«Кого-то она мне напоминает» — Северус не стал больше задерживаться и быстро покинул дом на площади Гриммо, двенадцать.
Дома его ждал сюрприз — из кухни приятно пахло чем-то. Слышался стук посуды и незамысловатая песенка Селены.
Северус поднялся к себе, чтобы взять заветную маленькую черную коробочку. Теперь она покоилась в кармане его брюк. Ужин прошел отлично — толи горячий чай так помог, толи рассказ Северуса о Тонкс.
— Я хочу с ней познакомиться! — воскликнула волшебница.
— И как я это устрою по-вашему? — поинтересовался зельевар.
— Никак. Мне Люпин поможет — ответила Селена. Снейп поперхнулся чаем.
— Причем здесь Люпин?
— Ну…он мне говорил о ней.
— То есть сова этого оборотня гоняется за мной по всему Хогвартсу, чтобы я вам передал письмо?!
— Да.
— Сантос!
— Чего?
— Я вам подарю ворона, чтобы он вас будил своей музыкой.
— Не надо! Кстати, я вспомнила стихотворение о вороне.
Погруженный в скорбь немую
и усталый, в ночь глухую,
Раз, когда поник в дремоте
я над книгой одного
Из забытых миром знаний,
книгой полной обаяний, —
Стук донесся, стук нежданный
в двери дома моего:
«Это путник постучался
в двери дома моего,
Только путник —
больше ничего».
В декабре — я помню — было
это полночью унылой.
В очаге под пеплом угли
разгорались иногда.
Груды книг не утоляли
ни на миг моей печали —
Об утраченной Леноре,
той, чье имя навсегда —
В сонме ангелов — Ленора,
той, чье имя навсегда
В этом мире стерлось —
без следа.
От дыханья ночи бурной
занавески шелк пурпурный
Шелестел, и непонятный
страх рождался от всего.
Думал, сердце успокою,
все еще твердил порою:
«Это гость стучится робко
в двери дома моего,
Запоздалый гость стучится
в двери дома моего,
Только гость —
и больше ничего!»
И когда преодолело
сердце страх, я молвил смело:
«Вы простите мне, обидеть
не хотел я никого;
Я на миг уснул тревожно:
слишком тихо, осторожно, —
Слишком тихо вы стучались
в двери дома моего…»
И открыл тогда я настежь
двери дома моего —
Мрак ночной, —
и больше ничего.
Все, что дух мой волновало,
все, что снилось и смущало,
До сих пор не посещало
в этом мире никого.
И ни голоса, ни знака —
из таинственного мрака…
Вдруг «Ленора!» прозвучало
близ жилища моего…
Сам шепнул я это имя,
и проснулось от него
Только эхо —
больше ничего.
Но душа моя горела,
притворил я дверь несмело.
Стук опять раздался громче;
я подумал: «Ничего,
Это стук в окне случайный,
никакой здесь нету тайны:
Посмотрю и успокою
трепет сердца моего,
Успокою на мгновенье
трепет сердца моего.
Это ветер, —
больше ничего».
Я открыл окно, и странный
гость полночный, гость нежданный,
Ворон царственный влетает;
я привета от него
Не дождался. Но отважно, —
как хозяин, гордо, важно
Полетел он прямо к двери,
к двери дома моего,
И вспорхнул на бюст Паллады,
сел так тихо на него,
Тихо сел, —
и больше ничего.
Как ни грустно, как ни больно, —
улыбнулся я невольно
И сказал: «Твое коварство
победим мы без труда,
Но тебя, мой гость зловещий,
Ворон древний. Ворон вещий,
К нам с пределов вечной Ночи
прилетающий сюда,
Как зовут в стране, откуда
прилетаешь ты сюда?»
И ответил Ворон:
«Никогда».
Говорит так ясно птица,
не могу я надивиться.
Но казалось, что надежда
ей навек была чужда.
Тот не жди себе отрады,
в чьем дому на бюст Паллады
Сядет Ворон над дверями;
от несчастья никуда, —
Тот, кто Ворона увидел, —
не спасется никуда,
Ворона, чье имя:
«Никогда».
