Глава первая
Близнецы
1 Тортик
- Саша пригласил на день рождения, ему исполняется одиннадцать - Сказала Катя, болтая ногой.
Мы сидели за столом на летней кухне, пили чай с вареньем. За окном стояла жара, большая зелёная муха билась, в окно, бесконечно жужжа. В такую жару совершенно ничего не хотелось делать.
На пляж не пускали, мы наказаны в очередной раз. Подумаешь, заигрались. С кем не бывает?!
Ну, пришли, когда уже ночь настала, так что, за это надо за ремень хвататься? Ещё и врезали по попе. Мне. Катя избежала наказания, потому что спряталась в смородине. Я тоже, когда отшлёпали, нашёл её, мы забрались в халабуду, которую там построили, и сидели в ней, не отзываясь на грозные окрики родителей.
Слыша, что к нам пробирается наш брат Саша, мы осторожно перебрались в кусты крыжовника, заросшие бурьяном выше нашего роста. Там нас никто искать не будет. Темно, но вдвоём нам было ничего не страшно. Мы сидели на досточке, рядышком, пока не задремали.
Проснулся я в корыте, куда мама засунула нас, отмывая от дневной грязи. Засунула, конечно, по очереди, вдвоём мы уже не помещались. Мы любили мыться в этом корыте, пока были поменьше, играли в морские сражения, брали с собой разные игрушки, сидели, пока вода не остывала. Тогда мама драила нас мочалкой, Саша помогал обливать чистой водой, потом относили в кроватку.
Год назад мы спали в одной кроватке, нам было очень хорошо вдвоём, не скучно, рассказывали друг другу разные сказки, дурачились. Теперь спим отдельно, но нас так и подмывает прибежать в соседнюю кроватку, побыть рядышком. Нам плохо, когда разлучают.
За все вчерашние дела нас и наказали.
Чтобы мы не перегрелись на солнышке, нам дали задание поработать с утра в огороде, и то, повязав косынки на головы. Потом пообедали, и сидели на летней кухне, задыхаясь от жары. За калитку нам выходить нельзя.
Так бы мы поиграли с игрушечным большим грузовиком, который вчера отремонтировали, но он остался на заброшенном песчаном карьере, который находился на пляже, рядом с болотом.
Вчера, когда стало совсем темно, мы спрятали грузовик, и побежали домой, теперь туда нам ходу нет.
- Что мы ему подарим? – загорелся я. Я любил ходить на день рождения к друзьям. Там угощали разными вкусностями, которые бывали на наших столах только по праздникам. Особенно я любил кушать торт! Его делали в нашей поселковой столовой по заказу, и был он необычайно вкусен и нежен, прямо таял во рту. Мысленно я уже облизывался.
- Я уже приготовила подарок, - сказала мне сестра, - попросила маму купить...
- Вот хорошо! – обрадовался я, - Не надо голову ломать. У него, когда день рождения?
- Сегодня, - сказала Катя, - Саша сказал, в четыре приходить, чтобы светло ещё было.
- Так… - сказал я, задумавшись, - давай оденемся, в одинаковые шортики, как раньше ходили? Они ещё нам впору, и рубашечки такие хорошенькие. Тебе очень идёт сиреневая, к бантику!
- Нет, Саша, я хочу надеть новое платье, мне мама купила. Лёгонькое, бело - розовое, я заплету одну косичку, как большая девочка, у меня ещё есть белые босоножки.
- А мне что надеть? Мне надо что-то в тон к тебе, как мама учила. Что у меня есть?.. – задумался я.
- Костя, Саша меня одну пригласил.
- Что? – я подумал, что ослышался.
- Саша попросил извиниться перед тобой, попросил, чтобы я одна пришла. Это ведь его день рождения, приглашает, кого хочет. Он обещал оставить для тебя кусочек торта…
Я вытаращился на Катю:
- Чево? Торта? Да пусть он подавиться этим тортом! И ты не ходи!
- Коть, он же пригласил, я подарок купила…
- Что? Подарок? – я понял: - Так ты давно знала, что пойдёшь одна?
- Ну, Котя… - опустила глаза Катя. Я знал, что Саша нравится Кате. Мне он тоже нравился, я бы хотел, чтобы он был моим другом. Но, почему-то с Катей он дружил, а со мной водился, как с её братом.
Я резко соскочил с табуретки и пошёл в сад, в заросший угол, где вчера мы прятались от расправы.
