Вэнс казался глубоко заинтригованным, но пока ничего не сказал. Потом он вдруг посмотрел на нее.
— А какой свет был в комнате?
— Только слабый свет ночника у моей постели.
— В таком случае вы могли легко принять пустой пузырек за пузырек, наполненный жидкостью.
— Да, конечно, — неохотно признала сиделка. — Это могло быть, если только… — Она не договорила фразы.
Вэнс закончил за нее:
— Если только миссис Гарден сознательно не выпила лекарство несколько позже, — он пристально посмотрел на девушку. — Но это не имеет никакого смысла! Эта теория мне не нравится, а вам?
Она открыто встретила его взгляд и сделала легкий отрицательный жест головой.
— Нет, — сказала она, но я бы хотела, чтобы это было правдой.
— Конечно, — согласился Вэнс, — это было бы менее ужасным.
— Я понимаю, что вы хотите сказать. — Она глубоко вздохнула и содрогнулась.
— Скажите мне, когда вы заметили, что лекарства в пузырьке больше нет? — спросил Вэнс.
— Незадолго перед тем, как прибыл доктор Зиферт. Я убрала пузырек, когда прибирала стол, и заметила, что он пуст.
— Как будто это сейчас все, мисс Битон. — Вэнс мрачно поглядел на девушку и потом отвернулся. — Знаете, это весьма прискорбно, но вы лучше пока отсюда не уходите. Нам несомненно еще понадобится вас сегодня видеть.
Когда она встала, глаза ее устремились на Вэнса с загадочным выражением. Она, казалось, хотела что-то сказать, но вместо этого повернулась и быстро вышла из комнаты.
Хис, должно быть, ждал ее выхода в коридор, потому что, как только она ушла, он появился и доложил, что Зиферт и Доремус удалились и что Флойд Гарден распорядился, чтобы унесли тело его матери.
— А что же нам теперь делать, мистер Вэнс? — спросил Хис.
— О, мы продолжаем действовать, сержант, — Вэнс говорил с необычайной серьезностью. — Я, прежде всего, хочу поговорить с Флойдом Гарденом. Пошлите его наверх и вызовите одного из ваших людей. Но оставайтесь внизу, пока он не придет. Мы, может быть, сегодня уже выясним это дело.
— Это меня бы отнюдь не огорчило, мистер Вэнс, — с жаром ответил Xис и направился к двери.
Маркхэм встал и ходил взад и вперед по комнате, бешено кусая свою сигару.
— Вы, по-видимому, видите свет в этом проклятом положении, — сказал он. — Хотел бы я сказать то же про себя! Вы всерьез говорите о возможности выяснить дело еще сегодня?
— О, конечно, это возможно, знаете ли. — Вэнс, прищуря один глаз, посмотрел на Маркхэма. — Конечно, не с точки зрения закона, нет. Юридические приемы в таком деле совсем излишни. Тут замешаны более глубокие вопросы. Тут дело в человеческой психологии.
— Вы говорите вздор, — проворчал Маркхэм. — Вы с вашими проклятыми псевдопсихологическими явлениями!
— Откровенно говоря, — сказал Вэнс, — положение здесь мне нравится еще меньше, чем вам. Но ничего другого не поделаешь. Закон сейчас бессилен и, по правде сказать, ваш закон меня не интересует. Я ищу справедливости.
— И что же вы намерены делать? — буркнул Маркхэм.
Вэнс поглядел мимо Маркхэма, как бы на некий воображаемый мир.
— Я постараюсь инсценировать трагедию, — сказал он. — Она может возыметь эффект. Если это не удастся, я боюсь, что нам ничем нельзя помочь.
— Фило Вэнс, импресарио! — проворчал Маркхэм.
— Именно так, — ответил Вэнс, — импресарио.
Маркхэм некоторое время пристально глядел на него.
— Когда же подымается занавес?
— Сейчас.
В коридоре раздались шаги. В комнату вошел Флойд Гарден. Он казался глубоко потрясенным.
— Я сегодня не могу многого вынести. Что вам надо? — тон его был крайне раздраженный. Он сел и, казалось, совершенно не обращал на нас внимания, нервно теребя в руках свою трубку.
— Мы понимаем ваши чувства, — сказал Вэнс. — Я не намерен вас беспокоить без надобности. Но если мы желаем добиться истины, нам нужно ваше сотрудничество.
