Успев за вчерашний вечер изучить район Хондэ, мы двинулись в сторону клубной улицы, набрасываясь на нового знакомого по имени Алестер с вопросами. Оказалось, что он англичанин, о чём свидетельствовал и его акцент, что в Корее он всего на четыре дня из-за работы, далее двинется в Тайланд, после – в Лос-Анджелес, а затем домой – в Лондон. Я особо не вдавалась в подробности его жизни, оставив все расспросы на Гюнай. Каким-то боком этот Алестер был связан с корейской музыкальной группой «Шайни», которую любили все наши девчонки. Меня больше развлекало другое, мне показалось, что на меня стали больше обращать внимание из-за моего внешнего вида. Хорошо, что я не нашла брюки. Леггинсы подошли очень кстати, как и новые сандалии с симпатичными звеняшками в форме маленьких дисков. Я чувствовала себя королевой подиума и буквально цвела и пахла, несмотря на всю усталость.
Мы облюбовали одно из «куриных» кафе, где накормили немного стесняющегося Алестера любимой хрустящей курочкой, орудуя специальными щипцами – столовыми приборами, чтобы руки не пачкать. Хорошо, что Таку и Вика с нами не пошли; присоединился только Женя, который постоянно требовал от нас объяснить, почему же мы все на него так обозлены. Впрочем, он получал весьма редкие и однозначные ответы, посему, поужинав, ретировался в сторону хостела, сообщив, что устал. К несчастью и Чон Мин вскоре решила покинуть нашу компанию. Её проводил и посадил на такси Сон Чжин, а мы продолжили выпивать за знакомство, обходя один бар за другим.
Гюнай, до этого желавшая пойти в клуб, отмела затею, так как Алестер решил, что для клуба одет неподобающе, несмотря на наше несогласие с этим утверждением. В итоге мы расположились в открытом баре, где допили последние коктейли и двинулись в сторону хостела. Я с ужасом обнаружила, что у новых сандалий отвалился задник. Очень жаль, они были красивыми, хоть и недорого стоили.
С улыбкой я смотрела на Алестера и Гюнай, которые всю ночь мило беседовали.
- Я бы ещё где-нибудь посидел, - вдруг предложил он.
- Да, неплохая идея… – начал было Сон Чжин, но я оборвала его:
- Но мы слишком устали, завтра, вернее, сегодня, нам нужно будет выселяться из хостела… - я осторожно подмигнула Гюнай, которая, распознав намек верно, сразу же сказала:
- Ну, девочки, мы в Сеуле последнюю ночь, как так можно? – но, несмотря на некую наигранность, вызвавшую у Ксюши пару смешков, она выглядела вполне убедительно.
- Ксюша, давай останемся и погуляем с нуной, - всё ещё не понимал намёков Сон Чжин, который получил неприятный тычок под рёбра от Ксюши. – Ай, муо хэё*?
- Тонсен, чинча морига наппаё*, - постучала я его по голове, к удивлению поймав строгий, предостерегающий взгляд от Ксюши.
- Нуна, почему? – возмутился он, отмахиваясь от моей руки.
После вчерашнего разговора по душам, мы будто стали с ним ближе, хотя раньше особо не общались, из-за того, что мне было трудно сломать языковой барьер. И он не особо шел на контакт, видимо, из-за моего неспокойного характера и поведения. Мы с Ксюшкой потащили Сон Чжина под руки, предложив Гюнай и Алестеру, раз они не хотят спать, ещё немного погулять…
Уже в хостеле мы обнаружили неспящую Чон Мин, свернувшись калачиком, лежавшую на своей кровати. Она плакала и забавно называла Женю мандавошкой – ругательством, которое по дурости он сам однажды применил в ее преисутствии. Голубков же не было, они облюбовали балкон и лизались там всю ночь в обнимку с пивом. Мы с Ксюшкой не стали мешать, хотя хотелось надеть им на голову кастрюли и постучать поварешками, дабы они очнулись. Психи да и только. По обыкновению обняв Ксюшу, я забылась тревожным сном, переживая за Чон Мин.
Утром мы с Ксюшей и Дашей порядком обалдели от количества засосов на жениной шее; оккупировав душ втроём, мы перемыли парочке все косточки, но со смесью беспокойства и радости отметили, что наша Гюнай так и не появилась в хостеле, хотя все её вещи уже были собраны. Она обнаружилась внизу на веранде, где они с Алестером проговорили всю ночь… Романтика… Порядком уставшая, она с полураскрытыми глазами, кротко прислонившись к его плечу, что-то рассказывала.
