- Ядерная бомба, - прошептал Стас. Тело его дожало. - Накрылось человечество.
- Ты думаешь: на этом конец? - Олеся дрожала как холодец.
Парень выбежал в большую комнату, открыл дверь - туман, едкий и воняющий серой, стелился во всю высоту до небес. Стояла абсолютная тишина. "Всех эвакуировали", - пронеслось в сознании Стаса. Он до белизны сжал кулаки.
Стас вернулся в морг. Оделся, закрыл дверь.
- Вокруг ни души, - сказал он Олесе и обнял её.
- Значит, война, - бледное лицо девушки сливалась с извёсткой стен.
- Америка проявляет характер, - "чёрный" юмор Стаса Олесе совсем не понравился. Девушка села на диван, закинула ногу на ногу.
Из комнаты для вскрытий раздался дьявольский голос:
- ТЕМНЕЕ НЕ БУДЕТ НОЧЕЙ, ЯДОВИТЕЙ НЕ БУДЕТ ВОДЫ!
Олеся ногами закрыла дверь, из которой утопленница продолжала гнусавить, леденя кровь узников морга.
В это время Москва плавилась в адском огне, Питер задыхался от гари... Горели люди, животные, белела трава... Эвакуированных вывозили на самолётах в Сибирь и на Кавказ, МЧС оказывало помощь раненым, армия готовилась отражать новые удары и дать отпор захватчикам. Сотни тысяч россиян корчились в невыносимых муках: их кожа растекалась и капали на больничные простыни, кости обнажались, боль крошила зубы. Клиники и госпитали были переполнены, врачи падали от истощения сил. Кому кололи морфий, кому делали укол сильного наркотика, дабы унять эти крики, рвущие душу.
- ОН ЖАЖДЕТ ПРАВДЫ! - продолжала мёртвая девочка.
Олеся не выдержала и закричала:
- Заткнись же, тварь! - Девушке словно стеклом царапали всё внутри. Несчастный день, всё живое гибнет и они с любовником скоро уйдут в мир иной, а тут эта мертвечина разговорилась - голос как у джинна.
Стас успокоил девушку. Крым наверное тоже полыхает, хотя есть шанс, что туда не доползла змея войны. Пески не покроются кровью, воздух будет чист и приятен. Но центр России навсегда погрёб под собой множество несчастных, но и Штатам несдобровать. А может это не Америка, может это террористы? Они, Стас и Олеся, в ста километров от Владивостока, который подвергся атаке, значит есть шанс выжить.
"Шанс есть всегда" - подумал Стас и направился в комнату для вскрытий, где как зверь выла утопленница.
Фрагмент 7
Самый длинный в истории человечества день. День, когда гнев богов пролился обильной кровью, страхом и отвращением ко всему, что питало этот мир.
В морг постучались. Перед этим Стас закрыл помещение на щеколду, они с Олесей откатили мёртвое тело девочки, уже начинавшей дурно пахнуть, в холодильник. Налетела уйма комаров, ещё пахло серой и дымом. И тут этот стук, долгий и слишком нервозный.
Стас напрягся, хотя минуты три назад он был по возможности раскрепощён. Пришлось открыть, но только на половину. Полузнакомое лицо, запах тяжёлого табака и кофе.
Это был главрач, Иосиф Семёнович, великолепный образчик человека увлечённого своими собственными поступками. Хотя больница была районного масштаба, нехватки пациентов она не имела. Максимум дохода господин Вайцеман не имел, к своему вящему удовольствию. На таких хозяйственниках стояло всё наше государство, потрёпанное, но на удивление живучее. На зло врагу и всякому противному супостату.
- Малолетку приготовил? - коряво промолвил главрач, хитро прищурившись. - Я тут вспомнил, ты мне тысячу должен с мая, я конечно не настаиваю, но сильно поиздержался, в кармане комар пищит.
Стас дёрнул плечами. Иосифа Семёновича он откровенно недопонимал: какая тысяча, из какого года долг? Есть конечно версия, что Вайцеман переупотребил хирургического спирта. И какая нелёгкая принесла его в такое время?
- Война на дворе, а вы деньги требуете, - с отвращением протянул Стас. - Зачем они вам?
