— Пап?!
Но он хмуро, не оборачиваясь, командует:
— Рви, и, сын, я не хочу ничего слышать о твоём отце весь наш путь.
Молчу, это его право, он и так еле согласился помогать мне. А он сильнейший после отца и дяди. Хотя дядя краснеет всегда, когда его спрашивают, кто из них сильнее. Но то, что отец альфа его сильнее, это точно. Иначе бы папа не был с ним. Иногда мне кажется, что если бы отец альфа был слабее омеги отца, то они бы не были вместе. Как же я устал.
Глаз не свожу с отца, он так и скачет на своём любимом коне с прямой спиной. Он принял какое-то решение, и оно его гложет, чувствую это. Вижу, как он до сих пор напряжен. На меня почти и не смотрит, отводит взгляд.
— Пап?! А как ты прошел свой первый отбор?!
Он улыбнулся.
— Я не прошел бы его. Если бы не Александр, мой учитель.
Удивленно смотрю на него. Сзади раздается насмешливый голос:
— И что делают в лесу два очень красивых волка?
Обернулись мы сразу с отцом вместе. Шесть эльфов с луками наизготовку смотрели на нас с улыбками.
— Мы идём в горы, на этот путь запрашивали разрешение. Какие-то проблемы?
Один из эльфов, удивленно посмотрев на отца, спросил:
— Так вы омега Неровиля? А вы принц?
Я киваю, хмуро глядя на них. Наши с отцом щиты готовы, и даже вступить в бой сейчас мы всё же рискнем, если понадобится, несмотря на запрет. Хотя сейчас и действует перемирие. Эльфы, опустив луки, кивают нам, и один из них приближается к моему отцу.
— Илфар Черноголовый, нам приказано сопровождать вас. До узкой горы. Той, что переходит потом в плато Тигра.
Папа зашипел.
— Нам не нужны сопровождающие. Мы не дети, чтобы бояться ходить в лес.
Один из эльфов отлетел, когда попытался тронуть поводья коня моего отца. Оставшиеся эльфы кинулись окружать отца с луками наизготовку. Но тот даже не посмотрел на них.
— Илфар, ещё раз повторяем, мы всё равно будем сопровождать вас. Хотите вы этого или нет.
Папа вдруг кивнул им, и те ошарашенно так и остались стоять. А мы просто двинулись вперёд, не обращая на них внимания. Эльфы, окружив нас, тоже поскакали на своих полудиких конях следом. Мой конь нервно всхрапывал, поглядывая на приближающуюся ко мне лошадь.
— Вы ведь альфа?
Киваю нехотя, всё же не снимая щит.
— Тяжело вам выбирать среди таких красивых омег, как ваш отец?
— Вы не одни так считаете. Но я пока не участвую в выборах. Не готов.
Он кивнул, с интересом разглядывая меня.
— Даже я не был готов к тому, что увижу таких красивых мужчин.
— Не надо только с нами флиртовать, ладно? Времени на личную жизнь у моего отца нет. И второй отец очень ревнив. Очень.
— Значит, у меня нет шансов?
Усмехаюсь.
— Нет никаких, абсолютно. Поверь.
Он вернул мне усмешку.
— А я слышал обратное. Говорят, что по молодости твой отец очень увлекался эльфами. И даже был в близости с одним из наших.
Вот это для меня было новостью. Я не верил и зло процедил:
— А вы мастаки до сплетней, конечно, вам ведь больше не остается вариантов обратить на себя внимание омеги.
Он зло оскалил зубы.
— Я не настолько голодный до близости, чтобы кидаться на твоего отца. Пусть он и красив, как бог. Но слухи бывают неспроста. Так что подумай о том, что не всю правду рассказал тебе и твоему отцу ваш несравненный омега. Я уверен в том, что и не с одним эльфом он так себя вел. Просто скрытничает, а мы ведь очень долго храним тайны омеги ради продолжения отношений. — он чуть отъехал от меня, и мой папа, поглядывая на меня странно, чуть приотстал.
— Саша? — в его взгляде неприкрытая тревога. Наверное, он видит, как я зол. Но я мотаю головой и даю ему знак, что эльфы надоели, и пора бы, наверное…
Отец кивает с ехидной улыбкой, опустив руки с поводьев. Перехватываю их, и так и продолжаем путь. Затем я вижу, как двое путников, что скакали меж эльфов, продолжили путь, а мы сразу же останавливаемся. Эльфы, как ни в чем не бывало, едут дальше. А я сам выбираю едва приметную тропку и сворачиваю на нее.
