Несмотря на почтение, оказываемое ему князем и вельможами, преподобный отец наш Феодосий нисколько не возгордился этим, но поистине, как светило ярко сияет во тьме, так и он, облекшись еще в большее смирение, стал еще более трудиться, уча своих учеников не только словами, но и делом. Невзирая на свой игуменский сан, святой Феодосий часто заходил в хлебопекарню и работал там вместе с пекарями, меся тесто и выкатывая хлебы. Преподобный не скрывал в землю данный ему от Бога талант крепости телесной, но, всегда веселясь духом, своею бодростью подкреплял и других, убеждая никогда не ослабевать в усердии к своему делу.
Однажды, накануне праздника Успения Пресвятой Богородицы, келарь Феодор пришел к преподобному и сказал, что в поварне не хватило воды, а носить ее некому. Тогда преподобный, встав, тотчас же сам принялся носить воду из колодца. Один из братии, увидав игумена за этим занятием, поспешил рассказать об этом прочим инокам, а те с большою поспешностью собрались и наносили воды с избытком.
Был и другой подобный случай. Раз не приготовили в достаточном количестве дров для варки пищи; келарь опять явился к преподобному и сказал:
– Прикажи, отче, кому-нибудь незанятому из братии пойти приготовить необходимое количество дров.
– Я не занят, я и пойду, – отвечал преподобный.
Этот разговор происходил в обеденный час. Блаженный, взяв топор, пошел и начал сам рубить дрова, а прочей братии велел идти обедать. Вышедши из трапезной после обеда, иноки увидали своего игумена за работой. Устыженные его смирением, монахи сами взялись за топоры и приготовили столько дров, что хватило их на несколько дней.
Когда в Печерский монастырь возвратился из своего подвижнического путешествия постригший преподобного блаженный Никон, то преподобный Феодосий оказывал ему всякое почтение, как отцу, несмотря на то, что сам тогда был в сане игумена. И когда у блаженного Никона случался недостаток в нитках для сшивания книг (он занимался этим), Феодосий прял ему нитки. Таковы были смирение и простота в разнообразных трудах и занятиях боговдохновенного мужа. И одежду игумен носил скромную и бедную: на теле жесткую власяницу, а поверх другую, очень поношенную; эту он надевал, чтобы не показывать людям нижней колючей власяницы.
Однажды преподобный отправился по какому-то делу к христолюбивому князю Изяславу, а так как последний находился в это время далеко от города, то Феодосию пришлось промедлить там до вечера. Когда он стал собираться домой, христолюбивый князь велел отвезти его в монастырь на своей колеснице. На пути везший его отрок, видя на преподобном плохую одежду и думая, что это не игумен, а простой инок, сказал ему:
– Чернец, сядь на коня, а я сяду на колесницу.
Преподобный тотчас же смиренно сошел с колесницы, уступив место на ней отроку, а сам или шел подле, или, когда уставал, садился на коня верхом. Так ехали они ночью. При рассвете начали попадаться им навстречу вельможи, ехавшие к князю. Последние, узнав преподобного, сходили с коней и низко кланялись ему. Тогда преподобный обратился к отроку и сказал:
– Вот, уже день, встань с колесницы и сядь на своего коня.
Отрок же, увидев, что преподобному кланяются вельможи, испугался и, сойдя с колесницы, сел на коня. Между тем встречные еще чаще стали приветствовать преподобного, когда он сел в колесницу. Сопутствовавший же ему отрок еще более приходил от этого в смущение.
Когда они приехали таким образом к монастырю, навстречу преподобному вышли вся братия и приветствовали его земным поклоном. Отрок пришел в еще больший ужас, недоумевая, кто это, которому все поклоняются. Преподобный же, взяв его за руку, повел в трапезную и там велел накормить и напоить его, затем отпустил его с подарками. Этот случай стал всем известен от самого отрока, преподобный же никому об этом не рассказывал, так как всегда учил братию ни в чем никогда не возноситься, но всегда пребывать во смирении и ставить себя ниже всех.
