У каждого из них достаточно собственных проблем, напомнил себе Этан. Он просто подстрижет ее лужайку… поможет прополоть огород… если останется время, пригласит на набережную и угостит мороженым. Обри обожает клубничное мороженое.
Потом он отправится на свою верфь и поработает. И поскольку сегодня его очередь готовить ужин, то придется разобраться и с этой, не самой большой из его проблем.
Грейс вцепилась в особо упрямый одуванчик, и Этан нервно сглотнул, уставившись на ее ноги. Таких красивых ног он больше ни у кого не видел.
Грейс понимала, что не должна соглашаться на прогулку, даже на самую короткую. Ей придется изменить свои планы на этот день, переодеться во что-то более приличное… и провести в обществе Этана гораздо больше времени, чем она считала разумным.
Только Этан очень искренне ее уговаривал, а Обри обожала такие маленькие праздники, и в конце концов Грейс не смогла отказаться.
До набережной Сент-Криса было не больше мили, но они словно попали в другой мир, шумный и суетливый. С наступлением лета сувенирные лавочки были открыты все семь дней в неделю. Их хозяева спешили извлечь как можно больше выгоды из короткого туристского сезона. Парочки и целые семьи неторопливо прогуливались по набережной.
Ярко-синее небо отражалось в заливе, по которому сновали прогулочные суда. Пара яхтсменов-любителей запуталась в такелаже, парус обвис, но, похоже, это неприятное происшествие не испортило им настроения.
Грейс с удовольствием вдыхала привычные запахи залива: жареной рыбы, водорослей, просмоленных лодок.
Она выросла у воды, с детства смотрела на эти суда и плавала на них, бегала по этим причалам, заскакивала в эти лавчонки. Она научилась разделывать крабов, когда еще сидела на маминых коленях, и быстро обрела скорость и ловкость, необходимые для того, чтобы отделить от панциря и косточек сочную мякоть – деликатес, который потом упаковывали и отправляли во многие уголки мира.
Ей всегда приходилось работать. Несмотря на то что ее семья жила в полном достатке, отец считал, что женщин не стоит особенно баловать, но он был добрым и любящим и вроде бы не был разочарован отсутствием сыновей, во всяком случае, не подавал вида.
И все кончилось тем, что единственная дочь его разочаровала.
Грейс поудобнее перехватила Обри, уткнулась лицом в ее ароматное плечико и заметила.
– Как много народа сегодня. Этан пожал плечами:
– Все больше и больше с каждым годом. Я слышал, что Бингэм расширяет свой ресторан.
– Он привез нового шеф-повара с Севера и заказал рекламную статью в «Вашингтон пост». «Гнездо цапли» – единственный шикарный ресторан в Сент-Крисе. Мы с родителями все праздники отмечали у Бингэма.
Грейс попыталась сказать это как можно безразличнее, хотя уже больше трех лет не была ни в одном ресторане. Она опустила Обри на землю, и дочка тут же потянула ее к кафе Кроуфорда, еще одной достопримечательности Сент-Криса.
В жаркий полдень в кафе было полно посетителей. Кроуфорд славился своим мороженым, безалкогольными напитками и сандвичами с дарами моря. Грейс понимала, что Обри пора обедать, но не стала портить настроение дочки, жаждущей мороженого.
– Эй, Грейс, Этан, рада вас видеть. Здравствуй, малышка Обри. – Лиз Кроуфорд улыбнулась им, ловко составляя сложный сандвич. Она училась в школе вместе с Этаном и – правда, очень недолго – встречалась с ним, о чем они оба вспоминали без сожалений.
Теперь Лиз, несколько округлившаяся, была женой Кроуфорда-младшего и матерью двоих детей. Тощий, как огородное пугало, Младший, которого называли так, чтобы не путать с его отцом, Кроуфордом-старшим, насвистывая, выбивал чеки.
– У вас оживленно, – сказал Этан, оттесняя очередного клиента, пробивающегося к прилавку.
– Даже не говори. – Лиз закатила глаза и вручила покупателю заказ. – Хотите перекусить?
– Мороженое, – решительно заявила Обри. – Клубника.
– Конечно, детка, – кивнула Лиз. – Да, Этан, Сет недавно забегал сюда вместе с мальчишками Миллеров, Дэнни и Биллом. Господи, эти дети растут, как сорняки в разгар лета. Набили животы сандвичами и содовой. Сказали, что работают на вашей верфи.
