Храннек за словом в карман не полез:
- А разве ты в четырнадцать был главным бандитом рынка?
- Да уж покруче тебя.
- Я, между прочим, украл кошелек у городского судьи.
- Лучше бы ты у него судебную печать украл - тема выгодная.
- Нет, правда, я ловко это умею. Вот что хочешь в карман положи, береги всеми способами, но еще до темноты оно станет моим.
- Поспорил бы я с тобой на щелчки по лбу, да только тебя такой проигрыш точно прикончит. Так что живи, мелюзга. А ты, Трой? Небось, мечом покрошил кого-то? Разбойничал? Ловко ты этой штукой машешь, будто из благородных. Только благородных в трюм не отправляют, куда нам, черным простолюдинам, до голубых кровей.
- Я единственный честный человек среди вас, - усмехнулся Трой.
- Да что ты говоришь? А я тогда святее всех святых, задницей Драмирреса клянусь, верьте мне все.
- Можешь почитать в списке, за мной ничего не числится.
- Я разве похож на того, кто читать умеет? Просто так на Крайний Юг не отправляют. Не знаю, что там в ваших списках, но ты крепко набедокурил. Рассказывай давай, здесь все свои, и мы о себе все рассказали. Так нечестно.
- Да я бы с радостью, вот только мне нечего рассказывать.
- Только не надо пушистой овечкой прикидываться, а то я сейчас тоже начну плести всякие небылицы. Скажу для начала, что мать моя была честной женщиной, а отец начальником рыночной стражи. Кто в такое поверит? Вот и мы тебе не верим.
- Жирный, за всех не говори, - отозвалась Миллиндра.
- А то что? Веснушка с ушами, я так и не понял каким ветром такую скромняшку сюда занесло, а ты теперь еще и этого прикрываешь. Снюхаться успели?
- Я тогда тоже прикрываю, - сказал Драмиррес. - Трою и правда нечего рассказывать.
- Вы что?! Все сговорились?!
- Расслабься, он просто стертый.
- Стертый?!
- Ему стерли память, - пояснила Миллиндра. - Вообще ничего не оставили из прошлой жизни. Он даже имя свое не смог вспомнить. В списках только оно и написано, и еще буква "С" на табличке, что на груди. Наверное, сокращение от "стертый". И больше ничего. Мог бы и сам догадаться будь у тебя мозги.
Все с интересом уставились на Троя, толстый здоровяк не отреагировал на выпад, и даже в отрешенном взгляде Айриции что-то прояснилось.
- Тогда извиняюсь, - с нетипичной для него неловкостью произнес Бвонг, добавив: - Лучше уж башку с плеч, чем такое. За что?
Трой покачал головой:
- В списках не написано, а сам я ничего не помню. Так что могу с чистой совестью называть себя самым честным из всех.
- Ага, конечно, так мы все и поверили, - осклабился Драмиррес. - Да чтобы память стерли, ты должен был соблазнить прабабушек всех членов Конклава Четырех, а потом продать их некромантам для темных ритуалов. За меньшее стиранием не накажут. Жаль, что ты ничего не помнишь. По всему видать, что повеселился неплохо, такое интересно послушать.
- Это вам не сено воровать, Айлефу не понять, - поддакнул Бвонг.
Стрейкер неожиданно рассмеялся: громко, искренне, с шумными хлопками по коленкам, и, даваясь словами, произнес:
- Ой не могу! Не могу! Клирики засунули сюда честного человека! - чуть успокоившись, спросил: - Вы разве не поняли? Трой и правда честный. Ведь стертых не отправляют на каторгу, считается, что после стирания они становятся новыми людьми, максимум, что им грозит - ссылка.
- То есть его не должны были сюда посылать? - уточнил Драмиррес.
- Конечно не должны, ведь считается, что на юг отправляют самых отпетых. Вот только я украл несколько подсвечников, но почему-то здесь. Тоже еще, великий преступник. На отборе видел парня на котором два доказанных трупа и четыре под сомнением, но он не попал в трюм. А я никого не резал, но почему-то сижу здесь. И Трой здесь, и мелкий Храннек. Понимаете? Церкви плевать на то, как сильно ты виноват. Они выбирают лучших из тех, кто есть, и гонят их на убой в Краймор. Там ведь всего несколько безопасных территорий, а на остальные нормальные люди не очень-то суются. Надо чем-то заполнять пустоту, вот они и заполняют - нами. Может еще раз молитву повторите? Ну так без меня, могу рассмеяться, испорчу момент. Плевал я на все ваши молитвы.
