В настоящее время сравнительная политология располагает большим корпусом хорошо развитых, основанных на многолетних эмпирических сравнительных исследованиях теорий среднего уровня. Сравнительная политология представляет собой сформированную и институционализированную субдисциплину, что проявляется в наличии не только развитых теоретических оснований, но и накопленных баз эмпирических данных по разным странам и регионам, которые доступны новым исследователям, что позволяет им включать в сравнительные исследования исторические данные и данные по разным странам.
Кроме того, результатом создания теоретической базы стало развитие научной и образовательной инфраструктуры. Так, почти на всех факультетах политологии и на многих факультетах социальных наук разных стран существуют кафедры сравнительной политологии. На Западе, в отличие от России, издается множество журналов по сравнительной политологии. Так, Л. Сморгунов перечисляет 17 англоязычных журналов, ориентированных на общие и специальные политологические сравнительные исследования [Сморгунов, 2012, с. 13].
В области высшего образования курс по сравнительной политологии является базовым и одним из основных для студентов, изучающих политическую науку. Создано множество учебников по этому предмету для студентов вузов как за границей, так и в России (в последние годы). В американских учебниках результаты исследований и соответствующие теории среднего уровня публикуются под названием «Сравнительная политология» (“Comparative Politics”, реже “Comparative Government”). В них рассматриваются теоретические и методологические основы сравнительной политологии, результаты эмпирических исследований, теории среднего уровня, модели и классификации в областях исследований политических систем, режимов, взаимодействий политических институтов и общества и т. д.
Соотношение сравнительной политологии и сравнительной социологии. Выше были отмечены основные различия между сравнительной политологией и сравнительной социологией. Объект исследования сравнительной политологии – политическая система (главным образом, на уровне национального государства) – совпадает с объектом исследования политологии как таковой и не требует особого обоснования как случай для сравнения. Кроме того, критерии сравнения в сравнительной политологии, как правило, заданы набором общепризнанных теорий среднего уровня в рамках неоинституционализма и также не вызывают дискуссий. Как следствие, сравнительная политология – институионализированная субдисциплина, занимающая центральное место в политологии. В сравнительной социологии, напротив, объекты и критерии сравнения многообразны и нуждаются в особом теоретическом и методологическом обосновании.
Главное сходство между сравнительной политологией и сравнительной социологией состоит в том, что их конституирует метод, а не область исследования: сравнение, а не содержательный объект, предмет, отрасль, как это обычно бывает в отраслевых субдисциплинах социальных наук.
При этом только метод не может определять границы сравнительной политологии или сравнительной социологии. Это связано, с одной стороны, с тем, что, помимо сравнительного, в них используются и другие исследовательские методы. Но, пожалуй, более важно то, что все они основаны на теоретических подходах и парадигмах, которые делают сравнение возможным, и оно считается желательным. Структурный функционализм является примером для всех социальных наук. Кроме того, в результате исследований формируются теории, которые могут войти в состав общей политологии и социологии или их отраслевых субдисциплин.
Наконец, в связи с ключевой ролью сравнительного анализа и сравнительного метода проблемы выбора случаев, выбора стратегии сравнения, определения объяснительных факторов, вынужденного упрощения реальности, различения зависимых и независимых переменных и т. п. важны как для сравнительной политологии, так и для сравнительной социологии, с той лишь разницей, что в сравнительной политологии проблемы сравнимости имеют «готовые» варианты решения.
В сравнительной политологии особенно релевантна методологическая проблема «мало случаев – много переменных» (см. п. 4.2). Она означает, что при огромном количестве возможных параметров и переменных число возможных случаев весьма ограничено. Данная проблема универсальна для любого сравнительного исследования, но она особенно актуальна для сравнительной политологии, ибо ее случаи – это преимущественно государства, которых в мире не более 200. Однако может не хватать признаков, необходимых для их сравнения. К примеру, среди всех государств есть еще более ограниченное количество демократических режимов, из которых с президентскими системами – и того меньше. Для изучения специфики таких систем остается совсем немного случаев для проверки гипотез, причем не все из них вообще могут быть в реальности, что часто ставит под сомнение выводы исследования. Наконец, отдельные государства отличаются друг от друга по большому количеству параметров и тем самым вообще перестают быть сравнимыми.
Таким образом, несмотря на специфику сравнительной политологии, основные проблемы сравнительной социологии, которые раскрыты в этой и последующих главах, релевантны и для сравнительной политологии. Как следствие, изучение сравнительной политологии особенно важно для тех, кто интересуется спецификой методологии сравнения в социальных науках.
2.3. Сравнительная демография
Эмпирический фундамент сравнений: базы данных и основные показатели. Сравнения демографической ситуации в различных странах и регионах широко используются при разработке внутренней и внешней политики государства. Для того чтобы их правильно осуществлять, необходимо знать, где найти необходимую информацию, какие показатели использовать для сравнений и как правильно интерпретировать значения таких показателей.
