Иконы, свечи и ладан произвели сильное впечатление на северокорейского лидера Ким Чен Ира во время его легендарного путешествия по России на бронепоезде летом 2002 года и посещения Кафедрального Преображенского собора в Хабаровске. Он распорядился, чтобы подобный храм был построен и в Пхеньяне. И вот необычный храм, украшенный двумя золотыми куполами в форме луковиц, был торжественно освещен в столице коммунистической народной республики.
Почти сразу после возвращения Ким Чен Ира на Родину был образован Православный Комитет. Четверо молодых студентов из КНДР были зачислены на обучение в Московскую Духовную семинарию, где они в рекордно короткие сроки овладели русским и даже церковно-славянским языками.
11 августа 2006 года глава делегации Русской Православной Церкви председатель Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата митрополит Смоленский и Кирилл вылетел из Москвы для участия в освящении храма Живоначальной Троицы в Пхеньяне. В воскресный день 13 августа перед западным входом в храм Живоначальной Троицы, расположенный в районе Чонбек на живописном берегу реки Тэдон в южной части Пхеньяна прошла торжественная церемония, связанная с завершением строительства храма, в которой приняли участие митрополит Кирилл с иерархами и клириками Русской Православной Церкви, а также представителями власти Северной Кореи.
Обращаясь к участникам церемонии, митрополит Кирилл, в частности, сказал: «Мы участвуем в историческом событии. Более ста лет назад русские православные люди прибыли в Корею, и здесь началась жизнь Православной Церкви. С того времени два народа стали лучше понимать друг друга. Однако после Второй мировой войны по политическим причинам Русская Православная Церковь была вынуждена покинуть юг Кореи. Сегодня мы освятим храм Живоначальной Троицы в Пхеньяне. Это корейский православный храм, построенный по инициативе руководителя страны Ким Чен Ира при активном участии Православного комитета КНДР. Этот храм воздвигнут замечательными корейскими мастерами. Русская Православная Церковь с любовью и радостью содействовала этому строительству. Мы особенно рады тому, что в этом храме будут служить корейские священнослужители. Он будет открыт для корейских верующих, а также для всех православных, которые живут в этом городе. В настоящее время расширяется всестороннее взаимодействие между нашими странами, и все больше россиян приезжают сюда. Мы глубоко убеждены, что Троицкий храм будет выдающимся символом российско-корейской дружбы и поможет многим открыть для себя красоту Православия».
5 октября 2011 года, будучи клириком Абаканской епархии, игумен Феофан (Ким) был избран епископом Кызыльским и Тывинским. 25 октября того же года был возведен в сан архимандрита архиепископом Абаканским Ионафаном в Абаканском Спасо-Преображенском кафедральном соборе.
В 2007 году выпускник Санкт-Петербургской духовной академии кандидат богословия Николай Ким был возведен в достоинство протоиерея. По учреждении Общецерковной аспирантуры и докторантуры Русской Православной Церкви стал ее докторантом. Решением Священного Синода от 5 марта 2010 года был направлен в распоряжение Председателя ОВЦС, где состоял сотрудником секретариата Отдела внешних церковных связей по межправославным отношениям. 4 октября 2012 года был переведен в клир Будапештской епархии и назначен настоятелем новообразованного прихода в честь иконы Божией Матери «Живоносный источник» в городе Хевизе.
В 2007 году был рукоположен в диаконы, в 2010 г. посвящен в священнический сан клирик Заиконоспасского ставропигиального мужского монастыря отец Александр (Сон).
22 августа 2012 г. богослужение в день памяти святого апостола Матфея в храме святителя Иннокентия Иркутского возглавил митрополит Хабаровский и Приамурский Игнатий. Владыке сослужили клирики Хабаровской епархии, а также гости города – священники православного храма в честь Святой Троицы г. Пхеньяна Феодор Ким Хве Ир и Иоанн Ра Гван Чер, сообщил сайт информационного отдела Хабаровской епархии.
