В тот же вечер фронтмен внезапно придумал, как эффектно появится перед публикой в планируемой концертной программе тура. Идея возникла частично из прежних разрозненных шуток парней, частично из желания эпатировать и устроить карнавал. Том над образом Билла сначала похихикал, а потом серьезно одобрил и начал усиленно дорабатывать концепцию будущего шоу до идеала. Оригинальные аранжировки и световые эффекты они обсуждали уже вместе с Георгом и заспанным Густавом, присоединившимся к беседе по скайпу.
Билл очень быстро нашел несколько дэнс-студий, где проводились вечерние занятия по современным танцам, а также предоставлялось время для индивидуальных тренировок при гарантии полной приватности. Билл и предположить не мог, насколько устарели его представления о танцах. Ученики студий творили такие невообразимые вещи под музыку, что возникало моментальное желание присоединиться, научиться, впитать и сделать что-то свое. Идеи бурлили в голове, адреналин закипал в крови, Билл оставался на ночь, проводил часы в пустом зале, спешно записывал на видео движения и па, связки и эффектные позы.
Большую часть работы по выпуску альбома Билл переложил на Тома, и младший брат с удовольствием справлялся, носился по городу, тряс документами и договаривался с нужными людьми. Связь с Европой была постоянной. По ночам небольшой дом гудел от стихийных репетиций. Том стал настолько деловым и собранным, что Билл порой напоминал себе, кто из них старший брат. Друг Георг, инкогнито проживающий в Калифорнии, помогал решать финансовые вопросы, активно интересовался всеми этапами продюсирования, словно вместе с длинными волосами распрощался с прежней отстраненностью. Теперь повзрослевший и похорошевший басист мчался к близнецам по первому звонку, чтобы поработать, потусить и получить свою долю комплиментов. Дэвид Йост, слегка обалдевший от полноценной личной жизни, любезно взял на себя общение с Хоффманом, хотя парни заранее готовились драться за каждый звук их нового стиля.
Билл Каулитц слегка переживал за брата. Том внезапно уходил, появлялся через пару часов молчаливый, закрывался в душе, кривился, не присаживался. Выглядел больным и выгреб все запасы обезболивающего крема. Спал, разумеется, в своей спальне, запершись, словно монашка перед постригом. Билл закономерно занервничал. Несмотря на более чем подозрительные симптомы, он чувствовал, что дело не в сексуальных приключениях, но все же, хотелось ясности.
В очередной раз выперев близнеца из душа, куда тот просочился с предложением помыть спинку, Том все-таки соизволил объяснить:
- Я тату сделал. Пока болит. И не покажу, сюрприз будет.
Билл приоткрыл рот, чтобы высказаться, но Том добродушно отозвался:
- Не шуми. Тебе можно, а мне нет?
Билл бы пошумел, но брат прикрыл дверь, да и бесполезно было сетовать после уже случившегося.
Впрочем, через пару дней Том повеселел, уехал на мотоцикле к Георгу и Йосту, а Билл отправился в танцзал.
Ночь существовала для того, чтобы привести мысли и эмоции в порядок и показать самому себе, что сделано за день. Билл выключил запись, вытер полотенцем влажное лицо. Насквозь мокрая майка неприятно липла к спине. Душ, потом домой.
Вход в зал Билл не запирал, в столь поздний час арендованная только для одного не особенно умелого танцора дэнс-студия была пуста. Поэтому парень непроизвольно дернулся, когда белая дверь плавно отъехала в сторону, и на пороге возник Том, одетый во все светлое, на контрасте с распущенными по плечам длинными темными волосами. Близнец походил бы на христианского святого во время свершения эпического подвига, если б не хитрые карие глаза и невероятно сексуальное впечатление от тонкой сильной фигуры.
- Все сделал и приехал за тобой, а то до утра ведь останешься. Я соскучился.
Том приблизился со спины и крепко обнял, соединив руки в замок у Билла на поясе.
- Мне надо в душ, – заметил Билл.
Том ткнулся носом в потную шею, глубоко вдохнул. Поднял верхнюю губу, словно обонял не только носом, но и ртом. Запустил жадные руки под резинку братских спортивных брюк.
