В замке была небольшая церковь, крытая свинцовой кровлей. Стены замка состояли из внутреннего пояса жилых клетей и более высокого внешнего пояса заборол. Плоские кровли жилищ служили боевой площадкой заборол, пологие бревенчатые сходы вели на стены прямо со двора замка.
Вдоль стен были вкопаны в землю большие медные котлы для „вара“ — кипятка, которым поливали врагов во время штурма. В трех разных точках замка — во дворце, и одной из медуш (погреб для вина) и рядом с церковью — обнаружены глубокие подземные ходы, расходившиеся в разные стороны от замка. Во всех помещениях замка, кроме дворца, найдено много глубоких ям, тщательно вырытых в глинистом грунте. Часть ям могла служить для хранения зерна, но часть предназначалась и для воды… Общая емкость всех хранилищ измеряется сотнями тонн. Гарнизон замка мог просуществовать, не пополняя своих запасов, более года».
Все, что ни делал Владимир Мономах — строил и укреплял города, управлял княжеством, — все это происходило в обстановке тревоги, как бы в отсветах пожара, отдаленного или близкого, маленького или с пламенем во весь горизонт. Пожар этот — половцы.
Владимиру было пятнадцать лет, когда хан Шарукан с огромным конным войском вторгся в южные земли Руси. На реке Альте произошла кровавая битва, в которой отец князя-подростка Всеволод и два дяди — Изяслав и Святослав — были наголову разбиты и едва спаслись от плена бегством. Неудачливым братьям, которые втроем правили в Киеве, пришлось бежать и из своей столицы. В Киеве вспыхнуло восстание горожан, к которому примкнули крестьяне. Люди требовали оружия для изгнания половцев, опустошавших киевские земли. Князья боялись вооружить ремесленников и смердов. Это и послужило начальной причиной народного восстания. Затем последовало его кровавое подавление. Потрясение, пережитое Владимиром и те месяцы, осталось в памяти на всю жизнь.
Последующие годы, проведенные князем в Переяславле, который по своему положению первым оказывался на пути врага, тоже были тревожными и грозными.
В 1093 году половцы нанесли русским новое жестокое поражение. Это случилось под Трипольем, что на берегу Днепра, всего в полустах километрах от Киева. Русскими силами командовал великий князь киевский Святополк. Человек во всем заурядный, жадный и жестокий, он неумелыми распоряжениями обрек дружины и ратников на гибель. Сам он лишь с двумя дружинниками, бросив все, бежал с поля боя. Половцы в тот раз дошли до предместий Киева, «стучались в ворота саблей». В этой битве участвовал и Владимир Мономах, княживший уже не в Переяславле, а в Чернигове. Его дружина тоже оказалась разбитой. Владимир видел, как тонет в реке брат Ростислав, и ничем не мог помочь ему. Это было первое и единственное поражение, которое потерпел Мономах в бою. А провел он за свою жизнь восемьдесят три похода…
Боясь новой войны с половцами, Святополк выдал свою дочь замуж за могущественного хана Тугоркана. Принеся в жертву несчастную девушку, великий князь ничего не добился. Кочевники продолжали грабить земли Руси, уводить в полон людей. Разгулу половцев способствовало то, что многие мелкие князья ради корыстных целей заключали сделки с ханами и приводили половецкие войска для расправы с соседями.
Особенно отличался этим Олег Святославич. Вероломный и вздорный, разжигавший усобицы и ссоры, князь был, как никто, дружен с половцами. В «Слове о полку Игорево» он именуется Олегом Гориславичем. Горе русских людей было славой Олега.
Олег Гориславич, княживший в отдаленной Тмутаракани, не замедлил воспользоваться бедственным положением южных городов Руси. С половецким войском он вошел в Черниговское княжество своего двоюродного брата Владимира Мономаха. Держа город в осаде, половцы сожгли предместья и монастыри. Села и деревни были отданы Олегом на разграбление половцам в уплату за помощь. Владимир со своей дружиной восемь дней отбивал штурм врага. Помощи от Святополка ждать не приходилось. Чтобы уберечь жителей города от уничтожения, Мономах уступил Чернигов Олегу. В «Поучении» он потом писал: «…и пошел я из Чернигова на день святого Бориса и ехал сквозь полки половецкие лишь с сотней дружины, с детьми и женами. А половцы, стоявшие у перевоза и на горах, облизывались на нас, как волки…»
ладимир Мономах для своего времени был долгожителем. Он прожил семьдесят два года. Средняя продолжительность жизни тогда составляла всего тридцать лет. Будто бы чувствуя малое время, отпущенное для свершений, люди в те века рано мужали. Им было бы странно видеть, как сейчас молодежь тратит уйму лет на раскачку и обретает самостоятельность к третьему десятку, когда в прежние времена люди уже завершали свое главное дело.