Тарон продолжал видеть во мне Рэсту. Видимо, разубедить его будет невозможно. Но и ему никогда не убедить меня в том, что его план спасения династии такой замечательный.
Чёрт его знает, может, действительно, всё, что Тарон хотел - это сберечь хрупкое равновесие своего мира. Подстраховаться. В случае своей безвременной кончины потянуть время, передав власть надёжным временщикам. Подождать пока сын Ларс возмужает и наберётся опыта, ведь пока ему всего шестнадцать. Ну а что, разве не разумно? Да и наплевать, что кому-то это кажется циничной подставой. Каждый бережёт свой мир, как может.
Но даже если и так. Даже если. Ладно, Юру так просто с толку не собьёшь. Да и на меня где сядешь, там и слезешь, если я, конечно, добровольно не впрягусь. А я больше не впрягусь.
Но кто-нибудь подумал о моём сыне? О том, что теперь благодаря дурацкому новому закону Первого мира мой Лерка тоже в очереди. Он не наследный принц, обыкновенный парень, не без тараканов и весь такой себе на уме, и он несовершенный. Он не умеет общаться без слов и считывать чужие эмоции, как свои. Он не заметит начала ментальной атаки, и это значит, что он практически беззащитен перед более-менее сильным сканером. Да, в отличие от меня он проводит времени в других реальностях больше, чем в своей родной. Но одно дело быть вечным туристом, и совсем другое влезть в чужую смертельную драку, где к тому же кулаки и пули ничего не решают.
Я полезла в карман за телефоном. Нашла номер сына, нажала вызов. Так и есть, абонент недоступен. Переадресация на автоответчик.
- "Привет! Если вы это слышите, значит, я отошёл в мир иной. Это, может быть, надолго. Не теряйте надежды, увидимся!"
Замечательный текст. Отошёл он в мир иной... И главное ведь, что чистую правду говорит, не придерёшься. Может я и оценила бы остряка. Но не теперь, когда голос повзрослевшего сына стал точь-в-точь похожим на голос его отца. Который был для меня всем, и которого я застрелила своими руками.
* * *
Юра старел неумолимо, но медленно и как-то на удивление красиво. Не обрюзг, не растолстел, был по-прежнему энергичен, скор на язык и быстр на расправу. Только подолгу отдыхал после ходьбы и снова обзавёлся тростью: изувеченный позвоночник с возрастом снова дал о себе знать.
И я думала, что этой тростью он меня и поколотит, когда он влетел в холл и рявкнул:
- Как тебе только в голову взбрело сделать такую глупость?!
- Какую?
- Наговорить Тарону всё это!
- Так ли уж глупость? - усмехнулась я и ещё плотнее завернулась в большом кресле в плед. - Что думаю, то и сказала. Попробуешь мне запретить?
Юра подошёл к моему креслу, швырнул свою палку на диван рядом.
- Думать ты можешь, что угодно, но не стоит озвучивать все мысли, которые приходят тебе в голову! Ты не знаешь ничего, не представляешь, с чем ему сейчас приходится иметь дело...
- Веришь, нет: и знать не хочу. Иди к чёрту!
- Катя, он ведь не чужой тебе! И не забыл, что ты сделала для него!
И я не забыла, как закрыла Тарона от взрывной волны и пламени. В другой реальности. В другом теле. В одной из других жизней.
Брат наклонился ко мне, и гнев в его глазах за пару секунд сменился тревогой:
- Эй, ты что это? Катюша?
Я отвернулась, подтянула колени и спрятала лицо в складках пледа. Не было сил спорить. Не было желания думать. Не хотелось никого видеть.
Брат втиснулся на краешек кресла и принялся выцарапывать меня наружу.
- Ну-ка, ну-ка. Это мне знакомо и это мне не нравится... Смотри на меня! Катя, ты слышишь?! - он почти кричал и настойчиво разворачивал меня к себе. - Смотри на меня! Не вниз! На меня!
- Эй, вы что там? - послышался издалека голос Олега.
- Сюда, Олег, быстро!
Вторая пара сильных рук взялась за меня с другой стороны. Эти руки бесцеремонно растрепали плед, вцепились в мои волосы на макушке. Олег пытался добиться, чтобы я на него посмотрела.
- Может, скорую? - с тревогой спросил Юра.
- Не надо, ещё хуже сделают. Сейчас это пройдёт. Неглубоко провалилась... Она умница, она справится, - ответил Олег, но я слышала, как дрогнул его голос. - Зачем ты на неё орал? Спятил что ли?
Юра не ответил.