— Говорите, в таком случае, — пробормотал Гарден, продолжая заниматься своей трубкой.
Вэнс подождал, чтобы он разжег свою трубку.
— Нам нужно иметь как можно больше подробностей относительно этой ночи, — сказал он. — Пришли ли гости, которых вы ждали?
Гарден мрачно кивнул:
— О да. Зелия Грэм, Мэдж Уезерби и Крун.
— А Хаммль?
— Нет, слава Богу.
— Вам это не показалось странным?
— Это мне совсем не показалось странным, — буркнул Гарден. — Мне это показалось только приятным. Хаммль — человек, как человек, но он крайне надоедлив. Самодовольный парикмахер! У меня такое чувство, будто у него в жилах течет не кровь, а вода. Интересуется он лошадьми, собаками, лисицами, дичью, — только не человеческими существами. Если бы умер один из его проклятых псов, он принял бы это ближе к сердцу, чем смерть Вуди. Я рад, что он не показывался.
Вэнс сочувственно кивнул:
— Был еще кто-нибудь?
— Нет, это все.
— Кто из ваших посетителей пришел первым?
Гарден вынул трубку изо рта, поглядел на Вэнса.
— Зелия Грэм. Она пришла в половине девятого. А что?
— Я только собираю факты, — равнодушно ответил Вэнс. — А как скоро после мисс Грэм появились мисс Уезерби и Крун?
— Через полчаса. Они пришли через несколько минут после того, как вышла мисс Битон.
Вэнс прямо поглядел в глаза Флойду Гардену.
— Кстати, зачем вы послали вечером сиделку пройтись?
— Было видно, что ей нужен свежий воздух, — откровенным тоном ответил Гарден. — У нее был трудный день. Кроме того, я не думал, что с матушкой было что-нибудь серьезное. Сам я оставался дома и мог достать ей все, что бы ей ни понадобилось, — он прищурил глаза. — А что? Я не должен был отпускать сиделку?
— О, почему же нет! Это было только гуманно. Для нее это был трудный день.
Гарден перевел взгляд к окну. Вэнс продолжал внимательно его изучать.
— В котором часу ушли ваши гости? — спросил он.
— Скоро после полуночи. Снид принес сандвичи около половины двенадцатого. Потом мы еще выпили коктейль… — он резким движением повернулся к Вэнсу. — Неужели все это имеет значение?
— Я надеюсь, может быть и нет. Однако могло бы. Что, они все ушли в одно и то же время?
— Да. Автомобиль Круна был внизу, и он предложил завезти Зелию в ее квартиру.
— Мисс Битон к тому времени уже вернулась, конечно?
— Да, задолго до этого. Я слышал, как она прошла в квартиру около одиннадцати.
— А что вы делали после того, как ушли ваши гости?
— Я посидел еще с полчаса, выпил, покурил, потом запер наружную дверь и улегся.
— Ваша спальня рядом с спальней вашей матери, как будто?
Гарден кивнул:
— Да. Я сплю вместе с отцом с тех пор, как здесь сиделка.
— А что, ваш отец уже улегся, когда вы пришли в спальню?
— Нет, он редко ложится до двух или трех часов утра. Он работает наверху в своем кабинете.
— Был ли он здесь прошлой ночью?
Гарден несколько смутился:
— Думаю, что так. Едва ли он был где-либо в другом месте. Он несомненно не выходил.
— А слышали вы как он ложится?
— Нет.
Вэнс зажег еще папиросу, несколько раз глубоко затянулся и глубже откинулся в кресло.
— Вернемся немного назад, — заметил он. — То снотворное, которое доктор Зиферт прописал вашей матери, представляет собой, по-видимому, решающий элемент положения. Давали ли вы ей это лекарство за то время, пока уходила сиделка?
Гарден выпрямился и стиснул зубы.
— Нет, не давал, — ответил он.
Вэнс не обратил внимания на перемену в его манере.
— Сиделка, насколько я знаю, дала вам определенные инструкции насчет лекарств перед тем, как вышла. Можете вы мне в точности сказать, где это произошло.
— В передней, — с удивленным видом ответил Гарден. — Перед самой дверью в нижний кабинет. Я оставил Зелию в гостиной, чтобы сказать мисс Битон, что она может пройтись. Я подождал, чтобы помочь ей надеть пальто. Тогда она и сказала мне, что следует сделать, если матушка проснется и будет беспокоиться.
— А когда она ушла, вы тотчас же вернулись в гостиную?
