Опыт переживаний Я как самообоснования активности приобретает в понятии новую форму, но существовавшие формы переживаний не исчезают бесследно, они выстраиваются на оси жизни как чувственные маркёры психологического времени событий, качественно изменивших динамические свойства психической реальности. Они и создают возможность обратимости, так как обладают достаточным энергетическим потенциалом, чтобы сохраняться на протяжении всей жизни человека. Для наблюдателя они могут выступать как особенности пластики человека, позы человека во взаимодействии с Другими Людьми, как особенности его словаря, как содержание продуктов творчества, как содержание сновидений. Для самого человека они составляют фонд воспоминаний, которые оцениваются как важные события, как ситуации, в которых «что-то со мной произошло». Можно сказать, что это – ситуации пережитого инсайта, когда энергетическая составляющая перестраивающейся психической реальности становится доступна сознанию.
На линии 4 в описываемой схеме хотелось показать, что взаимодействие с Другими Людьми, которое в разных формах, с необходимостью продолжается всю жизнь, приводит к появлению осознанной Я-концепций, концепций Других Людей как Своих и Чужих. Развитие будет воплощаться в качественном преобразование переживаний обоснований своей активности, общее описание которых сводится к тому, что человек начинает рационализировать степень своего воздействия на самого себя и Других Людей, т. е. появляется моральное обоснование активности. Начало ему положено в переживаниях близости с разными людьми, которое воплотится для ребёнка в словесных оценках «хороший» или «плохой». Когда ребёнок говорит, например, что он не хочет играть с кем-то, потому что этот кто-то плохой, он уже обосновывает свою активность доступными ему моральными обобщениями. Он переживает не только равенство с Другими Людьми, но и неравенство, то неравенство, которое необходимо для сохранения границ его психической реальности, которые должны проявиться и укрепиться на следующем этапе жизни, обозначенном на линии 5 как процесс идентификации Я с Другими Своими, как появление обоснования активности Я содержанием этого процесса. Одновременно происходит отчуждение от содержания переживаний не-Я, от Других Чужих, а в структуре психической реальности переживания, связанные с ними, становятся более или менее устойчивыми. Именно это свойство в большинстве психологических теорий личности характеризует развитую личность как социокультурный феномен.
Устойчивость, основанная на Я-концепции и концепции Другого Человека, позволяет человеку строить рациональное поведение, предвидеть своё поведение и поведение Других Людей, она обобщает индивидуальный опыт переживания человеком обоснований активности во взаимодействии с Другими Людьми. Устойчивость ориентирована на групповую мораль, что позволяет человеку адаптироваться в социальном пространстве, но ею, думаю, не исчерпываются потенциалы развития переживаний.
У каждого из нас есть возможность осуществления трансцендентальной позиции, которая на схеме представлена линией 6. Её содержание можно назвать, как было сделано выше, достижением мудрости, той мудрости, когда человеку доступно переживание его уникальности как человека. Это то переживание, которое делает ощутимыми и одновременно открытыми границы психической реальности, это та тождественность со своим Я как природным даром, которая даёт человеку мужество быть самим собой, оставаясь человеком, равным, но не подобным Другим Людям, быть вместе, не растворяясь в Другом, оказывать воздействие, не разрушая себя и Другого, взаимодействовать со степенью свободы, достаточной для проявления позиций участников диалогического или полифонического взаимодействия. В вашем умении слушать и слышать Другого Человека каждый из вас, читатели, может обнаружить в себе наличие этого переживания.
Психологическая реальность, строение которой я пыталась описать хотя бы в общих чертах, существует в психологическом пространстве и психологическом времени, поэтому довольно сложно отнести то или иное переживание к биологическому времени жизненного пути человека, к конкретному пространству его действия. Отчасти поэтому я не приводила в схеме возрастных границ, а попыталась описать её как модель, как способ мышления об обосновании человеком его активности во взаимодействии с Другими Людьми.
Читатель без труда найдёт свойства психологического пространства и психологического времени в своей психической реальности, а в наблюдении обнаружит их и у Других Людей. Когда мы говорим о человеке или событии, что это «близко мне» или, наоборот, «далеко» и «чуждо», то таким образом в слове обозначаем место предмета разговора в психологическом пространстве, где есть центр, периферия, граница, есть и дистанция между разными предметами в этом пространстве и их расстояние – дистанция – по отношению к центру.
Психологическую дистанцию можно измерить, если материализовать психологическое пространство, например, в графическом виде (см. подробнее задания по возрастной психологии в этой книге). Центром психологического пространства – постоянным центром – является переживание Я, которое человек может выразить словами как «Я есть», «Я тут», «Я здесь и теперь» или в других временных характеристиках как «Я был», «Я буду», «Я был бы» и т. п. Это переживание тоже обладает относительным постоянством. Об этом свидетельствуют факты, зафиксированные в бытовом языке, например, так «Потерял себя», «Забыл о себе», «Растворился в друге» и т. п.
