– Понял ли?
– Понял.
– Целишься по прорези, нажимаешь крючок – выстрел. Пойдём со мной.
Пётр из комнатушки вывел его в длинное помещение цейхгауза. Тут на полках лежали сабли, шашки, кинжалы, стояли в пирамидах фузеи. Справа длинным рядом висели камзолы и прочее подземное обмундирование.
– Целься вон туда, в стену, и стреляй.
Андрей взял в руки пистолет, неожиданно оказавшийся тяжёлым, прицелился и нажал на спуск. Здорово громыхнуло, заложило уши, а пистолет подпрыгнул в руке.
– Это потому громко, что в здании мы, – пояснил Пётр. – Пойдём, сам зарядишь.
В каморке Петра Андрей сам зарядил пистолет, в самом хранилище снова пальнул.
– Ну, получилось? Не боги горшки обжигают. Ты, если надо, приходи, не стесняйся, – на прощание сказал Пётр.
Домой Андрей возвращался в приподнятом настроении. Обращаться с пистолетом оказалось просто. Ещё бы научиться в цель метко попадать, но Андрей понимал, что для этого нужны регулярные стрельбы. А после работы, да ещё в тёмном цейхгаузе метко стрелять не научишься. Хоть и жалко было денег, а, наверное, придётся покупать пистолет.
Неделя прошла в обычных хлопотах, в основном – писанине. Иногда Андрей, задумавшись за столом, вспоминал, как удалось задержать шкета и Федьку-амбала. Без солдат и прапорщика он бы не справился, но и Федька был очень силён. Не зря Савва удивился, когда Федьку со шкетом удалось привести в канцелярию связанными.
Андрей с нетерпением ожидал получения жалованья. И вот этот день настал.
Сразу после службы Андрей направился в лавку с оружием.
Пистолет выбрал самый простой, без украшений и витиеватой резьбы – он нужен был ему не для похвальбы перед дамами или товарищами, а для дела. К пистолету сразу прикупил пороху, свинца, пулелейку.
А ещё через день Андрея подозвал к себе Савва.
– Вот что, коли уж ты задержал Федьку-амбала, даю тебе поручение. Сходи домой к купцу… э-э-э…
– Рыбневу?
– Именно. Передай, что завтра состоится суд, пусть с утречка явится. Да сам понимаешь – он потерпевший и должен потому дать показания на злоумышленников. Адрес его помнишь?
– Помню. Ежели дома не сыщу, так у него лавка на Сытном рынке.
С лёгким сердцем Андрей направился к Нифонту. На улице солнце светит, тепло – как-никак июль, и всё лучше, чем пером скрипеть за столом. Шёл не спеша, наслаждаясь нежданно-негаданно свалившимся перерывом в работе.
Нашёл улицу. Так, как там писал купец – третий дом от собора Андрея Первозванного. Купеческий дом сразу бросался в глаза – красного кирпича, с пилястрами, входная дверь с портиком.
Андрей постучал пальцем по двери. Солидно сделано, сразу видно – не бедный человек здесь живёт.
Дверь открылась, выглянула служанка. А из-за спины ее… Андрей на миг потерял дар речи.
Перед ним стояло божественное создание. Очаровательное личико, русая коса ниже пояса толщиной в руку, высокая грудь. Одета в алый сарафан и белую вышитую рубашку.
– Вам чего? – повторила вопрос девушка, и Андрей понял, что первого её вопроса он не услышал – на него напала временная глухота. Она говорила, а Андрей любовался её пухлыми губками и ровными белыми зубами.
Тряхнув головой, чтобы отогнать навязчивое состояние ступора, он спросил:
– Это дом купца Рыбнева Нифонта?
– Он самый.
Девица улыбнулась, и Андрей ощутил, как полыхнули румянцем щёки.
– Я служитель из юстиц-коллегии. Мне бы хотелось с ним поговорить.
– Вы по тому случаю, когда папеньку ограбили?
– Именно.
– Ой, его сейчас дома нет. Но он должен быть вскорости! Пройдите в дом, если изволите. Маруся, проводи гостя.
Андрей растерялся. А если придётся ждать долго? Не осерчает ли Савва? Или всё-таки пройти на Сытный рынок? Тут и недалеко.