- Есть церковники, а есть церковь, есть нормальные клирики, а есть грязь, - заявил Драмиррес. - Не надо все смешивать в кучу.
- Грязь? Да ничего вы не поняли - вся церковь грязь раз у нее политика гробить таких как мы. Выбирают не просто тех, которые редко перерождаются, а тех, кто не перегрызется из-за гнилого сухаря, кто согласен подставлять свою шкуру за их интересы.
- По-моему мы уже начинаем грызться... - рассеянно заметила Миллиндра.
- Ты прочитала судовой журнал? - спросил Трой.
Та покачала головой:
- Его долго вели, там много записей, целого дня не хватит все прочитать. Первые вообще пропустила, в конце смотрю, самое главное там.
- Посмотри прямо сейчас, а мы сходим на камбуз за едой. Надеюсь, никто не откажется от солонины и сухарей?
- Видал и получше угощения, но не откажусь, - ответил Драмиррес.
- Вот и решено. Пожуем немного, помянем парней и послушаем Миллиндру. Пора узнать, что же тут произошло, и что нас ждет дальше. Так что не отвлекайся на начало и середину, читай последнее, там и правда должно быть самое важное.
Глава 5
Затянувшийся рейс
Солонина оказалась так себе. А сухари почти все развалились, мешок был набит трухой и жалкими огрызками крепких корок. Запивали все это противной на вкус водой, такую с трудом проглотить можно, в нее будто мыло добавили. При такой еде не до застольных разговоров, так что все помалкивали, поглядывая на Миллиндру. Но та, слегка поклевав, не спешила удовлетворять всеобщее любопытство. Отнекивалась и просила дать ей немного времени. Дескать, записи в журнале запутанные, почерк скверный, местами очень трудно его разобрать.
Трой, пользуясь случаем, спросил:
- Пока Миллидра занята журналом, может просветите меня немного? А то ведь я многое позабыл.
- С радостью, дружище, - ответил Драмиррес. - Ты только спроси, что тебе интереснее всего.
- Хорошо, пусть мы преступники. Но почему нас перевозят так странно - в ящиках. И почему мы в них не задохнулись, ведь там почти нет воздуха.
- Прежде чем заколотить крышку нам дают алхимическую гадость от которой тело как бы замораживается. Это выгодно, так можно перевозить кучу народа и при этом груз не надо ни кормить, ни поить. Набил полный трюм и отправляй куда надо.
- У вас что, всех пассажиров так перевозят?! - поразился Трой.
- Вряд ли. Разве что самых нищих и таких как мы. Кому какое дело до преступников? А то, что долгая заморозка может убить, тоже никого не волнует. Рассчитывают рейсы покороче, без лишнего риска, а там как получится. С нами, как видишь, не получилось.
- Почти все люди в ящиках или мертвы, или взбесились. Что произошло?
Драмиррес пожал плечами:
- Я уже всю голову поломал, но так и не понял. Может Миллиндра расскажет. Получается, что нас почему-то слишком долго держали замороженными. Пропустили отведенный срок, а так делать нельзя, очень опасно, можешь не разморозиться.
- Из-за этого они так взбесились? Почему мы нормальные, а они такие?
- Ты задаешь слишком много вопросов.
- Ну так я не знаю ничего.
- Давай вернемся к самому началу.
- Давай.
- Памяти у тебя нет, но все что не относится к тебе, ты помнишь. Или почти все. Все верно?
- Да.
- Это хорошо, потому что некоторых стирают так, что они не могут даже штаны расстегнуть без посторонней помощи. Мы осуждены церковными судами, нас специально отобрали из толпы преступников. Тебе что-нибудь говорит слово "рашмеры"?
- Совершенно ничего.
- Странно, ведь о них почти все знают. Ты должен был его слышать.
- У меня, понимаешь, с памятью не все в порядке...