— Спасибо, сынок. Но наши двойники сейчас разговаривают между собой, и это требует такого выброса магии. Погоди. Остановимся теперь на том холме. Нам надо временно изменить свои ауры. Иначе эльфы найдут нас. Это временно. И там границу с эльфами перейдем. Но надо сделать крюк через Демоновы земли, и заденем еще и Драконову пасть. Так что путь к тому месту, где я обычно собираю свои травы, у нас неблизкий.
Ошарашенно переспрашиваю:
— Так пусть бы эльфы вели нас, отец?!
Он смеется.
— Нас вели не туда. Ты видел мираж дороги? Сам некромант эльфов вел нас по своей тропе. А эльфы лишь вели нас. Не бойся, Саш, это всё в рамках закона. Мы ушли от их границы вовремя. — он замирает и вдруг кидает мне в лицо каким-то проклятием.
Словно водой облили холодной. Ошарашено мотаю головой и застываю, изумленно глядя на дорогу. Вот это да!!! А я и не видел! Шел, как мне думалось, эльфийской дорогой, а на деле далеко уже по границе с демонами. Причем граница была с нашей землей. Вот он — перешеек. Уж нам, альфам, границы нашей земли давным-давно впечатались в мозг накрепко так, что даже по запаху могу определить, где и чья земля.
— Отец, прости. Я был еще ими ведомый.
Он кивнул беспечно.
— Они уже скоро шум поднимут. Так что поспешим. Лошадей оставляем здесь. Одежду и сумы связываем в наш узел.
Спешился и, прося прощения у своего коня, начал быстро раздеваться, как и отец. Смущенно прикрывая свою наготу, кое-как стянул всё в нужный узел, который будет почти незаметен на теле волка, и обернувшись в волка, застыл в ожидании. Мой отец тоже уже голый колдовал над своими тюками. Вот и он обернулся в черноголового волка с белыми лапами. Тело было до шеи темно-серым, а голова полностью черной. Он зевнул и, рыкнув нашим коням, отправил их вскачь от нашего места. Едва мы отбежали, как я зажмурился от яркого огня, что появился на месте, где мы только что оборачивались в волков. Голос отца в голове неразборчиво прошептал:
— Нас… следы… скорее, сынок.
И я помчался за ним, а потом уже и впереди него, обгоняя его на полкорпуса. Я знал, куда надо бежать, отец картинками посылал мне в голову иллюзии своего места. У речки остановились напиться воды и, на миг присев, посмотрели друг на друга. Спрашиваю его нехотя:
— Ты был с эльфами когда-нибудь?
Он скалится.
— И ты туда же. Как и твой отец!!! — и он, не ответив на мой вопрос, срывается в бег.
Виновато заскулив, также срываюсь за ним и пытаюсь заглянуть ему в глаза во время бега. Но он не смотрит на меня, а лишь зло иногда скалит зубы. Ну, вот что опять меня дернуло за язык? Ему и так нелегко от ревности отца. Но представив на миг своего отца с эльфом, я чуть не запнулся от злости. Наверное, этому эльфу было обидно терять такого красивого омегу. Вот он и кинул слух, что поимел моего отца. Но наказать того эльфа надо. Что за эльф, интересно, был?
Настроение портится совсем, когда прямо под лапами земля начинает идти трещинами так, что еле успеваем проскакивать их. Чуть задержавшись, всего лишь на миг, чуть не упал в пропасть, что уже разверзлась прямо под лапами. Справившись со страхом высоты, что у всех волков с рождения, успеваю перемахнуть на сторону отца и брезгливо трясусь всем телом, когда он, резко обернувшись, смотрит вторым зрением назад. Вдруг я чувствую в воздухе что-то опасное. Шерсть встаёт дыбом, и я, зарычав и прикрыв отца от несущегося на нас нечто, пригибаю голову к земле, готовясь принять бой. Отец уже обернулся, и я слышу, как он, выстраивая защиту, шипит мне:
— Волком и оставайся, я знаком дам тебе понять, когда можно напасть.
Не оборачиваясь к нему, лишь качаю головой. Секунды в такт сердцу, и тишину, кажется, можно резать ножом. Даже не дышу… вот он!!! Огромный кабан, в высоту — в два меня. А я очень крупный волк. Но у меня лишь азарт взыграл. Кровь толчками начала бить в голову, кружа и пеня моё желание рвать зубами, нападать!!! Еле сдержался, чтобы не кинуться первым, и кабан, словно натолкнувшись на каменную стену, завизжал визгом так, что уши заложило. Так и присел от его визга. Но отец уже выкладывался по полной, истощая кабана магически. Жду его приказа, недовольно взрывая землю крепкими широкими лапами.