— Да, немедленно, — у Гардена был все еще удивленный вид. — Это именно то, что я сделал. А через несколько минут прибыли Мэдж и Крун.
Настало короткое молчание. Вэнс задумчиво курил.
— Скажите мне, Гарден, — проговорил он наконец, — не входил ли кто-нибудь из ваших гостей вчера вечером в комнату вашей матери?
Глаза Гардена широко открылись. Краска хлынула ему в лицо, и он вскочил на ноги.
— Боже мой, Вэнс! Зелия была в комнате матери.
Вэнс медленно кивнул:
— Очень интересно! Да, очень. Пожалуйста, садитесь. Зажгите вашу проклятую трубку и расскажите нам об этом.
Гарден колебался одно мгновение. Он резко рассмеялся и сел.
— Черт возьми, вы относитесь к этому довольно-таки легко, — заметил он. — Может быть, этим все и объясняется.
— Кто его знает, кто знает! — ответил Вэнс. — Продолжайте.
Гарден с некоторым трудом зажег свою трубку.
— Это было около десяти часов, — сказал он наконец. — Матушка позвонила в маленький колокольчик, который у нее на ночном столе. И я собирался пойти, когда Зелия вскочила и сказала, что она взглянет, что нужно матушке. Откровенно говоря, я был этому рад — после той сцены, которую мы вчера видели, у меня было чувство, что я мог бы оказаться нежелательным. 3елия вернулась через несколько минут и заметила, что матушка только хотела, чтобы ей наполнили стакан воды.
— А сами вы заходили в комнату вашей матери во время отсутствия мисс Битон?
— Нет, не заходил. — Гарден с вызовом поглядел на Вэнса.
— И вы уверены, что никто другой не входил в комнату вашей матери за время отсутствия сиделки?
— Совершенно уверен.
По выражению лица Вэнса я видел, что ответы Гардена его не удовлетворяли. Не поднимая глаз, он спросил:
— Были мисс Уезерби и Крун все время с вами в гостиной?
— Да. Кроме того, что они на десять минут выходили на балкон.
— А вы и мисс Грэм оставались в гостиной?
— Да, У меня не было настроения любоваться на ночной пейзаж. Да и у Зелии тоже.
— Около какого времени мисс Уезерби и Крун выходили на балкон?
Гарден подумал.
— Я сказал бы, что это было незадолго до возвращения сиделки.
— А кто, — продолжал Вэнс, — первый предложил расходиться по домам?
— Кажется, Зелия.
Вэнс встал.
— Очень мило с вашей стороны, Гарден, что вы в такое время позволили надоедать вам всеми этими вопросами. Мы очень вам благодарны. Вы сегодня не уйдете из дому?
Гарден покачал головой.
— Едва ли, — сказал он. — Я останусь с отцом. Он совершенно разбит. Кстати, вы хотели бы его повидать?
Вэнс сделал отрицательный жест рукой.
— Нет, это сейчас не нужно.
Гарден мрачно вышел из комнаты. После его ухода Вэнс остановился перед Маркхэмом, разглядывая его с циничным добродушием.
— Не особенно милый случай, Маркхэм. Откровенно говоря, видите ли вы какую-нибудь зацепку для правосудия?
— Нет, черт возьми! — воскликнул Маркхэм. — Тут все так запутано: мотивов и возможностей сколько угодно.
— О да, — согласился Вэнс. — Почти против всякого можно было бы построить обвинение. И в каждом случае одинаково убедительное. Приятное положение.
— Адское! — добавил Маркхэм. — Я был почти что готов признать два самоубийства, и дело с концом.
— Ну нет, — сказал Вэнс. — Это не было бы надлежащим проявлением гуманности, — он выглянул в окно. — Но я владею положением. Узор выделяется все отчетливее. Я собрал все кусочки, Маркхэм, кроме одного. Этот кусочек также у меня, но я не знаю, к какому месту он приходится.
— А о каком кусочке вы говорите, Вэнс?
— Об этих разъединенных проводах звонка. Они меня страшно смущают. Я знаю, что они имеют определенное отношение к ужасным событиям, происходившим здесь. Зачем было разъединять эти провода? Какое отношение они могли иметь к смерти Свифта или к выстрелу, который мы слышали? Никакого механизма не было, в этом я убежден. Провода только соединяли два звонка… Какой-нибудь сигнал?..
