Еще один умный шаг, благодаря которому оказание помощи становится обязательным – если хочешь выбраться, ты должен сделать шаг. Шесть человек выступили вперед, и мне стало интересно, сколько из них действительно не умеют плавать.
Одна из женщин, стоявших на берегу, отчаянно дрожа, заговорила, и я услышала в ее голосе страх, смешанный с решимостью:
– Я не могу снова войти в воду. Я там умру!
– И я тоже! – поддержал ее рыжий мужчина, стоявший рядом.
– Вам придется… пожалуйста, мой муж все еще там, – дрожащим голосом взмолилась пожилая женщина в желтом свитере.
– Это самоубийство, – сказал свое слово длинноволосый подросток в футболке с логотипом группы «Секс пистолс».
Ник встал между группой из передней части самолета и теми, кто дрожал от холода в мокрой одежде, разделив их.
– Не нужно всем лезть в воду, – сказал он этой второй группе. – Вы будете заниматься теми, кто не умеет плавать, помогать им высушить одежду. – Затем он заговорил быстрее, чтобы остановить протесты: – Но сначала, прямо сейчас, вы должны вернуться в переднюю часть самолета и собрать там все одеяла, какие только сможете найти, а также спасательные жилеты. И то и другое потребуется нам для тех, кто выберется на берег.
Отличная идея. Количество одеял на одного пассажира в первом и бизнес-классе поражало воображение. Их будет много. Но что задумал Стоун?
– Кроме того, физические упражнения и бег согреют вас и разгонят кровь. – Он хлопнул в ладоши. – Давайте, на старт! И приведите сюда темноволосую женщину по имени Сабрина, а также стюардессу Джиллиан. Найдите их и скажите, чтобы взяли с собой аптечку. И, помните, одеяла и жилеты. Все, что есть на борту.
Обе группы неохотно скрылись в лесу. Остальные – двадцать три человека, считая нас с Ником, – стояли и смотрели им вслед. Справа я услышала стук, доносившийся из самолета, нижняя часть которого находилась уже в десяти футах над водой, и подумала, что он погружается слишком быстро.
– Нам ни за что не удастся доплыть туда, а потом вернуться, да еще с теми, кто не умеет плавать. Слишком холодно. Мы сами едва сумели добраться сюда от самолета, – сказал толстый мужчина с жуткой раной на лице, который стоял на берегу.
– Вы правы, – не стал спорить Стоун. – Но нам не придется оставаться в воде настолько долго. И вы не поплывете к самолету и обратно.
Его слова были встречены дружным хором недовольных голосов, которых становилось все больше, и протестующие нотки в них звучали все сильнее:
– Мы утонем!
– Нужно дождаться профессионалов…
– Я на это не подписывался.
– Вы должны! – крикнул Ник, заставив голоса смолкнуть. – Вам придется это сделать, понятно? Нам всем придется. Потому что у нас нет выбора. Послушайте, кто-то любит каждого из тех, кто остался на борту. Там чей-то сын или дочь. Они матери и отцы, как некоторые из вас. А если бы там находились ваш сын или дочь, ваша мать или отец, беспомощные, без сознания, ждущие спасения! Прямо сейчас чья-то мать смотрит на телефон, ожидая звонка от сына. Через час она начнет волноваться, и, если мы будем стоять в стороне, она больше никогда его не увидит и не сможет с ним поговорить. И все потому, что мы побоялись войти в холодную воду и спасти его… Хотите рассказать ей, почему он погиб? Я не хочу. Я не смогу жить с этим и знаю, что вы тоже не сможете.
Он сделал паузу, набрал побольше воздуха и продолжил:
– Там, в самолете, мог оказаться любой из нас, вы или я. Мы бы сидели в кресле, живые, но без сознания, дожидаясь, когда нас поглотит вода. Без нас они точно утонут. Если мы им не поможем прямо сейчас, они умрут. Им больше не на кого рассчитывать; никто не придет, чтобы вытащить их оттуда. Получается, либо мы, здесь и сейчас, – либо никто, и смерть для тех людей. Чего бы вы хотели, если б находились там, а они стояли здесь? Мы не подписывались на это, но тут больше никого нет. Никто, кроме нас, не спасет этих людей. И каждая секунда, которую мы теряем, становится для кого-то последней. Там около двухсот человек, и их судьба в наших руках. У меня есть план, и мне нужна ваша помощь. Если вы хотите сидеть на берегу и смотреть, как они тонут, выйдите из группы.