Этан почувствовал легкий укол совести. Филип не просто вкалывает воскресным утром, но еще и управляется с тремя сорванцами.
– Я скоро присоединюсь к ним.
– Этан, если у тебя нет времени… – начала Грейс.
– У меня есть время полакомиться мороженым с очаровательной девушкой. – С этими словами он подхватил Обри на руки, и девочка уткнулась носом в высокий стеклянный прилавок, за которым красовались чаши с мороженым.
Принимая следующий заказ, Лиз взглянула на мужа и выразительно выгнула брови. В значении ее взгляда невозможно было ошибиться: «Этан Куин и Грейс Монро. Ну-ну. И что ты об этом думаешь?»
Купив мороженое, Грейс и Этан вышли на набережную подальше от толпы и нашли свободную скамью.
Вооруженная бумажными салфетками, Грейс усадила Обри на колени.
– Когда-то мы знали здесь каждое лицо, – тихо сказала она. – Мамаша Кроуфорд всегда сидела за прилавком с любовным романом в бумажной обложке. – Холодная капля с вафельного рожка Обри упала на ее ногу чуть ниже шорт. – Облизывай края, дорогая. Там тает быстрее.
– Ты тоже всегда покупала клубничное мороженое.
– Что?
– Насколько я помню, – сказал Этан, удивляясь, что эта картина так четко отпечаталась в его памяти, – ты любила клубничное мороженое и виноградный сок.
– Да, пожалуй. – Грейс наклонилась вытереть новые капли, и солнечные очки соскользнули на кончик ее носа. – Жизнь казалась такой простой.
– Кое-что остается простым. – Поскольку руки Грейс были заняты. Этан поправил ее очки и заметил странное выражение, промелькнувшее в ее глазах. – Кое-что усложняется.
Он перевел взгляд на залив, решив, что это безопаснее, чем смотреть, как Грейс медленно облизывает свое мороженое.
– Иногда по воскресеньям мы все набивались в машину и ехали сюда полакомиться мороженым и сандвичами или просто посмотреть, что происходит. Мама с папой любили сидеть за одним из столиков на набережной и пить лимонад.
– Я до сих пор скучаю по ним, – тихо сказала Грейс. – И ты тоже. Я знаю. Я помню, как в детстве заболела воспалением легких и каждый раз, открывая глаза, видела или свою маму, или твою. Доктор Куин была самой доброй женщиной из всех, кого я знала. Моя мама…
Грейс умолкла, покачала головой.
– Продолжай.
– Я не хочу расстраивать тебя.
– Я не расстраиваюсь. Говори.
– Каждую весну моя мама ходит на кладбище и кладет цветы на могилу Стеллы. Я хожу с ней. До того как мы пошли в первый раз, я и не подозревала, как моя мама любила твою.
– А я все думал, от кого те цветы Спасибо. То, что говорят… то, что некоторые говорят о моем отце, взбесило бы ее. Она показала бы свой ирландский нрав. Может, уже вырвала бы несколько болтливых языков.
– Ты человек другого склада, Этан. Ты справишься с этим по-своему, – убежденно сказала Грейс.
– Они оба хотели бы, чтобы мы как можно лучше позаботились о Сете. Это главное.
– Ты прекрасно заботишься о нем. С каждым днем он все больше походит на обыкновенного мальчишку. А когда Сет появился здесь, на него больно было смотреть. Профессор Куин старался помочь, но у него были свои проблемы. Ты знаешь, Этан, как ему было тяжело.
– Да. – И чувство вины до сих пор камнем лежало на его сердце. – Я знаю.
– Я все же расстроила тебя. – Грейс повернулась к нему, и их колени соприкоснулись. – Но ты ни в чем не виноват. Ты был его опорой, его наградой. Любому это было ясно.
– Если бы я настойчивее расспрашивал его…
– Это не в твоем характере. – Забыв, что ее рука испачкана мороженым, Грейс коснулась его щеки. – Ты знал, что он поговорит с тобой, когда будет готов, когда сможет.
– А потом стало слишком поздно.
– Нет, никогда не бывает поздно. Всегда есть шанс. Вряд ли я смогла бы жить, если бы не верила, что всегда есть шанс. Не тревожься.
