Как видим, имя его и до монашества было богато всё теми же гласными: «и-о-а». Еврейское имя, в скрытом виде содержащее неизреченное имя Божие, примет он потом и в постриге. Родившись в день Рождества Пречистой, нося в младенчестве имя Её отца, будущий святитель чудесным образом с раннего детства полюбил молитву и полюбил Царицу молитвы — Пресвятую Богородицу. Восемь лет было Иоакиму, когда отец его видел в видении Божию Матерь, говорящую с отроком и произносящую:
140
«Довлеет Мне молитва твоя». Это, между всем прочим, говорит и том, что в святости есть тайна, раз уже в восемь лет ребёнок мог радовать своими молитвами Богородицу.
Поскольку мы не пишем подробный биографический очерк, промчимся, словно Гоголь на тройке, мимо юношеских лет, пострига, монашеского искуса первых лет, скорбей, смены обителей. Остановимся на том периоде, который дал владыке вторую часть имени — Белгородский. Последние шесть с небольшим лет Иоасаф был епископом Белгорода. Он встретил скудость, грубость, разруху и невежество. Говорят, местный юродивый Яков встретил владыку на подъезде к городу и «доложил ситуацию». «Церкви бедные, паны вредные, а губернатор — казюля». Если предреволюционное время рисуется в нашем воображении красками свежими и яркими, то одно из двух: либо мы не знаем сути дела, либо Белгород к Святой Руси не принадлежал.
Любое житие великого отечественного святителя вскрывает перед нами одинаковые язвы: духовенство бесправно и малограмотно, дворянство атеистично либо вольнодумно, народ
141
беден и тёмен. С этим боролся Димитрий Ростовский. Против этого же восставал Тихон Задонский. Не иные проблемы пришлось решать и Иоасафу.
Духовенство нужно было перевоспитывать, употребляя власть, народ нужно было учить, подавая пример. Хуже всего было с помещиками и дворянами. Те могли пороть попов наравне с крепостными, могли и епископу съездить по уху кулаком, как это было со святителем Тихоном. В Иоасафовой же пастве был такой барин, который недействующую церковь в своём имении разобрал на кирпич и сделал ограду для дома. До большевистских злодейств было ещё полтора столетия, но дорога к ним уже была вымощена. В общем, сколько бед перетерпели чистые и пламенные души в ежедневной борьбе с вездесущей грязью, нам понять трудно. Если же захотим понять, то для этого есть специальная и подробная биографическая литература.
Хотя дело не в подробной информации. Архиерею предстоит во все времена одна и та же задача. Во-первых, победить свои немощи, со- распяться Христу, умереть для мира. Затем,
142
освятившись, он должен других освящать; став светом, других просвещать. Если первая часть задачи не решена, то вторая, в силу неумолимости духовных законов, решена быть не может. Если же человек совершает свой внутренний труд терпеливо и мужественно, если он по мере приближения к Богу начинает и других вслед за собой вести, то мир восстанет на такого человека всегда. Восстанет с клеветой, восстанет с кулаками, восстанет при феодализме, восстанет при демократии.
Святитель Димитрий Ростовский, кстати, похож на Златоуста. Не только яркостью проповеди, но и широтою знаний, и пафосом, с которым он обличал «дела тьмы». Святитель Тихон похож на Григория Богослова. И тот, и тот — любители пустыни, молчания, одиночества. И тот, и тот — любители слёз, добровольной бедности, непрестанной молитвы. Это — образ страдальцев, которые плачут о Небесном Отечестве и не успокоятся, пока туда не переселятся.
А Иоасаф похож на Николая Чудотворца. Он не пишет так много, как Тихон. Он не говорит так много, как Димитрий. Но он входит
143
в бедные хижины стопами Мирликийского святителя, он тайком раздаёт деньги и вещи, покупает дрова, сам рубит их, если в доме только старухи и дети. Тихон Задонский, чтобы вести жизнь тихую и молитвенную, оставил кафедру. Иоасаф, чтоб делать то же, на кафедре остался, но вёл жизнь двойную. Днём это — облечённый высокой властью строгий и мудрый человек. Ночью это — странник, обходящий с пригоршнями милостыни бедные жилища, или подвижник, не позволяющий глазам закрыться, проводящий всю ночь на молитве.