Базы данных демографической информации. Электронные базы данных (БД), содержащие демографическую информацию, делятся на две группы:
1) БД официальной статистической информации, которые поддерживаются статистическими службами международных организаций и национальными статистическими службами. Содержащаяся в них информация имеет официальный статус и подкреплена авторитетом государств и международных организаций;
2) БД исследовательских центров и неправительственных организаций.
Официальная статистическая информация рассматривается в современном мире как общественное благо, созданное на средства налогоплательщиков, поэтому доступ к ней в подавляющем большинстве случаев является свободным. Ссылки на статистические порталы и БД международных организаций находятся на главных страницах их официальных сайтов.
Показатели. Демографические сравнения нельзя проводить механически: необходимо понимать, о чем, в силу методики построения и степени достоверности исходных данных, способны рассказать используемые показатели. Далее характеризуются некоторые особенности демографических показателей, которые следует учитывать при международных и межрегиональных сравнениях.
Общий коэффициент рождаемости (ОКР), общий коэффициент смертности (ОКС) и общий коэффициент естественного прироста (ОКЕП) представляют, соответственно, численность родившихся, умерших и естественный прирост в расчете на 1 тыс. жителей. ОКЕП составляет разность ОКР и ОКС. С помощью названных показателей сравнивают темпы естественного прироста или убыли в различных странах или регионах, а также определяют влияние рождаемости и смертности на прирост или убыль населения.
При сравнениях на основе названных показателей следует учитывать, что их величина зависит не только от уровней рождаемости и смертности, но и от возрастной структуры населения. ОКР всегда будет выше в тех в странах и регионах, где более высока доля молодежи, а ОКС – там, где значительнее доля пожилых людей.
Для устранения влияния возрастной структуры рассчитывают суммарный коэффициент рождаемости (СКР). Величина СКР для данного календарного года характеризует среднее число детей, которое родится у женщины за всю ее жизнь при условии, что повозрастные уровни рождаемости на протяжении ее жизни будут такими же, как в году, для которого рассчитывается этот показатель. Например, во Франции значение СКР в настоящее время составляет 2,0. Это означает, что при сохранении существующих возрастных уровней рождаемости во Франции одна женщина родит за свою жизнь в среднем двоих детей. Во Вьетнаме СКР также составляет 2,0. Однако ОКР во Вьетнаме (17‰) в настоящее время выше, чем во Франции (13‰), поскольку население Вьетнама моложе.
При уровне смертности, характерном для развитых стран, простое замещение родительского поколения поколением детей обеспечивается при величине СКР, равной примерно 2,1. В странах, где рождаемость долгое время была высокой, численность населения в силу «молодости» его возрастной структуры может расти по причине демографической инерции даже при значениях СКР, меньших данной величины. Например, СКР в Китае составляет в настоящее время 1,5, однако численность его населения, по прогнозу ООН, будет в силу демографической инерции увеличиваться до 2026 г. и только потом начнет снижаться.
При международных сравнениях смертности широко используется показатель ожидаемой продолжительности жизни при рождении, иногда называемый также «средней продолжительностью жизни». Данный показатель характеризует число лет, которое в среднем предстоит прожить ребенку, рожденному в данном календарном году, если на протяжении всей его жизни возрастные уровни смертности будут такими же, как в году, для которого рассчитан данный показатель. В отличие от ОКС, ожидаемая продолжительность жизни при рождении не зависит от возрастной структуры населения, в силу чего международные сравнения смертности на основе ожидаемой продолжительности жизни являются более точными, чем на основе ОКС. Например, в Алжире из-за относительно молодой возрастной структуры его населения ОКС ниже (4‰), чем в Германии (10‰), однако продолжительность жизни в Германии (80 лет) на 7 лет выше, чем в Алжире (73 года).
При международных сравнениях миграционной ситуации используют два существенно отличающихся по своему смыслу показателя – сальдо международной миграции в расчете на 1 тыс. жителей (СММ) и показатель численности международных мигрантов, проживающих в стране (international migrant stock).
СММ рассчитывается для определенного периода (например, года) и представляет собой разность между прибывшими и убывшими в страну в расчете на 1 тыс. жителей. Показатель численности международных мигрантов, проживающих в стране, характеризует численность жителей страны, родившихся за ее пределами. В случае если такие данные отсутствуют, вместо них используют данные о численности иностранных граждан, проживающих в стране. СММ характеризует текущую миграционную ситуацию в стране, тогда как численность международных мигрантов, проживающих в стране – итог ее миграционной истории за несколько предшествующих десятилетий.
Из-за значительных объемов нелегальной миграции, а также трудностей статистического учета выездов из страны, статистика миграции менее достоверна, чем данные о естественном приросте населения. Кроме того, методология подсчета числа мигрантов в различных странах мира имеет свои особенности, что снижает международную сопоставимость данных. Поэтому данные о миграции в различных странах нельзя сравнивать механически, не вникая в суть вопроса. Например, судя по информации Всемирного банка, в России в 2008–2012 гг. проживало 12,3 млн международных мигрантов. Однако в силу применяемой методики эта цифра включает значительное число лиц, родившихся в союзных республиках СССР – ныне самостоятельных государствах – и переехавших в Россию еще до его распада. В то же время данный показатель не включает несколько миллионов трудовых мигрантов, не зарегистрированных российской статистикой в ходе переписей населения и текущего учета миграции.