Как видим, всего за десять с небольшим лет незаметно, но последовательно происходили кардинальные изменения в структуре духовного корейского пространства. И во многом они связаны с взаимоотношениями России и стран Корейского полуострова с одной стороны, и углублением процесса интеграции русскоязычных корейцев в России – с другой. В 2014 году главным событием для российских корейцев станет реализация поручения Правительства Российской Федерации Министерству регионального развития о проведении мероприятий, посвященных 150-летию добровольного переселения корейцев в Россию. В плане мероприятий одними из приоритетных являются проведение по первосвятительскому благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Кирилла в рамках юбилейных мероприятий международной научно-практической конференции «Православие и корейцы. К 150-летию проживания корейцев в России», 26–27 мая 2014 г. в Москве и симпозиума «Корейцы на Дальнем Востоке. Православие, история, культура», 4 сентября 2014 г. во Владивостоке. Факт проведения на государственном уровне юбилейных мероприятий трудно переоценить. Достаточно сказать, что это редкий прецедент для России, где проживают более 180 народов. Одно из предположений авторов книги подтверждается публичным высказыванием Министра регионального развития Игоря Слюняева о 150-летии: «…юбилейные мероприятия могут стать положительной практикой и задать стандарт для проведения в дальнейшем аналогичных мероприятий праздничных дат другими народами России». Возможно, для государственного чиновника высокого ранга такой вывод стал следствием личного знания корейцев, являющих собой образец абсолютной интеграции народа в ином жизненном пространстве, с иными традициями, культурой, языком, укладом жизни, менталитетом и религией. Последнее у выходцев из Корейского полуострова изначально, начиная с первых переселенцев, ассоциируется и с православной верой, и с духовным миром, ставшим за 150 лет частью их сознания.
Научно-практическое содержание конференции и симпозиума включает три части: Миссия среди корейских переселенцев русского Дальнего Востока (Южно-Уссурийского края и Амурской области) и Забайкалья (1864–1917 гг); Российская Духовная миссия в Сеуле (1898–1949 гг.) и Современный аспект: Православие как путь интеграции в духовнокультурное пространство России.
Берущие истоки еще в XIX веке, в современный период истории духовные традиции России и Кореи возобновились. РПЦ искренне заинтересована в воссоединении корейского народа и воссоздании единого корейского государства, в подлинной независимости и процветании Кореи. В этом важном межгосударственном процессе заметное место принадлежит новым поколениям русскоязычных корейцев. Будучи носителями двух мировых культур, русской и корейской ментальности, они обладают уникальной возможностью стать связующим звеном во взаимоотношениях государств и народов.
Глава 1
История русской православной миссии в Корее
Архимандрит Феодосий (Перевалов)
Российская Духовная Миссия в Корее (1900 – 1925 гг.)
…Идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари. Кто будет веровать и креститься, спасен будет, а кто не будет веровать, осужден будет»
Приступая к составлению настоящего очерка, мы имеем в виду две главные цели: с одной стороны, нам хотелось бы отметить такое важное событие в жизни Российской Духовной Миссии в Корее как двадцатипятилетний ее юбилей, а с другой – показать насколько удалось нашим немногочисленным миссионерам исполнить свою задачу в такой языческой стране, как Корея, за вышеозначенный период времени. Т. е. показать, могли ли они исполнить большее, чем исполнили при тех скудных силах и средствах, какие имели и имеют в настоящее время.
Предлагая вниманию читателей настоящий очерк, мы считаем необходимым заметить, что все месяцы и числа, встречающиеся в книге, а также дни праздников и постов обозначены по старому стилю; причем заранее просим милостивого снисхождения к нашему слабому труду, в котором без сомнения найдутся ошибки, погрешности и т. п. Вместе с сим считаем своим непременным долгом принести глубокую признательность бывшему управляющему Российским Генеральным Консульством в Сеуле М. Ф. Гефтлеру, любезно снабдившему нас при составлении этой книги необходимыми данными, почерпнутыми из консульского архива и других соответствующих ему источников.
Основание Миссии
Российская Православная Духовная Миссия в Корее – одна из самых молодых миссий в Православной Русской Церкви по времени своего существования. Она призвана к своему бытию в 1897 г., но фактически начала просветительскую работу только с 1900 г., т. е. ровно 25 лет тому назад.