— Уже скоро, сынок… готовься.
Кидаюсь на кабана, что уже и не визжит, лишь плотно прижимается к щиту моего отца, словно сам пережидает, когда щит спадёт, и он ослабнет. Глаза словно накрывает туманом от бешенства, и я с рычанием кидаюсь на зверя. Кровь, везде кровь, голова кружится, и ноги едва держат.
— Сынок, охолонись. Успокойся, уже всё позади. Вон твой вепрь. На славу ты поохотился. — и уже другим тоном, более властным и резким: — Оборачивайся. Дальше на своих двух идём. Нам не разрешают хозяева этих земель принимать своё обличье. Этот вепрь был без магии.
Огорчённо принимаю свой облик, и отец охает.
— Бок порван, Саш, ну, погоди, не дергайся. Сейчас приложу травки.
Недовольно сдерживаю стон боли и дергаюсь непроизвольно, когда он кладёт руки на мою рану. Он шипит, ругаясь на все лады, и наконец-то отцепляется от меня. Устало одеваюсь, значит, этот кабанище ещё и слабый, как сказал отец.
— Он что, не поддался твоей магии, этот кабан?
— На нем было заклятье против использования кем бы то ни было магии. Я не сразу это понял. Так что ты принял бой на равных, сынок. Я думал в какой-то момент вмешаться, но почуял на нас чужую магию. Они просто следили за нами. Не дергайся. Кабан — это лишь предостережение.
Так и идём рядом. Собирать травы пока не могу, отец сам, быстро накидывая плетение зова, собирает их в мою суму. Благодарно киваю ему.
Ночь застала нас у подножия горы демонов. Туда вход закрыт, и потому мы лишь огибаем её, и отец объявляет о привале. Рана затянулась довольно быстро, и сейчас, довольно разлегшись на поляне под кроной ели, что закрыла нас от всех, я задремал. Отец сторожит первый. Просыпаюсь изредка, чтобы посмотреть, что с ним всё в порядке. Проснулся от холода и тревоги. Подскочив на месте, хрипло позвал:
— Отец!!! Отец!!!
Он не отозвался. Обернулся и потянул воздух жадно, запоминая все запахи. Да, здесь были чужие. Отца нет, как и его следов. Как же он мог так пропасть? Судорожно, уже в человеческом обличии, встаю на колени и черчу круг призыва. Вот и наша ночь, я, спящий, прислонился спиной к ели. Вот надо мной склонился отец и гладит по голове. Руку к ране прикладывает. Вдруг его словно подбросило в воздухе и, перевернув лицом кверху, так и держат. Он что-то кричит, но почему же я ничего не слышу?!
Гнев буквально заволакивает сознание. Голова кружится, и пальцы, привычно онемев на какое-то время, начиная перестраиваться на магию, хрустнули, и я зашептал заклинания. Рядом что-то зашевелилось, и я с ужасом понимаю, что не смогу защититься, если нападут. Моя магия только сейчас потекла по пальцам и ослепила. Видимо, не только меня. На поляну вышел нескладный измождённый смесок эльфа и человека. Смотрю на него удивленно, он как-то напряженно садится неподалеку от меня и спрашивает тихо:
— Можно, я посплю?
Не успеваю ему ответить, как он уже, завалившись на бок, буквально на глазах засыпает. Вот диво дивное. Как же так можно засыпать рядом с чужим?! Как можно довериться незнамо кому?! Трясу его за плечо, и он что бормочет во сне, так и не просыпаясь. Вот ведь на мою голову упал!!! Сокрушенно смотрю на него, понимая, что не смогу этого мелкого бросить. Он изможден, и ауры почти нет, словно он высосан досуха. Но то, что он маг, это чувствуется. Едва в нем копится магия, как она выходит на щит защиты, что тотчас обволакивает его худенькое тельце. Но отец мне дороже. На какой-то миг засматриваюсь на его лицо и такие чувственные губы, что капризно изгибаясь, опускаются уголками вниз. Словно он плачет. Мягкие волосы, длинные ресницы, узкие скулы и такой нежный подбородок делают лицо похожим скорее на девичье чем на мужское. Хрупкие и тонкие руки раскиданы над головой.
— Красивый паренёк, да? — шепотом спрашивает меня отец. Так и подпрыгиваю на месте.