Вдруг Вэнс остановился против двери в коридор и впился в нее взглядом, как будто бы никогда раньше ее не видел.
— Тетка моя! — воскликнул он. — Тетка моя драгоценная! Да это же слишком явно! — он повернулся к Маркхэму. — Ответ был все время тут, — сказал он. — Был так прост, а я искал сложностей! Теперь картина готова, Маркхэм. Все сходится. Эти разъединенные провода показывают, что предполагалось еще одно убийство, убийство, которое было намечено с самого начала, но так и не состоялось, — он глубоко вздохнул. — Это дело должно быть выяснено сегодня. Да.
Он направился вниз, а мы следом за ним. Хис мрачно курил в коридоре.
— Сержант, — сказал ему Вэнс. — Телефонируйте мисс Грэм, мисс Уезерби, Круну и Хаммлю. Пусть они все соберутся здесь, скажем, в шесть часов. Флойд Гарден может вам помочь с ними снестись.
— Они будут тут, мистер Вэнс, будьте покойны! — заверил его Хис.
— И, сержант, как только вы примете меры на этот счет, телефонируйте мне. Я хочу вас повидать сегодня. Я буду дома. Но подождите Сниткина, и оставьте его здесь сторожить. Никто не должен приходить сюда, кроме тех, кого я просил вас вызвать, и никто не должен покидать квартиру. И, в особенности, никого не надо пускать наверх, ни в кабинет, ни в сад. Ну, теперь я отправляюсь.
— Когда вы будете дома, я вам сейчас же позвоню, мистер Вэнс.
Вэнс остановился у выходной двери.
— Пожалуй, я лучше предупрежу Гардена насчет сборища. Где он, сержант?
— Он прошел в тот кабинет, как только спустился, — сказал Хис, мотнув головой.
Вэнс прошел к двери в нижний кабинет. Я шел за ним следом. Когда дверь отворилась внутрь и Вэнс появился на пороге, мы увидели неожиданную картину. Мисс Битон и Гарден стояли друг против друга перед столом на фоне окна. Сиделка закрыла лицо руками и, рыдая, прислонилась к Гардену. Его руки обнимали ее. Услышав, что в комнату входят, оба отшатнулись друг от друга. Девушка отвернула свое лицо от нас быстрым движением, но я успел разглядеть, что глаза ее красны и полны слез. Она всхлипывала и, быстро повернувшись, выбежала в соседнюю спальню.
— Очень извиняюсь, — сказал Вэнс, — я думал, что вы одни.
— О, это ничего, — сказал Гарден. — Надеюсь, Вэнс, что вы не истолкуете это неправильно. Все сегодня, знаете, так взволнованы. Мисс Битон столько перестрадала вчера и сегодня, и, когда я увидел ее здесь, с ней случился припадок. Я старался ее успокоить, положил ее голову к себе на плечо; мне жаль эту девушку.
Вэнс сделал равнодушный знак рукой.
— О, конечно, Гарден. Измученная дама всегда рада сильному мужскому плечу, на котором можно поплакать. Большинство из них оставляет пудру на его пиджаке, но я уверен, что мисс Битон в этом неповинна. Крайне сожалею, что помешал вам, но я только хотел сообщить перед своим уходом, что я поручил сержанту Хису собрать всех ваших гостей сегодня к шести часам вечера. Конечно, мы просим вас и вашего отца также быть там. Будьте добры, помогите сержанту насчет телефонных номеров.
— Очень охотно, Вэнс, — ответил Гарден. — Есть у вас что-нибудь особое на уме?
Вэнс повернулся к двери:
— О да, о да, разумеется. Я надеюсь все это выяснить. А пока бегу, — и он вышел, закрыв за собой дверь.
Когда мы шли по направлению к лифту, Вэнс с некоторой грустью сказал Маркхэму:
— Я надеюсь, что мой план удастся. Он мне не особенно нравится. Но мне еще меньше нравится несправедливость.
ГЛАВА 16
Через садовую калитку
(Воскресенье. 15 апреля, днем)
Мы только успели приехать домой, когда позвонил сержант Хис. Вэнс вышел в переднюю, переговорил с ним и вернулся к нам.
— Я убегаю, старина, — сказал он Маркхэму. — Я отправляюсь к сержанту в его бюро. Но я останусь недолго. А пока позавтракайте здесь.
— К черту завтрак, — проворчал Маркхэм. — Зачем вы идете к Хису?