Говорил он это слово
так печально, так сурово,
Что, казалось, в нем всю душу
изливал; и вот, когда
Недвижим на изваяньи
он сидел в немом молчании,
Я шепнул: «Как счастье, дружба
улетели навсегда,
Улетит и эта птица
завтра утром навсегда».
И ответил Ворон:
«Никогда».
И сказал я, вздрогнув снова:
«Верно молвить это слово
Научил его хозяин
в дни тяжелые, когда
Он преследуем был Роком,
и в несчастье одиноком,
Вместо песни лебединой,
в эти долгие года
Для него был стон единый
в эти грустные года —
Никогда, — уж больше
никогда!»
Так я думал и невольно
улыбнулся, как ни больно.
Повернул тихонько кресло
к бюсту бледному, туда,
Где был Ворон, погрузился
в бархат кресел и забылся…
«Страшный Ворон, мой ужасный
гость, — подумал я тогда —
Страшный, древний Ворон, горе
возвещающий всегда,
Что же значит крик твой:
„Никогда“?
Угадать стараюсь тщетно;
смотрит Ворон безответно.
Свой горящий взор мне в сердце
заронил он навсегда.
И в раздумье над загадкой,
я поник в дремоте сладкой
Головой на бархат, лампой
озаренный. Никогда
На лиловый бархат кресел,
как в счастливые года,
Ей уж не склоняться —
никогда!
И казалось мне: струило
дым незримое кадило,
Прилетели Серафимы,
шелестели иногда
Их шаги, как дуновенье:
„Это Бог мне шлет забвенье!
Пей же сладкое забвенье,
пей, чтоб в сердце навсегда
Об утраченной Леноре
стерлась память — навсегда!..
И сказал мне Ворон:
‚Никогда‘.
‚Я молю, пророк зловещий,
птица ты иль демон вещий,
Злой ли Дух тебя из Ночи,
или вихрь занес сюда
Из пустыни мертвой, вечной,
безнадежной, бесконечной, —
Будет ли, молю, скажи мне,
будет ли хоть там, куда
Снизойдем мы после смерти, —
сердцу отдых навсегда?‘
И ответил Ворон:
‚Никогда‘.
‚Я молю, пророк зловещий,
птица ты иль демон вещий,
Заклинаю небом. Богом,
отвечай, в тот день, когда
Я Эдем увижу дальней,
обниму ль душой печальной
Душу светлую Леноры,
той, чье имя навсегда
В сонме ангелов — Ленора,
лучезарной навсегда?‘
И ответил Ворон:
‚Никогда‘.
‚Прочь! — воскликнул я, вставая,
демон ты иль птица злая.
Прочь! — вернись в пределы Ночи,
чтобы больше никогда
Ни одно из перьев черных,
не напомнило позорных,
Лживых слов твоих! Оставь же
бюст Паллады навсегда,
Из души моей твой образ
я исторгну навсегда!‘
И ответил Ворон:
‚Никогда‘.
И сидит, сидит с тех пор он
там, над дверью черный Ворон,
С бюста бледного Паллады
не исчезнет никуда.
У него такие очи,
как у Злого Духа ночи,
Сном объятого; и лампа
тень бросает. Навсегда
К этой тени черной птицы
пригвожденный навсегда, —
Не воспрянет дух мой —
никогда!
— Чье стихотворение?
— Эдгара Аллана По — ответила Селена.
Разошлись по комнатам. Погасили свет. И оба попали в объятия Морфея.
Лодочный сарай в Хогвартсе. Северус и Волан-де-Морт разговаривают о чем-то, но она слышит лишь окончание разговора.
— Повелитель — произносит Северус.
— Нагайна, убей — шипит Темный Лорд.
Зеленая змея кусает зельевара в шею несколько раз. Его тело бьется о стены. И Северус истекает кровью.
— Не-е-е-е-е-т! — кричит Селена.
И тут же просыпается от собственного крика. Этот сон мучает её уже не первый год. Завидев солнце, проникающее в окно, она распахивает шторы и впускает рассвет в комнату. Теперь она точно не сможет успокоится.