Никто не пошевелился. Если не считать небольшого движения внутри самолета, нас окружала мертвая тишина.
– Хорошо, – кивнул Стоун. – Первым делом мы разведем костер. У кого есть зажигалка?
– У меня. – Вперед выступил мужчина в свитере с надписью «Нью-Йорк джайентс», который протянул Нику зажигалку.
– Спасибо. – Стоун взял зажигалку и кивнул ему. – Так, а теперь все идите в лес и соберите как можно больше веток – столько, сколько сможете унести. У вас тридцать секунд. Не тратьте время на то, что не лежит на земле. Вперед!
Потом он повернулся ко мне:
– Собери маленькие веточки и поломай их.
Мы отправились в лес и вернулись с охапками веток, чтобы разжечь огонь. Положив хворост на землю, Ник присел на корточки, и вскоре появились первые робкие язычки пламени. Я добавила в огонь свою добычу, и, когда остальные вернулись из леса с тем, что им удалось отыскать, язычки превратились в маленький костер.
«Господи, как же приятно, когда тепло! – подумала я. – И это не все. Спасательные отряды уже наверняка нас ищут, и огонь приведет их к нам».
Костер может стать их единственным шансом найти нас посреди ночи. Скорее всего, они знают, где находится кабина, но, когда хвостовая часть самолета уйдет под воду, отыскать его будет совсем не просто.
– Отлично, молодцы! – сказал Стоун. – Вот мой план. У нас достаточно людей, чтобы выстроиться в два ряда. Мы растянемся на расстоянии вытянутой руки друг от друга до самого самолета. Когда он окажется над поверхностью, мы быстро войдем в воду и поплывем на свои позиции, а потом начнем передавать тех, кто сейчас в самолете, как по конвейеру, на берег. Главным ключом к успеху является скорость. Люди будут спрыгивать в воду в спасательных жилетах, поэтому те, кто займет позиции на глубине, смогут просто подтолкнуть их к следующему в строю. Все, кто будет стоять в воде выше пояса, тоже должны надеть спасательные жилеты, чтобы вам не пришлось идти по дну. И запомните – это очень важно, – вы не должны находиться в воде дольше, чем можете вытерпеть! Если вы слишком сильно замерзнете или у вас онемеют руки или ноги, выходите из воды и идите к костру. Согрейтесь и, если почувствуете, что вы в состоянии вернуться, как можно быстрее возвращайтесь на свое место. Как только те, кто выберется из воды, согреются и просохнут, они смогут присоединиться к нашей группе. И последнее: если вы хорошо плаваете, если когда-то были спасателем или просто регулярно ходите в бассейн, а также если вы просто в хорошей физической форме и можете некоторое время удерживать дыхание, подойдите ко мне прямо сейчас.
Вперед выступили три человека, все молодые, на вид от двадцати до тридцати лет.
– А ты? – повернувшись ко мне, спросил Ник.
– Да, – сказала я, чувствуя, как во рту у меня пересохло. – Я хорошо плаваю.
Ну, может, конечно, это было легким преувеличением.
Стоун отвел нашу четверку в сторону от основной группы и заговорил довольно тихо:
– Мы пойдем первыми. Не надевайте спасательных жилетов, они замедлят продвижение вперед. В салоне два прохода. Мы разделимся на пару и тройку. – Он показал на самого молодого парня и на меня. – Вы со мною. Задняя часть самолета около хвоста уже, скорее всего, заполнена водой – и сомневаюсь, что она полностью герметична. Когда мы туда доберемся и обнаружим, что так и есть, начнем с поверхности. Мы не сможем спасти тех, кто находится под нею: они уже утонули. Мы поспешим вперед вдоль прохода к первому сухому ряду и начнем проверять пульс тех, кто там сидит.
Он приложил руку к собственному горлу, показывая, как нам надо будет действовать.
