– Мы и в обычное для плодов и цветов время не видали ничего подобного.
На это Феофил им ответил:
– Когда святую деву Дорофею вели на смерть, я считал ее безумною, так как она называла женихом своим Христа и все говорила про Его рай. Тогда, издеваясь, я сказал ей, как к безумной: «Когда придешь в рай жениха своего, пошли мне оттуда яблок и цветов». Она на это мне ответила: «Я и действительно это сделаю». Тогда я смеялся на ее слова, но теперь вот, по ее усечении, внезапно предстал предо мною малый отрок возрастом не более четырех лет и красоты неизреченной; я не думал, чтобы он даже и говорить умел, но, толкнув меня, сей отрок стал говорить, как муж совершенный: «Святая дева Дорофея, – сказал он мне, – как и обещала, прислала тебе дары из рая Жениха своего». Сказав это, он отдал мне все присланное в руки и стал невидим.
Проговорив это, Феофил воскликнул:
– Блаженны верующие во Христа и страждущие ради имени Его святого, ибо Он есть истинный Бог, и всякий, верующий в Него, поистине премудр!
После таких и подобных им воззваний Феофила некоторые пришли к игемону и сказали ему:
– Советник твой Феофил, доселе ненавидевший христиан и старавшийся погубить их лютою смертью, ныне во всеуслышание хвалит и благословляет имя некоего Иисуса Христа, и многие из слушающих речи его уверовали в этого человека.
Игемон тотчас же велел привести к себе Феофила и спросил его:
– Что говорил ты сейчас во всеуслышание?
Феофил отвечал:
– Я хвалил Христа, Которого прежде, до сего дня, хулил.
Игемон сказал ему на это:
– Удивляюсь тебе, человеку разумному, что ты прославляешь теперь имя того, чтителей которого доселе преследовал.
– Оттого я и уверовал во Христа, как истинного Бога, – отвечал Феофил, – что Он внезапно обратил меня от заблуждения на путь истины и соблаговолил, чтобы я познал Его, Бога истинного.
Тогда игемон сказал:
– Все склонные к любомудрию все более и более преуспевают в премудрости, ты же из мудрого стал внезапно безумным, именуя Богом того, кого иудеи распяли, как это ты слышал и от самих христиан.
На это Феофил отвечал:
– Я слышал, что Христос был распят, и заблуждался, не считая Его Богом и хуля ежедневно. Ныне же я каюсь в прежних своих заблуждениях и хулениях и исповедую Его истинным Богом.
– Где же и когда ты стал христианином, – спросил его игемон, – если ты до самого нынешнего дня приносил жертвы богам?
– В тот самый час, – ответил Феофил, – когда уверовал во Христа и исповедал Его, тогда и стал христианином; и теперь я от всего сердца верую в бессмертного Христа, Сына Божия, проповедую имя Его истинное, имя святое, имя непорочное, имя, в коем не обретается ни лицемерия, ни того заблуждения, какое царствует в идолах.
Тогда игемон сказал:
– Итак, значит, наши боги есть заблуждение?
– Как может не быть лжи в тех идолах, – ответил Феофил, – которых рука человеческая сделала из дерева, выковала из меди и железа и изваяла из олова, на коих гнездятся совы и пауки ткут свои сети, внутри же они полны мышей? И если я теперь говорю неправду, то да буду человеком лживым; ты же сам рассмотри, не истину ли я говорю? А так как я не лгу, то ты и сам скоро согласишься с истиною и отвратишься от лжи. Ибо тебе, как судии, судящему за ложь других, должно и самому обратиться от лжи к истине, Христу Богу.
Тогда игемон сказал:
– Итак, наши боги не живые существа?
– В идолах мы видим подобие человеческое, – ответил на это Феофил, – но они бесчувственны: Бог же есть существо невидимое, живое и Податель всякой жизни. Идолы, если они сделаны из дорогого материала, обыкновенно стерегутся, чтобы их не украли воры, Бог же Небесный никем не охраняется, но Он охраняет всех, соблюдая Свое создание.