- Давай я тебе сделаю массаж — Селена проводит рукой по его плечам. Северус откидывается на диван, позволяя ей исследовать его. Её руки ласково проводят по его животу, попутно расстегивая рубашку и вырисовывая замысловатые круги. Потом она вовлекает его в нежный поцелуй.
Селена садится на его колени, продолжая целовать. Её полупрозрачная розовая ночнушка обрисовывает грудь и треугольник трусиков. Северус снимает с неё легкую ткань.
— Нет, подожди — шепчет мужчина в её губы.
— Северус, не останавливайся, прошу — соблазнительно просит девушка.
— Я у тебя хочу кое-что спросить — говорит Снейп, немного отстраняя её лицо от себя — Ты станешь моей женой?
— Да! — и Селена снова вовлекает его в поцелуй.
Северус просыпается весь в поту. Лихорадочно проводит рукой по черным волосам, стараясь успокоиться. Возбуждение из сна перешло в реальность и зельевару ничего не остается как охладиться под душем.
Комментарий к Трудности совместного быта
В главе использовано стихотворение Эдагара Аллана По “Ворон” в переводе Мережковского.
Уважаемые читатели, оставляйте, пожалуйста, свои отзывы!
========== В вихре событий ==========
Как-то днем Северус решил прогуляться в одиночестве. Селена готовила что-то грандиозное и на все вопросы зельевара отвечала неопределенно.
Коукворт изменился. Заработала ткацкая фабрика. На улицах появились дети, играющие в футбол. Бродя по тихим улочкам, Снейп заметил одного мальчугана, который плакал, а вокруг него с помощью магии расцветали цветы.
— Эй, у тебя все хорошо? — спросил Северус у ребенка.
— Со мной не хотят играть. Называют сумасшедшим — всхлипнув, ответил мальчик. На вид ему было лет семь-восемь.
— А ты умеешь делать то, чего не могут другие? — поинтересовался зельевар.
— Да.
— Покажешь?
Мальчик взял какую-то корягу и она превратилась в большой красивый цветок. А потом она опять вернулась в прежнее состояние.
— Я сумасшедший, да? — перестав плакать, спросил мальчуган.
— Нет, ты — волшебник. А все волшебники учатся в Школе Чародейства и Волшебства «Хогвартс».
— Мама говорит, что волшебников не существует.
— Скажи ей это, когда получишь письмо из Хогвартса.
— А я его получу? — глаза мальчишки загорелись.
— Конечно.
— Простите, что сразу не представился, сэр. Меня зовут Адам Беккер.
— Северус Снейп. А теперь, извините, мистер Беккер, но мне пора идти.
Зельевар решился вернуться домой. Тем более нужно же было кому-то рассказать, что в Коукворте опять появились волшебники. Правда, когда он попытался хоть что-то сказать, Селена его выгнала из кухни, попросив не мешать. Ох, чуяло его сердце, что вечером его ждет сюрприз.
Наступил вечер. Снейп читал в своем любимом кресле. Рядом на диване расположилась Селена с романом Набокова «Лолита». В дверь позвонили. Северус хотел открыть, но девушка его опередила. На пороге стояли Римус Люпин и Нимфадора Тонкс.
— Сантос, на пару слов — не терпящим возражений тоном произнес Снейп, увлекая девушку подальше от кухни, где расположились гости, — Какого Мерлина?! Что здесь делает Люпин?
— Северус Тобиас Снейп, пора отпустить прошлое. Римус изменился, я уверена. Только ты не хочешь этого признавать!
— Да что ты знаешь о моем прошлом?!
— Поверь мне, достаточно. И то как над тобой издевались Мародеры, и то как ты стал Пожирателем Смерти.
— Сантос, тебя это не касается!
— Нет, касается!
— С какого перепугу?
— Потому что я люблю тебя, дурак!
Девушка поспешила на кухню. Она весело общалась с Люпином и Тонкс пока Северус с угрюмым видом сидел, стараясь переварить её слова. Нет, конечно, в разговор его тоже вовлекали.
— Селена, ты правда из Испании? — спросила Тонкс.