Значит, Катю мама отпускает, а я наказан? Ну и пусть. Я сел на дощечку, обнял ноги и уткнулся подбородком в свои сбитые коленки.
Подошла Катя.
- Котя! – села она рядом, - Ну, что ты обижаешься? На один вечер, я могу сходить к другу?
- Сходи, - тусклым голосом ответил я.
- Правда? Ты на меня не обижаешься? – обрадовалась Катя.
- Нет, - ответил я, не глядя на сестру.
- Спасибо, Котик! – чмокнула меня Катя в щёчку, и убежала. А я остался, с комком в горле. Я его глотал, глотал, пока не потекли слёзы из глаз. Тогда я сердито вытер глаза рукой, и решил прополоть
крыжовник, а то ягоды не будет. Крыжовник я любил, он мне ещё не надоел.
Я встал, и стал выдёргивать сорняк. Сорняк держался хорошо, рукам стало больно.
Тогда я вспомнил, что в сарае у папы, где он хранит столярный инструмент, есть белые нитяные перчатки. Я пошёл во двор, Кати нигде не было. Наверно, примеряет своё дурацкое платье, подумал я, открывая дверь в сарай. На верстаке, действительно, лежали перчатки, и нож.
Вот, подумал я, буду срезать сорняки, выносить на тропинку.
Мой взгляд упал на моток бечёвки, и я вспомнил про грузовик.
Зачем носить сорняки? Буду возить на грузовике! Теперь, когда меня предала родная сестра, мне уже ничего не было страшно. Пусть наказывают, всё равно теперь я остался один. Обида разъедала мне душу, я не верил, что прощу Катю за измену. Я взял клубок, отмерил верёвочку, сколько мне надо, чтобы привязать машинку, отрезал ножом.
Карманов на моих трусиках не было, я обвязал бечёвку вокруг пояса. Засунул за неё перчатки, и решительно пошёл к калитке.
- Костя, ты куда? – услышал я Катин окрик, но даже не обернулся, - Вернись!
Когда закрывал калитку, увидел, что, Катя стоит в своём новом платье.
«В своей обновке не побежит!» - подумал я удовлетворённо, и неспешно отправился на карьер, за машиной.
- Костя, вернись! – ещё раз услышал я Катин голос, но упрямо шагал своей дорогой. Втайне я надеялся, что, Катя догонит меня, и попросит прощения, но этого не произошло.
Мне стало ещё горше. Я понял, что долго буду дуться на неё, а без Кати, какая жизнь? Но и не мог её простить за предательство. Я бы никогда не пошёл к своему другу на день рождения один.
Или с Катей, или никуда. Мне Катя дороже всех друзей. А Кате, наверно, Саша дороже меня. Ну и пусть теперь гуляет со своим Сашей!
С такими горькими раздумьями я добрался до карьера, нашёл в зарослях череды, которая радостно вцепилась мне в одежду, самосвал, вытащил его на дорогу, и стал привязывать к бамперу машинки верёвочку.
- Котька! – услышал я. Оглянувшись, увидел ещё одного Сашу, Павленко. Мы с ним дружили.
- Привет, Саша! – сказал я, вставая.
- Ты чё один? – оглядываясь, спросил Саша, - Где Катя?
- Катя дома, на день рождения собирается.
- К кому, к Сашке? А ты что, не захотел?
- Меня не пригласили, - грустно сказал я.
- И что? Катя пойдёт одна?! – раскрыл глаза и рот Саша, - Вы же даже на горшок вместе ходите!
- Ей Саша стал дороже брата, - сказал я, с трудом подавив дрожь в голосе. Я взял самосвал, стал набирать в кузов песок. Привезу, думаю, песок домой, и грузовик не станет переворачиваться по дороге.
Саша проводил меня до дома, спросив, не хочу ли я с ним искупаться, но я сказал, что наказан, потому что вчера заигрался здесь с Катей, домой поздно пришли.
- А мне одному купаться не разрешают, - пожаловался Саша, - и наших пацанов нигде нет.
Я посочувствовал ему и пошёл домой, таща за собой самосвал.
Мама была уже дома.
- Ты где это был? – рассердилась мама, - Я что сказала? Дома сидеть!
- Я за самосвалом ходил, крыжовник полоть буду, на самосвале траву возить. Мама, дай мне нож, буду резать сорняки, а то не могу вырвать с корнем.
- Ты что, на день рождения, не собираешься?
- Не хочу, - глядя в сторону, сказал я.
- А Катя что? Идёт? – я кивнул, отвернувшись.