Тогда игемон воскликнул:
– О, окаянный Феофил! Вижу, что ты желаешь погибнуть лютою смертью.
– Я стремлюсь обрести добрую жизнь, – отвечал блаженный Феофил.
После этого игемон сказал:
– Знай, что если останешься при этом своем безумии, то я предам тебя великим мукам, а потом повелю предать тебя жестокой смерти.
– Я теперь только того и желаю, чтобы мне умереть за Христа Бога, – ответил Феофил.
– Вспомни дом твой, жену, детей и сродников твоих, – сказал тогда игемон, – и безумно не выдавай себя на лютую смерть, ибо ведь это действительно безумие – самовольно отдать себя на те муки и казни, которыми обыкновенно наказываются злодеи.
На это святой мученик ответил:
– Это не безумие, но великая премудрость тех, кто ради несказанных и вечных благ и вечной жизни принял преждевременную смерть, не обращая внимания на сии краткие и временные муки.
Тогда игемон сказал:
– Итак, ты лучше избираешь для себя муку, нежели покой, и лучше смерти желаешь, чем жизни?
– Я и мук боюсь, – ответил на это Феофил, – и смерти трепещу, но тех мук, которым не будет конца, и ужасаюсь той смерти, которая влечет за собою вечную казнь. Мучениям, которым ты можешь предать меня, настанет скорый конец, казнь же, уготованная идолопоклонникам, никогда не скончается!
Тогда игемон повелел повесить святого Феофила нагим на дереве и жестоко его бить. Когда стали бить святого, он произнес:
– Ныне я совершенно христианин, ибо повешен на дерево, а оно подобно кресту. Итак, благодарю Тебя, Христе Боже, что Ты даровал мне быть повешенным на Твоем знамении.
– Окаянный, – сказал игемон, – пощади тело твое!
– Окаянный, пощади душу свою! – ответил Феофил. – Я не щажу своей временной жизни, но зато навеки будет спасена душа моя.
Тогда мучитель, еще более разгневавшись, повелел строгать мученика железными когтями и опалять свечами. Святой же, как бы не чувствуя страданий, радовался в муках своих и только произносил:
– Христе, Сыне Божий, я исповедую Тебя – сопричти меня к лику святых Твоих!
Лицо его было при этом радостно.
После того, как слуги мучителя изнемогли от своего труда, игемон Саприкий издал на святого такой смертный приговор:
– У Феофила, до сих пор не принесшего жертвы бессмертным богам, а ныне уже развратившегося и даже уклонившегося от наших богов к христианскому сонмищу, – повелеваем усечь главу мечом.
Святой Феофил, услышав это воскликнул:
– Благодарю Тебя, Христе Боже мой!
И, радуясь, преклонил под меч свою святую главу. Будучи усечен, он венчался венцом мученичества и, придя ко Господу в одиннадцатый час своей жизни, принял мзду, равную первым (Мф. 20:1-16), – в царстве Христа Бога нашего, Ему же со Отцем и Святым Духом честь и слава вовеки, аминь.
Память святого мученика Иулиана
Святой мученик Иулиан был родом из города Емесы. Хорошо изучив в юношеском возрасте врачебное искусство, он исцелял не только тела людей, но и души их: ибо, врачуя болезни, он учил веровать во Христа и многих из язычников обратил ко Христу Богу.
Когда схвачены были святые мученики Силуан епископ, Лука диакон и чтец Мокий, память коих совершается 29 января, и ведены были из темницы на съедение зверям, Иулиан, припав к сим мученикам, лобызал их и умолял не страшиться смерти за Господа.
После этого он был взят язычниками и заключен в некий вертеп; там ему вбили в голову длинный гвоздь, а также пробили гвоздями его руки и ноги; после этого он предал Богу дух свой.
Память святого Вукола, епископа Смирнского
Угодник Божий Вукол с младенчества своего отличался незлобием и целомудрием и был преисполнен Духа Святого.
