Однако заданной программы ни в 1930 г., ни в 1931 г. завод не выполнил. Беда заключалась в том, что вчерашние крестьяне, умело обращаясь с лошадью, топором и пилой, не имели минимального технического образования и нередко по незнанию «ломали машины». Чтобы освоить конвейер, им предстояло учиться. Отсутствие индустриальной культуры на предприятиях вызывало серьезную тревогу. 24 апреля 1931 г. на завод приехал председатель ВСНХ Г.К. Орджоникидзе. Команда специалистов под его руководством детально изучила положение дел, помогла руководству завода разработать реальную производственную программу и наметить пути к устранению серьезных недостатков в организации труда. Длительное время работала здесь специальная бригада газеты «Правда», возглавляемая секретарем ЦК ВЛКСМ А.В. Косаревым. Положение на заводе было выправлено. Сталинградский тракторный завод в августе 1931 г. стал выпускать 80–85 тракторов, в сентябре – 100. В январе 1932 г. – 130 тракторов, а 20 апреля 1932 г. достиг проектной мощности, дав 144 трактора в день.
На опыте сталинградцев учились рабочие Харьковского и Челябинского тракторных заводов, которые значительно быстрее освоили проектную мощность. Три гиганта – Сталинградский, Харьковский и Челябинский тракторные заводы – ежедневно отправляли в адрес МТС, совхозов и колхозов 300 образцовых машин.
Быстрыми темпами шло сооружение и такого гиганта, как Кузнецкий металлургический комбинат с производственной мощностью 3 млн. т металла в год.
Проект строительства завода был разработан по заказу Советского правительства американской фирмой «Фрейн». Около тысячи дней понадобилось строителям, чтобы в трудных условиях сурового сибирского климата при недостаточной механизации возвести первоклассный гигант металлургии. Один из руководителей строительства, знаменитый металлург И.П. Бардин, писал: «Со всех концов страны стекались к нам люди. Вместе с русскими и украинцами работали казахи, киргизы. Сколько совершили эти ранее неграмотные, никогда не видевшие настоящего завода люди трудовых подвигов! Бетонщики вместо 150 замесов давали по 408… Клепальщики делали 260 заклепок в смену при норме в 105. Землекопы иногда выполняли по 10 дневных норм за смену. Комсомольцы производили клепку на большой высоте при 50-градусном морозе. Огнеупорщики укладывали за смену по 15 тонн кладки на человека.
Ничто не могло остановить строителей в их трудовом порыве – ни снежные бури, ни дожди, ни бураны!».
3 апреля 1932 г. была дана первая плавка сибирского металла.
Известный поэт В.Маяковский в стихотворении, посвященном людям Кузнецкстроя, писал:
Другим гигантом пятилетки стал Магнитогорский металлургический комбинат. На Магнитке предстояло выполнить объем строительных работ впятеро больше, чем на Днепрогэсе. Но на подготовительный этап времени здесь не было дано. Приходилось все делать сразу: строить бараки для жилья, рыть котлованы, применять металлоконструкции, стройматериалы. Тяжелые бытовые условия, морозы и ветры порождали большую текучесть кадров.
Возглавивший Магнитострой 27-летний инженер Я.С. Ягель верно отразил суть атмосферы тех дней: на стройке все было подчинено лозунгу «Домну – в строй!».
В сорокоградусный февральский мороз, когда такелажник Рублев начал установку колонн второй домны, все бригады сошли вниз. Руки отказывались держать пневматические молотки. Работа приостановилась. Тогда наверх полез Богатырев со своей бригадой. Он шел вслед за Рублевым и заклепал все 16 колонн. В результате хорошей организации работы, интенсификации труда, экономии материалов комсомольцы добились досрочного выполнения плана. 7 июня 1932 г. домна № 2 дала первый чугун. Это был рекордный по тем временам срок строительства домны. Ее по праву назвали «Комсомольской». Поздравляя комсомольско-молодежный коллектив с победой, ЦК ВЛКСМ писал: «Вашей работой с полным правом гордится комсомол. Вы показали героические образцы ударной стройки, вписали славную страницу в историю комсомола».