Ресурс, который при любви к себе можно растянуть на десятилетия, святой тратит за годы. Поскольку любит он Бога и ближних. Особенно тяжко ему, если живёт он не в пустыне, а среди многолюдства, вникая в ежедневные чужие беды, сострадая, ужасаясь, жертвуя собой. Иоасаф, как было сказано ранее, до полстолетия не дожил. 50 лет — это некий рубеж. Иисусу Христу, Предвечному Божиему Слову, Который во дни плоти Своей в глазах людей был молод, иудеи говорили: Тебе нет ещё пятидесяти лет,
— и Ты видел Авраама? (Ин. 8,57). И Иоасафу не было пятидесяти лет, но в детстве он видел
144
Богородицу, при жизни непрестанно очищал сердце, чтобы иметь возможность узреть Бога (см.: Мф. 5, 8), а теперь лицом к лицу видит Господа, Воскресшего из мёртвых.
Иоасаф, урождённый Горленко, сын бунчукового товарища Андрея Дмитриевича. Лет на земле прожил от рождения сорок девять. Свят несомненно. Почитаем всецерковно. И в крещении, и в монашестве носил имена, нашему уху не привычные: И-о-аким и И-о- асаф. Да помилует нас его молитвами Христос в оный день Суда, справедливого и страшного.
Иоанн: русский святой Греческой земли
Есть на Руси святой, к имени которого добавлено слово «грек». Это Максим, образованный монах, приехавший на Русь заниматься переводом священных книг. Неласково поступила с ним новая родина. Оклеветали, осудили и, по сути, сгноили в тюрьме. Максим всё перетер
145
пел, смирился и с молитвой на устах покинул скорбную землю. На стене темницы оставил надпись «Благословен смиривший мя».
И есть в Греции святой, к имени которого добавлено слово «русский». Это — Иоанн Русский, исповедник. Греки не были к нему так суровы, как русские к Максиму. Когда Иоанн жил на земле, греки сами стонали под гнётом турок и насущный хлеб смачивали слезами.
Иоанн родился там, где речь украинская ближе всего к себе самой, — на Полтавщине. Как солдат в войске царя Петра Иоанн участвовал в Русско-турецкой войне и оказался в плену. Насколько сладко крещёному человеку в турецкой неволе, представить нетрудно. Худшим народом из всех исповедующих ислам называл турок святитель Николай Сербский. И раньше были, и сейчас есть много благородных, милостивых, великодушных мусульман. Но те, в чьи руки попал Иоанн, были не таковы.
За отказ принять ислам Иоанна жестоко били, сожгли волосы на голове, морили голодом. С готовностью умереть, но от Христа не отказаться, страдалец перетерпел всё. Работать и жить его отправили в конюшню.
146
На чужой стороне солнце иначе светит. Самый вкусный хлеб жуётся как вата. Но вкусного хлеба у Иоанна не было. Были однообразные, медленно тянущиеся дни, тяжёлый труд и повелительные окрики на непонятном языке. Хорошо, если у человека, попавшего в такую беду, есть вера и молитва. Иначе можно зачахнуть от печали, сойти с ума, сломаться и принять чужую веру. У нашего Иоанна было то, о чём говорит его тёзка, преподобный Иоанн Лествичник. «Сжатая вода поднимается вверх, а скорбящая душа возводит очи к Богу». Конюшню он орошал по ночам слезами и превращал её молитвой в благоуханный храм. Животные полюбили его и с нежностью тянулись к нему бархатными губами, ластились, как когда-то в раю — к Адаму.
Турецкое селение имело греческое название — Прокопион. И храм там был в честь великомученика Георгия. На паперти этого храма Иоанн провёл множество ночей, стоя на коленях, по памяти читая молитвы из всенощной службы. Насколько можно часто принимал пленник в этом храме святое Причастие.