- Не надо в душ, – севшим голосом прошептал в шею, в короткий ежик светлых стриженных волос. – Я от твоего запаха с ума схожу.
От щекотного дыхания и слов моментально закружилась голова, ловкие тонкие пальцы гладили влажную кожу, а намерение четко упиралось сзади. Билл вовремя не пресек нахальные действия, и Том воспользовался ситуацией, в темпе вальса потащил близнеца прочь от зеркала, озираясь и задевая его лицо и шею длинными прядями.
Остановка случилась около находящегося в углу стола для пинг-понга, на который обычно складывались сумки и рюкзаки учеников студии. Билл развернулся как раз в тот момент, когда близнец томно рухнул спиной на темно-синюю поверхность.
Стол для пинг-понга выдержал. Том подтянул длинные ноги, быстро избавляясь от своих светлых спортивных брюк. Билл рывком помог протащить широкие штанины через кроссовки. За трусы Том взялся медленно, с предвкушением.
Старший брат впечатлился до такой степени, что растерял все слова, лишь молча пялился на вязь кельтских узоров, тонкой цепочкой обхватывающей правую ногу Тома чуть выше кромки боксеров. Новая татуировка выглядела невероятно сексуально, притягивала взгляд своей лаконичностью и повторяющимся орнаментом. Билл не сразу определил, на что это было похоже – на изощренный ремень или брутальную подвязку от невидимого чулка. Слишком развратно, совершенно неожиданно. Старший брат судорожно сглотнул.
Том внимательно смотрел на ошарашенного близнеца, поглаживая приподнятый член. Развел колени, упираясь в стол красными кроссовками. Билл усмехнулся, вдруг оценивая расстановку сил. Упал на брата сверху, прижал влажным телом, стаскивая со своих бедер спортивки.
Том ждал поцелуя, тут же отозвался, подставляя губы, впуская в рот язык, знакомо прихватывая зубами шарик пирсинга. Билл оторвался от пунцовых губ только когда в паху стало слишком твердо и больно. Том глубоко дышал и жмурился. Билл приподнялся и наконец, провел пальцами по украсившей тонкое бедро татуировке.
- Никто не увидит, кроме меня, – оскалился, повторяя узор на коже.
Том согласно опустил ресницы, еще шире расставил ноги, позволяя близнецу оценить тату полностью. Желание осязать кельтский орнамент языком вспыхнуло почти мгновенно, и Билл наклонился над столом, принимаясь вычерчивать подвижным кончиком языка затейливую черную вязь на белом бедре. Том напряг мышцы. По внутренней стороне бедра татуировка оказалась слишком близкой к паху, Билл не мог не обратить снимание на возбужденный член и плавно перешел от кельтского орнамента к фаллическому символу. Том выгнулся в пояснице, когда брат втянул губами повлажневший от возбуждения орган. Билл прижал его бедра к столу, максимально раскрывая перед собой. Том любил, когда старший ему сосал, так любил, что быстро терял связь с реальностью, скулил, стонал и судорожно дергался. Билл выпустил член изо рта и улыбнулся, наблюдая, как близнец пытался приподнять зафиксированные бедра, стремясь вернуть удовольствие, как напряжен его потемневший орган с проявившимися венами и оголенной гладкой головкой. Как сомкнулись в одну линию темные брови над закрытыми глазами в умоляющей гримаске.
- Билль... – Том быстро сдался. – Слишком хочу тебя.
Билл приласкал губами самую вершинку твердого члена, осторожно пощекотал пирсингом чувствительную уздечку, отпустил левое бедро из захвата, медленно провел пальцами к паху, потискал чуть колющиеся из-за отросших волос яйца и принялся аккуратно изучать сжатую дырку, разглаживая податливые складочки входа.
- В штанах, – выдохнул Том, бесцельно шаря руками по столу. Билл на ощупь поднял светлые брюки брата, выудил из кармана фольгированный квадратик.
Том удовлетворенно заурчал, почувствовав плавное проникновение.
Билл двигался все ожесточеннее, вцепившись в бедро с провокационной татуировкой. Он хорошо ощущал настроение брата – Том уже принимал член полностью и желал ритма и глубины. Стол под ними ходил ходуном. Том напрягал руки, удерживаясь за края, нахально закинул левую ногу в красном кроссовке на братское плечо, чуть разворачивая бедро при каждом толчке, стонал, не сдерживаясь, и явно подбирался к яркому финалу.