Но девушка сделала шаг назад и в сторону, явно приглашая его войти, и Андрей вошёл. Девушка сопроводила его в гостиную и предложила сесть на банкетку. Сама же взяла пяльцы и продолжила вышивать, украдкой бросая взгляды на неожиданного гостя.
Андрей кашлянул, привлекая внимание.
– А вы кто же ему будете?
– Младшей дочкой, меня Василисой звать.
– А меня – Андреем, – запоздало представился он.
– Я уж думала – у вас имени нет, – засмеялась Василиса, и у Андрея сладко заныло в груди.
– На службе я, послан известить вашего папеньку о дне суда.
– Ну так скажите мне, я передам.
– Не положено, надо лично.
– И давно вы служите?
– Два года уже.
– Ой, как интересно! Расскажите что-нибудь!
– Не положено.
– Фу! – надула губки девушка. – А правда, что один разбойник здоровенный был – такой, как… – она замолкла, подыскивая сравнение, – …как вот этот шкаф?
Она указала на шкаф – явно заморского происхождения, стоявший в углу. «Наверное, дорого стоит, – подумалось Андрею, – больше, чем моё жалованье».
– Здоровый, это правда. Втроём еле скрутили.
– Так вы арестовывали этих разбойников? – удивилась девушка.
Андрей кивнул головой.
– Восхитительно! Вы – герой!
Андрей почувствовал, как снова предательски краснеет.
Дверь в комнату отворилась, и вошёл купец.
– Здравствуйте! А я думаю – кто тут может говорить? А это, оказывается, спаситель мой!
Андрей смутился.
– Да какой я спаситель? Разбойников задержал – так служба у меня такая.
– Василиса, ты чего же гостя к столу не приглашаешь?
Андрей поднялся:
– Так я же по делу. Завтра будет суд над разбойниками по вашему делу. Послан я начальством – известить, что на суде вам, как пострадавшей стороне, надо быть обязательно.
– Раз надо – буду! А теперь – к столу!
Пока Андрей разговаривал с купцом, Василиса со служанкой успели поставить на стол самовар, сахар, колотый кусочками, и баранки.
– Садись, гость дорогой, чаёвничать будем. А может, винца?
– Никак не можно, я на службе. А начальство у меня крутое.
– Ага, я видел, – подтвердил купец.
За неспешным чаепитием поговорили о жарком лете, про слухи о казацких волнениях на Яике, о напряжённых отношениях с Турцией. Василиса попросила рассказать об интересных случаях с преступниками.
– Не могу, тайна, – отговорился Андрей. Не мог же он сказать, что это было первое его задержание и вся служба проходит за столом с бумагами.
Попив чаю с баранками, Андрей откланялся. Пора и честь знать, Савва небось ругаться будет, почему так долго задержался.
Андрей возвращался в приподнятом настроении – солнце светит, с девушкой познакомился. Имя красивое – Василиса, и девушка прекрасна.
По правде сказать, с женским полом Андрей почти не общался. С утра на службу – и до вечера. После службы – домой: покушать надо приготовить, одежду почистить, постирать. А там и ночь. В воскресенье – в церковь. Вот неделя и прошла.
А вот отец при встречах поговаривал – де годы идут, а ты всё бобылём, матушка же с внуками понянчиться хочет. Ненавязчиво пока так говорил, но Андрей и сам понимал – пора остепениться.
На удивление Савва не попенял за задержку, буркнул только:
– Сообщил купцу?
– Сообщил, обещал завтра быть.
– Вот и славно. Иди, работай.
И до самого вечера Андрей, не разгибаясь, разбирал жалобы да челобитные. Столоначальник против обыкновения сегодня ушёл немного раньше.
Андрей поглядел на стопу бумаг и вздохнул. Начальства нет, можно было бы и раньше уйти, только всё равно за него работу никто делать не будет, а завтра бумаг только прибавится.
Когда начало смеркаться, Андрей вскочил, потянулся – в затёкшей спине захрустело.
В дверь раздался стук, и почти тут же она распахнулась. В комнату буквально ворвался мужчина в немецком платье по последней моде и парике. Бритое лицо его выражало крайнюю степень негодования.
– Где начальник? – с ходу закричал он.
– Нет его, служба уж закончилась давно, – спокойно ответил Андрей.
– А ты кто?
– Служитель юстиц-канцелярии Андрей Путилов. С кем имею честь?
– Граф Строганов, Александр Сергеевич.
