 18 месяцев после пожара, ирландские власти опубликовали результаты публичного расследования. О причинах в докладе было сказано весьма двусмысленно. С одной стороны: «По-видимому, пожар был умышленным». С другой: «Причина пожара не известна и, вероятно, никогда не будет известна. Нет доказательств ни случайного, ни преднамеренного характера его возникновения». Судебные эксперты, дававшие показания по делу, разделились. Квинн, Малотра и еще один криминалист полагали, что имел место поджог, а еще двое не исключали неисправность электропроводки.
Доклад ставил многое в вину Имону Баттерли, в частности то, что он не обеспечил безопасность электропроводки, а для охраны дверей использовал засовы вместо привратников. Дополнительную охрану можно было нанять всего за 50 фунтов – чуть больше фунта за каждую потерянную жизнь. Относительно заколоченных окон в туалете говорилось: «Хотя их основной целью была вентиляция, в случае необходимости через них можно было выбраться». Все же доклад снимал ответственность с Баттерли, поскольку пожар, «видимо, был вызван поджогом». Поэтому в 1983 году государство выплатило Баттерли компенсацию за злоумышленное причинение вреда в размере 500 000 фунтов. В 1985 году каждая из семей погибших получила в среднем лишь 12 000 фунтов.
Впрочем, семьи не столько беспокоились о деньгах, сколько пытались понять, почему погибли их близкие. Но как докопаться до правды? Столько потенциальных улик уничтожено огнем. Однако люди не оставляли надежды. В 2006 году Комитет жертв Stardust привлек к сотрудничеству новых экспертов, чтобы добиться нового публичного расследования. Эти эксперты отметили следующее обстоятельство: при реконструкции в кардингтонском ангаре огонь спалил за 13 минут все кресла и совершенно не повредил крышу, тогда как на дискотеке огонь был замечен в 1:41, и уже через пять минут зарево полыхало в ночном небе. Концы с концами не сходились.
Эксперты обратили внимание на некоторые показания очевидцев. Люди, стоявшие снаружи, утверждали, что видели пламя на крыше за несколько минут до 1:41. По словам работников дискотеки, в течение нескольких недель, предшествующих трагедии, из ламповой комнаты над главным баром, находившимся как раз возле загоревшихся кресел, появлялись дымок и «искры». В саму роковую ночь Линда Бишоп с подругой сидели под вентиляционной решеткой, слушая Born to be Alive, как вдруг почувствовали, что стало очень жарко. Линда глянула на новые электронные часы, подаренные ей на Рождество. На них было 1:33. Бармен, боровшийся с огнем, заявлял, что перед пожаром «ощущал сильнейший жар, идущий от потолка», а потому «уверен, что с потолка пожар и начался».
Эксперты, нанятые Комитетом жертв Stardust, пришли к выводу, что огонь перекинулся именно с потолка на кресла, а не наоборот. А потолок загорелся от неполадок с электропроводкой в ламповой комнате, расположенной под крышей и оборудованной точечными светильниками и пластиковыми сиденьями. Рядом с ламповой комнатой была кладовка, и, по мнению экспертов, при первоначальном расследовании их ввели в заблуждение относительно вещей, хранившихся в ней. Адвокат Имона Баттерли описал «приблизительное содержание» кладовки: «отбеливатели, восковая паста, аэрозоли, моющие средства и растворы на основе бензина». Однако он не упомянул крайне огнеопасные «ящики с маслом для приготовления пищи». А они также там находились.