— Да. Если ты хочешь спросить умею ли я танцевать, то ответ — да. Могу показать фламенко.
— Я хочу на это посмотреть — в один голос заявили Нимфадора и Римус.
— Минуту. Я сейчас вернусь.
Пока Северус, Римус и Тонкс болтали о чем-то, Селена подготовила в гостиной импровизированную сцену. Диван и пара кресел были отодвинуты к стене. Граммофон разместился на одной из книжных полок.
Заиграла известная песня в стиле фламенко — Gipsy King Bamboleo. Появилась Селена в красном длинном платье с оборками и воланами. Во время танца красивая шаль с длинными кистями то закручивалась вокруг волшебницы, то ниспадала с плеч, превращая её в птицу. Отбивая ритм каблуками, девушка ощущала на себя взгляд Северуса. Фламенко было её стихией, её безудержным выражением любви и страсти.
Когда музыка стихла, гости дружно зааплодировали. Только зельевар как завороженный не мог оторвать взгляда от Селены. Вечер прошел на «ура». Бывшие враги наконец помирились. Не без участия Сантос, конечно. А вот маленькая черная коробочка так и не увидела свет.
Адам Беккер — прелестный мальчуган восьми лет. За свою короткую жизнь он уже потерял любимую бабушку. И теперь он с тревогой наблюдал за матерью, Софией. Ещё в прошлом году после смерти бабушки она серьезно заболела.
— Мама, у тебя все хорошо? — спросил Адам.
— Да. Завтракай — всегда отвечала София. Кашель сотряс её тело и на губах выступила кровь. Быстро промокнув бледные губы салфеткой, она принялась есть. А в это время её наблюдательный сын рассказал о встрече с волшебником.
— Посмотрим какой это волшебник. Пригласи его к нам в гости — сказала мать Адама.
В глазах мальчишки заплясали чертики. Расспросив старожилов, Адам оказался в Паучьем Тупике. И вид дома Снейпа неприятно его поразил. Казалось, ещё чуть-чуть и темный домик рухнет. Но, собрав всю свою смелость в кулак, мальчик постучал в дверь.
— Вам кого? — спросила Селена, открывая.
— Я ищу мистера Снейпа, мисс — стушевался Адам.
Сантос с удивленным видом уставилась на маленького мистера Беккера. А потом все-таки впустила внутрь.
— Северус, у нас гости — чуть ли не на весь дом прокричала Селена. Снейп от неожиданности выронил книгу из рук.
— Адам? Что ты здесь делаешь? — спросил зельевар, появляясь на пороге гостиной.
— Мама приглашает вас в гости — произнес мальчик.
Селена и Северус решили «поиграть» в гляделки. А Адам в это время с интересом рассматривал семейную библиотеку Снейпов. И кто же знал, что именно в этот момент мужчина пытался решить сложную задачу!
«В гости. В гости. Мерлин, когда кольцо увидит свет? И отказываться неудобно, и Сантос с собой не возьмешь — вдруг что-нибудь сломает или взорвет» — лихорадочно размышлял Северус.
— Я не вижу смысла отказываться — нарушила тишину Селена.
— Тогда пошли? — спросил зельевар, нащупывая в кармане коробочку.
— Идем — откликнулся Адам.
А потом потянулись дни и недели. София и Селена подружились. Северус рассказывал Адаму о Хогвартсе. Однажды днем, когда солнце освещало скромное жилище Беккеров, Софи попросила девушку отойти на пару слов. В это время двое мужчин — большой и маленький играли в прятки.
— Я умираю — сообщила София.
— Что? Нет, не говорите так, мисс Беккер.
— Селена, послушайте. Я чувствую, что мне осталось недолго. Пожалуйста, позаботьтесь о моем сыне. Пусть он растет в вашей семье.
— Но я не замужем.
— Это поправимо. Обещайте, что воспитаете Адама.
— Обещаю.
Кто же знал, что София вскоре угаснет! Вся любовь, что была в доме Беккеров будто ушла. Адам остался один — без семьи, без друзей. На похоронах матери он одновременно держал за руку Северуса и Селену. А потом долго не мог успокоиться как бы ни старались оба взрослых.