Вот такому-то смирению учил преподобный свою братию. Между прочим, он учил при начале всякого дела испрашивать благословения у старшего, памятуя слова Писания: «Кто сеет щедро, тот щедро и пожнет» (2 Кор. 9:6) Справедливость этого изречения он показал на деле. У него был обычай: когда приходили к нему по своей нужде благочестивые люди, преподобный, преподав Божественное наставление, отпускал им из монастырских запасов хлеб и горячую пищу. Однажды сам князь, попробовав у него монастырского кушанья, сказал преподобному:
– Ты знаешь, отче, что мой дом наполнен всеми благами мира, но я никогда не ел с такой сладостью, как здесь. Мои рабы, хотя и приготовляют различные дорогие кушанья, но они не так сладки, как эти. Молю тебя, отче, скажи мне, почему такая сладость в вашей пище?
Блаженный же Феодосий отвечал на это:
– Если, благий владыко, ты хочешь знать, почему это, послушай – я тебе скажу: когда наша братия собирается варить горячую пищу или печь хлебы, она соблюдает такой порядок: прежде всего приходит инок к игумену и берет у него благословение, потом, поклонившись перед святым алтарем три раза до земли, зажигает свечу от алтаря и этим огнем разжигает дрова в поварне и хлебне. А когда нужно вливать воду в котел, инок говорит старейшему: «Благослови, отче». Последний же отвечает: «Бог благословит тебя, брат». Всякое дело таким образом начинается у нас с благословения, поэтому и сладость бывает в кушаньях. А твои рабы, я думаю, работают, бранясь, ропща и клевеща друг на друга, может быть, даже часто принимая побои от своих начальников. Поэтому и дело их, не без греха совершаемое, бывает не в сладость.
Выслушав это, князь сказал:
– Поистине, отче, это так, как ты говоришь.
Когда преподобному случалось услышать о каком-нибудь кушанье, что оно совершается не с благословения старшего и вопреки иноческим правилам, то, называя это кушанье вражеским, он не позволял, чтобы благословенное его стадо вкусило его; приготовленную же таким образом пищу приказывал бросать в воду или в огонь. Так случилось и тогда, когда преподобный с братиею отправлялся на праздник святого великомученика Димитрия в соседний монастырь имени сего святого. В этот день какими-то благочестивыми людьми были присланы в монастырь очень вкусные хлебы. Феодосий велел келарю подать их в тот же день к трапезе оставшейся братии. Но келарь не послушал его приказания, думая про себя: «Вот когда все братия соберутся завтра, тогда и подам к обеду эти хлебы, а сегодня оставшиеся иноки пусть едят обыкновенный монастырский хлеб».
Так он и поступил. На следующий день к обеду возвратился в монастырь игумен с братиею. Во время трапезы преподобный, заметив, что поданы именно присланные в дар хлебы, позвал келаря и спросил его:
– Откуда эти хлебы?
Келарь отвечал:
– Хлебы эти принесены еще вчера, но я не подал их в тот день потому, что на обеде присутствовало мало братии; я думал, что лучше предложить вкусные хлебы всей братии, когда они соберутся вместе.
Преподобный же сказал ему:
– Лучше бы было тебе не заботиться о наступающем дне, а делать по моему приказанию. Ведь Господь, всегда о нас пекущийся, и сегодня подал бы нам все, что необходимо, и даже более того.
Затем он велел собрать нарезанные ломти хлеба в корзину и кинуть их в реку, а на келаря, как на ослушавшегося его приказания, наложил епитимию. Так он поступал и с другими иноками, когда они в чем-нибудь ослушивались старших.
Замечая, что иноки не совсем оставляют заботу о завтрашнем дне и приобретении временных благ (а это противоречило монашеским обетам), преподобный Феодосий учил свою братию следовать добродетели нестяжания. Он говорил, что иноки должны обогащаться верою и надеждою на Бога, а не искать тленного имущества. Он часто обходил келии и, если находил у кого лишнее, не положенное по уставу, будь то пища, одежда или еще что другое, он брал это и бросал в печь, как исходящее от диавола и противное уставу монастырскому. Преподобный так увещевал братию к добродетели нестяжания:
– Не хорошо нам, инокам, отказавшимся от всего мирского, собирать в келиях суетные вещи. Как мы будем приносить Богу чистую молитву, когда храним в своей келии сокровище тленное! Ведь вы слышали слова Господа: «Где сокровище ваше, там будет и сердце ваше» (Мф. 6:21). И еще: «Безумный! В эту ночь душу твою возьмут у тебя; кому же достанется то, что ты заготовил?» (Лк. 12:20). Поэтому, братия, – говорил он, – будем довольны установленной одеждой и пищей, предлагаемой на трапезе, а в келиях не подобает нам иметь ничего подобного. Итак, со всяким усердием от всего сердца будем возносить к Богу чистую молитву.