Майкл Делихациос, профессор динамики пожара, полагает, что если из ламповой комнаты шел сильный жар, то огнеопасные субстанции в кладовке могли воспламениться. Это объясняет невероятную быстроту, с которой развивался пожар, когда на головы танцующих людей стал осыпаться горящий пластик, а затем обрушился весь потолок. В 2009 году власти поручили старшему юрисконсульту Полу Коффи изучить доводы в пользу нового публичного расследования, представленные Комитетом жертв Stardust. Он пришел к выводу, что первоначальный вывод о, «вероятно, умышленном» пожаре «так сформулирован, что могло возникнуть ошибочное впечатление… будто умышленное возникновение пожара – доказанный факт, а не гипотетическое объяснение возможных причин пожара». Он высказался против нового расследования, но предложил изменить формулировку публичного доклада таким образом, чтобы констатировать неясность причин. Таким образом, через 27 лет после самого трагического пожара в истории Ирландии правительство официально объявило, что его причины неизвестны. Поскольку ламповая комната «полностью уничтожена», 800 свидетелей и множество объективных криминалистов никогда не узнают, в чем подлинная причина возгорания. Ключ к тайне уничтожил огонь. И это стало одним из разочарований долгого расследования.
Пожары имеют разную степень сложности, но ломать голову, восстанавливая картину событий, приходится даже в относительно простых случаях. Возьмем типичный сценарий. Прохожий видит, что дом горит, и вызывает пожарную команду. Пожарные тушат огонь. Инженер-строитель объявляет, что входить в здание безопасно, и приезжает пожарный дознаватель – такой, как Ниам Ник Дейд, – чтобы выяснить причины возгорания и как распространялся огонь.
Обычно Ниам начинает с устного опроса очевидцев, что необычно для судебных экспертов. В каком именно месте они видели огонь? Был ли это желтый огонь с белым дымом, как при горении бензина, или черный дым, как бывает, когда горит резина? Чтобы получить максимум информации от очевидцев, нужен навык. Ведь зачастую это люди, доведенные до отчаяния, для которых мир рухнул. Иногда дознаватели «прекращают допрос и уведомляют полицию, что данный человек вызывает подозрения». Известна аксиома: пожары на промышленных объектах нередко возникают, когда в бизнесе нелады, ибо фирмам выгоднее получить страховку, чем спасать убыточное предприятие. Но даже если поджога нет, люди могут лукавить. Скажем, в ответ на вопрос, где они курили перед пожаром в офисе, они обычно отвечают: в курилке. Однако опыт подсказывает Ниам, что «во время дождя люди обычно курят в вестибюле черного хода, где навален всякий хлам».
После расспросов Ниам обходит здание снаружи и тщательно все осматривает. Как выглядят следы дыма на стенах? Какие окна разбиты? Есть ли что-нибудь потенциально важное в саду (скажем, канистра бензина или брошенные окурки)? Затем проходит в помещение, «держа руки в карманах и ни до чего не дотрагиваясь». Опять-таки ее интересует все необычное. Начинается грязная работа. Вне помещения она разбирается с увиденными канистрами и окурками, «фотографирует их in situ [лат. «на месте»] с линейкой, если возможно, указывает их местонахождение на плане, а потом упаковывает и помечает ярлычками». В помещении она работает с очагом пожара – местом его вероятного возникновения, постепенно переходя от участков, наименее поврежденных огнем, к наиболее поврежденным. Все документируется и снимается на пленку.
По мере распространения пожара от источника его возникновения жар усиливается, и при наличии кислорода воспламеняются все новые горючие материалы, вызывая цепную реакцию. Зачастую рушатся потолок и стены, погребая под собой вещи. Поэтому в происшедшем разобраться сложно, тем более после того, как пожарные вылили в огонь тысячи литров воды. «От дома остается только остов. Все сожжено и перемешано. Чтобы докопаться до причин, нужно снимать слой за слоем, как при археологических раскопках». Подобно патологоанатому, который пилит кости при вскрытии грудной клетки, Ниам в поисках ответов на свои вопросы вынужденно усиливает разрушения. Она начинает с наименее пострадавшего участка: «Если большая черная дыра в углу – это место, куда был налит бензин, а вы к нему подойдете и начнете рядом ходить, вы все затопчете». В особых случаях пожарище делят на секторы с помощью клейкой ленты, каждый квадрат пронумеровывают и выносят оттуда все без исключения, чтобы не пропустить ни одной важной улики.