Всехвальный и возлюбленный ученик Христов и Его наперсник Иоанн Богослов, увидев, что он в духовной жизни человек опытный и достойный, поставил его епископом Смирнской церкви; для смирнских христиан это назначение было очень благовременно, и святитель Христов Вукол сделал для них много полезного. Просвещенный Духом Святым, он сиял, как светильник на свещнике (Мф. 5:15), пребывавших во тьме заблуждения и идольском прельщении он просвещал небесным светом и через Святое Крещение делал их сынами света (Ин. 12:36), и всех защищал от бесчисленных, невидимых, но свирепых и неукротимых зверей, которые так и ищут, как бы кого поглотить (1 Пет. 5:8).
Пред своим преставлением святой Вукол вручил свое словесное стадо блаженному Поликарпу и отошел от временной жизни к вечной. После того как тело святителя было погребено, Бог благоволил, чтобы у гроба его изросла мирсина, которая отличалась тем, что исцеляла больных.
Память святых мучениц Марфы и Марии и брата их, святого мученика Ликариона отрока
Сии мученики жили в стране Асийской в те времена, когда на Церковь Христову было воздвигнуто гонение царями и князьями нечестивых идолопоклонников. Марфа и Мария, пребывая в девстве, старались только об угождении Господу и горели желанием приять смерть за Него.
Случилось однажды мимо их дома проходить нечестивому воеводе. В это самое время Марфа, открыв двери дома своего, вместе с сестрою своею воскликнула, обращаясь к воеводе:
– Мы – христианки!
Воевода, вместе со своими слугами, услышав эти слова, не обратил на них внимания и прошел мимо. Тогда сестры вслед воеводе опять возопили: – Мы – христиане!
На это воевода сказал им:
– Я прощаю вам ради юности вашей: мне было бы неприятно умертвить вас.
На это святая Марфа воскликнула:
– О, воевода, мученическая смерть не есть смерть, но жизнь!
Услышав это, воевода сильно разгневался и велел взять святую деву. Тогда вышла из дому и Мария и сказала воеводе:
– Что сказала сестра моя, то же скажу и я.
Потом вышел из дому и малый отрок, брат мучениц, по имени Ликарион, и воскликнул:
– Что сказали Марфа и Мария, то же говорю и я, ибо я христианин.
И повелел воевода повесить их всех трех на крестах. Здесь же стояла и матерь их и говорила им:
– Спасайтесь, дети мои возлюбленные, и примите венец от Христа.
И сказала Мария, вися на кресте:
– Да спасешься и ты, матерь наша с плодом чрева твоего, ибо принесла нас ко Христу.
После этого Марфа и Мария прободены были на крестах, а Ликарион усечен воином мечом.
Память 7 февраля
Житие святого отца нашего Парфения, епископа Лампсакийского
Соименный девству, святой Парфений родился в Мелитополе. Отец его, по имени Христофор, был диаконом одной из церквей этого города. Парфений с детства не был научен грамоте, но, слушая в храме Божественное Писание, он многое из него так хорошо изучил, что мог сравняться со всяким искусным книжником. В юности он часто ходил на одно недалеко расположенное озеро и, ловя там рыбу и продавая ее, вырученные деньги раздавал нищим. С самых юных лет он был исполнен благодати Божией; восемнадцати же лет он, призыванием пресвятого имени Христова, стал изгонять из людей бесов и творить многие чудеса.
После того как слава о святом Парфении стала распространяться между людьми, Филипп, епископ Мелитопольский, призвал его к себе. Исследовав о святом юноше все, что он слышал, и удостоверившись во всем этом, он подивился его добродетели и Божией в нем благодати и велел научить его книжному искусству. Потом вскоре епископ Филипп назначил святого Парфения, вопреки его желанию, пресвитером и поручил ему попечение над одним из храмов. В сане пресвитера святой Парфений еще более подвизался в добродетелях. Получив от Господа сугубую благодать святости и чудотворения, он исцелял всякие болезни и именем Господа нашего Иисуса Христа совершил много предивных чудес. Среди таких чудесных знамений, между прочим, было следующее.