Как я не уследила за собой? Вроде сто раз пройдено. Научилась как будто. Но иногда это сильнее меня. Словно непреодолимая преграда падает вдруг на пути, и остаётся только одна дорога - назад, внутрь себя. А там только вязкая темнота и мёртвая тишина. Выбраться можно, но только, если действительно хочешь. Если не хочешь - тебя просто больше не станет.
Я заставила себя открыть глаза. Олег поддерживал меня, не давая свернуться калачиком, и напряжённо смотрел мне в лицо.
- Я с вами, ребята. С вами... - пробормотала я. - Всё нормально.
- Нормально? - уточнил Юра.
- Ну, хреново, конечно, чего там... Но я здесь, не бойтесь, - я протянула руку и коснулась щеки Олега. Он схватил мою ладонь:
- Руки какие холодные...
Меня действительно колотил озноб.
- Юра, быстро чаю! - скомандовал Олег. - Горячего и послаще!
Через пару минут они пересадили меня на диван и дали в руки обжигающую кружку. Я отогревала руки и отхлёбывала ужасно горячий сахарный сироп. Гадость, но выпить надо было до конца, без капризов. Ребята молча сидели рядом, контролировали. Им не впервой, плавали, знают, как с этим иметь дело.
Я пыталась избавить их от хлопот, а себя от лишних навязчивых воспоминаний. Когда Юра купил себе этот дом в Комарово, я попробовала остаться в нашей старой квартире вдвоём с сыном. Некоторое время всё шло так, как я хотела. Я выставила непробиваемые барьеры, и ни один контактёр больше не мог до меня достучаться. Я отказалась покидать нашу реальность и научилась не обращать внимание на зов новых дверей. Я научилась плакать. Правильно плакать тоже надо уметь... Но вот однажды прошлое коварно вползло в мой сон и так придавило, что Лерка, собиравшийся утром в школу, не смог меня разбудить. Можно только догадываться, что они втроём пережили за те два месяца, пока я лежала в коме. После этого случая мне пришлось переехать в дом брата. Какая, в сущности, разница? От себя всё равно не убежишь, но старичкам спокойнее. Хотя я никогда не думала о них, как о старичках, но дело к тому шло, куда ж деваться.
Когда сироп был, наконец, выпит, Олег пошёл относить чашку на кухню. Мы с Юрой остались вдвоём.
- Какой я идиот, куда смотрел, о чём думал... - тихо сказал он и осторожно притянул меня к себе.
- Ты-то тут причём, вот ещё выдумал, - отмахнулась я. - Просто время пришло, накопилось... Всё в порядке, ты не виноват.
Не рассказывать же ему о том, что последней каплей был автоответчик сына, который я раз десять прослушала на автомате. Сколько уже раз я удивлялась, какой ерунды иногда достаточно, чтобы провалиться.
Вернулся Олег и снова присел передо мной.
- Ну вот, хоть на человека похожа стала, - одобрительно кивнул он. - Иди, Юра, отдыхай. Я с ней побуду.
Брат ушёл. Олег сел на его место рядом со мной.
Некоторое время он просто молча сидел, опираясь локтями о колени и бессильно свесив руки. Когда я видела его таким, мне всегда становилось не по себе, потому что в этих минутах рассеянного отчаяния виновата была всегда я одна.
В молодости Олег был весёлым и неугомонным авантюристом, поджарым и ловким, как обезьяна. Сейчас это был всё тот же высокий, крепкий и невероятно сильный мужчина, но с годами он стал осторожным и немного медлительным. Уже не было лохматых медных прядей, теперь он коротко стригся, не стесняясь высоких залысин, которые постепенно делали его лоб всё мощнее. В последние годы Олег немного прибавил в весе, и казалось, что он никак не может привыкнуть к тому, что его тело уже не так слушается его, как он на то рассчитывает.
Только зелёные глаза оставались такими же внимательными, и в них можно было прочесть всё. В отличие от Юрки, который, в общем-то, всегда был холоден и скрытен, и из всех эмоций охотнее всего выпускал наружу гнев и раздражение, Олег принимал всё близко к сердцу и был весь на поверхности.
Посидев немного в оцепенении, Олег встрепенулся.
- Лерке звонила? - уточнил он.
- Когда?
- Ну, сегодня, вчера?
- Зачем?
- Да ни зачем! - вяло разозлился Олег. - Просто интересно, когда он осчастливит нас своим присутствием.
- Придёт, когда захочет. Ты же знаешь его.
Олег взял меня за руку.
