Холмс распахнул створки шкафа, и на свет божий появилась длинная коробка-архив разделённая на многочисленные ячейки. Каждая ячейка была промаркирована: на бумажном "хвостике" рукою Холмса были отмечены дата и время.
Архив содержал восковые пластинки.
– Послушайте, дорогой коллега, какие звуки мне удалось записать сегодня ночью.
– Ночью?
– Ночью, Ватсон, ночью. Ночью я перевожу эхолот на боевое дежурство. Он записывает звуки на восковую пластинку, а утром я расшифровываю данные.
"Боже мой!.." – Я несколько растерялся, и подумал, что Холмс перегибает палку.
"Ну и что? – возразил сам себе. – Мы все немножечко ку-ку".
Успокоив себя подобным умозаключением, я всё же спросил у Холмса, чего он добивается своими ночными "пассажами" над Ричмондом?
– Берите шире, – с гордостью ответил Холмс. – Над всем западным Лондоном!
– И всё же, – настаивал я, – какова цель ночных прослушиваний?
– Полный контроль над преступным и околопреступным миром западного Лондона, – ответил великий сыщик не без бахвальства.
"О как! Ни больше, ни меньше!"
– Теперь я могу, не выходя из дома, – прибавил Холмс, – ежечасно следить за всем происходящим.
Мы перешли в гостиную, Холмс опустился в кресло, по привычке, вытянув ноги к камину (хотя дров не зажигали).
Сыщику хотелось поговорить, ему нужен был слушатель, и я не возражал им стать.
– Это ли не удивительно? – вещал старик. – Ни об этом ли мы с вами мечтали, Ватсон, скитаясь по болотам Баскервиль холла? Ни это ли нам было нужно в доках? В портовых трущобах? Только представьте, сколько времени и сил мы сэкономили бы, будь подобный прибор в нашем распоряжении во времена нашей молодости!
Монолог незаметно превратился в диалог, мы вспоминали дела давно минувших дней, преданья старины глубокой (как написал один русский поэт… неплохо, к слову, написал).
С ностальгией в голосе я заметил, что это были дивные денёчки! А потом почувствовал – трудно сказать почему, – что разговоры о прошлом возбудили мой аппетит.
Дабы натолкнуть Холмса на схожие мысли, я спросил, не ждёт ли он кого-нибудь к обеду?
– Насколько я помню… – Холмс задумался. – Ни одной живой души.
– Будем надеяться, что мёртвые души тоже не появятся.
Мы перешли к обсуждению напитков. Холмс полагал, что в это время года ещё уместно согревать себя скотчем, я предлагал следовать в ногу со временем – "Всё же весна!" – и обратиться к хересу.
– Хм… сложный вопрос… – протянул сыщик. – Прежде чем мы сделаем выбор, послушайте звуки ночного преступления на Мансфилд роуд. Оно вас заинтересует! Я убеждён!
Несносный старик, он заставил-таки меня выслушать эту какофонию!
А что мне оставалось делать? На кону стоял обед! Не мог же я пожертвовать собственным желудком? Пришлось отдать на растерзание уши.
Холмс раскрутил фонограф, на диск уложил пластину с записью, опустил иглу. При этом имел такой торжественный вид, что… я даже затрудняюсь с чем это можно сравнить. Он был жрецом, которому доверили бальзамировать фараона.
На этот раз я слушал придирчиво, не давая воли фантазии, стараясь отделить "зёрна от плевел" и каждому звуку стремясь определить обычное "бытовое" значение.
Получалось это с трудом.
Проще иного было отличить храп мужчины (он схож с храпом лошади) от других звуков. Икота и чихание также легко определялась у обоих полов (надеюсь, вы понимаете почему). Треск камина (кто-то ещё разводил огонь) легко идентифицировался… по привычке. Вот, пожалуй, и всё.
Более поздние ночные звуки не отличались разнообразием и воспринимались, как монолитный унылый гомон.
Иногда Холмс восклицал: "Вы слышали это, Ватсон? Голос женщины!" Я отвечал (как можно более холодно): "Не возражаю. Но что с того? Ей приснился кошмар".
Холмс был уверен, что женщину режут, я отвечал, что так скрипит заржавленная калитка. Холмс слышал голоса бандитов, мне эти звуки казались криком ночной птицы. Вопль умирающего я принимал за завывание ветра, звуки бешеной погони представлялись обычным дребезжанием последнего поезда "Ливерпуль-Лондон".
После прослушивания я (твёрдым и решительным тоном) предложил перейти в столовую и открыть обсуждение там:
– Во-первых, этого требует мой желудок, а во-вторых, едва ли мы найдём в вашей записи предмет для обширного обсуждения.