Поскольку пожар обычно распространяется в боковых направлениях, иногда остается след в виде буквы V, указывающей на очаг пожара. Сложнее обстоит дело, когда поджигатель расплескивает бензин по всему дому. Если на полу заметна узкая и сильно выгоревшая полоска, окруженная менее обгорелыми участками, это может быть след от бензина – при этом пламя распространяется по дорожке с такой скоростью, что точное место его возникновения определить почти невозможно. На поджог могут указывать множественные и независимые друг от друга очаги пожара: нечасто случайное возгорание возникает одновременно в нескольких местах.
Найдя очаг/очаги пожара, Ниам ищет потенциальные источники – спички, зажигалки, свечи и горючие компоненты – телевизор, газеты, мусорные ведра. Поджигатели часто оставляют спички, полагая, что те полностью сгорят. Однако спичечная головка содержит окаменелые остатки одноклеточной водоросли под названием «диатомея». Панцирь диатомеи состоит из диоксида кремния, который достаточно абразивен, чтобы зажечь спичку, но достаточно прочен, чтобы выдержать очень высокие температуры. У каждого из 8000 известных видов диатомеи своя уникальная структура панциря, распознаваемая в микроскоп. Разные бренды используют для своих спичек материал из разных месторождений. Поэтому, если судебным экспертам удается найти диатомеи, они могут выяснить и марку спичек. Таким образом карманы подозреваемого или данные с камер видеонаблюдения в местных магазинах дают возможность обнаружить улики.
Ниам мысленно пытается представить, как выглядело место, когда начался пожар. Затем она делает попытку реконструкции. Иногда дознаватели ошибаются, как убедилась Ниам в случае с подозрительным пожаром, начавшимся на письменном столе. Полиция попросила дознавателей положить предметы на стол, как они лежали изначально. Когда поинтересовались мнением Ниам, она решила провести собственную реконструкцию и сравнить с реконструкциями, сделанными до нее.
«Другие дознаватели не учли важные факты. Скажем, не заметили круглый след на месте, где стояла чашка, и поэтому не было копоти. Неправильно расположили предметы, из-за чего на их фотографиях картина событий искажалась. Когда же всем предметам вернули их правильные места, стали проясняться причины пожара». В 2012 году Ниам провела в Шотландии ряд семинаров по расследованию пожаров. Согласно ее выводам, не все дознаватели достаточно компетентны: «97 % пожаров в Шотландии расследуются людьми, обучавшимися этому делу не больше недели». Правда, многие случаи не представляют особой сложности, но вопрос компетентности стоит остро. Чтобы выяснить причины бедствия, нужны опытные профессионалы, особенно если «имеются жертвы, – тогда на дознавателях лежит долг и перед жертвами, и перед их семьями, которым необходимо объяснить, как погибли люди».
Неумелое обращение с уликами создает путаницу, и на суде возникают разные версии событий. Поэтому важно с самого начала все делать правильно, тем более что многие потенциальные вещдоки очень хрупкие. Можно ли добыть отпечатки пальцев? Можно ли получить образцы ДНК? Можно ли извлечь информацию из жесткого диска в обгоревшем компьютере? «Да, можно, если понимать, как вести себя, чтобы ничего не повредить».
Легко сказать, что надо действовать осторожно. На Ниам надеты тяжелые сапоги с металлическими набойками, каска и защитный комбинезон. На месте пожара могут быть и оголенные провода под током, и битое стекло, и частично обрушившиеся стены. «Обычно там темно, зловонно, неуютно и физически тяжело. Работы много. Домой приходишь грязная и пропахшая горелым пластиком. Все это не слишком эстетично, но потрясающе интересно».
В очаге пожара Ниам собирает обломки и просеивает их вручную. «Даже удивительно, сколько всего уцелевает. Пожары разрушительны, но обычно после них и многое остается. Такие вещи, как пуговицы, зажигалки, бутылки, банки из-под пива, все металлическое остается в относительно неплохом состоянии. Вещи из пластика могут оплавиться с одной стороны, но отлично сохраниться с другой. Поэтому иногда получается снять отпечаток пальца с обратной стороны телевизионного пульта».