- Ледяная... Всё ещё холодно?
- Есть немного. И голова болит. Я пойду лягу.
Олег отрицательно покачал головой:
- Нет, нельзя.
Он сбросил туфли, забрался на диван, потянул с кресла мой плед и приказал:
- Иди сюда.
Я послушно забралась к нему под плед и прижалась спиной к его груди. Олег обхватил меня покрепче.
- Ничего себе, как тебя трясёт. Так и у меня зубы стучать начнут, - невесело усмехнулся он. - Ну, ничего, сейчас согреешься. Только не спи. Говори со мной.
- Хорошо, попробую.
- Тебе в суд завтра, ты помнишь?
- Помню.
- Сможешь? А то давай, возьмём тебе больничный. Если им так нужны наши показания, заседание перенесут.
- Не надо ничего переносить. Утром я буду в порядке. В первый раз что ли?
- И вряд ли в последний, - горько выдохнул он. - Ох, Катя...
Я промолчала.
- Ты слишком много тратишь сил на блоки. На контроль за своим состоянием ничего не остаётся...
- Да что ты говоришь, кэп?!
- А ты не ёрничай. Я же сразу всё понял. Тарон тебя завёл, потом ты услышала Леркин автоответчик и поплыла. Ну, ладно, я понимаю, почему ты не выходишь в реальности. Честно говоря, мне самому эта развлекуха ещё с тех давних пор осточертела, хожу только с Юркой за компанию. Но почему не позволить обыкновенный простой контакт?
- Потому что, - буркнула я. - Потому что позволишь простой контакт, и тут же найдётся кто-то, кто тебя прочтёт. И повадится читать, когда вздумается. Я не хочу, чтобы меня читали. Ни посторонние, ни даже вы с Юркой. И сама не хочу лезть ни в чью душу. Я не хочу обнаружить там всякие сюрпризы. Я не хочу, чтобы меня морочили. Ну, какие тебе ещё причины назвать?!
- Да знаю я все твои причины, - вздохнул Олег. - А ты знаешь, какой мой самый страшный кошмар? Что ты провалишься вот так, а нас рядом не будет. И мы из-за твоих блоков узнаем всё слишком поздно.
- Даже если вдруг... Это будет ненадолго.
- Да-да, на пару месяцев. Или лет... - ледяным голосом проговорил Олег.
Впервые я выключила себя почти на два года, и возвращаться тогда не собиралась. И я до сих пор была почти уверена, что вернулась не сама, что меня из той ямы выдернули.
- Сейчас всё по-другому, - сказала я.
- Да. По-другому, - согласился Олег. - Сейчас с тобой иногда удаётся договориться.
- Ну... - сказать мне было нечего. - Прости меня, пожалуйста.
Его губы прижались к моему затылку. И я почувствовала, как отступает озноб и успокаивается голова.
- Как ты себя чувствуешь? - тихо спросил Олег.
- Лучше. Правда. Можно, я всё-таки усну?
- Хорошо, попробуем, - согласился он со вздохом и осторожно вылез, стараясь не сильно меня беспокоить. - Тут лежи. Я покручусь по дому и присмотрю за тобой.
Он погасил торшер в углу и вышел в коридор. Мой верный друг, заботливый, терпеливый и надёжный. Столько раз он помогал, отводил беду, поддерживал или просто был рядом. А я не чувствовала к нему ничего, кроме благодарности. Он это знал и смирился.
Я уже поправила подушку и плед, улеглась и закрыла глаза, как хлопнула входная дверь.
- Привет, пап, - послышался из коридора Леркин голос.
- Ты какого чёрта телефон не включаешь? - рявкнул Олег вместо ответного приветствия.
- Я три минуты назад прошёл через дверь. Сейчас возьму кое-что и уйду обратно. И зачем в таком случае включать телефон?
- Затем, что до тебя невозможно достучаться! Никогда! А если что случится?
- Если что случится, я найду способ сообщить.
- Это я, я не найду способа сообщить! С мамой сегодня плохо было, но ты ж в мир иной отошёл! Занятой же человек, тебе разве до этого?!
Я встала с дивана и побрела в прихожую.
- Олег, не пугай его. Всё же в порядке.
- Привет, мам, - осторожно проговорил Лерка, пристально вглядываясь в меня.
Кажется, за те несколько недель, что мы не виделись, он ещё вырос. Высокий, плечистый, с нечёсаной нестриженой гривой темно-каштановых кудрей. Юная синеглазая копия своего отца. И против этого никакой блок не поставишь.
- Здравствуй, Лера.
