– Вот-вот разразится гроза, – заметил Красавец Лоран.
– Все вы правы, друзья, – отвечал капитан твердо, – но, к несчастью, я на это могу сказать только одно: так надо!
– Если так, мы не станем уговаривать, капитан, – сказал д’Ожерон. – Вы из тех людей, которых ничто не заставит отступиться, когда речь идет о долге. Не напрасно, – весело прибавил он, – вас прозвали Железной Головой. Но мы не расстанемся вот так, а проводим вас до пристани.
– Да, да! – вскричали флибустьеры с рукоплесканиями. – На пристань!
– Благодарю, братья, и соглашаюсь, – просто ответил Медвежонок.
Он встал.
Все Береговые братья последовали его примеру.
Флибустьеры вышли из гостиницы «Сорванный якорь» и направились к пристани. Они медленно шествовали между двух рядов обывателей, охваченных общим чувством воодушевления.
Наконец они достигли пристани. Шлюпка с десятью гребцами уже качалась на волнах. Начались прощания.
Капитан Железная Голова и Польтэ в последний раз пожали руку д’Ожерону и предводителям флибустьеров, между тем как Александр, слуга Медвежонка, сводил в шлюпку собак и кабанов, верных спутников капитана. Умные животные вмиг улеглись под скамьями.
Медвежонок и Польтэ уселись, и шлюпка отчалила.
Ветер был свежий, море – неспокойно. Несколько тучек быстро скользили по синему небу, испещренному яркими, как бриллиантовая пыль, звездами, от луны исходило бледное сияние.
Гребцы, нагнувшись над веслами, менее чем за четверть часа преодолели расстояние до корабля, стоявшего на большом рейде.
Со шканцев шлюпку, которая пристала к кораблю со стороны штирборта, окликнул и узнал вахтенный. Пьер Легран, лейтенант фрегата, почтительно ждал своего командира у самого трапа, а когда тот поднялся, немедленно скомандовал, чтобы ему отдали честь.
Медвежонок ступил на палубу своего корабля, осмотрелся вокруг пытливым взглядом, потом задумчиво поглядел на городские огни и спросил:
– Мы готовы?
– Все готово, – ответил Пьер Легран.
Капитан поднялся на шканцы, с минуту изучал небосклон, а потом, сложив руки рупором, скомандовал могучим голосом, слышным во всех уголках корабля:
– По местам!
Словно по волшебству, появились из всех люков загорелые матросы, они мигом очутились на палубе и окружили все бегучие снасти. По команде десятки людей налегли на рукоятки брашпиля и разом освободили якорь. Команда за командой были исполнены с необычайным искусством и быстротой. Судно величественно развернулось и заскользило по волнам.
Тогда капитан спустился и передал рупор своему лейтенанту. Спустя двадцать минут флибустьерское судно рассекало мрак, словно призрак. В открытом море ветер был свеж, но не настолько, чтобы нельзя было им воспользоваться. Судно легко шло под несколькими парусами.
Свисток созвал экипаж на молитву.
Флибустьеры отличались особой набожностью. Общая молитва происходила утром и вечером: лейтенант читал ее, а матросы повторяли за ним. Нередко флибустьеры, распевая псалмы, бросались на абордаж неприятельских судов подобно тиграм.
Этот удивительный обычай стоит отметить, когда речь идет о подобных людях.
Через час наверху не было никого, кроме вахтенных, весь экипаж спал с той беспечностью, которая составляет отличительную черту моряков.
Судно Медвежонка Железная Голова представляло собой фрегат водоизмещением в тысячу восемьсот тонн, всего год назад оно было спущено с верфи Эль-Ферроля.
Резким и продолжительным свистком дали знать, что требуется полное молчание.
Капитан Железная Голова снял шляпу, поклонился Береговым братьям и заговорил. Его голос, спокойный, отчетливый и звучный, раздался сквозь вой ветра в снастях и глухой рев разъяренных волн, ударявшихся о корму корабля.
Собаки и кабаны, неразлучные спутники капитана, лежали у его ног, не обращая внимания на качку и глядя на авантюристов детски грустным взглядом, которым Господь одарил животных, сотворенных для жизни с человеком. Во взгляде этом сквозил безмолвный и невольный укор человеческой жестокости по отношению к животным.
Медвежонок провел рукой по лбу и гордо вскинул голову.