К числу относительно постоянных центров психологического пространства нужно отнести и предметы, обладающие символическими функциями, т. е. фиксирующими переживания. К числу их относятся, например, амулеты, подарки, произведения искусства и т. п. Особенность этих предметов в том, что через переживание они как бы фиксируются в психологическом пространстве, наличие этой фиксации можно обнаружить и в физическом теле человека, например, при потере значимого предмета, не только ребёнок, но и взрослый человек может заплакать, даже заболеть от горя. Наоборот, в присутствии значимого предмета, человек преображается физически, меняется тонус мышц, изменяется ритм дыхания, цвет кожи и т. п.
В психологического пространстве существуют и изменчивые центры, которые выстраиваются в иерархическую зависимость по отношению к Я, они обнаруживают себя в направленности внимания и могут быть описаны через свойства предмета, привлекшего или привлекавшего внимание человека. Хотелось бы, чтобы сейчас центром вашего психологического пространства было содержание этого текста, а не мысли о предстоящем экзамене по возрастной психологии.
Я уже пыталась сказать, что психическая реальность не находится в состоянии равновесия, хотя постоянно к нему стремится. Это утверждение основывается на том, что в психологическом пространстве человека существует асимметрия, наличие которой можно обнаружить в языковых маркерах. Например, «высокая цель», «высокий дух», а так же «низкая цель», «низкий духом», т. е. подразумевается нетождественность переживаний, расположенных на разных уровнях психологического пространства.
Кроме параметров «дальше – ближе», «выше – ниже» в психологическом пространстве используются параметры «правое – левое» как показатель отнесённости переживания к топологическим, т. е. непрерывным, постоянным параметрам тела человека, например, «положа руку на сердце», «правая рука». Кроме того, психологическое пространство представлено и в параметрах величины, о чём в бытовом языке можно услышать так: «большое дело», «гигантские усилия», «непомерные тяготы», «микроскопические влияния» и т. п. Это – метафоры физических величин, которые описывают содержание переживаний, воплощённых в том или ином предмете, тем самым открывают наблюдателю средства и способы, какими ранжируются предметы в психологическом пространстве.
Надо отметить, что в силу метафоричности язык не отражает буквально место предмета в психологическом пространстве. Например, предложения: «Это событие имеет для меня большое значение» и «Это событие имело для меня больше значение» окажутся без смысла, если мы не знаем, по отношению к чему оценивается значение. Так в психологическом пространстве вопрос о месте того или иного предмета переживаний становится решением задачи на относительность, на поиск меры значимости. Думаю, что одной из существенных мерой значимости переживания, а значит, и предмета, воплотившего это переживание, может стать его близость к относительно постоянному центру психологического пространства – к Я. В языке это звучит, думаю, так: «Без этого и Я не Я».
В разных отраслях психологии для описания дистанции в психологическом пространства используют ещё несколько понятий – интимная (относится к воздействию на тело), персональная (воздействие на Я), социальная (виды связей в группах) и общественная (связи с обществом как целостностью) дистанции.
Возможность выделения этих параметров в психологическом пространстве ещё раз доказывает его неоднородность и уровневую организацию, что даёт основания говорить о представленности структуры психической реальности в других видах реальности и наоборот – других видов реальности в психической. Например, такие социокультурные, иногда предельно географически определённые, реальности как «Дом», «Родина», «Малая родина», «Отечество», «Человечество» существуют в психологическом пространстве человека как фиксированные переживания, имеющее определённое место по отношению к Я. Всем известны явления землячества, знакомо переживание чувства дома, национальной гордости, стыда и боли за отечество, переживание чувства национальной и групповой принадлежности, переживание чувства принадлежности к человечеству. Они показывают, что в психологическом пространстве человека представлены другие пространства, степень близости их к Я как центру, позволяет анализировать их значимость в разных временах жизни человека.
Все эти пространственные проявления опосредуются, определяются и в свою очередь сами определяют содержание концепции Другого Человека, Другого Своего и Другого Чужого, концепции Я и не-Я. Они организуют картину мира человека и психическую реальность в мире. Их динамика воспринимается человеком как наличие внутренней напряжения или расслабленности во внутреннем мире, как моменты спокойствия и того, что называют душевной бурей, смятением чувств и мыслей. Они могут быть с очевидностью доступны наблюдателю или скрыты от него в формах знаков, окутаны метафорами текстов и погружены в глубины подтекстов.