– Нажмите вот сюда как можно сильнее и ждите. Если пульса нет, двигайтесь дальше. Если вы нащупали пульс, другой рукой влепите сильную пощечину, чтобы привести человека в чувство. Если реакции не будет, отстегните ремень, перекиньте человека через плечо и отнесите к следующему пассажиру – мы попытаемся привлечь к помощи тех, кто еще на борту. Первыми обращайте внимание на детей – по очевидным причинам, а также потому, что они легче и спасательный жилет будет удерживать их так, что голова останется над поверхностью воды. Если вы пройдете пять рядов и не найдете ни одного ребенка, возвращайтесь и займитесь взрослыми.
Потом он сказал каждому из нас, какими рядами мы будем заниматься, разделив их примерно поровну.
В этот момент начали подходить люди с одеялами. Они складывали их рядом с костром и старались сами согреться у огня.
Ник быстро подошел к Джиллиан и Сабрине и подозвал двух мужчин, сказавших, что они умеют оказывать медицинскую помощь.
– Эти парни знакомы с правилами первой помощи, – сообщил он Сабрине. – Они помогут вам с теми, кого мы достанем из самолета. – Затем повернулся к Джиллиан. – А ты умеешь оказывать первую помощь?
– Ну, я… прошла курсы, но никогда… вы же понимаете… – неуверенно пробормотала та.
– Всегда что-нибудь бывает в первый раз. Ты справишься.
– Мне это не нравится, – заявила Сабрина, глядя на окровавленных людей, выбравшихся из нашей части самолета. – Перенапряжение… у каждого из них может быть серьезная травма головы.
– У нас нет выбора. И мы будем делать то, что необходимо, – голос Ника прозвучал твердо, но без снисходительности или резкости, что мне очень понравилось.
Он снова подбежал к кромке воды и позвал Билла, но ему пришлось еще раз прокричать его имя, прежде чем толстяк появился в дыре. Вид у него был измученным и взволнованным. Нижняя часть самолета уже находилась в трех футах над поверхностью воды, и это еще больше вывело Мерфи из себя. Он посмотрел на нас с испугом:
– Слишком много народа. Мы не сможем спасти всех.
– Ничего, мы вам поможем, Билл, – заверил его наш лидер. – Вы должны достать из-под сидений спасательные жилеты и надеть их на людей, которых подвели к дыре. Вы меня поняли?
Мерфи огляделся по сторонам:
– А что потом?
– Потом мы спустим их из самолета и передадим спасательным командам. Очень важно, чтобы вы и все, кто будет вам помогать, оставались на борту. Вы меня понимаете?
Билл кивнул.
– Мы выстроимся в линию от берега до самолета, – объяснил ему Стоун. – Это будет очень скоро, ясно? Приготовьтесь.
Ник повернулся к людям на берегу, быстро распределил их по местам, поставив самых сильных впереди, самых слабых – в центре, а остальных – ближе к берегу. Я прекрасно поняла, почему он так поступил, но не смогла бы сама до такого додуматься – только не в такой холод, даже под дулом пистолета, даже зная, что нам предстоит увидеть, как десятки людей умрут у нас на глазах…
Стоун велел всем надеть спасательные жилеты на случай, если придется меняться местами – хорошая поправка к первоначальному плану.
Настроение вокруг нас начало меняться: людей охватывало возбуждение. Те, кто не участвовал непосредственно в спасательной операции, занимались костром – они исчезали в лесу и быстро возвращались с большими охапками веток и сучьев. Один из них, огромный парень лет двадцати в потрепанном темно-синем пиджаке, какие носят американские моряки, потянулся к спасательному жилету:
– Я могу встать в строй около берега.
Еще два мужчины вышли вперед, повторив его слова, и надели жилеты.
Несмотря на суету, я почувствовала, что мои нервы напряжены до предела. Мужчины, стоявшие около меня – другие опытные пловцы, – начали называть свои имена, и моя рука стала липкой от рукопожатий. Я не могла отвести глаз от тонущего самолета, считая уходящие секунды.
«Я хорошо плаваю, – сказала я себе. – Сегодня я должна это показать».
Но меня не оставлял вопрос, как быстро самолет затонет окончательно, когда вода начнет заливаться в дыру внизу, и что станет с телами и обломками, когда он заполнится водой, а я буду все еще там. Я знала, что у меня не будет ни одного шанса на спасение, но не имела права думать об этом по одной простой причине: я должна была помочь другим людям и не могла поступить иначе.
Ник посмотрел мне в глаза:
– Пора.