- Вы поругались с Катей? – удивилась мама.
- Ничего мы не ругались. Хочет идти, пусть идёт, что, я её держать буду? Дай лучше нож.
- Возьми, только не порежься. Как это вы? Вы же всегда были вместе?
Я уже не мог сдерживаться. Чтобы мама не увидела моих слёз, я нырнул в сарай, вытер глаза, взял нож, и поторопился в сад, прихватив машину.
Устроившись там, надел перчатки, которые были мне очень велики, стал резать пучки бурьяна и складывать в кузов машинки.
Оттуда я видел, как вышла нарядная Катя, о чём-то поговорила с мамой, и ушла.
Я решительно взялся за работу, начал играть в шофёра. Скоро игра захватила меня, никто не мешал, я не знал, смотрит на меня мама, или нет, упорно сражался с сорняками.
- Костя! – услышал я мамин голос, - Иди кушать!
- Я не хочу! – крикнул я, не желая отрываться от игры.
- Ну, как знаешь, - ответила мама, - Другой раз не буду греть.
Ну и ладно, подумал я, здесь меня никто не любит, буду ночевать в халабуде.
Работал я до вечера, потом зашёл в летний душ, помылся, как мог, обтёрся какой-то тряпкой, и залез в халабуду, в которой мы всегда сидели вместе с Катей.
Теперь я был один. Зато теперь можно было лечь, свернувшись. Так я и сделал. Здесь меня и нашёл Саша, мой старший брат.
- Кот, ты, что здесь сидишь? – удивился он, - Ушла сестра, так что? От меня тоже часто Юрка убегал к друзьям, ну и что?
Я сел, привалившись к стенке, опять уткнувшись носом в коленки. Саша, Саша! Ничего-то ты не понимаешь!
- Понимаю, вы же близнецы, - вздохнул Саша, присаживаясь рядом и обнимая меня за плечи.
- Ты должен радоваться за свою сестру, а не злиться на неё.
Радоваться? Злиться? Да мне никакого дела до неё нет!
- Я здесь спать буду! – буркнул я.
- Перестань дурака валять, пошли, покушаем, я тоже ещё не ел, мама за тобой послала.
- Мама? – удивился я, - Она сказала, что больше не будет греть мне еду.
- Мне же будет, заодно и тебе дадут, покушать, - весело сказал Саша, потрепав по моей, так и не постриженной, голове.
Завтра же пойду в парикмахерскую, подумал я. Без Кати, один схожу, пусть она со своим Сашкой гуляет.
Мы выбрались из зарослей, и пошли кушать. Мама умыла меня, оттёрла руки от зелени какой-то жидкостью, и посадила за стол. Наложила пюре с жареной горячей камбалой, я начал ковыряться в тарелке.
Мама посмотрела на меня, но промолчала.
- Что-то Катя задерживается, - с тревогой сказала мама, выглядывая из окна, но тут звякнула калитка, и во двор вбежала весёлая Катя. Он забежала на кухню, с улыбкой подняла коробку:
- Вот, к чаю принесла!
- Ну, иди, переодевайся, - сказала мама, - кушать будешь?
- Не, я в гостях наелась, пойду, переоденусь! – и нарядная, весёлая Катя, при виде которой у меня разлилось приятное тепло в груди и животе, убежала в дом.
Съев свою порцию, я попросил чаю. Мама налила мне в кружку, в это время прибежала Катя, сразу взяла табуретку, поставила рядом с моей, как ни в чём не бывало, села рядом со мной.
- Мама, положи тортика Котьке, он так его любит!
Мама, взглянув на нас, взяла блюдце, отрезала по кусочку, мне и Саше.
- Катя, будешь?
- Налей мне тоже чаю, мам! – попросила Катя. А я смотрел на неё, хотел сердиться, и не мог. Мне так радостно было, что моя сестрёнка рядом со мной, что вся обида куда-то делась.
Вот только торт, несмотря на его запах, выгоняющий слюну, я есть не мог. Если бы купили для нас, я бы первый накинулся на него, а это был Сашкин, именинный торт, из-за него я сегодня целый день был один.
- Кушай, Котя, так вкусно! – предлагала мне угощение Катя, глядя на меня весёлыми, радостными глазами, отправляя в свой прелестный ротик, ложечкой, кусочки тортика.
- Саша меня поругал, за то, что я тебя не взяла, сказал, что так невежливо, тебя Настя, оказывается, ждала. Я уже было хотела за тобой бежать, да далеко больно. Прости меня, а, Котик?