Динамику в структуре психической реальности невозможно анализировать без применения понятия о времени.
Структура психической реальности разворачивается в нескольких временах: физическом, астрономическом, биологическом, историческом, психологическом. Связь всех времён осуществляется в переживании событий, которые как особая форма активности человека делают содержанием сознания время его жизни, в котором в разной форме представлены все другие виды времени. Событие – изменение в структуре психической реальности, которое сопровождается глубокими переживаниями процесса обоснования активности качествами Я.
Глубина переживаний не обязательно проявляется в бурной внешней активности, так как это – внутренняя работа, – то, что называют «трудом души» по созданию качественно новых элементов в структуре реальности. В этом отношении, думаю, природный темп активности, который обусловлен темпераментом, относительно независим от темпа преобразований, осуществляющихся в психологическом пространстве и времени.
Сегодня с уверенностью можно говорить о том, что качественные преобразования в психической реальности происходят под влиянием изменений в разных временах, которые относительно независимы друг от друга, но имеют потенциальную возможность объединиться в экзистенциальных переживаниях. Так, например, потеря близкого любимого человека в короткое мгновение может превратить моложавую женщину в старуху, а найденная любовь преобразит не только психический, но и физический образ угасавшего человека.
Психологическое время, как я уже отмечала выше структурирует жизненный путь человека, обеспечивая психической реальности обратимость, которая в настоящем – здесь и теперь времени – выступает как Я, способное к самообоснованию, т. е. к разным видам планирования и использованию своего опыта переживаний, которые в живой психической реальности обеспечивают её непрерывное существование в разных временах.
Как я уже отмечала, Я в самообосновании активности, в бытии в Я, предстаёт для себя в форме самосознания, таким образом фиксируется центр психологического пространства, которое активно и должно быть организовано по отношению к этому центру. Можно сказать, что самосознание – это рассказ Я самому себе о самом себе. Именно рассказ, как история, протяжённая в каком-то из времён или в нескольких из них, или во всех сразу, как целостный предмет, представленный параметрами психологического пространства или в сочетании со свойствами других пространств, как знаковая система, выполняющая символическую функцию воплощения переживаний в форме знаков.
Сейчас я показываюсь в сложной для меня ситуации. Я должна описать структуру самосознания, т. е. те устойчивые свойства Я, в которых оно проявляется для самого себя. Сложность ситуации в том, что мне нужно выбрать из множества научных подходов тот, который соответствует моему представлению о явлении самосознания. Воспользуюсь для этого феноменологическим методом, т. е. буду опираться на содержание моего научного и жизненного опыта, который можно обобщить в строении научных понятий, описывающих и анализирующих самосознание.
Итак, что, несомненно, есть в самосознании?
Есть переживание наличия Я как особого качества, принадлежащего только Я, т. е. бытие в Я, поэтому на схеме «Строение психической реальности» Я как и не-Я изображено в замкнутом круге. Этот круг и показывает, что есть в психической реальности устойчивое образование, которое доступно для внешнего наблюдателя как сохранность свойств человеческой активности во времени. Вспомните, мнения о человеке: «Он такой с детства», «Он вообще не меняется», «Ты всё такой же романтик» и т. п. – за ними очевидные факты наличия устойчивых свойств активности. Сам человек может сказать о себе: «Я всегда…», «Я никогда», «Мне не свойственно» или «Мне свойственно», «Я себе этого никогда не позволю…» или «Для меня это возможно» и т. п. Можно сказать, что самосознание открывается человеку как его возможность самообоснования своих же устойчивых качеств.
Устойчивость самообоснования существует не только в психологическом времени, но и в реальном времени жизни – она, думаю, основана на нравственных переживаниях, которые обладают очень сильным энергетическим потенциалом. В нравственных переживаниях человеку открывается одновременно его уникальность как человека и связь с Другими Людьми. Конкретный материал, который изложен в последующих главах позволяет чётко зафиксировать наличие таких переживаний у 6–8 месячных детей, а реакцию на Другого Человека в 1,5–2 месяца.
Присутствие в самосознании концепции Другого Человека в психологии очень часто описывают как индивидуальное бытие общественных отношений.
Здесь для меня тупик в рассуждении, я не могу провести чёткое разграничение между общественными отношениями и какими-то другими, например, отношениями природными, самоотношением и т. п. Общество, думаю, слишком неопределённый предмет, чтобы его наличие определяло строение самосознания. Встречается и уточнение этого представления – системой, порождающей самосознание человека является человеческая общность, к которой принадлежит конкретный человек. Здесь опять, по – моему, требуется множество уточнений, так как человек может и живёт в нескольких пространствах и временах, какое из них (или всё?) оказывают существенное влияние на появление устойчивых свойств самосознания?