Глава 5
Харпер
Казалось, на целую вечность все вокруг погрузилось в тишину и неподвижность. Мы смотрели на темные очертания самолета, нависшего над спокойным озером, и вот он вздрогнул и стал ближе к воде. Охватившее всех наваждение было разрушено, и все глаза обратились к Нику и к нам, пловцам, вызвавшимся быть первыми. Я уже больше не чувствовала боли в плечах и внизу живота и пульсации в щеке. Я ощущала лишь исполненные страха взгляды людей, стоявших лицом к нам на берегу и освещенных пламенем костра. От их дыхания в воздухе висели белые облачка, которые окутывали их носы и рты. На спасательных жилетах горели похожие на бусинки огоньки, которые в сгущающемся тумане напоминали свет уличных фонарей в зимнюю ночь в Лондоне.
А потом я вбежала вслед за Ником в воду и поспешила к самолету, который неуклонно опускался. Трое мужчин и женщина стояли в проходе, выглядывая наружу: они наблюдали за происходящим и ждали нас.
Вода оказалась такой холодной, что с каждым новым шагом мое тело немело, теряя чувствительность. Через десять футов она уже доходила до моей груди, и я, сжав зубы, двинулась дальше, на глубину, работая руками и не обращая внимания на брызги, попадавшие в лицо и на волосы. С того места, где я находилась, создавалось впечатление, что самолет находится далеко, в нескольких милях, хотя на самом деле до него оставалось не больше сорока футов. Ник и мужчины начали удаляться от меня, и я изо всех сил старалась не отставать.
Один из молодых парней первым добрался до самолета и осторожно, чтобы не зацепиться за торчащие куски металла, которые уходили в воду, залез на нижнюю часть фюзеляжа, где лежал багаж. Он повернулся, чтобы помочь забраться в салон мужчине, плывшему за ним, потом подал руку следующему, и наконец все четверо собрались в темном проходе, находившемся уже почти на одном уровне с водой.
Я оказалась у дыры с рваными краями последней, и дождавшийся меня Стоун протянул руку, схватив меня за предплечье:
– Держись за меня другой рукой.
Через две секунды я присоединилась к другим пловцам, промокнув насквозь и замерзнув как никогда в жизни. Мое тело сотрясала дрожь, с которой я ничего не могла сделать и которая посылала волны боли по всему моему телу, от плеч и низа живота. У меня было такое ощущение, будто холод пожирает меня изнутри.
В следующее мгновение я почувствовала, как чьи-то руки обхватили меня и принялись разгуливать по моему телу. Майк, парень лет двадцати, с которым я оказалась в одной команде, начал растирать мои плечи и спину, чтобы немного высушить и согреть их. Я не могла даже поднять на него глаза и смотрела на его футболку с надписью «Бостон селтикс». Как ему удалось не замерзнуть до полусмерти?
Ник крикнул людям на берегу, чтобы те начали выстраиваться в цепь, и они, держась за руки, побежали к воде. Белые огоньки на спасательных жилетах растягивались в линию по мере того, как они заходили все дальше в озеро. Когда костер остался у них за спиной, лица исчезли в темноте, и только крошечные бусинки света указывали на присутствие людей. Две светящиеся линии были похожи на посадочную полосу, которая в ночи ведет несчастный, разбившийся самолет к костру и спасению. «Мы сможем это сделать», – сказала я себе.
Мужчины в пассажирском салоне наклонились, я почувствовала, как чьи-то руки подхватили меня и втащили наверх, и я в ужасе уставилась на острые, точно бритва, куски металла, торчавшие из пола.
Шок и боль от холодной воды отступили, и я спросила себя, хорошо ли это. Впрочем, я продолжала чувствовать и контролировать свое тело.
Я постояла секунду, не шевелясь, чтобы глаза привыкли к темноте, потому что внутри оказалось темнее, чем я ожидала. Я не знала, все ли пассажиры собрались в этом месте, но мне показалось, что все свободное пространство забито людьми и там нечем дышать, точно в шахте. Бледный свет луны озарял овальные иллюминаторы, которые, точно фонари, указывали нам путь к заполненной водой пропасти в конце прохода. Как и предполагал Ник, хвостовая часть уже полностью скрылась под поверхностью озера.
Эти люди уже мертвы. Мы не в силах им помочь, но зато можем спасти остальных.