Он накрыл рукой ее пальцы, и в душе его что-то шевельнулось, словно раскрываясь… и тут 06-ри радостно вскрикнула:
– Дедушка!
Грейс отдернула руку, распрямилась и окаменела, следя за приближающимся отцом.
– А вот и моя куколка. Иди-ка к дедушке. Грейс отпустила дочку. Пит не поморщился, не уклонился от перепачканных ручонок и щедро осыпавших его поцелуями липких губ.
– М-мм, клубника. Еще хочу. – Пит шутливо зачавкал, уткнувшись в шейку Обри, затем подхватил восторженно завизжавшую малышку на бедро и подошел поближе к дочери. Теперь он не улыбался. – Здравствуй, Грейс. Здравствуй, Этан. Воскресная прогулка?
Грейс почувствовала, как сразу же пересохло горло.
– Этан решил угостить нас мороженым.
– Ну что же, очень мило.
– Вам тоже кое-что досталось, – заметил Этан, надеясь разрядить сгустившуюся атмосферу. Пит взглянул на свою измазанную рубашку.
– Это легко отстирается. А ты, Этан, нечасто появляешься на набережной с тех пор, как начал строить яхту.
– Решил прогуляться часок перед работой. Корпус уже готов, и палубу почти закончили.
– Хорошо, очень хорошо. – Пит кивнул Этану и перевел взгляд на Грейс. – Твоя мать хотела бы повидаться с внучкой.
– Пожалуйста. Я…
– Я сам отведу Обри, – прервал ее отец. – Когда нагуляешься, возвращайся домой. Мы привезем ее через час-другой.
Грейс предпочла бы пощечину этому вежливому холодному тону, но согласно кивнула.
– До свидания! До свидания, мама. До свидания, Этан! – закричала Обри, посылая воздушные поцелуи.
– Мне очень жаль, Грейс. – Этан взял Грейс за руку, ее пальцы оказались ледяными.
– Ничего, я справлюсь. Отец любит Обри. Просто обожает ее. А именно это имеет значение.
– Это несправедливо по отношению к тебе. Твой отец хороший человек, Грейс, но он несправедлив к тебе.
– Я подвела его. – Она встала, вытирая руки скомканными салфетками. – И против этого не возразишь.
– Просто вы оба слишком гордые, – высказал свое мнение Этан. – Ни он, ни ты не хотите сделать первый шаг.
– Может быть. Но я очень дорожу своей гордостью. – Грейс швырнула салфетку в урну. – Этан, мне пора домой. У меня миллион дел, и раз уж выдалась пара свободных часов, лучше поспешить.
Этан сам не любил разговаривать о личном и не стал уговаривать ее остаться, но удивился тому, как сильно хотел этого.
– Я отвезу тебя.
– Нет, я хочу пройтись. – Она даже умудрилась выдавить вполне естественную улыбку. – Спасибо за помощь, Этан, и за мороженое. Я завтра уберу ваш дом. Пожалуйста, не забудь напомнить Сету, что белье складывают в корзину, а не бросают на пол.
Грейс поспешила прочь и, только когда оказалась достаточно далеко от Этана, замедлила шаг… и потерла ладонью грудь, чтобы утихомирить взбунтовавшееся сердце.
За всю свою жизнь она любила только двух мужчин, и, похоже, ни одному из них она не нужна так, как они нужны ей.
4
Этан ничего не имел против музыки, любой музыки. Благодаря Куинам его музыкальные пристрастия были почти не ограничены. В их доме музыка звучала часто. Мать прекрасно играла на пианино и с равным энтузиазмом исполняла и Шопена, и Скотта Джоплина. Отец любил скрипку, и Этан тоже полюбил ее. Ему нравилось, что скрипка может передать самые разные настроения.
Однако, когда он сосредотачивался на работе, то считал аккомпанемент излишеством. Он любил работать в тишине, но, появляясь на верфи, Сет всегда включал радио, и включал его на полную громкость. Чтобы сохранить мир, Этан просто минут через десять отключался от грохочущего рок-н-ролла.
Все швы корпуса яхты уже были законопачены. Эта работа требовала много труда и времени, и, надо признать, Сет очень помог. Никогда не помешает лишняя пара рук, а им она точно необходима. Правда, если мальчишка начинал ворчать, то мог переплюнуть Филипа.