Сравнительный метод в судьбе теории демографического перехода.
Сравнения демографических процессов в различных странах, регионах, этнических и социальных группах играют важную роль в развитии демографической теории. Сначала такие сравнения позволяют обнаружить новые демографические феномены, требующие теоретического осмысления, и стимулируют появление новых теоретических гипотез. Далее наступает этап проверки гипотез на эмпирическом материале, в качестве которого выступают данные о демографическом поведении населения различных стран или групп населения. Результаты проверки редко оказываются однозначными, в силу чего межстрановые и межгрупповые сравнения становятся не только средством подтверждения теории, но и методологическим орудием ее оппонентов. Итогом возникающей полемики обычно оказывается уточнение временных и пространственных рамок, в пределах которых теория остается эффективным инструментом научного познания и руководством к практическим действиям. Иными словами, происходит отграничение временного периода, а также географической и социальной территории, на которой теория успешно «работает», от того, где она уже (или еще) неэффективна (или даже в принципе негодна). Это, в свою очередь, стимулирует появление на свет новых теорий. Одной из ярких иллюстраций данного процесса является «жизненный цикл» теории демографического перехода.
Роль сравнительного метода в становлении теории демографического перехода. Глобальный процесс перехода от высокой к низкой рождаемости и смертности называют демографическим переходом. Иногда об этом процессе говорят как о первом демографическом переходе, поскольку при последующем развитии демографической теории появились понятия «второй демографический переход» и «третий демографический переход», рассматриваемые далее. Теория демографического перехода (ТДП) описывает первый демографический переход, предлагает объяснение его причин и используется при демографическом прогнозировании.
Подобно любой теории, ТДП не является простым обобщением эмпирических данных, она опирается на целый ряд социологических идей и концепций. К их числу относятся: противопоставление М. Вебером (1864–1920) традиционного и современного обществ; структурный функционализм Т. Парсонса (1902–1979), акцентировавший внимание на способности социальных систем к поддержанию равновесия; теории модернизации и вестернизации. Начало ТДП положили работы французского демографа А. Ландри (1874–1956) [Landry, 1934], американских демографов У. Томпсона (1887–1973) [Thompson, 1929] и Ф. Ноутстейна (1902–1983) [Notestain, 1945], а также социолога и демографа К. Дэвиса (1908–1997) [Davis, 1945], одного из наиболее известных представителей функционализма.
Своим появлением ТДП во многом обязана сравнительному методу. У. Томпсон [Thompson, 1929] разделил все страны на три группы: с высокой рождаемостью и смертностью; с высокой рождаемостью и снижающейся смертностью; с низкой рождаемостью и смертностью. В дальнейшем эта классификация была преобразована в схему, в соответствии с которой демографический переход включает четыре фазы:
1) наличие высокой рождаемости и смертности;
2) снижение смертности, сохранение высокого уровня рождаемости и за счет этого обеспечение быстрого роста численности населения;
3) снижение рождаемости и темпов роста населения;
4) фиксация низких уровней рождаемости и смертности.
ТДП предлагает пучок взаимосвязанных объяснений перехода от высокой к низкой рождаемости: усиление автономии личности и ее освобождение от норм, диктуемых традиционной общиной; способствующая этому урбанизация; ослабление роли церкви в регулировании вопросов брака и семьи; эмансипация женщин. Австралийский демограф Дж. Колдуэлл [Caldwell, 1976] также обратил внимание на то, что с переходом от традиционного производства к современному изменяется направление межпоколенного потока благ – теперь они движутся не от детей, работающих на полях, к родителям, а от родителей к детям. Заметное место в ТДП занимает гомеостатическое объяснение снижения рождаемости [Вишневский, 1982]. В соответствии с ним снижение смертности «включает» демографический гомеостаз – механизм восстановления равновесия, в результате действия которого рождаемость также начинает снижаться, темпы роста населения падают и нарушенное равновесие восстанавливается.
Согласно ТДП, демографический переход универсален, рано или поздно он происходит во всех странах мира. Одним из ее постулатов, не всегда, впрочем, явно формулируемым, является приоритет глобального по отношению к региональному. С позиции ТДП демографическое развитие отдельного региона определяется прежде всего глобальными демографическими закономерностями. Особенности демографического развития в стране или регионе остаются вне «сферы ведения» ТДП. История и география сливаются в ТДП в единую пространственно-временную линию: «сегодня» развитого мира – это «завтра» развивающихся стран, как полагают ее сторонники. Взгляд на демографическую историю России ХХ столетия с позиций ТДП представлен в работе [Вишневский, 2006].