Однажды на пути встретил чудотворца некий человек, которому какой-то юноша выколол глаз; больной глаз висел на щеке, и человек тот, страдая и плача, поддерживал его рукою. Святой Парфений, взяв выколотый глаз в руку, вложил его в свое место и промыл водою; через три дня больной совершенно исцелел.
В другой раз одна женщина, одержимая лютою и неизлечимою болезнью на теле своем, пришла к святому Парфению и просила у него исцеления; когда преподобный сотворил на челе ее крестное знамение, она тотчас же получила исцеление.
Раз святой Парфений отправился посетить одного больного; когда он шел близ дома некоего вельможи, большая собака, сорвавшись с привязи, устремилась на святого и, бросившись передними лапами на плечи, хотела укусить его в лицо. Но святитель, дунув на нее, сотворил крестное знамение, и в то же мгновение пес издох: после того святой Парфений сбросил его с плеч своих.
Услышав о подобных чудесах, архиепископ Кизический Ахиллий призвал к себе святого Парфения и поставил его епископом Лампсакийским. Прибыв во врученную ему епископию, Парфений нашел всех жителей ее преданными нечестивому эллинскому идолослужению, христиан же в то время было там весьма небольшое число. Добрый пастырь Христов весьма скорбел о том. Он прежде всего стал увещевать, обличать и умолять своих пасомых; указывая им путь истины и совершая именем Христовым чудеса, он исцелял больных и тем приводил многих к познанию истинного Бога. Увидев, наконец, что жители того города в вере преуспевают, а идолослужения отвергаются, святой Парфений задумал разорить находившиеся там скверные капища, а вместо них построить благолепные святые храмы Божии. Для сего святой Парфений отправился к великому царю Константину, дабы испросить у него на это власть. Принятый благочестивым и христолюбивым царем с честью и очень любезно, святитель Христов получил от него желаемое: святой Константин Великий дал ему свою царскую грамоту на разорение идольских капищ и при этом, вручив преподобному много золота на созидание святых Божиих церквей, отпустил его с миром.
Возвратившись в Лампсак; святитель Божий Парфений тотчас же разрушил до основания все капища и посреди города вскоре воздвиг обширный и прекрасный храм Божий; он сам принимал участие в его построении и своими руками помогал строителям.
В то время как строился сей храм, к святому Парфению пришел некий человек, имевший в себе духа нечистого; бес уже давно вселился в него, но он не мог понять сего. И вот, сей одержимый бесом человек, приступив к святому Парфению, стал приветствовать его ласковыми словами. Святитель же Христов, заметив присутствие в нем духа нечистого, воздержался от приветствия.
Тогда посрамленный в сем человеке бес сказал святому:
– Я тебя желал видеть, оттого и приветствовал тебя; отчего же ты не ответил на мое приветствие?
– Вот, ты видел меня, так что же тебе нужно? – ответил ему на это святой Парфений.
– Я увидел и узнал тебя, – сказал бес.
– Если бы ты, увидев, действительно узнал меня, – отвечал святой Парфений, – то ты вышел бы из сего Божиего создания.
На это бес сказал:
– Молю тебя, не выгоняй меня из моего жилища, в котором я так давно обитаю.
– А как давно ты находишься в этом человеке? – спросил святой.
– С самого детства его, – отвечал бес, – и до сих пор меня никто не заметил, один только ты; и теперь, как я вижу, ты изгоняешь меня; но если так, то куда же ты повелишь мне отойти?
– Я дам место, где тебе поселиться, – отвечал святой Парфений.
– Думаю, что ты непременно повелишь мне войти в свиное стадо, – сказал бес.
– Нет, я укажу тебе человека, в котором и обитай, только из этого выйди, – отвечал святой Парфений.
– Но действительно ли ты хочешь это сделать, или только так говоришь – скажи мне об этом? – спросил бес святого Парфения.
– Я тебе правду говорю, – сказал святитель, – что знаю человека, в котором, если хочешь, можешь обитать, только из этого выйди скорее.
После этого бес, убежденный словами святого, стал просить, чтобы он указал ему такого человека.