Так увещевал братию святой Феодосий с великим смирением и слезами.
Преподобный был милосерд, кроток, не вспыльчив и всем оказывал внимание. Так, когда случалось, что кто-нибудь из нестяжательного его стада ослабевал духом и уходил из монастыря, тогда преподобный в великой печали и скорби об ушедшем молился со слезами Богу, чтобы Он возвратил назад отлучившуюся от его стада овцу. Так он молился до тех пор, пока ушедший не возвращался.
В числе его братии был один инок, отличавшийся большим непостоянством. Он часто убегал из монастыря, и всякий раз, когда он возвращался, преподобный с радостью принимал его назад, говоря, что Бог не оставит его и не допустит скончать ему жизнь его вне монастыря.
– Хотя он и многократно уходит от нас, – говорил преподобный, – но все-таки окончит жизнь в нашем монастыре.
И со слезами молил Бога ниспослать брату терпение. Однажды этот брат пропадал особенно долго, но все-таки возвратился и, по обыкновению, стал просить преподобного снова принять его. Поистине милостивый Феодосий и теперь принял его с радостью и присоединил к своему стаду возвратившуюся заблудшую овцу. Возвратившись после продолжительной отлучки, брат тот принес и положил перед преподобным небольшую сумму денег, заработанную им своими руками (он занимался шитьем одежды). Тогда преподобный сказал ему:
– Если хочешь быть совершенным, возьми это и брось в горящую печь, потому что принесенное тобой есть дело ослушания.
Он же, как истинно кающийся, собрал все и, по повелению преподобного, бросил в печь и сжег. С этого времени брат, не отлучаясь, жил в монастыре, проводя остаток дней своих в покаянии, и здесь, по предсказанию преподобного, с миром скончался.
Преподобный Феодосий был очень милосерд к бедным. Он построил близ монастыря двор с церковью во имя святого первомученика Стефана и там поселил нищих, слепых, хромых и прокаженных, а все необходимое для них отпускал из монастыря. На это употреблялась десятая часть монастырского дохода. Кроме этого преподобный каждую субботу посылал воз хлеба заключенным в темницах и тюрьмах.
Преподобный отец наш Феодосий был милосерд не только к бедным, но даже и к наносящим вред его монастырю. Так, однажды, в окрестностях монастыря поймали разбойников, пришедших туда для кражи, и привели их к игумену. Видя их связанными и в угнетенном состоянии духа, преподобный прослезился и велел развязать их. Накормив и напоив их, он поучал их не делать никому обиды, но быть довольным каждому плодами своих трудов. Затем, дав им достаточно денег, он отпустил покаявшихся разбойников с миром.
Преподобный Феодосий твердо надеялся, что Сам Господь сохранит от грабителей все, что нужно братии. Что упование это было не напрасно – это подтвердилось следующим чудом.
С увеличением числа братии преподобному отцу нашему Феодосию понадобилось расширить монастырь, так как необходимо было строить новые келии. Вместе с братией преподобный приступил к работам и начал возводить больших размеров ограду. И вот, когда сломали старую ограду и монастырь остался без ее защиты, в темную ночь пришли к монастырю разбойники и начали так рассуждать между собой: «В церковных палатах скрыто у иноков имущество, пойдем туда».