Людям дано распознавать святость. Пусть не всегда, пусть не сразу, пусть не без ошибок,
147
но сердца человеческие смягчаются, ощущая благодать. Если святой одет в шёлк и бархат, святость затмит красоту его одежд. Если святой беден, святость сделает бедность незаметной. Турки почувствовали в своём рабе неземную силу и красоту. Они стали предлагать ему поменять место жительства на обычный дом, удобный и чистый. Иоанн отказался. Кто почувствовал пользу болезни, тот не хочет выздоравливать.
Однажды, когда хозяин, по закону своей веры, отправился в Мекку, в дом собрались гости. Все блюда были вкусны, но вкуснее всего был плов. Кто-то сказал: «Жаль, что хозяин не ест с нами этот чудесный плов». Кто-то с улыбкой ответил: «Скажи этому русскому, пусть отнесёт». Смеясь, позвали из конюшни Иоанна, дали блюдо и велели отнести в Мекку. Взяв блюдо и поклонившись, святой удалился. А вскоре вернулся с пустыми руками и сказал, что повеление исполнено. Веселью гостей не было предела. «Какой хитрый русский! Ай да святой! Съел плов так быстро».
До чего же пришлось всем удивиться, когда хозяин вернулся из хаджа и с собой принёс блюдо. Когда он увидел его в своём шатре,
148
плов был горяч так, как будто только что приготовлен.
Век земной Иоанна был недолог, и слава не успела его испортить. Не старше сорока лет он покинул землю. Перед смертью причастился. Священник, боясь с Причастием идти в дом мусульман, прислал Святые Тайны внутри яблока. А через три года этому же священнику во сне явился святой и сказал, что тело его Бог сохранил нетленным, и желает Бог тело его открыть и прославить.
Люди всех вер и всех национальностей стали почитать Иоанна. «Святой человек, не лишай нас твоей милости», — молились они ему.
В 20-х годах прошлого столетия малоазий- ские греки воевали с турками. Эти события вошли в историю под именем Малоазийской катастрофы. Многие греки бежали и, убегая, уносили с собой святыни. Так тело Иоанна попало в Грецию. В 1925 году оно нашло покой в селении Новый Прокопион. Это селение на острове Эвбея знают сегодня все греки.
Тело Иоанна сохранилось чудесно. Глядя на его мощи, трудно поверить, что прошло без малого триста лет со дня его преставления. Ко
149
гда преклонишь колени у его гроба, сразу захочешь плакать спокойными и радостными слезами. А в небольшой часовне возле храма можно надеть на голову шапочку и на тело — пояс. Эти предметы освящены на мощах святого. Шапочку — чтобы мысли просветлели, а пояс — чтобы плоть от страстей не бесилась.
И в это время ты очень точно понимаешь, что самое необходимое для человека — это светлость ума и победа над страстями.
Жизнь и подвиг блаженной Ксении Петербургской
Из всех городов России Петербург — самый нерусский город. На политической карте мира только в Африке множество стран имеют границы, нарезанные под линейку. Это — наследие колониализма.
Так же под линейку построен Петербург. Москва обрастала пригородами так, как купчиха обрастает юбками, как луковица обрастает пло
150
тью. Столетиями органически растут города. Но не Петербург.
Распланированный под линейку, он возник в считанные годы, тогда как другие города наживали мясо на костях, обрастали слободами и пригородами на протяжении целых столетий. Построенный под прямым углом, утопивший под мрамором тысячи душ, давший фору Риму, Амстердаму и Венеции вместе взятым, вырос он на гнилых болотах ни с того ни с сего — и тут же ощетинился пушками против врагов и крестами против демонов.
Молодой город уже через полстолетия подтвердил свою русскость своей святостью. Одной из первых и неофициальных его святых была женщина, ничем снаружи не прославленная. Город был имперский, служивый, чиновничий. Сотни Акакиев Акакиевичей сновали туда и сюда с казенными бумагами. Нищета зябла на морозе и протягивала руки за милостыней. Было много церквей, но мало подвига Христа ради и мало милосердия.