В коллективном труде закалялись, росли кадры советской промышленности. На Магнитке после окончания вуза в 1930 г. начал свою трудовую деятельность молодой инженер А.М. Исаев – будущий академик, космический конструктор, ближайший сподвижник С.П. Королева. Он был поражен трудовым энтузиазмом молодежи: «Рабочий – это все». Заканчивая свое взволнованное письмо родителям, 22-летний инженер восклицает: «…Я счастлив, что живу в Советской России и принимаю участие в стройке гиганта».
А вот другой характерный пример. В 1930 г. рабфаки были реорганизованы и из общеобразовательной школы, готовившей пополнения для любого вуза, стали школой подготовки для отраслевых вузов. Больше всего – 27 рабфаков из 106 – пришлось на Москву. В вузах преобладали выходцы из рабочих и крестьян – от 50 до 81 %.
Вот еще один типичный пример. В 30-х годах после трехмесячной подготовки в составе «парттысячи» стал студентом МВТУ им. Н.Э. Баумана 28-летний помощник паровозного машиниста из Подмосковья В.А. Малышев. Он становится одним из лучших студентов училища, его избирают членом парткома. После окончания вуза В.А. Малышев был направлен ведущим инженером на Коломенский паровозостроительный завод, а затем стал видным государственным деятелем, наркомом.
Молодежь удивляла иностранцев своим отношением к делу. Они видели, что почти никто не пользуется выходными и мало кто уходит с работы сразу же после окончания смены. Но самое поразительное заключалось в том, что большинство делало это добровольно.
Американский рабочий Джон Скотт, покинувший в 1931 г. Висконсинский университет, приехал в СССР на строительство Магнитогорска. Он был поражен увиденной картиной на стройке, людьми, возводившими промышленный гигант: «Были здесь и энтузиасты, и сезонники, и летуны, приехавшие за длинным рублем». Его поразила нищета и примитивные условия жизни, но еще больше его изумили энергия и целеустремленность людей труда, проявлявшиеся буквально во всем. В Магнитогорске он увидел неграмотных людей, учившихся читать, и неквалифицированных рабочих, овладевавших умением работать на станках и управлять оборудованием. Он видел, как полуголодные и плохо одетые рабочие трудились на комбинате по шестнадцать часов подряд, без перерыва. Какой энтузиазм!
Комсомол укомплектовал все рабочие места создаваемых домен, от горновых до газовщиков, молодыми специалистами и сделал комсомольские домны производственной школой освоения новой техники. Кузнецкий и Магнитогорский металлургические комбинаты послужили основой для второй угольно-металлургической базы на Востоке страны.
Гордостью советской стройки стал Уралмаш. После необходимой подготовки на зиму 1930 г. пришелся самый разгар работы. Стояли лютые морозы. Стройка, как бивуак огромного лагеря, покрылась кострами и тепляками, похожими на причудливые шатры кочевников.
Особенно напряженное положение сложилось на строительстве сталелитейного цеха. Комсомольцы, молодежь взяли шефство над его сооружением. По инициативе молодых инженеров-сталелитейщиков был принят так называемый встречный график, который на четыре месяца сократил срок пуска первой мартеновской печи. Решили вести работы круглосуточно, в три смены. Сюда пришли боевые ударные бригады из тех людей-кремней, которыми так богат наш народ. Их не могли остановить никакие трудности и лишения. Идея комсомольцев, внедривших на стройке свой «встречный график», блестяще оправдала себя. Гигантские станки цехов осваивались ударными комсомольскими бригадами. Первые пушки Брозиуса были собраны комсомольцами. И уже 1 мая 1931 г. поставили на сушку первую мартеновскую печь. А вскоре получили чугун.
15 июля состоялось торжественное открытие инструментального и модельного цехов. Это была еще одна важная производственная победа.
Каждый месяц, каждый день на громадной стройке то сдавали цех, то пролет, то пускали новый важный станок, то завершали монтаж пресса или молота.