Но, когда разбойники приблизились с этой целью к церкви, они услыхали пение. Предполагая, что это поют иноки, собравшиеся на вечернюю молитву, разбойники ушли оттуда в густой лес. Немного помедливши там, они опять подошли к храму. На этот раз также было слышно пение и был виден чудесный свет внутри, от церкви же распространялось благоухание. Это происходило оттого, что в церкви находились ангелы, славословившие Бога. Разбойники же, предположив, что это братия совершают теперь полуночное пение, опять удалились. Они решили еще подождать, чтобы, когда разойдутся иноки, войти в церковь и похитить все, находящееся в ней. Таким образом они многократно подходили к церкви и всякий раз слышали то же пение ангелов.
Между тем наступило время утрени, и пономарь, по обыкновению, начал ударять в колокол. Услышав звон, разбойники удалились в лес, разговаривая между собой: «Что нам делать? Ведь в церкви мы видели, должно быть, привидение. Поступим так: когда монахи соберутся в церковь, мы преградим выход им и, убив их всех, завладеем их богатствами».
Дождавшись, когда все иноки со своим наставником, блаженным Феодосием, собрались в церковь на утреннюю молитву, разбойники устремились к церкви. Они уже приближались с преступной целью к храму, как вдруг были поражены страшным чудом: церковь с находящимися в ней иноками стала подниматься и остановилась в воздухе на такой высоте, что разбойники не могли достать ее даже выстрелом. Они сильно испугались, увидав это, и в великом страхе и ужасе возвратились домой. Пораженные чудом, разбойники дали себе обещание с этого времени более не грабить, а начальник их с тремя товарищами, придя к преподобному Феодосию, покаялся и исповедал ему все свои преступления. Выслушав его, преподобный прославил Бога, сохранившего не только церковное имущество, но и жизнь братии. Отпущенные же со спасительными наставлениями игумена разбойники удалились, славя и благодаря Бога и Его угодника Феодосия.
Подобное чудо во время игуменства преподобного Феодосия имело место вторично в той же монастырской церкви. Поистине, эта церковь охранялась с неба Самим Богом, как незримо стоящая на воздухе под покровом Самой Пресвятой Богородицы.
Одному из бояр христолюбивого князя Изяслава случилось раз ночью проезжать через поле, отстоящее поприщ на пятнадцать от монастыря преподобного Феодосия. Вдруг он увидел вдалеке церковь, стоящую на воздухе под облаками. От такого видения боярин пришел в великий ужас, однако с слугами своими тотчас же ускорил бег лошади, чтобы узнать, что это была за церковь. Когда же он приблизился к монастырю преподобного Феодосия, то церковь в его глазах начала спускаться на землю и оказалась в монастырской ограде на своем месте. Тогда боярин постучал в ворота и, войдя в монастырь, рассказал о своем видении преподобному. С этого времени боярин стал часто посещать преподобного и с наслаждением слушал его боговдохновенные речи. Впоследствии этот боярин уделил много своих средств на устроение монастыря и на украшение хранимой Богом церкви.
Как будет видно из следующего случая, Господь чудесно хранил не только самую церковь, но и имущество, принадлежавшее монастырю преподобного Феодосия.
Случилось раз, что нужно было некоторым людям доставить в город к судье пойманных грабителей. Дорога шла мимо одного поселка, принадлежавшего Печерскому монастырю. Когда связанных разбойников проводили мимо этого села, то один из них, кивнув головой на село, сказал: «Однажды ночью мы приходили к этому селу, намереваясь убить людей и ограбить весь монастырь. Однако нам это не удалось, потому что, когда мы пришли, селение оказалось стоящим на такой высоте, что к нему совершенно нельзя было подойти».
Так Промыслитель Бог охранял имущество монастыря, внимая молитвам уповавшего на Него преподобного. Феодосий имел обыкновение обходить по ночам монастырь с молитвою, и ею, как крепкой стеной, ограждал обитель со всем, находящимся в ней.
Во время игуменства преподобного Феодосия Бог и Пресвятая Богородица не только охраняли от грабителей монастырь, но и помогали свыше украшению его. Один боярин упомянутого князя Изяслава, по имени Судислав Геуевич, во Святом Крещении – Климент, отправляясь с своим князем на войну, дал такое обещание: «Если Бог сподобит меня в добром здоровье возвратиться домой, то я пожертвую в церковь Феодосиева Печерского монастыря две гривны золота, а для иконы Пресвятой Богородицы изготовлю золотой венец».