Основание Миссии вызвано было развитием русского влияния в Корее, бывшего довольно сильным в 90-х годах прошлого столетия, когда в Сеуле и других, более густо населенных пунктах полуострова, находились значительные русские колонии с многочисленным русским людом.
Впервые мысль об открытии Миссии подал один из чиновников нашей Дипломатической Миссии в Корее Н. А. Шуйский и вслед за ним, несколько времени спустя, З. М. Поляновский. Первый в одном из своих докладов писал еще в 1889 г. следующее (приводим полностью, как документ, имеющий историческое значение):
«Географическое положение Кореи, а равно и политическое состояние ее, придают важное значение этой стране для русских государственных интересов, и таковое значение ее еще будет возрастать вместе с, несомненно, предстоящим усилением двух соседних нам азиатских держав: Китая и Японии. Это должно побуждать нас озаботиться изысканием мер к приобретению там культурного влияния как составляющего фундамента, на котором строится влияние политическое. Культурное влияние слагается главным образом их трех элементов: 1) из влияния торгово-промышленного, путем водворения в стране иностранных предпринимателей и купцов с их капиталами и товарами; 2) из влияния интеллектуального, путем снабжения страны избытком иностранных интеллигентных сил в виде специалистов по разным отраслям знания и, наконец; 3) в некоторых случаях, как например в данном, из религиозного воздействия, путем деятельности миссионеров. Достигнуть желанной цели двумя первыми путями для нас было бы задачей весьма затруднительной, почти невозможной, в виду превосходства над нами в этом отношении западноевропейских держав, располагающих большими средствами, чем те, на какие мы можем опереться. Остается, следовательно, только поприще православной миссионерской деятельности, посредством которой могло бы образоваться со временем тяготение туземного населения к России, тяготение не только в сфере религиозной, но и культурной вообще, так как православие, служа знамением нашей народности, тесно связано со всеми другими сторонами нашей государственной и общественной жизни.
Помимо этого главного основания для устройства в Корее Православной Миссии, имеются еще другие побудительные причины к тому, из коих одна, особенно заслуживающая внимания, заключается в приобретении этим путем средства противодействовать иноверной пропаганде в Корее – католической и протестантской. Первая из них возникла еще во второй половине прошлого столетия, и хотя успехи ее и были задерживаемы строго охранявшейся недоступностью страны для иностранцев, а также преследованиями туземцев христиан, доходившими иногда до массового истребления, но в настоящее время положение дел совершенно изменилось. Изолированности страны положен конец, а против преследований католическая пропаганда получила теперь надежную опору во Франции, которая, заключив недавно договор с Кореей, приняла на себя обязанности содействовать распространению католичества и в этой стране. Положим, что в корейско-французском трактате, так же как и в трактатах, заключенных прочими державами с Кореей, не упоминается о праве иностранцев проповедовать свою религию в стране, но, как выяснила практика, это ограничение сводится только к не разрешению проводить богослужения в специальных, особо для того отведенных, помещениях вне европейских поселений и, следовательно, легко может быть обойдено устройством церквей в виде принадлежности частных домов. Таким образом, католичеству предоставляется полный простор наверстать то, чего не было достигнуто им за прежнее время.
Принимая во внимание, с одной стороны, крайнюю неустойчивость политического положения страны, а с другой – исконное стремление католических вероисповедников к приобретению политического влияния, легко допустимо предположение, что наличное число корейских политических партий впоследствии увеличится еще за счет новой, которая, несомненно, будет враждебна нам уже по одному тому, что она католическая. Как всякая политическая партия, она, конечно, будет стремиться к захвату власти и, руководимая такими опытными мастерами интриги, каковыми являются иезуиты, может даже добиться видного положения, что, несомненно, будет сопровождаться такими осложнениями международного характера, в которых мы вовсе не заинтересованы.