- Война? Да это пиротехника у китайцев бахнула! Ты чего-то путаешь, патологоанатом. Деньги зачем? А для чего их вообще выпускают? Чтобы наслаждаться жизнью, танцуя с девочками и попивая пивко. Ты любишь девочек, Стасик? - Вайцеман убрал Стаса в сторону и вошёл в помещение морга.
Олеся вытирала тряпицей лицо и руки. Главрач как полководец выступил на середину комнаты, гордо задрал голову, кутаясь поглубже в просторный плащ. Он выглядел по-пацански вызывающе дерзко и растерявшаяся девушка замерла у столика с кувшином и тазиком.
- Вы кто будете, гражданочка? - голосом жестокого судьи провозгласил Иосиф Семёнович.
- Я подруга Стаса. А вы главврач?
- Я самый. Я что, ждали?
- Немного. Там война, да? - Олеся слегка захныкала. Самый длинный день измотал все нервы.
Главврач поубавил пару, как-то осунулся, постарел года на три.
- Слушал радио, говорят: азиатский диктатор рассылает по небесной почте "подарочки". А я ведь говорил на собрании профсоюза, что нельзя жалеть раненного льва - он разорвёт вас на части. Зачем мы торгуем оружием с изгоями, против которых выступает весь мир? Америка - самая здравая бабёнка: ласкается с тем, кто не угрожает ей самой. А мы прыгаем в постель к любому, раздвигаем ноги, получаем свою порцию удовольствия, а потом за это удовольствие платим слишком горькую цену. Вы со мной согласны, барышня?
Олеся подошла к этому мужчине в зелёном плаще и взяла его за руки кончиками пальцев. Её голубой маникюр очень понравился Вайцману: такой же был у его дочери.
- Я не очень опытная в сексе, - тихо и на ушко произнесла девушка.
Вайцман ехидно ухмыльнулся:
- А я ведь видел, дорогая моя, как вы с Стасом там, у распределительного щита...
Олеся погладила его шершавые пальцы, подмигнула без улыбки.
- Вы зачем пришли?
- Дело у меня есть. Стас, не стой там, иди сюда. Вот как: в кабинете у меня женщина умалишённая бьётся в конвульсиях, а укол я один сделать не могу: держать её надо. Она хрипит и всё Сатану вспоминает, говорит, бесы на волю вышли, земля отдана им на заклание и никому не спастись. А я слушал, слушал, да и поспешил к вам: надо бы её успокоить. А может её совсем умертвить, а?
Стас выругался как последний такелажник.
- Вы в своём уме, Иосиф Семёнович! - закричал Стас. - Она же не бес, а живой человек!
- А ей про бесов можно? - не менее напористее высказался главврач. - Это она мне, православному христианину... Милочка, вы пойдёте со мной? Не бойтесь, на улице ни души: всех вывезли вояки, и лишь я спрятался за сейфом. Сижу, дрожу как кленовый лист, а эта бешеная забегает, вопит как юродивая: прощай, человечество, Князь Тьмы взял тебя на поруку! И это мне, правос...
- Успокойтесь, доктор! - Олеся взяла Иосифа Семёновича под руку. - Пойдёмте, мальчики, на встречу приключениям. - Девушка как-то по-недоброму захохотала во весь голос. - Мы прём голодною толпой, долой Добро, и Тьму долой!
Они вышли из морга. Туман рассеялся, появились тёмные облака. Стас взял с собой сумку с инструментарием, лекарством и деньгами. Не забыл он и проеду и воду. Его грызло предчувствие, что обратно на место работы он не скоро попадёт. А что сейчас делать в этом морге? Прошла эвакуация, а значит потенциальных клиентов не будет. А что будет с теми мертвецами, которыми забиты холодильники? С той девочкой-утопленницей? Скоро исчезнет электроэнергия, встанет генератор, и тогда...
Фрагмент 9
- Помоги ему, чего стоишь как в столбняке, перевяжи ему ногу, - возбуждённым голосом командовал Вайцман.
Олеся в полушоковом состояние принялась приводить Стаса в чувства. Молодой человек от запаха нашатыря заохал, стон его был тягуч как козье меканье. Рана была небольшая, но чересчур болезненная. Такие раны отнимают больше сил, калечат злораднее.