Вдруг появляется женщина, раздавшая всем все и молящаяся обо всех так, как будто это ее родные дети. Бездетные женщины, как
151
правило, жестоки. Зэки, провожающие на свободу друзей, поздравляют их, но хоронят в душе горечь обиды. Ведь те уже уходят, а они еще остаются. Бескорыстно вымаливать другим то, чего сам лишен, — это высшая степень любви.
Ксения Григорьевна очень любила своего мужа. Прожили в браке они недолго и детей не нажили. Внезапная смерть перевернула с ног на голову всю жизнь молодой вдовы. В браке ведь муж и жена сочетаются в одну плоть. И если одна половина раньше другой переступает грань жизни и смерти, то и вторая половина влечется за грань, хотя время ей еще не пришло. Тогда человек прежде смерти умирает.
Одни умирают для общественной жизни и спиваются. Другие умирают для греховной жизни и начинают подвиг ради Бога.
Ксения хотела, чтобы муж ее был спасен для вечности. Лишившись временного семейного счастья, она хотела, чтобы в вечности она и он были вместе. Ради этого стоило потрудиться. И вот молодая вдова начинает безумствовать, по-славянски — юродствовать. Она отзывается только на имя своего мужа, одевается только в его одежды и во всем ведет себя
152
как сошедшая с ума. Отныне и на полстолетия за личиной безумия она сохранит непрестанную молитву о своем муже.
Молящийся человек всегда от молитвы о ком-то одном переходит к молитве о многих. Сердце разгорается, расширяется в любви и охватывает собою путешествующих, недугую- щих, страждущих, плененных, умирающих и много других состояний, в которых пребывают мятущиеся людские души. Большое начинается с малого. Стоит полюбить кого-то одного и невидимо пролить кровь в молитве об этом одном — как тут же откроются бездны, и перед мысленным взором окажутся тысячи скорбящих, трепещущих, унывающих, нуждающихся в молитве.
Ксения нашла это, хотя этого не искала. Она хотела вымолить для блаженной вечности душу любимого мужа — Андрея Федоровича. Но эта горячая молитва об одном человеке сделала ее молитвенницей обо всем мире. Так из маленького вырастает большое. Так люди находят то, чего не ждали.
Ксения Григорьевна не родила детей от Андрея Федоровича, которого любила. Не на
153
сладилась семейным счастьем, не увидела внуков. Однако она вымаливает людям решение многообразных житейских проблем: примирения с тещами и свекрухами, обретения места работы, размены жилплощади, избавления от бесплодия...
Обычно кто чего не имел — тот того не вымолит. Невоевавший не понимает пошедшего на войну. Нерожавшая не поймет многодетную. И так далее... А вот Ксения, хотевшая, но не имевшая мирского счастья, без всякой зависти вымаливает это самое счастье всем тем, кто обращается к ней.
Петербург — самый нерусский город. Однако заселили его русские люди, и уже через полстолетия родились в нем русские святые.
Они преодолели и собственную греховность, и неестественность среды, в которой жили, и явили нам торжество Вселенского Православия на продутых всеми ветрами северных широтах никому до сих пор не известной местности под названием Санкт-Петербург...
154
Святитель Тихон Задонский:
10 граней драгоценного камня
Когда шли дебаты о восстановлении Патриаршества, об одном из кандидатов — Тихоне (Белавине) — говорили: «Тих он». Те же слова можно сказать и о другом. Тихоне, жившем ранее, в эпоху Екатерины.
Приставку Задонский Тихон получил по имени монастыря, в котором коротал век после отхода отдел. Достойно замечания то, что многие великие наши учителя и богословы для того, чтобы посвятить жизнь ученым трудам и молитве, уходили с занимаемых кафедр. Таков, например, вместе с Тихоном и Феофан Затворник. Есть нечто болезненное в том факте, что управление епархией и богословские труды находятся в скрытом противоречии.