- Но это знание не относится к тебе напрямую. Ты же знаешь многое о кораблях, так что должен был сохранить память и об этом.
- Но не сохранил.
- Ладно, понял. Тогда придется говорить много.
- Сколько надо, столько и буду слушать.
- Храннек, сбегай посмотри остальные двери, вдруг кто-то начал ломиться.
- Я тоже хочу послушать!
- Так ты быстро сбегай и много не пропустишь. Давай-давай, не медли.
- Так что там насчет рашмеров? - спросил Трой.
- Все мы выбраны в рашмеры. Ты, я, все шестьсот два пассажира в трюме. Нас выбирают из осужденных, по своей воле на такое мало кто рискнет пойти. И только церковники могут это делать, на них почти все суды завязаны. У них почти по всему миру монополия на отбор кандидатов из осужденных. Они отбирают тех кому больше четырнадцати и меньше двадцати. Осматривают их, отбраковывают негодных. Но всех отбраковать не получается, всегда затесываются те, кто не могут стать рашмерами. Тем, кто прошел отбор, в кровь вливают пепельный яд.
- Пепельный яд?
- Ты и про пепел юга не знаешь?
- Нет.
- Ну ты даешь, об этом все знают.
- Кроме меня.
- Ребята, и как же ему тогда хоть что-то объяснить? До вечера придется языком молотить, а я в этом деле не мастак.
- Я бы такое послушал, - сказал Айлеф. - Я про пепел и южные страсти люблю слушать. В детстве мне много сказок про это рассказывали.
- И я бы послушал, - присоединился Бвонг. - Все равно делать нечего, чем я хуже сенного вора, я тоже такие сказки слышал. Давай уже, рассказывай, не ломайся.
- Ладно, - сдался Драмиррес. - Но Трой, это длинная история, если где-то что-то знаешь, сразу говори, буду ее сокращать.
- Хорошо.
И Драмиррес начал рассказывать. Начал он не с чего-нибудь, а с древнейшей истории мира. Одно это доказывало, что говорить придется долго. И что память Троя, по видимому, повреждена куда серьезнее чем считалось, раз он забыл то, что в той или иной мере знакомо каждому.
Когда-то в незапамятные времена мир имел форму шара с двумя высокими конусами на полюсах. То есть если встать на экваторе и полететь высоко-высоко, после чего взглянуть вниз, можно было увидеть что-то похожее на неровный ромб посреди которого тянется выпуклый пояс горного хребта разрезающего планету на две ровные половинки.
Срединный хребет сам по себе не из низких. Вершины его уходят на такие высоты, что даже перевалы невозможно преодолеть: человек там задыхается от нехватки воздуха; у него лопаются сосуды; легкие заполняются кровавой слизью. Но в сравнении с полярными исполинами он вообще не смотрелся. Они возникли из-за каких-то аномалий в поле силы тяжести планеты, пытаясь прояснить этот момент Драмиррес безнадежно запутался, выдав свое поверхностное знакомство с темой.
В те же стародавние времена случился катаклизм едва не уничтоживший мир. Что там произошло, как, когда - неизвестно или скрыто от несведущего народа. Могущественная цивилизация древности погибла так стремительно, что не успела подготовиться, не сохранила великие знания. Той, что со временем возникла на осколках мира, удалось сберечь лишь крупицы былого, практически все восстанавливали заново, лучшие умы юга занимались этим тысячелетиями и продолжают заниматься.
То, что изначально Крайморские земли были лишь подножием полярной горы - как раз из сохранившихся крупиц старого знания. Потому что при катастрофе великая вершина погибла. От нее осталось лишь основание, жалкий обломок - горная система и прилегающая к ней относительно равнинная территория.
Катастрофа изуродовала Крайний Юг, досталось и суше, и воде. Побережье испещрила система узких извилистых фьордов-трещин, некоторые из которых разрезали сушу так далеко, что едва не доставали до полюса. Рельеф стал непредсказуемым, доходило до того, что идеально плоская равнина могла безо всякой прелюдии смениться карликовой горной системой. И карликовая вовсе не подразумевала незначительность, ведь ее вершины могли доставать до небес, утопая в вечных снегах, но вершин этих две-три и обчелся, а далее начинается все та же сглаженная низменность.