Раздражённая гримаса мелькнула на его губах. Он ненавидел своё детское имя, считая его девчоночьим. Совершенно, кстати, справедливо. И я бы ненавидела.
- Мам, я ненадолго, - буркнул он.
- Неужели и чайку не попьёшь? - процедил Олег, и, скрестив руки на груди, прислонился к стене.
- А можно сделать так, чтобы я однажды заглянул домой - а тут никаких упрёков? - ответил Лерка довольно спокойно.
- Это вряд ли, - отрезал Олег. - Я бы рад, но извини.
- Ну, тогда как хотите, - пожал плечами Лерка.
Он подошёл к большому шкафу в прихожей, присел на корточки, открыл отделение для обуви и стал перебирать свои старые берцы. Мы с Олегом молча смотрели на него несколько долгих минут. Лерка старательно делал вид, что это его совсем не раздражает.
- Валериан, смени запись в автоответчике, - нарушил молчание Олег.
- Зачем? - уточнил Лерка, не оборачиваясь.
- Просто смени. Пожалуйста.
- Но зачем?
- Маме не нравится.
- Да почему?! - он всё-таки обернулся.
- Неважно. Просто смени, тебе трудно, что ли?
- Олег, отстань от него, - я попробовала остановить их, пока дело не зашло туда, куда оно обычно заходило в таких случаях.
- Нет, мне не трудно, - отозвался Лерка. - Просто интересно, к чему только можно прицепиться, когда больше не к чему.
- Больше не к чему, говоришь? - усмехнулся Олег. - Ну, поехали по пунктам. Во-первых, у тебя уже почти год просрочен паспорт.
- Да? - удивился Лерка. - И что? Зачем он мне нужен?
- Ну, здесь как бы твой родной мир, вообще-то. Надо бы уважительнее относиться к его порядкам.
Судя по гримасе сына, порядки родного мира волновали его в последнюю очередь.
- Во-вторых, ты ездишь на байке без прав.
- Я и без прав хорошо вожу. И на трассы почти не выезжаю.
- Даже хороших водителей время от времени останавливают. А ты без прав и без паспорта.
- Не буду я на эту бумажную ерунду время тратить, - решительно отмахнулся Лерка.
- Ну, я же говорю, такой занятой человек, - горько съязвил Олег. - Как бросил школу пять лет назад, девятый класс не закончив, так всё и некогда.
Лерка даже глаза вытаращил:
- А это мне ещё зачем?
- А незачем?
- Совершенно. Мне некуда предъявлять аттестат. Так зачем мне здешняя школа?
Он снова принялся копаться в обуви, переворачивая и сравнивая подошвы.
- Джаггерята погрызли мои горные ботинки. Магазин далеко. А нам с Троем завтра с утра в горы идти, - пояснил он, убедившись, что мы по-прежнему стоим и сверлим ему спину взглядами. - Надеюсь, я могу забрать отсюда пару старых башмаков? Или мне написать заявление в трёх экземплярах?
- Валериан, пора заканчивать всё это, - угрюмо сказал Олег.
- Что заканчивать?
- Веселье в мирах. Стада джаггов, тусовки в горах, вечеринки у Ларса. Возвращайся домой и займись каким-нибудь делом.
- Зачем?
- Если ты ещё раз произнесёшь "зачем?", я за себя не ручаюсь! - закричал Олег, потеряв терпение.
Лерка поднялся на ноги, держа в руке пару ботинок. Кинув обувь поближе к рюкзаку, валяющемуся у входной двери, он с недоброй усмешкой повернулся к Олегу:
- А ты мне вообще не отец, так что нечего на меня орать!
- Ничего подобного, молодой человек! Я тебе до трёх лет подгузники менял, поэтому буду разговаривать с тобой так, как захочу!
Лерка только руками всплеснул, а потом, глубоко засунув их в карманы, привалился к стене, глядя в потолок, и угрюмо сказал:
- Когда вы говорите мне сделать то, в чём я не вижу смысла, я пытаюсь понять, какой смысл в этом видите вы. Отсюда и вопрос "зачем". Зачем мне возвращаться домой, если мне хорошо там, где я живу? И зачем мне пытаться заниматься пустыми делами здесь, если у меня хватает дел там? - Лерка мотнул головой, отбрасывая назад кудри, и, поколебавшись несколько секунд, продолжил: - Теперь для любителей формальностей. Поехали, по пунктам, - он полез за пазуху и вынул небольших размеров карточку с маленькой фотографией в углу и протянул Олегу. - Это удостоверение личности, не просроченное.