А я её давно простил. Как только увидел.
- Котя! – капризно спросила меня сестра, - Почему не кушаешь моё угощение? Я так старалась! Ты же сказал, что не сердишься на меня? Открой рот, закрой глаза!
Я послушался, и Катя положила мне на язык кусочек лакомства. Я забыл про всё. Разжевал, запил чаем, и ещё раз обернулся, так и не открыв глаз. Мама и Саша засмеялись, а Катя, вместо тортика. подарила мне поцелуй. Я не уклонялся, не удержавшись от счастливой улыбки, а Катя обхватила меня за плечи, прижавшись ко мне, сказала:
- Ты такой хороший, Котичек! Как я скучала по тебе!
- Да, - проворчал я, тоже обняв сестру, - а прибежала, такая счастливая!
- Я же к тебе бежала, Котик! Если бы не боялась споткнуться, и упасть, ещё быстрее бы бежала!
- Неужели тебе не понравилось у Саши? – удивился я.
- Почему, понравилось, - отстранилась от меня девочка, - только у Саши было много гостей, и он должен был со всеми разговаривать, мы ни разу не остались вдвоём. Я так горько пожалела, что не взяла тебя с собой! Но там была ещё Настя, забрала бы тебя… - вздохнула Катя.
- Я тебя ни на кого не променяю! – твёрдо сказал я.
- Променяешь! – сказала Катя, - Правда, мам?
- Правда, дочка, - вздохнула мама, - разлетитесь, кто куда, и останемся мы с отцом одни. Катенька, помоги маме с посудой?
- Да, мама! – Катя не удержалась, и погладила меня по голове, потом пошла к маме, мыть посуду.
- Костя, пойдём завтра рыбу ловить? - спросил меня Саша.
- Только с Катей, - ответил я, глядя на сестру.
- Конечно, с Катей, - согласился брат, - а то опять убежит к своему Саше… - я сердито глянул на Сашку.
- Да смеюсь я, – пошёл он на попятную, - возьмём, конечно, если захочет.
- Не захочет, всё равно возьмём! – всё ещё сердито сказал я.
- Конечно! – вздохнул Саша, непонятно, почему.
Мама с Катей помыли посуду, и мама опять обратила на меня внимание:
- Костя!..
- Да, мама, стричься, - перебил я маму, - но завтра нам некогда, мы завтра с утра идём на рыбалку!
- На рыбалку? – удивилась мама? – С кем?
- Со мной, - сказал Саша.
- Ты же всегда отказывался их брать?
- Они уже большие, не будут от меня убегать. Не будете? – спросил он у меня.
- Нет, конечно! – заверил я брата.
- Не будем! – пропищала Катя таким правдивым голосом, что я сразу понял, что она что-то задумала.
После ужина мы пошли в свою комнату. В доме было холодно, несмотря на жаркий день.
Папа сегодня был на вахте, и никто не протопил печь.
Мы с Катей забрались на мою кровать, и начали играть, разъезжая на вездеходе, сделанном нам когда-то братом Вовкой, по скомканному одеялу.
Одеяло было ровное, мама заправляла, это мы его скомкали.
Пришёл Саша:
- Во что играете?
- Мы с Катей ездим по пустыне на далёкой-далёкой планете.
- Как планета называется?
- Оберон – 24.
- Почему двадцать четыре? – удивился брат.
- Не знаем. Наверно, их уже двадцать четыре, Оберонов… Саш, а что такое, Оберон?
- Ну… - смутился брат, - это спутник, по-моему, Юпитера…
- Во, Котька! Я же говорила, что это солнце называется Юпитер!
- Не просто Юпитер, а с номером. Наверно, тоже двадцать четыре?
- Наверно, если планета двадцать четвёртая, то и солнце, тоже…
- А что на остальных Оберонах? – спросил нас Саша, - мы пожали плечами:
- Мы там не были.
- А на этом были? – засмеялся Саша.
- На этом были, - ответила Катя.
- Ну и фантазёры вы! – обнял нас Саша. Мы напали на него, и устроили весёлую возню, окончательно перевернув всю мою постель.
- Завтра чтобы заправили свои кровати! – сказала мама, входя к нам, - Холодно?
- Мам, можно, мы с Катей сегодня вместе поспим? - попросил я, - И печку не надо топить.
- А тебе, Саша, не холодно?
- Не, мне нормально, - Саша спал на веранде.