И Уралмаш, сам строясь, начал выдавать оборудование и строить другие заводы. Он выдал свою продукцию Нижнему Тагилу, Магнитогорску, предприятиям Украины. Из года в год Уралмаш наращивал свою индустриальную мощь.
Еще одно предприятие – Краматорский комбинат тяжелого машиностроения. Годовое производство этого колосса – 270 тыс. т железных конструкций для доменных, мартеновских и прокатных цехов нашей промышленности. В дни освоения сложного производства Краммаш уже выпустил механические ножницы для разреза крупного проката, которые были собраны комсомольской бригадой Еременко.
1 октября 1931 г. начал работать Московский автомобильный завод. В 1935 г. ежесуточный выпуск машин на заводе достиг 110, а за год завод дал стране 30 500 автомобилей.
В Москве на место городской свалки в январе 1931 г. в район, именуемый «Сукиным болотом», пришли первые рабочие бригады. Бригады разметили место бывшей свалки строительными квадратами и вывесили у шоссе дерзкий лозунг: «Мир будет вертеться на советских подшипниках». Прошло всего 15 месяцев, и 20 марта 1932 г. Московский шарикоподшипниковый завод вступил в строй. В новых цехах начался период освоения. Молодые ударники строительных бригад Савоськина, Юдина, Селезневой и Трубской, став к станкам, взяли под свое шефство выпуск остродефицитного тракторного подшипника РР-3. От кузницы до столов сборки тянулись линии комсомольского потока. Выпуск тракторных подшипников рос из месяца в месяц, и в течение первого же полугодия комсомольцы увеличили выпуск РР-3 в 45 раз!
Повсюду – от столицы до самых отдаленных районов страны – советская молодежь показывала образцы трудового героизма. В конце 1929 г. в Ибском лесоучастке в 40 км от села Иб (Республика Коми) работала бригада из 20 краснопресненских комсомольцев. Работать они начали 28 декабря и обязались до конца сезона заготовить по 200 кубометров деловой древесины на каждого человека. Но как трудно давались эти кубометры! Особенно тяжело им было в первую неделю. Вдвоем за день сваливали тогда и разделывали всего по 3–4 дерева, меньше одного кубометра. За период освоения работы члены бригады обломали 14 поперечных пил и привели в негодность 20 топоров. Из-за неправильной разделки много бревен было забраковано. Но постепенно работа пошла на лад. На основе соревнования членов бригады между собой выработка стала неуклонно расти. Если за первые 25 дней работы она была равна 1,08 кубометра, то за следующий месяц (с 23.01 по 20.02) она поднялась до 2,5 кубометра на человека в день, а в период с 21 февраля по 6 марта выработка достигла уже 2,9 кубометра. С 7 по 15 марта производительность труда составила уже 3,5–4 кубометра, т. е. они делали столько же, сколько ударники из числа ибских лесозаготовителей. И поэтому москвичи с полным сознанием своей ответственности за принятое обязательство вызвали на соревнование бригаду лесорубов из деревни Шойриф, дав слово выполнить годовое задание на 140 %, выработать на каждого члена бригады 220 кубометров леса, работая с 10 марта по 10 часов в день без всякой доплаты за сверхурочную работу. Трудовой подвиг молодых москвичей был подхвачен лесорубами других лесных участков.
В 1928 г. вступил в строй нефтепровод Грозный – Туапсе протяженностью 618 км. В том же году общая добыча нефти достигла в СССР 11,6 млн. т, т. е. была на четверть выше уровня 1913 г.
Ударники Баку и Грозного выполнили свою первую пятилетку в два с половиной года и выдвинули СССР по добыче нефти на второе место в мире.
Крупным и важным событием в жизни страны явилась прокладка Туркестано-Сибирской железной дороги – первой крупной железнодорожной стройки от Семипалатинска до Луговой.