– Слушаю вас, ваше сиятельство. – Андрей намеренно говорил спокойно и размеренно. Это был лучший способ сбить ярость кричащего человека и привести его в чувство.
Граф уселся на стул и обеими руками опёрся на трость перед собой, хотя, как успел заметить Андрей, хромотой он не страдал.
– Не знаю, есть ли смысл рассказывать простому служителю о своём несчастье.
– Может быть, выслушав вас, ваше сиятельство, я смогу подсказать вам что-то дельное.
– Ну хорошо. Меня, вернее – мою жену, обокрали. Ещё утром ценности её лежали в шкатулке, а буквально час назад шкатулка в её спальне оказалась пустой. Я требую немедленно разыскать ценности и поймать мерзавца. Какая наглость! В моём доме – и кража!
– А вы уверены, что эту кражу совершила не прислуга?
– Исключено! Прислуга служит у меня давно – много лет, и никогда ничего предосудительного не происходило. К тому не всякая прислуга может зайти дальше прихожей – тот же дворник, садовник, кучер, наконец.
– И где же ваш дом, ваше сиятельство?
– Где же ему быть? – удивился неосведомлённости Андрея граф. – Конечно, на углу Невского у Мойки. Это городской дом, а есть ещё имение в Гатчине.
– Я бы хотел осмотреть место кражи и шкатулку.
– Чего на них смотреть? Искать надо!
– Ваше сиятельство, танцевать надо от печки.
– Хорошо. Я с каретой – едем!
Граф стремительно выбежал – видимо, он всё-таки был взбешён кражей. Андрей степенно вышел за ним.
Граф уже сидел в карете, и дверца её была призывно распахнута. Андрей ступил на ступеньку, уселся на обитое сафьяновой кожей сиденье. Лакей поднял ступеньку и захлопнул дверцу. Карета тронулась.
Андрей никогда дотоле не ездил в таком шикарном экипаже. С любопытством он оглядывал шёлковую обивку кареты.
Колёса звонко тарахтели по мостовой, карета мягко покачивалась на ремнях. Четверка сытых и гладких коней, к сожалению, быстро доставила карету к дому графа, и Андрей не успел в полной мере насладиться поездкой.
Лакей распахнул дверцу и опустил ступеньку. Первым вышел граф, за ним – Андрей.
Лакей уже успел распахнуть двери в дом и полусогнуться в поклоне.
Граф стал подниматься по лестнице на второй этаж, Андрей поспешил за ним. Эх, не успел даже разглядеть убранства первого этажа. В таких богатых домах приближённых к императрице дворян Андрей тоже никогда не был, и ему всё было интересно.
В коридоре второго этажа горели свечи, довольно хорошо освещая убранство. Слева и справа тянулись тяжёлые резные двери с инкрустациями. Строганов постучал в одну из них.
– Графиня, я не один – с гостем. Соизволите нам войти?
Получив разрешение, он махнул рукой Андрею и вошёл сам.
Спальня графини была велика, стены затянуты шёлком. Посредине – огромная кровать, в углу – зеркало, перед которым в кресле и сидела графиня. Андрей почему-то ожидал увидеть зрелого возраста женщину в пышном платье, а оказалось, что она всего лет на пять старше Андрея. И одежды хоть и из дорогих тканей, но никакой пышности в них не было.
Андрей снял шляпу и поклонился, явив собой образец учтивости.
– Познакомьтесь, Екатерина Петровна, со служителем юстиц-коллегии, звать его Андреем. Он будет искать наши ценности и ловить преступников, укравших их.
– Очень рада.
Графиня с любопытством оглядела Андрея, и ему показалось, что в глазах её мелькнуло разочарование. Видимо, она ожидала увидеть более зрелого и опытного мужа.
Андрей кашлянул.
– Прошу вас рассказать о краже.
– Утром я, как всегда, умылась и надела подобающие платью украшения. Они и сейчас на мне. Около пяти часов вечера я поднялась к себе и открыла шкатулку.
Графиня указала на резную шкатулку. Размеры её были довольно велики – не меньше локтя в длину, две пяди в ширину и пядь в высоту. «Да это целый ящик», – подумалось Андрею.
– Вы позволите взглянуть?
Графиня кивнула. Андрей поднял крышку. Естественно, шкатулка была пуста.
– Шкатулка стояла всегда здесь?
– Именно так.
– И она не запиралась на ключ?