- Not bad, - оценили мы с Ксюшей хором и ретировались, так и не выдав своего присутствия.
- Лихо это она! - прокомментировала Даша, когда мы вернулись в казарму, чтобы дособирать вещи.
Уже через полчаса за нами заехала Ан сонсеним, которая всё это время жила у себя дома в Сеуле; объяснив Гюнай как добраться до Сеульского вокзала, мы оставили её там, пообещав, что созвонимся позднее. С трудом волоча неслушающиеся ноги, я, Ксюша, Сон Чжин и Даша отправились до привокзального рынка. Чон Мин с раннего утра уехала на встречу с друзьями, так как раньше жила в Сеуле; Женя, Таку и Вика испарились в неизвестном направлении, но оно и к лучшему.
Я, конечно, идиотка, могла бы и в Пусане закупиться косметикой, но разве ж мне объяснишь? Зато маме отличный подарок купила – серию антивозрастных кремов корейской фирмы «TONY MOLY», потратив почти все разменянные деньги.
До поезда в Пусан оставалось ещё около двух часов, поэтому мы, соединившись с остальной группой, расположились на привокзальной площади под накрапывание мелкого дождика. Погода явно портилась, обещанные синоптиками дожди уже поливали ночами, несмотря на то, что на дворе была лишь середина августа. Странно, но пятнадцатого числа в Корее официально началась осень, и погоду точно переключило с жаркого на дождливый климат. Кто-то говорил о надвигающемся на полуостров тайфуне…
Последние часы в Сеуле мы с вернувшейся Гюнай, которая пообещала рассказать о свидании по приезду в Пусан, провели исследуя Зару - магазин располагался прямо в здании вокзала. Не найдя ничего подходящего, я вернулась к нашим на улицу, оставив подругу в поисках обуви. Её серебристые балетки совсем расклеились, и ей элементарно был не в чем ходить, не считая кроссовок.
- Анна щи, - обратилась ко мне сонсеним, доставая из кармана свою раскладушку. – Вам Юн Сон звонил, - сообщила она во всеуслышание с самодовольной улыбкой, заставив меня смутиться под взглядами согруппников.
- О, да… - Света игриво дернула бровями.
Признаться, я уже вычеркнула этого человека из своей жизни на фоне произошедшего за какие-то два дня в Сеуле, заставившего меня разочароваться в любимой по сериалам столице раз и навсегда. Это время я практически не вспоминала о Юн Соне.
- Он просил перезвонить, как вы появитесь.
Без моего согласия сонсеним набрала номер и протянула телефон совершенно опешившей мне. Нервничая и накручивая ремешок рюкзака на палец, я приложила трубку к уху.
- Ёбосейо, аньоасейо, Юн Сон щи…*
***
Нуна* - (кор.누나) – подобно обращению «оппа», только парня к девушке старше возрастом или сестре.
Кьоун оппа* - (кор. 귀여운 오빠) – милый парень, ну, или братик.
«Я уколов не боюсь, если надо уколюсь. Почему стою у стенки? У меня дрожат коленки*!» – вольная интерпретация цитаты из стихотворения Корнея Чуковского.
Шрамоголовый мальчик – проще говоря, Гарри Поттер - книжка, написанная Дж. К. Роулинг. Аппарация - это телепортация в мире волшебников.
Чинча мощиссоё – (кор.진짜 멋있어요) – действительно шикарно.
Коэкс - Coex –огромный развлекательный торговый центр в Сеуле.
Муо хеё? – (кор. 뭐 해요?) – что ты делаешь?
Тонсен, чинча морига наппаё (кор. 동생, 진짜 머리가 나빠요) – младший братик, ты реально тупица (дословно: младший брат, твоя голова плохая)
Ёбосейо, аньоасейо, Юн Сон щи…. – (кор. 여보세요, 안녕하세요, 윤선씨) – Алло, здравствуйте, господин Юн Сон.
========== Глава 7 ==========
Я в смятении махала рукой вслед группе, удаляющейся в здание вокзала, считая себя конченной рисковой идиоткой, доверчиво поддавшейся уговорам задержаться на день в Сеуле, цитирую: «В целях осмотра достопримечательностей, вы же наверняка посмотрели всего-ничего…», - так сказал по телефону Юн Сон, который с бухты-барахты решил объявиться именно перед нашим отъездом. Я уже думала изменить своё решение, но как раз в это время, приказав не сходить с места, он отбыл, чтобы обменять мой сегодняшний билет. Мои дорогие девочки, прочитавшие мне жуткую лекцию о старпёрах-извращенцах, постоянно оборачиваясь, переговаривались между собой и ободряюще, но тревожно улыбались.