Билл любил наблюдать, как кончал близнец , его сладкое наслаждение наполняло кровь экстазом, заставляло тут же присоединиться к бьющемуся в оргазме младшему. Биллу казалось, что более чувственный Том кончал сильнее и щедро делился с близнецом, добавляя в собственные ощущения Билла своего безумного удовольствия.
Том стонал, выгибался, скалил белозубый рот, мотал свободно рассыпавшимися по столу длинными волосами, сжимался внутри так сильно и ритмично, что Билл непроизвольно дергал бедрами, уже близко, совсем вот-вот… Вместе с потемнением в глазах и жгучей истомой раздался подозрительный скрежет, стол для пинг-понга накренился, и братья рухнули, вцепившись друг в друга и истекая спермой. Падение лишь добавило острых впечатлений. Билл пришел в себя на полу в объятиях растрепанного и счастливого близнеца, который, весело хихикая, пытался вытянуть из-под брата ноги.
- Фааак… – протянул Билл и наконец избавился от своей ужасно липкой и потной майки. – Как же я обожаю… твои красные кроссовки!
В субботу парни решили устроить уикэнд. Пригласили Джину – Рия еще плохо себя чувствовала после неудачной ринопластики, отправились на долгую пешую прогулку, наткнулись в вест-голливуд на прикормленного папарацци, позволили сделать несколько снимков, завалились в любимый ресторанчик, встретили там еще пару клубных знакомых, присоединились к уничтожению пиццы, фри и колы. Давние знакомые оказались в хорошем настроении, и близнецы от души радовались удачному вечеру. Джина отшучивалась, мастерски изображала простую девчонку, просила пива и лишь изредка тревожно оглядывалась через плечо и ежилась, будто от холода.
- Не дергайся, пусть нас засветят, – попытался успокоить Билл, подразумевая притаившегося на улице, за рядом машин, папарацци. Джина задумчиво покачала головой, но ничего не ответила.
Через час компания распрощалась, оставив братьев и Джину проводить остаток субботы втроем.
- Ты странная, Джин, – заметил Том, перехватывая быстрый взгляд девушки на стеклянные двери.
- Мне показалось, что я видела одного человека… – начала Джина и кивнула сама себе, когда в плохо освещенном зале ресторанчика появился еще один посетитель. – Не показалось.
Невысокий, непонятного возраста субъект спокойно приблизился к их угловому столику.
- Добрый вечер.
Близнецы дежурно улыбнулись. Джина сделала необъяснимый жест руками и промолчала, вместе с парнями смотря на незнакомца.
- Меня зовут Майк.
Судя по притихшей Джине, мужчина представлял из себя нечто важное, хотя внешностью обладал более чем невзрачной – неказистый, смуглый, с простоватым индейским лицом.
Том на всякий случай взял под столом старшего брата за руку – его интуиция вопила о скрытой опасности. Билл моментально уловил изменение в эмоциональном фоне близнеца и тихо спросил Джину, когда Майк отошел к барной стойке:
- Это кто?
- Шаман, – серьезно отозвалась девушка. В ее голосе не было ни намека на иронию.
Том вздрогнул.
- А где перья, боевая раскраска и этот… бубен? – не удержался от подкола Билл и тут же пожалел, потому что никак не должный слышать их тихий диалог Майк обернулся и мгновенно оказался рядом.
- Бубен зачем? – он говорил по-английски правильно, с легким гортанным акцентом.
- Для магических обрядов, – объяснил за близнеца Том.
Майк вздохнул.
Теплый прозрачный воздух помещения вдруг словно подернулся дымкой, на секунду помутнел, сгустился, обвил тяжелыми потоками невысокую фигуру, и Майк неожиданно предстал перед изумленными братьями голым, в диком ярком головном уборе, с расписанным контрастными красками лицом и огромным бубном в руке. Другой рукой он сжимал гладкую, отвратительно похожую на настоящую, длинную кость. Глухой резкий звук от удара костью по натянутой поверхности бубна привел братьев в чувство. Они одновременно хватанули раскрытыми ртами воздух и зажмурились, а когда решились открыть глаза, то увидели обычного парня, который спокойно созерцал их перекошенные физиономии.