– На ней даже замка нет – да и зачем? В этом доме отродясь не было пропаж.
– Опишите ценности.
– Одно колье белого золота, две пары серёг с бриллиантами, небольшая золотая табакерка – её особенно жаль – подарок императрицы, несколько брошей на платье, ну и по мелочи – десятка два перстней и колец.
Андрей аж вспотел. Таких ценностей он никогда не видел, в руках не держал. Вот это вляпался! И назад уже хода нет.
– Нет ли у вас подозрений?
Вмешался граф.
– Если бы были – высек и выгнал бы вон.
М-да, логично.
– Кто отлучался из дома с утра и до пяти часов пополудни?
– Никого.
– Так не бывает – в доме полно слуг.
– Сашенька, – обратилась к мужу графиня, – кухарки ведь ходили на рынок.
– Они сроду не поднимаются на второй этаж и, по-моему, не знают, где твоя спальня.
– А ещё кто?
Граф с графиней переглянулись.
– Никого.
– Так ведь я с его сиятельством сам на карете приехал. А на козлах форейтор был и лакей.
– Они в дом не заходят, – недовольно ответил граф. – Живут во флигеле на заднем дворе вместе с остальной прислугой.
– А кто убирается в спальне графини?
– Есть у нас горничная.
– Мне бы хотелось её увидеть.
Граф позвонил в колокольчик, и довольно быстро вошёл мужчина в ливрее. Для простого слуги он был староват и слишком дороден.
– Матвей, ты уже слышал о нашей беде?
Слуга склонил голову.
– Перед тобой – служитель юстиц-коллегии Андрей. Всё, что он попросит, покажешь, нужных людей найдёшь.
– Слушаюсь, Александр Сергеевич, – слуга снова склонил голову.
«Наверное, управляющий домом», – догадался Андрей.
– Господин Андрей, прошу следовать за мной.
Управляющий вышел, Андрей – за ним.
– Вот свалилось несчастье на нашу голову, – пожаловался Матвей. – Граф-то не сильно обеднеет, однако всю прислугу грозился высечь и выгнать, коли ценности не отыщутся. Ты уж постарайся, голубчик.
– Найди горничную, хочу с ней поговорить.
– Это мы мигом.
Матвей провёл Андрея на первый этаж и усадил в комнате. Однако минуты шли за минутами, а горничная, как и Матвей, не появлялась. Наконец явился Матвей и сконфуженно произнёс:
– Нигде сыскать её не можем! Никак – она украла да с ценностями и скрылась!
В голове у Андрея мелькнуло: «Установлен похититель, только где его, а вернее – её, искать теперь?»
– Матвей, ты давно в доме графа служишь?
– Уж, посчитай, пятнадцать годков. Я ведь из крепостных, в его вотчине под Смоленском жил.
– Всех слуг знаешь?
– А то!
– Как звали горничную?
– Марфа – тоже из крепостных.
– Расскажи мне про неё.
– Двадцать лет от роду, исполнительная, честная. Нет, она взять не могла – не верю. Я ведь её ещё совсем девчушкой помню, её на посылках держали. А уж как повзрослела – в горничную перевели.
– Тогда рассуди сам. Чужой в дом не войдёт?
– Как можно – лакей у входа!
– А чёрный вход для прислуги? Он ведь не охраняется?
– Нет, конечно. Он с заднего двора в дом графский ведёт – для челяди. Так ведь на заднем дворе только свои, все друг друга знают. Чужого бы сразу приметили.
– Ну вот, ты сам и сказал. Чужой в дом зайти не мог – только свой. Стало быть, украл тоже свой. Не знаешь ты своих людей, – укорил Андрей Матвея.
Матвей смутился.
– Каждому в душу не залезешь, правильно говорят: «Чужая душа – потёмки». Только я с каждым, кто в доме работает, не один пуд соли съел и знаю, кто чем дышит.
– Если знаешь, скажи – кто украл?
– Не знаю, – выдохнул Матвей.
– Тогда где Марфа?
Матвей лишь руками развёл.
– У неё знакомые в городе были?
– Нет. Когда ей знакомых заводить, если она с утра до вечера в доме?
Андрей задумался. Служанка исчезла, ценности – тоже… Похоже, она и взяла. Иначе – с чего бы ей исчезать, коли совесть чиста?
– Матвей, а все ли слуги на месте? Может быть, ещё кого-то нет?