- Удачной тебе ночи, Анютка! – иронично крикнул Женя, мерзко осклабив свой поганый рот в подобии улыбки.
Я на всю площадь выкрикнула ему предложение прогуляться дальним пешим маршрутом с анатомическим уклоном, не заботясь, что кто-то сможет понять грязный русский язык, и оттопырила средний палец, впрочем, получила два таких же в ответ.
– Урод, - буркнула я, сжимая кулаки добела, но отвернувшись, столкнулась лицом к лицу с Юн Соном.
Вырвавшееся у меня междометие заставило в ужасе зажать рот ладонью, испуганно глядя на него. Надо же так влипнуть, и мой некрасивый жест он наверняка тоже видел. Похоже, пора догонять своих. Позор-то какой…
- Высокие отношения, - спокойно заметил Юн Сон. – Вы всегда так грубы, или этот молодой человек заслуживает подобного отношения?
- Я… он, - промямлила я, не убирая ладони от губ. – Прошу прощения, у нас есть небольшое недопонимание. Постойте, - оборвала я себя, - вы что, поняли, что я ему сказала? – мои глаза наполнились ужасом.
- И даже то, что вы сказали мне, - ответил он, строго глядя на меня, готовую провалиться сквозь землю. – Я когда-то изучал в университете русский язык, иногда и в Москве бываю по работе. Хотя я мало что помню. Но по вашей экспрессии было несложно догадаться о сути разговора.
- О, - выдавила я, совершенно опустошённая подобными новостями. – Простите… Я не подумала… Это вышло случайно, - замельтешила я, отчаянно жестикулируя. – Обещаю, что больше вы такого не услышите…
- Ничего, я хорошо знаком с русским менталитетом, - заметил он, и, Боже, как мне не понравился смысл и интонации в его речи.
Я не спорила, что русские туристы, как правило, редко блещут культурой, но не планировала ухудшать мнение иностранцев о своей Родине. А что он подумал обо мне… Как же стыдно, просто ужасно стыдно!.. Будем надеяться, что женины слова он не понял.
- Идёмте в машину, дождь начинается, - нейтрально предложил Юн Сон, однако фирменный пакет бутика, где я купила пиджак, всё же галантно взял, как и один из моих рюкзаков, стоявший на каменной скамье.
Другой уже был на моих плечах, а в руках находился пакет с косметикой, а так же остальным барахлом, купленным в Коэксе. Чувствуя себя униженной собственным поведением идиоткой, я понуро засеменила вслед за мужчиной. Зря я ввязалась в эту аванюру. Да зачем он вообще позвонил мне? Опять начнётся это странное общение, ещё дико раздражало кольцо, как я и думала, обручальное, объявившееся на безымянном пальце левой руки. В отличие от православных, католики носят его на левой руке. В принадлежности Юн Сона к католичеству, а не к буддизму, я не сомневалась, об этом свидетельствовал крестик у него на груди, совсем непохожий на православный. Распятие Христа было выполнено не на шести или восьмиконечном кресте, а на обычном.
Юн Сон несколько оторопел от веса найковского спортивного рюкзака, когда взял его из моих рук, чтобы закинуть на заднее сидение.
- Вы там камни носите?
- Нет, - потирая плечи, на которых остались красные полоски от лямок, ответила я, - там фото-аппаратура и ещё куча девайсов.
- Я думал, что фотоаппарат в том рюкзаке, - указал он на соседний пухлый чёрный рюкзак с маленькой нашивкой в виде фотоаппарата на штативе.
- Ну… - я не нашла что ответить, а лишь поймав взгляд аля «женская логика», неубедительно пожала плечами.