Этан и от этого отключался… чтобы не сойти с ума.
Он надеялся закончить обшивку палубы до пятницы. Если повезет, то в выходные – с помощью Фила – он займется каютой и кокпитом.
Сет ворчал, и когда шлифовал детали, но результаты были вполне приличными. Всего пару раз пришлось заставить его дошлифовать несколько планок. И Этан терпеливо отвечал на все вопросы Сета, хотя этих вопросов у парня был миллион, и если, он начинал их задавать, то остановить его было практически невозможно.
– Для чего та доска?
– Для кокпита.
– До этого еще далеко. Почему вы ее уже сделали?
– Чтобы не было пыли перед тем, как начнем лакировать.
– А вся остальная дрянь?
Этан посмотрел вниз на Сета, хмуро уставившегося на кучу заготовок.
– Детали каюты, поручни и трап.
– Слишком много всего для одной дурацкой лодки.
– Будет еще больше.
– Почему этот парень просто не купил готовую яхту?
– Ему понравилась первая лодка, которую я ему сделал. Большая удача для нас, разве не так? На его деньги мы начнем собственное дело, а он расскажет своим высокопоставленным друзьям, что яхта спроектирована и построена специально для него. Это будет хорошей рекламой.
Сет взял новый кусок наждачной бумаги и снова принялся за дело. В общем-то он ничего не имел против. Ему нравились запахи дерева и лака, и даже льняного масла. Просто он не хотел в этом признаваться.
– Мы уже целую вечность сколачиваем деревяшки, – проворчал он.
– Меньше трех месяцев. Чтобы построить такую яхту, многие тратят год, даже больше. У Сета отвисла челюсть.
– Целый год! О боже! Не может быть.
– Успокойся, мы справимся быстрее. Как только Кэм вернется и подключится к нам, дело пойдет быстрее. И ты будешь больше помогать, когда занятия в школе закончатся.
– Уже закончились.
– Что?
– Сегодня. – Теперь Сет ухмылялся во весь рот. – Свобода.
– Сегодня? – Этан нахмурился. – Я думал, что надо ходить еще пару дней.
– Не-а.
«Видимо, я потерял счет времени, – подумал Этан, – а Сет не привык добровольно расставаться с информацией».
– Ты получил табель?
– Да. Меня перевели. Я все сдал.
– Давай посмотрим как. – Этан отложил инструменты и вытер ладони о джинсы. – Где та?
Сет пожал плечами и продолжил шлифовать планки.
– Там, в рюкзаке. Подумаешь, ничего особенного.
– Давай посмотрим, – повторил Этан и наклонился за листком бумаги, который неохотно принес ему Сет.
Заметив бунтарское выражение лица мальчика, Этан решил, что новости будут отвратительными, и у него засосало под ложечкой. «Необходимое нравоучение, – подумал он, мысленно вздыхая, – будет чертовски неловким для нас обоих».
Изучив отпечатанный на компьютере табель, Этан сдвинул кепку и почесал затылок.
– Все "А".
Сет снова дернул плечом и сунул руки в карманы.
– Да. Ну и что?
– Я никогда раньше не видел табеля с одними отличными оценками. Даже у Филипа попадались "В", а иногда и "С".
Сет и так был смущен, но теперь испугался, что его назовут зубрилой.
– Подумаешь! Ничего особенного. – Он протянул руку за табелем, но Этан замотал головой.
– Как это – ничего особенного? – воскликнул он, но, глядя на помрачневшего Сета, понял, в чем дело. – У тебя хорошие мозги, и ты должен гордиться ими.
– Мозги в голове – не моя заслуга. Гораздо важнее уметь что-то. Водить судно, например.
– Если у тебя хорошие мозги и ты умеешь ими пользоваться, ты можешь научиться чему угодно. – Этан аккуратно сложил табель и сунул его в свой карман. Он найдет, перед кем похвастаться успехами Сета. – Думаю, надо отметить это пиццей или еще чем-нибудь.
Сет прищурился:
– У нас есть сандвичи.
– Для такого случая сандвичи не годятся. Первый табель Куина с одними отличными оценками надо отметить по меньшей мере пиццей.
Сет открыл рот, закрыл, потупился, но Этан успел заметить в его глазах вспышку восторга.