Холмс подчинился, и мы сменили дислокацию.
Прежде чем продолжить свой рассказ, должен отметить, что миссис Даунстайр – замечательная стряпуха. Я не знаю подробностей её "кулинарного образования", однако результаты она демонстрирует поистине потрясающие. Уж поверьте моим вкусовым рецепторам.
– Ваше мнение, доктор? – осведомился Холмс, когда холодные закуски покинули тарелки и переместились в наши желудки.
Я ответил, что это бесподобно:
– Миссис Даунстайр восхитительно умеет приготовить перепелиные яйца. Полагаю, она добавляет бадьян… – я пошевелили в воздухе пальцами, будто перебирая денежные купюры. – Или нечто подобное. Хм… это завораживает. В нашем возрасте, Холмс, чрезвычайно полезно употреблять…
– Что вы скажете об изнасиловании? – перебил Холмс. – Оно произошло прошлой ночью.
Признаться, я несколько опешил.
Да что там врать, я опешил изрядно. И даже струхнул. Немного.
– Ах, вот оно что… Хм… Хм… Так это было оно?.. – промычал я в задумчивости. Рука машинально потянулась к основному блюду, пришлось её одёрнуть. – Я не признал его, так сразу, Холмс. Принял за одышку сторожа в публичной библиотеке. Быть может…
– Не может! – вспылил Холмс и хлопнул салфеткой об стол. – Это слышится явственно, как божий день! На Мансфилд роуд было совершено изнасилование. К сожалению, я не могу доподлинно назвать номер дома: четырнадцатый, пятнадцатый или шестнадцатый. Ночью было ветрено, и звуковые волны хаотично откланялись. Но факт остается фактом.
– Н-да-с! Фак остаётся факом. – Я задумался, пытаясь мысленно представить указанные сыщиком дома. Это мне удалось.
"Холмс ошибся!" – понял я, и основное блюдо вновь захватило моё внимание.
– Могу вас успокоить, Холмс, – произнёс беспечно. (На тарелке, сокрытый под зеленью и пряностями, был обнаружен дивный, слабопрожаренный стейк.) – Ваше предположение лишено под собой всякой почвы. Выводы ошибочны. Со своей стороны, советую выбросить из головы эту чепуху, и обратить внимание на эту молодую баранину. Она бесподобна. А пока вы будете наслаждаться стейком, я докажу абсурдность вашего предположения.
Дабы оторваться от мяса мне пришлось сделать над собой усилие, однако возможность щелкануть (приятельски) по носу великого сыщика тоже дорогого стоит.
– Как вы помните, я имел в этом районе обширную практику, и неплохо знаю тамошних обитателей. Из всех мужских персон, в обозначенных вами домах, только Нил Пикок достиг половой зрелости. Более того, он эту зрелость оставил далеко позади себя. Если так можно выразиться.
– Что это значит?
– Очень просто. Женщины его более не интересуют.
– Это вопрос второй! – огрызнулся Холмс.
– А первый? – уточнил я.
– Первый вопрос: способен Пикок физически или не способен?
– Хм… – Я покачал головой и подумал, что Холмс чертовски умеет перевернуть всё с ног на голову.
Сказать "нет, не способен", означало поставить крест на мужских качествах Нила Пикока. Мне бы этого не хотелось. Пикок англичанин и джентльмен, а посему имеет права.
Ответив "да" я делал его единственным подозреваемым. И автоматически подставлял под "прицельный огонь" великого сыщика и его слухового аппарата по имени Сэм.
– Мне сложно судить о его физических кондициях, – уклончиво ответил я. – Мы недостаточно близко знакомы. Лет двадцать назад я делал кровопускание его жене, пару раз промывал желудок самому Нилу… насколько я помню. Или эта неприятность случилась с его собакой?..
– Отставьте ненужные подробности, – попросил Холмс. – Плевать на болезни его пса!
– Вы правы, Холмс, – я успел погрузить в рот кусочек стейка, – эти подробности малоинформативны. Тем паче, что супруга Пикока давно уже стоит в могиле…
– Обеими ногами? – осведомился Холмс.
Я кивнул, и мы дружно рассмеялись. Годы совместной работы превратили нас в спаянную команду. В большинстве случаев мы понимаем друг друга с полуслова.
– Собственно говоря, – продолжил я, – наше с Пикоком знакомство ограничивается приветствием в моменты редких встреч.
Холмс хохотнул и заявил, что это практически стальное алиби: "Человек, приподнимающий шляпу при встрече с Ватсоном, не может быть преступником!"