Электричество может стать добрым другом в расследовании, подкрепляя обнаруженные физические улики по делу, причины и ход распространения пожара. Такие дознаватели, как Ниам, ползают в грязи с плоскогубцами, следуя за кабелем, словно Тесей – за нитью Ариадны. «Многие следователи не понимают ценности электрической цепи. Да, с ней приходится основательно повозиться, зато она дает объективные данные, в отличие от обгоревших образцов, интерпретация которых более субъективна».
Стену кабинета Ниам украшает пара фотографий двенадцатиэтажного здания возле станции метро «Пикадилли» в Лондоне. Сильный пожар на его семи верхних этажах причинил ущерб в 12 миллионов фунтов. Уборщица сообщила, что пожар начался с электропроводки одного из этажей. Но даже по этой важной подсказке найти очаг пожара было нелегко. Ниам и ее коллеги провели в здании два дня, пока не установили причину: короткое замыкание в кулере для воды. «Это очень интересный пожар. Пришлось много заниматься электрооборудованием, чтобы выяснить, от чего произошло возгорание. Мне до́роги воспоминания о том, как мы работали, – отсюда и фотография на стене».
Некоторые пожары возникают из-за короткого замыкания. Причины других – не столь невинны. Поэтому дознаватели часто подключают к делу собак-ищеек, чей нюх в 200 раз тоньше, чем у человека. Ищейки обучены находить акселеранты, ускорители горения, в частности легковоспламеняющиеся и горючие жидкости (бензин, керосин, растворители красок и т. д.). В Великобритании есть около 20 команд кинологов с такими собаками. На лапы часто надевают маленькие башмачки, чтобы они не поранились (и чтобы защитить место пожара от загрязнения). «Я видела их в деле. Впечатляет. Просто сидят и дают знать, когда учуют что-либо», – говорит Ниам.
Как только собака выявила присутствие горючего, дознаватель должен упаковать находку. Поскольку пластиковые пакеты вступают в реакцию с углеводородами в таких веществах, как бензин, подозрительный материал кладут в нейлоновые сумки и отвозят в судебную лабораторию. Если это, скажем, кусок ковра, важно взять для сравнения еще один кусок, не обожженный огнем. В лаборатории судебные химики тщательно изучат пробы. Для выявления акселераторов они используют различные методы, в частности «извлечение методом газовой экстракции». Обычно это делается так: материал помещают в баллон и нагревают до выделения пара. Затем пар собирают с помощью абсорбента и проводят экстракцию с помощью химического сольвента. Судебный химик пытается разделить летучие компоненты, обычно используя газовую хроматографию. Это довольно сложный научный процесс, который заставляет молекулы паровой смеси разделяться в соответствии с их размером. Ниам объясняет: «Вообразите водосточную трубу три метра длиной, в которую вы заливаете вязкую жидкость, так что она покрывает всю трубу изнутри. Затем вы берете коробку со стеклянными шариками разного размера и высыпаете эти шарики в трубу, при этом маленькие шарики будут застревать там дольше, чем большие. Сначала появятся большие, потом маленькие. Если вкратце, в этом и состоит суть газовой хроматографии. И присяжные легко схватывают его».
Если анализы показывают наличие бензина, то – в зависимости от ситуации – следующим шагом может быть определение его марки. При комнатной температуре испаряется большинство молекул бензина (поэтому мы чувствуем его запах!), но не присадки (благодаря которым моторы лучше работают и выдерживают высокие температуры). Для каждой марки есть свои присадки. Они очень стабильны и могут оставаться на одежде, пока их не смоют детергентом.
Определение марки бензина помогло найти виновных в одном из самых трагических недавних пожаров. Он начался 11 мая 2012 года в четыре часа утра возле входной двери в доме 18 по Виктори-роуд, Аллентон, пригород Дерби. За две минуты огонь взметнулся по ковру лестницы к детской спальне. Отец семейства Мик Филпотт набрал 999: «Помогите! Дом горит, а в нем мои дети!» Но Джейд, Джон, Джек, Джесси и Джейден Филпотты (младшему было пять, а самому старшему 10) так и погибли в спальне, а Дуэйн Филпотт (13 лет) умер чуть позже в больнице. Причина смерти у всех одна: вдыхание дыма.