Работы по систематике вылились в самые первые для России определители птиц. Таковы, например, его «Синоптические таблицы охотничьих птиц Российской империи», изданные в 1901 году.
А работы по зоогеографии стали основой той части российского охотничьего законодательства, где говорится о сроках охоты. Основываясь на этих работах и своих знаниях, Бутурлин разработал биологически обоснованные сроки охоты на различных зверей и птиц в разных географических областях Российской империи.
Что же касается оружиеведения, то за предельно короткий срок он стал считаться ведущим российским специалистом в области охотничьего оружия. В 1897 году они вдвоем с Ивашенцовым впервые приняли участие во II выставке оружия, которую устроило Императорское Русское техническое общество. Там они выступили в качестве экспертов. С тех пор Бутурлина приглашали на все выставки оружия в качестве главного и самого авторитетного эксперта.
Впрочем, герой нашего повествования хорошо известен в охотничьей среде не только как теоретик. Он активно занимался конструированием как оружия, так и боеприпасов к нему. Причем всегда к этому вопросу подходил, «много не умствуя» (как говорили о нем современники), а исключительно с практической, утилитарной точки зрения. Потому как сам был активным охотником и прекрасно знал, что нужно обычному пользователю ружья.
К мнению Бутурлина прислушивались, а к его работам внимательно приглядывались не только охотники, но и продавцы и производители оружия, привыкшие постоянно держать руку «на пульсе» у потребителя. Книги Сергея Бутурлина об охотничьем гладкоствольном оружии, изданные в начале прошлого века, до сих пор очень полезны и злободневны для охотников. Дело в том, что, несмотря на конвейерное высокотехнологичное производство, смысл и суть охотничьего гладкоствола с тех пор вообще не изменились. Более того, на охоте нет-нет да и мелькнет в руках у какого-нибудь продвинутого охотника ружьишко конца позапрошлого или начала прошлого «века издания».
Его отец был мещанского звания и служил помощником управляющего лесным именьем графа Олсуфьева. Однако воспитанием мальчика в основном занимался его дядя – матрос Китаев. Настоящий сорвиголова, знаток собак, охоты и лошадей, предпочитавший ходить на медведя с рогатиной и только в одиночку.
У дяди Китаева было много плюсов как у воспитателя маленького Володи. Помимо своих охотничьих заслуг, он был прекрасным рассказчиком. А рассказывать ему было о чем: он обошел на кораблях весь свет, пока не ушел (вернее, пока не бежал) с флота. Он обучал мальчика гимнастике, верховой езде, а также приемам джиу-джитсу и кулачному бою. Ну и конечно, когда позволяло время (а оно позволяло всегда), дядя Китаев с Володей пропадали на охоте.
На охоту их нередко сопровождали дед и отец. Когда Володе минуло семь лет, его воспитатель подарил ему настоящий «мужской» подарок – заграничное охотничье ружье. Это была легенькая, изящная одностволка малого калибра, инкрустированная золотой проволокой, с дальним и верным боем.
А через год после этого мальчишку постигло настоящее горе – умерла его мать. Он стал еще больше времени проводить с «дядей Китаем», как он называл своего воспитателя.
К 12 годам Гиляй (мальчик сам дал себе такое имя, которым пользовался на протяжении всей жизни) был уже состоявшимся охотником, искусным рыболовом, отличным наездником, обученным джигитовке, неутомимым бегуном и ходоком на лыжах. Даже в столь юном возрасте обращала на себя внимание его недюжинная физическая сила.
В 14-летнем возрасте Володя впервые из-под гончих взял матерого волка, чем непонятно, кто больше гордился – он сам или его отец с дядькой-воспитателем.
Потом семья переехала в Вологду, где отец получил назначение на должность в губернском управлении. Интересен «охотничий» эпизод из вологодского периода жизни Владимира, который он описывал в одном из своих произведений:
«В Вологде был полицмейстер, полковник А. Д. Суворов, бывший кавалерист, прогусаривший свое имение и попавший на эту должность по протекции. Страстный псовый охотник, не признававший ничего, кроме охоты, лошадей, театра и товарищеских пирушек. Он носился на шикарной паре с отлетом по городу, кнутиком подхлестывал пристяжную, сам не зная куда и зачем – только не в полицейское управление.
Как-то февральской вьюжной ночью, при переезде через реку Вологду, в его сани вскочил волк (они стаями бегали по реке и окраинам). Лихой охотник, он принял ловкой хваткой волка за уши, навалился на него, приехал с ним на двор театра, где сострунил его, поручил полицейским караулить и, как ни в чем не бывало, звякнул шпорами в зрительном зале и занял свое обычное кресло в первом ряду. Попал он к четвертому акту «Гамлета». В последнем антракте публика, узнав о волке, надела шубы, устремилась на двор, смотреть на это диво, и уже в театр не возвращалась – последний акт смотрел только один Суворов в пустом театре».
Теплое время года семья Гиляровских проводила в небольшом имении Светелки, что в Домшинских лесах на берегу речушки Тошни. Из ближайшего жилья там были только скиты староверов-нелюдимов, но зато дичи всякой в этих дремучих лесах было навалом. Все водилось в этой чаще во множестве: от рябчика и белой куропатки до медведей и лосей.
«Силушка наружу рвалась…»
В корне изменилась жизнь Гиляя в 1871 году. Он поехал поступать в гимназию и завалился на экзаменах. После такого позора домой возвращаться он не решился, поэтому вздумал кардинально изменить свою жизнь и подался на Волгу – поработать бурлаком. Впоследствии в черновиках к своей книге «Мои скитания» он так описывает это свое решение:
«Махнул на Волгу. Силушка наружу рвалась. Все мое полудикое детство и юность выработали во мне силу физическую, осторожность и стремительность звериную».
Но с карьерой бурлака не заладилось. Сильный и умный парень решил перепробовать все, что только можно. Не получилось с гимназией, так получится с «жизненными университетами» – решил для себя Володя.
После недолгого бурлачества он сменил множество профессий. Работал на заводе купца Сорокина, где производились свинцовые белила, затем стал пожарным, после подался на рыбный промысел.
Затем Гиляй подался в степи Предкавказья, где подвизался в коневодах, табунщиках и объездчиках. Пригодилась верховая подготовка, которую он прошел под руководством дяди Китая.
Здесь он всерьез увлекся охотой на волка в угон – старинной казачьей и калмыцкой забавой. Эта довольно жестокая охота заключалась в том, чтобы догнать верхом волка и забить его до смерти плеткой-нагайкой.
Хозяин зимника – старик, к которому нанялся Гиляй на службу, – подарил парню тяжеленную плеть. Была та плеть из сыромятных ремней со свинцовым наконечником-волкобоем на конце. Старый казак, вручая нагайку, сказал Володе: «Владай! Еще сам холостым ее сплел, с полсотни волчаков ею захлестал, когда помоложе был! Теперь столько годов она без нужды висит, владай!»
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.