Что касается протестантской пропаганды, то представители ее, члены разных американских обществ, появились в Корее с 1884 г. И пока еще не приступили серьезно к осуществлению цели своего прибытия, будучи отвлекаемы от нее представлявшимися им возможностями извлекать из страны, под разными предлогами, денежные средства в свою пользу. Но такое положение не может сохраниться слишком долго, и протестантские миссионеры обратятся, наконец, к своим прямым обязанностям, исполняя которые они вряд ли будут иметь в виду выгоды России. Наконец, еще одним основанием для появления в стране наших миссионеров служит то обстоятельство, что по самому роду своей деятельности, стоя близко к населению и имея вследствие того больше средств для изучения страны, чем люди другой профессии, они могли бы снабжать правительство необходимыми с точки зрения наших государственных интересов сведениями, без которых делается иногда затруднительным правильная постановка вопросов чисто политических.
Обращаясь к рассмотрению местных условий, при которых пришлось бы трудиться нашей Духовной Миссии в Корее, а именно к нынешнему положению страны в религиозном отношении, нельзя не назвать условия эти весьма благоприятными для успеха православной проповеди там. Духовные потребности населения удовлетворяются в Корее тремя религиями: конфуцианством, буддизмом и шаманством, из которых первая, едва ли, впрочем, может быть названа религией, потому что представляет собою только кодекс нравственных правил, отчасти поднимающихся даже до высоты христианской морали, отчасти же проповедующих узкий обиходный эгоизм и ничего не говорящих живому религиозному чувству; последнее даже и не имеется в виду конфуцианством, так как оно тщательно обходит вопросы, вводящие человека в мир сверхчувственный. Тем не менее, как представляющая собой цельное определенное мировоззрение, предрасполагающее своих последователей к рационализму, система конфуцианства могла бы оказать, хотя бы пассивное сопротивление мировоззрению иного характера, если бы находилась в тех же условиях, как в Китае, где благодаря обилию школ, она распространена довольно равномерно в массе населения. В Корее же ее значение много слабее, так как конфуцианские идеи знакомы лишь обособленному от остального населения высшему сословию, составляя для него официальную религию – нравственный кодекс, в среду же народа почти не проникает, за отсутствием путей для того.
Большою силою сопротивления обладает буддизм с его универсальным характером, грандиозностью миросозерцания, тонкой диалектикой и, наконец, боевой организацией, напоминающей отчасти католическую. С такой силой не легко было бы не считаться, если бы буддизм в Корее был в полном расцвете своих сил, но на самом деле этого не только нет, но можно утверждать, что ни в одной из стран, исповедующих теперь эту веру, последняя не находится в состоянии такого глубокого упадка, как именно в Корее. Появившись в ней еще в IV веке по Р.Х. буддизм пулто (по местному произношению) успел не только сделаться господствующей религией, но благодаря умственному богатству, принесенному им с собой, приобрел видное политическое значение, усилившись до такой степени, что буддийские монахи занимали высокие административные должности и даже командовали армиями. Но, увлекшись политической ролью, добившись власти, буддийское духовенство стало уже пренебрегать теми средствами, какие обеспечили им успех, перестало учиться и учить, отвернулось от народа, и вместо того чтобы облегчить ему бремя жизни, само легло на его плечи бременем. Покинутая своими духовными вождями народная масса обратилась к своей прежней забытой вере: шаманство, казалось, искорененное усердием буддийских миссионеров, снова ожило и сделалось для значительной части населения тем, чем раньше была религия Будды. Потеряв опору в народе и спустившись в умственном и нравственном отношениях даже ниже общего уровня, буддизм мог продолжать играть свою роль только при поддержке случайно сложившихся благоприятных для него обстоятельств, и потому, когда последние изменились в связи с заменой династии, покровительствовавшей буддизму, в 1392 г. – буддийское духовенство потеряло всякий престиж и сделалось в глазах населения предметом презрения, символом невежества, тунеядства и распущенности. Попытка Дя-инь-куна (Тэ-вон-гуна), отца нынешнего короля, в бытность его регентом воскресить былое значение буддизма в стране, чтобы воспользоваться им для противодействия начавшемуся распространяться христианству, а также и для того, чтобы найти в нем опору для продления своей ускользавшей у него из рук власти, окончилась неудачей не потому только, что была кратковременна, но главным образом потому, что буддизм в Корее уже был осужден историей на гибель. Только в южной части полуострова он сохранил еще искру жизни, но и ей, без сомнения, суждено было потухнуть.