- Он-то копыта не бросит? - засомневался в стасовом здоровье главврач. Он закурил, отсморкался, сел на стул с кривыми ножками. Всё меньше понимая, что он здесь делает, главврач пожалел что не поспал подольше, не посмотрел важный волейбольный матч.
Прошло полчаса. Стас открыл глаза, поражаясь как бледно всё вокруг. Сейчас он бы поверил в самые нереальные версии бытия, в самые причудливые искривления сознания.
Иосиф Семёнович помог Стасу сесть на диван.
- Зачем женщину убил, гадёныш? Я тебе её как яичко пасхальное передавал, а ты надругался над моими чаяниями. - И уже совсем про другое сказал: Значит, на ФСБ работал? Ну, ну. Много они мне крыльев пообломали. Всё секретное - от Сатаны, как и всё тайное. Ты это понимаешь?
Стас скривил рот, кашлянул как туберкулёзный больной.
- А теперь устроим ёмкое и очень интересное интервью. Как попал ты в секретный институт?
- По направлению института. Хорошо учился.
- Кто заказывал все эти опыты?
- Ты спроси ещё: кто самый честный в верхних эшелонах власти? Да я откуда знаю, есть приказ через расписку о неразглашении, есть воля продвинутся по службе, много чего есть... Ты странный какой-то.
Иосиф Вайцман положил ружьё на стол, которые он перед эти поставил на место.
- В Бога веруешь? - спросил он вкрадчиво, с придыханием.
- В Бога? Я не верую в русский народ, хоть сам и русский; я не верую в силу философской мысли, однако не могу прожить и часа, 15-ти минут не размышляя. В Бога веруют боящиеся смерти, а я смерти не боюсь.
- Верующему и пташки жалко, а ты, Стасик, мразь подлейшая, женщин плода лишал. Как же ты дальше существовать думаешь? Ты подумай, ведь сегодня ты есть, завтра тебя нет, жизнь оторвёт последний календарный листок, дневник судьбы закончиться, а в итоге? Смерти ты не боишься, а что ты о ней знаешь? Думаешь, умру, похоронят и нитки в карман. Держи рот шире: есть ещё что-то. что есть продолжение нашего настоящего.
Олеся открыла окно, и в кабинет хлынул вечерний поток прохладного воздуха. Девушка засмотрелась на луну, звёзды, её качнуло, ноги подогнулись и она едва не упала. Кошмар действительности всегда очень больно разит хрупкий мир женщины, его совершенную красоту. Но каким бы мир не был душещипательным, но есть люди, которые принимают всё происходящее с открытым сердцем, с надеждой, верой и любовью.
- Убил кого? - опять спросил Вайцман.
- Двоих, мальца и его деда.
- Как это произошло?
- Нам нужны были "кролики" для опыта парапсихологии. Поступил новый препарат, с ног валит, душу выворачивает. Дед с мальчиком шли с леса, как раз рощу берёзовую только прошли, а мы тут как тут. Привезли их в "лагерь", раздели донага, накачали препаратом. Малец кричал как подбитая собака, дед кончился через два часа.
- Мальчика зачем накачали? - Вайцман смахнул слезу.
- Опыт тем богаче, что разные возрастные рамки задействованы. Мальчик начал с ангелами говорить, мы обалдели: голос сорванца лепетал что-то неведомое. Нас едва инфаркт общий не поразил. Деда вынесли, а Петю подключили к датчикам, запустили компьютеры, посадили специалистов. Мальчик такое говорил, что дух захватывало. Это тянуло на сенсацию.
Иосифу Семёновичу жутко захотелось пить. Ветер колыхал занавески, луна пялилась как наглая баба. Весь этот драматический разговор увлёк его до самого каления. Бедный, жестокий мир! Если Бог так всемогущ, зачем на спину человечка ложатся такие грозные испытания?! Есть ли смысл жить свободно и естественно, встретить старость с внуками и сладостями. А что стало с мальчиком, мелькнуло в его сознании яркой вспышкой.
- Что с мальчиком стало?
- Ну так умер. Я ж говорил, что две жизни я загубил. Не люблю слово "загубил"...
- Ты самого человека не любишь.