— Отец?! Ты где был?! Я проснулся…
— Знаю, видел. Этот паренёк напал на меня. Вот я и спрятался. Думаю, что дальше будет делать. А он, видишь, к тебе прибился. Доверился.
Я гневно посмотрел на спящего, и отец зашипел:
— Не трогай его, пусть проспится. Ему тяжело дался бой со мной.
Если недавно я был очарован его лицом, то сейчас с ненавистью смотрел на него. Того, кто посмел напасть на моего отца. Хрипло спрашиваю:
— Он просто так напал на тебя?!
Отец усмехнулся.
— Он уходил от погони и мою защиту принял за нападение. Еле успел закрыть контур на тебе. Но поверь, его силы хватило лишь толкнуть меня, и дальше я уже сам высосал его почти насухо.
Я удивленно спросил:
— Отец, но кто же сделал оковы сна и оковы воздуха?
Он, кивнув понятливо, зло оборонил:
— Если бы я знал, сынок. Поверь, после них этот малец бы не выжил. Он игрушка в чьих-то руках. Его привели к нам. Но зачем, ума не приложу. Собирайся.
Быстро собираю наши вещи, переодевшись в лёгкую опунчу. Опунча была как нельзя кстати именно сейчас, потому что зелья, что я разложил по подолу этого длинного кафтана-безрукавки, и делали эту вещь такой удобной для мага. Любой маг увидев другого в ней, знал, что я вооружен до зубов.
Малец не пошевелился, когда мы, подняв его в воздухе, так и потянули за собой, обвязав незримой сетью. Так и шли, меняя только направления.
Когда граница демонов стала переходить на границу драконов, я так и встал, словно деревянная фигура. Дальше меня словно не пропускало. Отец, обеспокоенно посмотрев на меня, прошипел куда-то в воздух:
— Граница не нарушена, прошу дать проход.
Словно пелена с глаз упала, и мы, вступив в темный лес, будто окунулись в холодную воду. Прохлада после земель демонов казалась нереальной. Смесок эльфа и человека был в своём каком-то ином мире. Мои глаза сами притягивались к нему. Жадно рассматривал его лицо вновь и вновь. Пока не натолкнулся на хмурый взгляд отца.
— Он девственен. И пусть даже ему и есть двадцать один год. Но сын, не давай волю своему зверю. Он может тебе сейчас нашептывать разное. Но я запрещаю тебе с ним сближаться.
Мотаю головой, с изумлением глядя на отца. Как он мог на меня такое подумать. Парень, несомненно, красив для смеска. Но я никогда бы не позволил ни себе, ни своему зверю тронуть его лишь по одной причине: для него это было бы смертью. А убивать не в моих правилах. Паренек по прежнему спал, восполнялся и, наверное, это было даже к лучшему.
И словно как натолкнулся на стену, почувствовав на себе тяжелый пристальный взгляд. Драконы!!! И не один, и не два. Около десяти драконов в человеческом обличии стояли на большой поляне. То, что они тут не случайно, это было и так ясно. Все они смотрели на нас с крайним любопытством. Отец, весь осунувшись как-то, обреченно опустив плечи, так и остановился. Задвинув его за спину, я с вызовом посмотрел на них всех. Бороться буду до конца, насмерть за своего отца.
— Илфар Черноголовый и его сын Александр, какими судьбами?! — спросил сочный баритон, голос его разнесся по всему лесу, раздваиваясь эхом переливов всё дальше и дальше.
— Мы спросили разрешения и не хотели нарушать ваше уединение своим появлением. Прошу прощения за себя и своего сына. — он хотел выйти из-за моей спины, но я, гневно на них посмотрев, вновь задвинул отца за спину. Драконы смотрели только на нас, их не интересовал паренек, что был в нашей ловчей сети.
— Говорят, вам нет равных среди магов? — ехидно сказал один из них.
Их всех объединяло между собой какое-то невидимое изящество. Одежда не отличалась от нашей: кожаные брюки и тонкие рубашки. Мы, оборотни, вообще не мерзнем ни зимой, ни летом. А вот им, по-моему, было даже жарко, все в расстегнутых рубашках, словно вышли только из бани, показывая свои мускулистые тела до пояса.
— А еще нам сказали, что Илфару Прекрасному нет равных…
Вот теперь я грозно зарычал и сам сделал первый шаг дракону, что подходил к нам, выставив одну руку, предупреждая, чтобы близко не подходили. Все драконы ехидно заулыбались.
— Твой сын альфа, Илфар, такой же красивый, как и ты. Вся твоя красота досталась ему, а ведь он альфа.