Джина смотрела на близнецов с удовлетворением человека, наблюдающего, как предупрежденных об опасности придурков все-таки дернуло по любопытным пальцам током из неисправной розетки.
Больше иронизировать над новоявленным шаманом ни у Билла, ни у Тома желания не возникло.
Как-то незаметно Майк стал появляться в их жизни – ненавязчиво предлагал прогуляться с собаками, которые ему отчего-то охотно подчинялись и ластились, невозмутимо подметал двор и копался в запущенном цветнике. Приносил пиво и рекомендовал хорошие мексиканские закусочные, но никогда не ходил в клубы. И очень своеобразно и увлекательно рассказывал байки и небылицы своего народа, на фоне которых произошедшая с близнецами смена реальности не казалась таким уж удивительным событием. Превращение людей в зверей и наоборот, невидимость и левитация, путешествия во времени подавались Майком так просто, словно он сам пришел из мира уже однажды упомянутого парнями Карлоса Кастанеды.
Раннее летнее утро началось с незначительного события, когда Билл и Том вдруг синхронно двинули локтями и смахнули со стола свои бокалы с кофе. Белые чашки разбились, черная жидкость причудливо залила светлый пол, близнецы засмеялись, а зашедший Майк завис над живописной композицией с необыкновенно серьезным лицом.
Отсмеявшись, близнецы обратили внимание на притормозившего парня.
- Эээ… Майк? – борясь с нехорошим предчувствием, сделал попытку вернуть приятеля Билл.
Майк поднял голову и слишком внимательно осмотрел братьев. Радужка его глаз совсем скрылась за расширившимися зрачками.
- Я вижу, что вы из одного энергетического сгустка – серебристый двуглавый дракон. Вы сплетены навечно. Разорвете связь – погибнете. Сущности другого мира, вам нужна защита, – не своим, глухим и пустым голосом вдруг высказался приятель, как никогда похожий на языческого мага.
Он ушел из дома без объяснений, а братья молча потаращились на пол, быстро и слаженно убрали осколки, вытерли черную лужу и единогласно решили посвятить слишком проницательного индейца в свою историю. И не слишком задумываться над его словами.
Через несколько дней, в городском парке, где Билл и Том выгуливали собак, внезапно, словно из пустоты, нарисовался Майк с высоким, стильно выглядящим парнем.
- Дейвон, – без вежливых вступлений представился незнакомец.
Братья переглянулись, одинаково улыбнулись – парень был обезоруживающе брутален и держался с редкой уверенностью, как скала.
- Ваш защитник, – прокомментировал Майк.
- У нас охрана есть давно, – заметил Том, не отводя любопытных глаз от Дейвона.
Майк слегка мотнул головой.
- Не от поклонниц охрана. Вы из другого мира, грядущая активность может привлечь внимание… любителей иного рода. Дейвон – воин-гризли.
- Оборотень? – удивляясь самому себе, уточнил Билла без смеха.
- Нет. Медведь – его суть, – Майк немного растопырил локти и насупился, словно наглядно показывая опасное животное.
Билл поневоле прижал своего щенка поближе к телу, а умный курцхаар спрятался за спину хозяина.
Дейвон оказался отличным собеседником и спутником – вместе с близнецами посещал рестораны и клубы, несколько раз попался на глаза папарацци, но Билл и Том не ощущали никакого вторжения в зону их личного комфорта, лишь уверенность в собственной безопасности. Светская жизнь «медведя» оказалась более чем приличной – «воин-гризли» содержал небольшое производство экологически безопасных продуктов – соков, злаковых изделий и замороженных овощей. Братья даже взялись неактивно рекламировать его продукцию, что послужило некой компенсацией за свалившийся на голову Дейвона интерес элиенс, тут же записавших фактурного молодого мужчину Биллу в любовники. К счастью, парень на такие глупости внимания не обращал и общался вполне дружелюбно. Как и от кого на самом деле охранял Дейвон, близнецы предпочитали не спрашивать. С ними в последнее время и так случилось слишком много событий, не поддающихся логическому объяснению.