Строитель Турксиба Гусакова М.Н. с гордостью вспоминает: «Я – строитель Турксиба, посланник Антоновской коммуны. Мне было тогда шестнадцать лет. Мы приехали на станцию Садыр, тогда она называлась Лепсы. Приехали мы 24 января 1927 года. Был лес, камыш, лоза. Нас первыми встретили волки, дикие свиньи, тигры. И вот Лобачин Иван Иванович, а он был из Москвы, посмотрел на карту и сказал: вот здесь будем строить. Дал команду разгребать снег и ставить юрту. Это была кухня и столовая, а всего мы за первый день поставили десять юрт. Когда топили, открывали дверь, чтобы выходил дым. Но всего не опишешь. А когда мы начали строить пути, так что за день выстроим, то за ночь бандиты с кулаками разломают. Даже такие случаи были, что людей резали».
На Турксибе среди 20 тыс. рабочих было много молодежи. Их можно было видеть везде: всегда они были в самой гуще стройки, на самых трудных участках, впереди укладчиков, землекопов. На одном из участков возникла трудность с освоением окаменевшего грунта. Тогда комсомольский комитет участка призвал молодежь. Вызвались пройти место с окаменевшим грунтом десятки молодых строителей. Работали днем и ночью, отвозя на насыпь все новые груды камня. Комсомольское упорство оказалось сильнее камня: место, тормозившее работу, было пройдено.
Строители Турксиба одержали большую победу: дорога была построена за три года вместо пяти по проекту. Позади остались горы, реки, безводные пески, солончаки.
1 мая 1931 г. состоялась торжественная смычка двух направлений дороги: «северного» и «южного». На празднество съехались десятки тысяч людей – строителей дороги, казахи из близлежащих аулов, гости из многих городов и сел страны. Когда появились первые паровозы, старики уверяли, что их колеса крутит… шайтан. Сюда прибыли и представители зарубежной прессы, и иностранные специалисты, чтобы убедиться, что строительство Турксиба – не миф, а реальность.
На берегах Днепра завершилось сооружение одной из самых мощных в мире гидроэлектростанций – Днепрогэса. На сооружение гиганта были направлены многие тысячи коммунистов и комсомольцев. «Именно коммунисты и равнявшиеся на них комсомольцы, – вспоминал начальник Днепрогэса А.В. Винтер, – явились той цементирующей силой, которая сплотила огромный рабочий коллектив строителей Днепрогэса и обеспечила мировые рекорды производительности их труда». В ходе соцсоревнования кладка бетона достигала 110 тыс. кубометров в месяц, что вдвое превышало лучшие американские показатели. Тысячи людей проявили героизм в труде.
На Днепрогэсе нельзя было найти ни одного человека, вплоть до школьника, который не принимал бы участия в бетонировании плотины. Вгрызаться в каменный массив кайлами, ломами, перфораторами, рвать его руками и динамитом, с колоссальным напряжением отвоевывать у скальной породы ее крепкие, как сталь, кубометры стало делом чести, доблести и геройства.
Тысячи ударников, следуя за коммунистами и комсомольцами, перевыполнили свои обязательства, уложив в установленный срок не 500, а 518 тыс. кубометров бетона.
За самоотверженную работу на стройке Днепровская комсомольская организация была награждена орденом Ленина.
Пуск Днепровской ГЭС в октябре 1932 г. – на шесть месяцев раньше намеченного срока – явился выдающимся событием в жизни советского народа. «Пройдут годы, – писали строители Днепрогэса, – великая Советская страна наша построит еще более грандиозные стройки на Волге… а потом на Ангаре, но навсегда в памяти трудового народа останется великая и прекрасная поэма строительства… гидроэлектростанции на Днепре».
Одним из важнейших сооружений первой пятилетки явился Беломорско-Балтийский канал, соединивший Белое море с Онежским озером. Несмотря на сложные геологические условия, работы, начатые в конце 1930 г., были закончены за 20 месяцев. Общая длина пути – 227 км, из которых 37 км составляли искусственные пути. На канале было возведено 18 шлюзов, плотин, 49 дамб, 12 водоспусков. Постройка канала имела большое народно-хозяйственное значение.