– Береговые братья, – начал он, быстро оглядев присутствующих, – мы старые знакомые, среди вас нет ни одного, кто не плавал бы со мной. Итак, вам известно, кто я и на что я способен. Едва ступив на эту палубу, вы уже, вероятно, знали, что я поведу вас на завоевание, которое умеют замышлять и приводить в исполнение одни только обитатели Тортуги! Вы не ошиблись, братья! Эта экспедиция, говоря откровенно, самая безумная, самая отчаянная из всех, когда-либо предпринимаемых флибустьерами. Словом, мы идем к испанцам в их сильнейшее убежище, идем похитить у них галионы в порту, который они в своей надменности считают неприступным. Но это только потому, что нам еще не приходила мысль завладеть им! Братья! Мы идем в Картахену!
– В Картахену! В Картахену! Да здравствует Медвежонок Железная Голова! – вскричали флибустьеры, восторженно размахивая оружием.
– Я не стану говорить, – продолжал капитан, – о бесчисленных преградах, которые нам предстоит побороть. О тех опасностях, которые будут подстерегать нас на каждом шагу. Какое нам дело! Мы – Береговые братья! Ястребы с Тортуги! Мы победим!
– Да, да, победим! – неистово закричали флибустьеры в порыве восторга от этих надменных слов, значение которых все отлично понимали.
– Разумеется, – продолжал капитан с убийственной иронией, – я легко мог бы последовать примеру Моргана во время его экспедиции в Пуэрто-Бельо и снарядить эскадру. Но гуси летают стаями, орел же всегда один. И мы в одиночку исполним нашу задачу! Неприятель ничего не подозревает и будет поражен громовым ударом. Он падет, не успев даже подумать о защите!
– Да здравствует Медвежонок Железная Голова! – снова перебили флибустьеры с восторженностью, доходившей до исступления.
– Но вам известно, – продолжал капитан, – чем больше славы, тем больше опасности таит в себе экспедиция и тем строже должна быть дисциплина. Я составил договор о разделе добычи, выслушайте его внимательно. Я потребую вашей подписи.
– Договор! Скорее договор! – заволновался экипаж.
Капитан вынул из кармана сложенный вчетверо лист, жестом потребовал тишины, развернул его и стал читать:
– Пункт первый. Все Береговые братья, находящиеся на фрегате «Задорный», клянутся капитану Медвежонку Железная Голова, возглавляющему экспедицию, и офицерам его штаба в безусловном повиновении под страхом смерти.
– Клянемся! – вскричал экипаж в один голос.
– Пункт второй. Капитан оставляет за собой исключительное право назначать офицеров, которые будут находиться под его командой, вплоть до боцмана и констапеля.
– Клянемся!
– Пункт третий. Кто сорвет неприятельский флаг с крепости и заменит его трехцветным флагом флибустьеров, получит, помимо своей доли, пятьдесят пиастров.
– Клянемся!
– Пункт четвертый. Кто захватит пленника, когда понадобятся сведения о неприятеле, получит, помимо своей доли, сто пиастров. Гренадеры за каждую брошенную в форт гранату получат по сто пиастров. Тот, кто возьмет в плен неприятельского штаб-офицера, получит двести пиастров.
– Клянемся!
– Пункт пятый. Капитан имеет право на одного пленника из ста, остальные командиры – по одному из двухсот. Королю поступит десятая часть всей добычи, другая десятая доля будет отложена для вдов и сирот Береговых братьев, убитых во время экспедиции.
– Клянемся!
– Теперь же, братья, о том, что касается изувеченных и раненых. Для них будет отделено вознаграждение до раздела добычи.
– Браво! Да здравствует капитан! Слушаем, слушаем! – вскричали флибустьеры, весьма заинтересованные этим последним пунктом.
– Пункт шестой. Кто лишится обеих ног, получит тысячу пятьсот пиастров или пятнадцать невольников, по желанию. За потерю обеих рук – тысячу восемьсот пиастров или восемнадцать невольников. За потерю одной ноги, все равно какой, правой или левой, – пятьсот пиастров или пять невольников. За одну руку или кисть руки одинаковое вознаграждение – пятьсот пиастров или пять невольников. За глаз – сто пиастров или невольника. За оба глаза – две тысячи пиастров или двадцать невольников, за палец – сто пиастров или невольника. У кого будет изувечена рука или нога, тот получит такое же вознаграждение, как за потерю конечности, если бы ее оторвало или ампутировал хирург. Тому, кто получит опасную рану на теле, куда бы то ни было, причитается пятьсот пиастров или пять невольников.
– Это хорошо! – одобрили флибустьеры. – Капитан подумал обо всем. Да здравствует Медвежонок Железная Голова.
– Итак, весь договор принят? – спросил капитан.
– Принят и скреплен присягой! – весело вскричали авантюристы.
– Так слушайте же теперь, братья, – продолжал капитан, – кого я назначил себе помощниками, уделив им часть своей власти. Надеюсь, что мой выбор будет вам приятен.