Впрочем, логика была – в том рюкзаке, если разобрать все отсеки, будет гораздо больше места для необходимой одежды, что я взяла с собой в Сеул. Фотоаппарат с объективом начальника, конечно же, было опрометчиво таскать в незащищённой от ударов таре, но зато гораздо удобнее доставать, не возясь с застежками, а просто дернув за шнурок рюкзачка, похожего на мешок для сменки. Дождь вновь прекратился, не оставив даже луж на асфальте, когда мы тронулись в неизвестную сторону. В очередной раз у меня появились мысли, что я, возможно, совершила глупость, оставшись в Сеуле на свой страх и риск. Наверное, я сошла с ума и, глядя на Юн Сона, вновь испытывала приутихшие подозрения насчет его странного желания находиться в моей компании. Интересно, знает ли его супруга, что он разъезжает по Сеулу с какой-то непонятной русской? Невольно бросив взгляд в чуть забрызганное дождем зеркало заднего вида на моей двери, я в ужасе стала приглаживать растрепавшиеся волосы, но заметив заинтересованный взгляд спутника, манипуляции прекратила, сжавшись в комок на сидении.
- Почему вы такая… седая? Какой у вас натуральный цвет волос? – неожиданно спросил Юн Сон, осматривая мою голову точно на предмет вшей.
- Русый, - спустя какое-то время ответила я, вспоминая слово на английском, и добавила: – А седая я из-за специального шампуня.
Зачем он спрашивает, по чуть отросшим корням и так видно. Да и не такая я и седая, мелирование у меня хоть и частое, но неяркое, в сравнении с пергидрольными блондинками.
- Должно быть, русый – очень красивый цвет. Зря вы краситесь, ваша натуральная красота, я уверен, ничуть не хуже…
- Мне так больше нравится, - обидевшись, фыркнула я, сдержав комментарий про его крашеные волосы.
- Я ни в коем случае не хотел вас обидеть, но, кажется, этот цвет делает вас старше…
- А родной превращает меня в бледную моль.
Юн Сон снисходительно усмехнулся и больше не трогал опасную почву, видимо, вспомнив, что критика и я – вещи несовместимые. Мы проезжали мимо какого-то оживлённого района со стеклянными высотками, закрывающими солнце и дающими густую тень, отчего вдоль улицы стали постепенно зажигаться фонари и включаться неоновые вывески, хотя небо ещё было светлым. Толпы людей скапливались у пешеходных переходов и с невероятной скоростью переходили дорогу. В Сеуле и в Пусане светофоры всегда работают в пользу водителей. В нос ударил запах выпечки, проникший в машину через открытое окно, и я вспомнила, что сегодня ничего не ела, кроме традиционного бананового молока и пары бисквитов, но не стала говорить об этом Юн Сону.
- Вы по телефону сказали, что не успели побывать на телебашне. Сейчас самое время – на закате там очень красиво, - начал он и, взглянув на занимающиеся на небе тучи, добавил: - Надеюсь, мы опередим ливень.
- Погода здесь очень изменчива, - заметила я. – В России, например, если небо заволокло, то обязательно будет дождь, а здесь тучи могут быстро рассеяться, и через несколько минут уже будет жарить солнце.
- Как вам Сеул? – поинтересовался он.
- Не знаю, в плане достопримечательностей – очень красивое место, но жить я бы хотела в Пусане, - зевнув, поведала я, мысленно помянув нехорошим словом участников группы, которые исправно портили мне настроение в эти выходные. – Наверное, здесь слишком суетливо, словно другой мир… А там невероятной красоты пляжи и темп жизни размеренный…
- Вы правы, здесь слишком много людей, я и сам часто устаю от этого, однако зимой здесь более мягкий климат, нежели в Пусане – там сильнейшие ветры.
- Знаю, - отозвалась я, отсутствующе глядя в бардачок.
- Вы выглядите уставшей.
- Немного, мы почти не спали в эти выходные, - пожаловалась я негромко. – Всё потому, что Сеул слишком большой, чтобы спать.
Ага, конечно, если учесть, что большую часть времени мы пробухали на Хондэ и возле хостела. Эти русские такие странные…
- Тогда на сегодня обойдёмся телебашней, а завтра я покажу вам красивые места, где бывает мало туристов, - распланировал он. – Правда после работы, но я освобожусь довольно быстро.
- Юн Сон щи, но у меня завтра поезд в семь, успеем ли мы осмотреть всё? – устало сдвинув брови, сказала я. – Если вы сами не устали, давайте сегодня всё посмотрим, я выдержу…
Он посмотрел на меня серьезно, но с улыбкой.
- К сожалению, назавтра все билеты на поезд раскуплены, я взял на вторник…
- Что? – ахнула я, но он, судя по всему, ожидал подобной реакции. – А как же… Да меня убьют за это!
Ну дела… Сначала он уговаривает меня задержаться на день, в итоге – на два. Такой расклад меня не слишком устраивал.