– Не торопитесь иронизировать, дорогой Холмс, послушайте, что я вам дальше расскажу. Вчера днём я устроил себе маленький эмьюземент (amusement – развлечвение, ан.). Решил поразвлечься, проветриться. – Я взмахнул рукой, как бы намекая, что ничто человеческое мне не чуждо, несмотря на возраст. – И отправился на скачки.
– Были на ипподроме?
– Именно. На ипподроме близ Виндзора.
– Похвально, мой друг. Общение с лошадями делает нас… – Холмс задумался, подбирая прилагательное. – Возвышеннее.
– Это если взобраться на лошадь, – заметил я, но развивать эту тему не стал, вернулся к делу: – Там я встретил Нила Пикока.
– Интересное совпадение. Что он там делал? Соревновался?
– Прежде всего, был изрядно навеселе.
– Проиграл? – насторожился сыщик.
– Выиграл четыре фунта! – не без гордости ответил я. – Мне этого результата удалось достичь тремя удачными ставками. В третьем, пятом и шестом заездах…
– Так это вы, выиграли? Ватсон?
– Естественно! – ответил я. – не Пикок же! Что касается Нила… не думаю, что он вообще-то играл. К шестому заезду он едва держался на ногах. У него не приняли бы ставку.
Холмс изрёк многозначительное "Гм-гм!" и мы обратились к трапезе. Последующие несколько минут только звяканье вилок, мелодия льющегося в бокалы хереса (мы сошлись на этом напитке) и наше блаженное мычание нарушали тишину в столовой.
– Но, разрази меня гром! – Неожиданно взметнулся Холмс. – Тогда я решительно не понимаю природы этих чмокающе-чавкающих звуков! Кто и каким образом мог их издавать? Ума не приложу!
Он был в растерянности. Чтобы успокоить великого сыщика, я предположил гипотезу, что это шумел ветер. Ночью было ветрено.
– Нет, нет, и ещё раз нет! – ответил Холмс. – Совершенно иные тоны, частоты и реверберации! Всякие неодушевлённые шумы я легко идентифицирую. – Холмс волновался. – Я даже составил каталог шумов. В нём двенадцать тысяч позиций.
Я покачал головой и (не к месту) подумал, что в "Кама-сутре" позиций значительно меньше.
– Совершено преступление! – Холмс решительно возложил ладонь на стол (этот жест мне хорошо знаком, я называю его "припечатать"). – И мы должны его раскрыть!
Случилось худшее из всех возможных вариантов. Шерлок Холмс убедил себя, что закон был попран, а потому старой ищейке не терпелось взять след. Он скулил и колотил хвостом по паркету, взвизгивал, словом умолял хозяина пустить его в погоню… Образно говоря.
Я подцепил вилкой оливку, отправил её в рот, Холмс решительно поднялся из-за стола.
Он заявил, что мы немедленно едем на Мансфилд роуд. Я вяло возразил, зачем? Холмс ответил, что необходимо произвести осмотр места преступления.
Мне пришлось встать со стула. Взглядом полным сожаления я посмотрел на бокал и тарелку (так полководец осматривает поле проигранного боя). Оба предмета сервировки были ещё наполовину полны. "Очевидно я оптимист" – подумал, не без сожаления.
Оставался ещё маленький шанс затянуть процедуру: я предложил прослушать подозрительную запись ещё раз. "Послушаем, обсудим, – надеялся я. – Потом вернёмся в столовую и покончим со стейком. Нужно попросить миссис Даунстайр не убирать со стола".
Однако Холмс решительно разрушил мои "воздушные замки", он повторил, что ехать нужно немедленно – минуты дороги.
Сыщик уже пылал новым делом.
– Ватсон! я дам вам парик, очки и бороду!
– Зачем? – опешил я.
– Для конспирации! – ответил Холмс.
За своё согласие участвовать в "этом дурацком маскараде" я истребовал право вести машину. Для чего мне это было нужно? Чтобы с удовольствием прокатиться по городу – это в первую очередь. А во вторую, мне не хотелось опасаться за свою жизнь и за жизни окружающих – Холмс за рулём горяч и прыток.
Погода испортилась. Задождило. Я ехал медленно, аккуратно объезжая лужи. Размышлял о превратностях судьбы: "Несколько минут назад мы сидели в тепле, пили херес… вовсе неплохой (справедливо отметить) херес. Ели замечательное мясо, вели беседу… А вот теперь движемся в "неизвестном" направлении… взбудораженные, нервные, налепив на себя бороды и парики. Зачем это всё? Какая чудовищная сила двинула нас в этом направлении? Воля рока? Судьба?"
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.