В морях Краймора не протолкнуться от неисчислимых островов, скал и мелей. Все это усугубляло и без того непростую ситуацию с сильными течениями, превращая навигацию на Крайнем Юге в изощренную пытку.
Великая гора погибла не бесследно, от нее кое-что сохранилось. Изломанные останки рассечены бездонными разломами из которых круглый год поднимаются массы разогретого недрами воздуха. В таких районах можно уши до белых волдырей обморозить, а потом выбраться из снегов и пройдя не более трех сотен шагов скидывать меховую одежду из-за нестерпимой жары. Ну это если ты настолько бесшабашен, что вообще ничего не боишься.
Но таких не бывает, действующие разломы Крайнего Юга пугают абсолютно всех. Помимо горячего воздуха с сернистым запахом они могут извергать водный пар, а некоторые временами сочатся вязкой лавой. Но это все пустяки в сравнении с выбросами пепла. Разумеется не тем, который сопровождает обычные вулканические извержения. Пепел юга, ядовитый пепел, пепельный яд - у этой гадости много названий. Загадочный продукт порожденный какими-то неведомыми странностями планетных недр.
Не гибель горы, не землетрясения раскачивающие всю известную твердь, не исполинские цунами погубили древнюю цивилизацию. Масштабные массы пепла, которые при катастрофе изверглись в атмосферу, медленно оседая отравили все обитаемые земли. Лишь стена Срединного хребта сумела их остановить, хотя в этом не было никакой пользы, потому что на запретном севере, который за ней укрывался, нет ничего живого, там некого было травить.
Некоторые места пострадали сильнее, другим повезло чуть больше, и там сумели выжить люди. Им пришлось поколениями существовать в условиях повышенной концентрации ядовитого пепла. Кого-то он убивал быстро или медленно, кто-то приспосабливался. Пепел мог отнять разум, но мог дать силу и выносливость или вознаградить твоего ребенка магическим даром. Без магии в те времена выжить было непросто, потому что развелось множество чудовищных порождений катастрофы.
Люди, животные и птицы менялись под действием пепельного яда, превращаясь иногда в полезных существ, а иногда в кровожадных чудовищ против которых почти бессильно обычное оружие. Лишь искрящийся посох мага мог остановить особо опасных монстров, но даже эти могучие люди в одиночку не всегда могли справиться с порождениями пепла. Им приходилось объединяться, заботиться о пополнении рядов, сообща раскрывать потерянные секреты магии, учить неофитов. Именно в те времена начали возникать прообразы современных магических Домов.
Со временем выбросы пепла уменьшились и сейчас представляют опасность лишь на Крайнем Юге и некоторых прилегающих к нему территориях. Только там люди до сих пор существуют в условиях постоянной угрозы, ведь до разломов рукой подать, и очередной порыв ветра может принести от них облако опаснейшего яда. В определенных пределах от него защищают магические амулеты и алхимические эликсиры, но при высоких концентрациях они бессильны или действую недолго.
У отравленных три пути: умереть в муках; каким-то чудом выжить и при этом не изменится; выжить и стать чудовищами - рабами или слугами пепла. То есть существами утратившими разум, злобными, кровожадными. Они очень быстры, у них невероятная сила, но при этом беспросветно глупы и способны существовать лишь в условиях повышенных концентраций пепельного яда. То есть на землях Крайнего Юга, причем не на всех.
- Но есть и четвертый путь, - продолжал Драмиррес. - Вот только он доступен не для всех. Да и для них открыт лишь в определенном возрасте, если перерос его, забудь о таком пути. У церковников есть препарат на основе пепла, они вводят его тебе в кровь, и через какой-то срок ты или умрешь, или превратишься в слугу пепла. Но такое случается нечасто, ведь людей перед этим обследуют и тщательно отбирают. В основном такие как мы остаются нормальными. Ну как нормальными... мы все равно меняемся, становимся рашмерами. В переводе с древнего языка - людьми пепла. Рашмеры сохраняют разум и память, но становятся сильнее и быстрее, их, как и рабов пепла, иногда тоже называют пепельниками.